Фея моих снов

— Ты можешь снова жить, я же сказала. Если кое-что заберешь у меня. Я сама отдам, с радостью. Снова жить? Ему не послышалось? Сердце невольно забилось чаще, и по-настоящему, почти не отличить. А несуществующий воздух стал пьяняще вкусным и кружащим голову, словно опять… не то, не будем о «влюбился», и так тошно. Просто вдохнул… не важно, чего. Он таким не увлекался, попробовал особые курительные смеси и порошок гладиолуса разок-другой и все. А вернуться в реальный живой мир захотелось, надо было только немножко умереть, чтобы понять. Что пожить все равно хочется, глупо и иррационально. И непонятно, зачем. Не нужно понимать, у жизни нет цели, только путь. В нем еще это осталось, надо же, а был уверен, что нет. Нажился до тошноты. И все заебало. Не стоило при маме выражаться, да и не любитель он крепких словечек уже давно. Слишком много общался с Миели в последнее время. Но оказывается нет, и хочет еще хлебнуть дерьма пожить. А не только вернуться к детям и кое-кому… к жене. Только к ней, остальное забыть, как страшный сон. И даже попробовать стать хорошим мужем, как Миели хочется и пишут в ее дурацких статьях интернет-психологи. Звучит, как ругательство, других подбирать не надо. Отправить бы их работать, чтобы пользу приносили — жаль, что в Магиксе давно не востребован тяжелый ручной труд. Говно идея, как она говорит (не насчет специалистов по отношениям, та как раз хорошая), но ладно. Неожиданности случаются, и не только такие, как взрыв коллайдера. Приятные тоже. Обсудили они как-то «здоровые семейные отношения», но разговор не задался. Он срезался на первом пункте, и поспешил уйти, сославшись на важные дела. Выпить пару рюмок, чтобы не раздражаться и не сказать лишнего, не было у него никаких дел. «В семейной жизни нужно советоваться и учитывать интересы друг друга?» Еще чего не хватало, он слишком привык сам решать, как поступить. И что Миели может ему посоветовать… умного. Она еще один ребенок в их семье, пока не повзрослеет — через тысячу лет. Последнее он вслух не сказал, хотя промолчать было трудно. С «ребенком» погорячился все-таки, Миели красивая взрослая девушка, и… Нет смысла сентименты разводить, не высказался тогда и хорошо. Надо же. И кто недавно был не против закончить уже этот балаган, раз так получилось? Дать Стражу Времени себя сожрать, пусть подавится, и Лилис заодно, а он может быть переродится и пошлет всех нахуй начнет заново. Полностью, а не то же самое еще раз. Последнее все еще заманчиво кстати. Лучшее, что может с ним случиться. И не только с ним, начать с чистого листа особый вид удовольствия. Снова испытать все в первый раз, и восприятие живущего впервые и недолго. Но стоп. Не может же быть все так просто, наверняка есть подвох. Он всегда есть, когда все складывается слишком хорошо. С самого начала конца. Именно так, а как еще назвать нынешнее состояние. Вместо того, чтобы банально перестать существовать — он рассчитывал на такой исход, и был где-то не против — странно повезло. Просто немыслимо. Жизнь продолжилась, только немного не так. Много, с привкусом тлена и сбоящих текстур, в несуществующем месте, но и ради такого бессмертия многие согласятся на все. Стоит придумать сравнение получше, это не показатель. Согласных на все найти легко, всегда было и будет. И им немного надо. Большинство идет на невыгодную сделку, не понимая этого. А смерть пугает всех, даже тех, кто по сути давно не живет. Заставляя инстинктивно трепыхаться, как обезглавленная курица, пытаясь выжить, и запоздало передумать. А он опять рядом с мамой, словно вернулся к тому, от чего ушел. Не по-настоящему, но снова стать маленьким и перезапустить проект «просранная жизнь» смысла нет. То же самое и получится, если ничего не помнить. И с памятью придется все повторить, потому что нужно — это еще гаже. Одного раза хватило, спасибо. При первом прохождении хотя бы верил в лучшее, и был счастлив, какое-то время. А в посмертии старые рубцы затянулись и прошлые ошибки оказались нестрашными и разрешимыми. Не все, но тех, что связаны с мамой, хватило. Чтобы почувствовать себя живым, как давно не было при жизни. Стоило поговорить и посмотреть в глаза друг другу, на миг забыв, кто они теперь и где. В похожем на сон, где некоторые детали стерлись или непрорисовались, отчем доме. Нестрашно, и не так уж плохо, потому что их двое. Сидеть одному, или одной в бывшем доме детства, не настоящем, как и ты теперь, должно быть невыносимо. Или стать, через какое-то время. И