Фея моих снов

— Давайте нанесем удар первыми, наставник, зачем чего-то ждать? Пока они слабы и не готовы, иначе… А, да черт бы его, бесполезно! Саладин потому и на плаву столько тысячелетий, но лучше сдохнуть, чем так жить. Смиряться, выжидать, осторожничать и вовремя отступать, только чтобы суметь зацепиться за новую реальность. Если не получилось отстоять прежнюю. Потому что историю пишут победители — и переписывают, легким щелчком мыши отправляя побежденных и несогласных в корзину. И лишь им ставят памятники. Да-да, героическая гибель павших в борьбе за правое дело, победивших то есть, остается в сердцах и памяти. А остальные просто уходят. Только оставшись, можно еще раз попробовать все изменить — как-нибудь потом, может быть. В благоприятный момент, который наступит через три тысячи лет, или пять. Или никогда. А пока просто делать все возможное (ничего). Улыбаться смертельным врагам, сидеть рядом на праздниках и почтительно выслушивать распоряжения, склонив голову. Так постепенно и привыкнешь страдать хуйней быть законопослушным гражданином, изо дня в день накачиваться вискарем и играть в солдатиков. И вообще непотопляемость с нехорошей субстанцией ассоциируется, но он все же не будет так о наставнике. Саладин научил его всему, чем владеет сам, и дал… даст то, что поможет сровнять с землей проклятую башню ведьм. Ему просто придется. Потому что другого выхода нет — сумасшедшие сестры Лилис устали сидеть без дела. Куда-то она в последнее время подевалась, кстати, совсем не видно и не слышно — не то чтобы он соскучился, но… Сюрпризы от Лилис неизменно оборачиваются чем-то нехорошим. Только не сегодня, очень бы хотелось — когда он забил на бессмысленную осторожность и намерен провести вечер так, словно ничего не случилось. Всего один. Или два — чем скорее что-то наконец произойдет, тем лучше. Завтра он не отстанет от Саладина, пока… Несмотря на набивший оскомину нудеж про выдержку и благоразумие директор как будто сам хочет этого. Иначе не дразнил бы, чередуя будоражащие душу намеки и разговоры с прежними порядками и распоряжениями. Как будто ничего особенного не происходит и выполнять учебный план до х… очень важно. Пилотировать истребитель несложно, хватит минимальной подготовки — электроника почти все делает сама. Даже мужества и желания пожертвовать собой ради освобождения Магикса не потребуется. У Саладина есть особые эликсиры — для тех, кому вдруг не хватит своего боевого духа и для профилактики. Готовности биться до конца много не бывает, как известно. Может, так и нечестно, но… отступать все равно некуда и незачем. И не получится. А после войны Саладину придется набрать новых курсантов. Или… нет, он будет думать только о победе и пьяняще сладком возмездии, но проводить сейчас занятия — напрасный труд. Особенно по истории магии, физкультура и боевые искусства все же пригодятся, может быть. Но лучше напиться в жопу, закинуться таблеточкой и снять девочек в клубе, пока еще не сдох — на месте Саладина он бы всех отпустил в Магикс-сити. Хотя бы на одну ночь. Не у всех, знаете ли, есть возможность не покидая рабочего места пить виски и открывать портал к усыпанному розовыми лепестками бассейну, ароматическим свечам, тонкому шелку портьер и едва прикрывающих груди и все остальное мини халатиков прелестных блондинок. Где будет тебе и еще виски, и коктейль, и массаж, и минет. И просто круто потрахаться можно. Стоит и о курсантах позаботиться, а не только о себе, и… Работать с Саладином гораздо приятнее и веселее, чем он раньше думал. На самом деле директору нужен от него волшебный пендель, или он что-то задумал — неважно. Ждать, пока Красный Фонтан закачается, пригибаясь к земле, от Торнадо Ярости и Ледяной Бури — заведомо проигрышная стратегия. Успев покинуть ангары, истребители принесут больше пользы, чем оставшись погребенными под их обломками. Благодаря техномагии им есть что сказать — и накастованным Древниксом монстрам, и даже самим ведьмам. Если удастся взять слово. Ярость подвластных Тхарме стихий способна переломить, как ветку, металлическую ось, и их школа рухнет с обманчиво недосягаемой заоблачной высоты. Даже если и нет, скрепленный магией Саладина металл устоит перед ударом, Мега шторм молний разрушит галерею и жилой ярус в один миг, изъязвив камень и металл сетью разломов. А что не удастся ему, довершат ледяные глыбы Белладонны. Так и случится, если не успеть сделать первый ход, — иллюзия Лилис была очень убедительна и реалистична. Черная боевая магия Древникса не щадит никого и ничего, и от нее нет защиты. Почти. От дворца его деда, короля Родоса, не осталось даже обломков — он видел пожравшее камень пламя и гибель родных в обжигающих болью и яростью картинках чужих воспоминаний. И давно решил, что Белладонна и Тхарма за это заплатят — все трое, но они особенно. Еще в детстве, когда разыгрывал воображаемые сражения фигурками пластмассовых воинов. Текна считала, что ему полезно играть в настоящие, а не интерактивные игрушки, и больше бывать на свежем воздухе. Порадоваться финальному сожжению ведьм удалось лишь однажды — Текна тут же обработала все игрушки новоизобретенным составом, сделавшим их негорючими. Совершенно, даже магия не помогала. А теперь фея технологий защитила и их истребители — зря он обижался на нее за испорченную игру. Мэлько замер от невольного восхищения, которое всегда останется с ним, что бы ни случилось, вдохнув аромат хвои и уже чуть остывшей сосновой смолы. Последние красные лучи скрывшегося за Барьерными горами солнца запутались в густой темно-зеленой хвое и совсем не резали глаза. Он не уверен, что продержался бы пять лет в школе Саладина и успешно ее закончил, находись она в каком-то другом месте. Протянувшийся до самого озера Рокалуччи и подножий Барьерных гор вековой сосновый лес и утопающие в зелени низкие холмы резко контрастировали с вонзившейся в землю острием монументальной конструкцией. Военная школа и резиденция последнего светлого… хотя бы отчасти мага Волшебного измерения походила на увенчанную широкой площадкой парка и арены шпагу. Способную нанести удар по окутанным фиолетово