захочется уже нормальной обычной смерти. Она же существует, или у всех так? Здесь все с еле ощутимым привкусом тлена… или фейка. Даже лакомство детства, пирог с луковой начинкой, неуловимо не настоящий. Словно сделан из убранных в дальний сейф воспоминаний. Счастливых и почти живых, как и остальное. Но все равно такой… лучше любой новомодной еды. Он ею и не увлекался, хватало напитков. А наблюдать, как Миели с аппетитом ест шедевры молекулярной кухни, было трогательно. Неожиданно сильно. В многозвездочные экспериментальные рестораны не ходят голодными, как-то он не подумал. Но не уходить же, вот еще. Он попросил сделать порции побольше, а не как у них обычно бывает, чтобы бедняжка не мучилась. По-настоящему большими, как в забегаловках с фастфудом. Не видно что ли — девушка голодна и красиво размазанными по тарелке капельками не наестся. И странно себя чувствовал, словно опять готов влюбиться… бред, давно прошли те времена. Просто она похожа на маму, только сейчас стало понятно. Чем-то неуловимым — как смотрит иногда и относится к нему. И внешне — роскошными черными волосами, фигурой и даже в лице что-то есть. О ней можно позаботиться, было, как так и не получилось с мамой. — Не доверяешь даже мне… теперь? Про подвох он другое имел в виду, выразился неудачно. Мама это несерьезно, конечно, раз улыбнулась, тепло и без тени упрека. Лишь с легкой беззлобной насмешкой. И сочувствием. Нашла кого жалеть, но возражать не хочется и нечего. Тем более от нее тут ничего не скрыть. Да он и раньше не старался. И кажется понял, в чем злосчастный подвох. Забрать придется не какую-то ненужную ерунду, такие вещи дорого стоят. Умный мальчик, мама правильно им гордится. — Да, но ты не сомневайся. Я здесь потому, что должна была стать, как ты. Но мой дар не проявился, почему-то. Отлично, он это чувствовал, только сформулировать не получалось. Ведьмой. Недаром он всегда питал к ним слабость. Фея — как-то не про маму, да и что в них хорошего. Те же ведьмы, только лицемерные. Но ее дар где-то заблудился, задремал на дне души. Не дав маме возможностей разобраться с обидчиками и продлить краткий человеческий век омолаживающими зельями. Почему? Был недостаточно сильным, не повезло. Или в наказание за грехи — самый тупой вариант из всех. Даже если бы они у нее были, такому мудаку, как его официальный папа, поделом. И измена с проезжим прохиндеем, и яд в супе. Или во что мама его добавила. Чушь собачья, что такие вещи на что-то влияют, хотя он и писал в учебниках светлой магии о карме за дурные поступки. И с тревогой посматривал в зеркале, не растет ли нос, как в сказке? Все может быть, не вспомнить уже. Какой только ерунды не пришлось написать, не говорить же правду в учебниках для детей. Никому она не нужна. Такое иногда случается, как с мамой, но ему не удалось точно выяснить, почему. И как это лечится. Стоило проявить больше настойчивости, но этот проект был не так важен, как другие. Мог подождать. Я потому тебя здесь и ждала, не отказывайся. Ты же сам на многое готов ради детей, даже еще не родившихся. И должен понимать. «На все» мама не сказала, чтобы не прозвучало слишком пафосно, и не отпугнуть его. Она всегда была умной. Только это никак не помогло, при жизни. Да, дети и Миели лучше, чем перерождение, как он сразу не подумал. Время летит быстро, молодость проходит и выйдет то же говно и тлен. И без них. «Не подумал», его никто не спросил, и выбора не дали. Только между вариантами плохой и еще хуже. Помогать Лилис он больше не хочет, и не будет, нет у нее рычагов, чтобы заставить. И, как видите, нет никакого перерождения, не случилось. — Если я отдам свою душу Древней тьме, ты сможешь выйти отсюда. Нерастраченный дар достанется тебе, и с ним шанс на новую жизнь. У ведьмы есть выбор — продлевать свою жизнь эликсирами, или умереть, передав дар другой. Если не успеть до смерти, окончательно умереть не получится, а только вот так. Уничтожители потревоживших время не придут за получившим дар, не бойся. Ты станешь уже другим, для них. А почему ты попал сюда, я не знаю. Может именно за этим? Как единственный, кому я могу и хочу отдать живое и нетленное. Или мироздание решило дать тебе шанс. Не отказывайся. — Что за чушь, мама, ты уверена? Как-то это не научно, не слышал он о таком. А про доброе мироздание и шанс просто без комментариев. Правда и в исследованиях природы волшебства несильно продвинулся. Не только из-за непервоочередной важности. Получить возможность блокировать волшебные силы ведьм и фей (слишком много их развелось) было не так важно, как победить Прародительниц. Но хотелось не меньше. — Ты много о чем не слышал, ведьмовство женский дар. Близкий природе, ее темной стороне. Ночь такая же часть жизни, как и день, без увядания не будет нового цветения, а без смерти — новых рождений. И умершее должно истлеть, куда без этого, а тление и разложение работа не для хороших ребят. Таким никто не хочет заниматься. И знаться с занимающимися, чтобы не пачкать об них светлые души. Это все замечательно, и очень интересно, но что же тогда случится с мамой? Когда она отдаст ему… нечто. И с одного раза не угадать? Хватит прикидываться дурачком, не то время и место. — Эта нежизнь прекратится, для меня. И возможно начнется какая-то другая. Ты же сам… Сказал… подумал (здесь это странно одно и то же, или только для них с мамой?), что находиться в зыбком посмертии одному скоро станет невыносимо? И захочется уже нормальной обычной смерти. Да, но… Он хочет жить, оказывается — захотел только что, на миг. Как давно уже ничего не желал, еще до Гриффин. С детства, только тогда хотелось невероятного чуда, и верилось, что оно вот-вот уже почти. И от волшебного (нет, но он таким казался) подарка на праздник урожая ребенок не откажется ни за что. Но ему придется. Поступить так с мамой, это как-то… Словно убить ее. Не словно. Опять сделать выбор не в ее пользу, и отнять единственное, что осталось. Нет, он не готов, так сразу и возможно никогда не будет. И они вдвоем, это другое. Им тут будет… не так уж и плохо, если постараться помочь друг другу. Маме ничего не жалко для него — и при жизни и сейчас. Это понятно, только сейчас стало. Раньше не задумывался. Считал само собой разумеющимся, и был недоволен, ею тоже. И поэтому рука на поднимается взять последний дар, как бы ни хотелось. Черт, он наконец-то знает ответ на любимый вопрос Миели, «желал ли чего-нибудь сильнее, чем Гриффин». Только уже не актуально. Почему жизнь ставит его перед выбором один гаже другого, постоянно? И нежизнь туда же. Да, он готов на многое, чтобы вернуться к семье (и впервые употребил это слово). На все, кроме этого. Убить свою мать, фактически — она же сейчас жива, по иному. Как-то… слишком пакостно, пакостнее, чем открыть Древним Ведьмам портал в Королевство Природы. — Давай мы с тобой пока поживем здесь, ладно? Вспомним, что было и попытаемся забыть ненужное. Он вспомнил, как умер в первый раз, до слез обидно. Главная мечта сбывалась, он чувствовал, и впервые в жизни стало все равно, переживет ли он поединок. Лишь бы она не пережила. Мерзкую кровожадную суку из детских кошмаров наяву, его и многих других бедняг, давно пора помножить на ноль. Это было близко, почти в руках, но чего-то не хватило. А острые ощущения от зубов Стирателей во второй раз и не думали забываться. Почему всякая гадость выходит на первый план, оглушающе ярко, а хорошее кажется смутным и эфемерным? Словно приснилось когда-то давно, или показалось. Или все так и есть, никакой ошибки. И он так сильно… ненавидит и все-таки за что-то любит вот это вот все. Антураж детства, и непонятно, жаль или нет, что он не настоящий. Дома, деревья и изгороди расплываются в удалении, теряя четкость прорисовки. Что кроме них с мамой никого нет — огромный жирный плюс. Места здесь красивые, были, природа не виновата. Сейчас таких нет. И в суровом быте есть своя прелесть, он бы легко привык заново. Будь в этом смысл и что-то еще хорошее рядом. И кто-то. Как мама в детстве, и сейчас. Он просто многое не понимал, не замечал и слишком сильно хотел другой, лучшей жизни. Потому верил, что ненавидит здесь все, и всех, не желает никогда вспоминать и видеть. И маму… ее нет, конечно же. Но надолго забыл, вытеснив воспоминания и мысли о ней куда-то далеко. Почти за горизонт событий. Но на самом деле ничего не забыл, и даже лишнего вспомнил. Нового. Жизнь закончилась в обоих версиях и здесь слилась в одну, все логично. Потому и вспомнился безрассудный поединок с Белладонной, бывший не с ним. С ним другим. Жаль, что слишком поздно. Он вел бы себя по другому в тот день, если бы все знал. Умнее и осторожнее, и наверняка не погиб бы глупо. Был же какой-то еще выход, или накал эмоций сыграл роковую роль. Следовало быть хладнокровнее, аккуратнее, и трезвее… к черту — был бы, если бы смог. Но голубую мечту детства исполнил, значит все не зря. И по другому не получилось бы. Он был сильно не в себе, из-за всего сразу. Гриффин, хаотично нахлынувших воспоминаний — не тех, какие могли бы помочь и придать сил. Хорошее, как назло, не вспомнилось. И чувства вины за еще не сделанное, в этом сохранении. Но как сделал в другом вспомнил, во всех подробностях, спасибо Зеркалу Правды от души. Чтоб оно треснуло. И Флора еще больше расшевелила гнездо ядовитых змей внутри, не нарочно конечно. Добрая фея не желает никому боли и зла, даже погубившему все, что она любила. В будущем, которое они отчаянно пытались не повторить. Этого оказалось слишком много, и привычная анестезия не помогла. Или помешала еще больше, напиться в такой момент плохая идея. А без ударной порции виски он просто не мог, наступил предел. Потому и пришлось сейчас умереть еще раз, гораздо больнее. Стиратели знают толк в острых ощущениях и зубах. Пропустить удар от Белладонны было просто обидно, так что боль почти не почувствовалась. Этого не должно было случиться, как же так! Чертова сука опять взяла вверх, как в детстве. Тогда он и не пытался бороться, слишком очевидным и бессмысленным казался финал. Но все стало наконец по другому, и она… успела испугаться и подрастерять спесь. Его меч сбил круговорот поганых сосулек и обжег ледяной маньячке плечо, оставив налившийся кровью рубец. Сердце замерло, заходясь от восторга, как было только… С Гриффин на первом свидании. К черту, в последний раз вспомнил эту суку. Это его и погубило, тогда. На миг застившая глаза пеленой радость, и чертова ведьма, потому что все из-за нее. В голове помутилось и стало звеняще легко, и разум отключился. На единственное мгновение, но его хватило. Чтобы повторить ошибку Мэлько. Хорошо, что у него был сюрприз для них, засевший внутри после взрыва коллайдера. Пара частиц задержалась, застыв включениями в кристалл. От глаза Гора стоило избавиться, оставив от греха подальше в пещере с зеркалом. Но он не стал.

***

— Я скоро вернусь… все норм. Все в порядке, полном. Сестра вымученно улыбнулась, оставив без ответа его «Ты куда?». Верх долбоебизма спрашивать такое у девушки после долгих посиделок с коктейлями, хотя в их обстоятельствах можно. Захотела побыть одной, и еще погрустить — заказывать ягодные пирожные из слоеного теста было ошибкой, но кто знал? Не он, иначе попросил бы мороженого. И всего не предусмотришь. Шеф накормил ее чем-то очень похожим… хз были ли тогда пирожные такими же, как сейчас. Прямо с рук, перепачкав все пальцы вишневой начинкой. И так ласково улыбался, что невозможно поверить. Не только губами, глаза тоже излучали настоящую нежность. Саладин на такое способен, сириосли? Миели млела от счастья, и все облизала дочиста… отличная прелюдия, и лезть в такие воспоминания он правда не хотел. Мэлько глубоко вздохнул, разглядывая еще не звездное густо-синее небо и бескрайнее городское море внизу. Мерцающие стеклянными гранями небоскребы делового центра остались позади и сбоку, не закрывая обзор. Он бы предпочел обычное, Лучезарное озеро и лес на берегу, но Миели больше всего любила именно этот клуб. За головокружительный вид с высоты, кажущиеся светящимися игрушками здания, даже высотки вдали. Не все предпочитают загородный пейзаж и вид на озеро, и он не имеет ничего против городских красот. Еще тут есть небольшой кинозал, караоке и кальяны с интересными добавками. Не вполне законными в том числе, но сестру он к ним не подпускал. И главное — на горизонте не видно их любимую школу, терраса удачно расположилась с другой стороны. Миели, ты не слишком ли… Засиделась в туалете. Слабительного он ей в коктейль не добавлял, честное слово. Это перед тем походом к шефу надо было делать, а сейчас смысла нет. Или что вообще происходит? Мэлько недоуменно замолчал, натолкнувшись на глухую стену — грубоватая (но им в самый раз) шуточка не удалась. Сестра часто прятала от него свои мысли и намерения, мелкая засранка, поэтому предотвратить многие глупости не удалось. Но чтобы даже ее присутствия рядом не чувствовалось — такого до сих пор не было. — Эй, ты в порядке? Мэлько огляделся по сторонам и осторожно подергал дверь дамской комнаты. Его могут принять за кого-то не того, но пофиг. Захаживал он в них, и не только в этом клубе, с девочками… хм, ладно, прошли те времена. Уверено, словно так можно было, а не жался у двери, как маньячелло. Миели должна быть там, некуда ей больше деться. Но присутствия сестры по-прежнему не чувствовалось, и чертова дверь не шелохнулась, словно срослась со стеной в сплошной монолит. Она психанула и закрылась ото всех, слишком хорошо, больше нечему случиться. Нечему же?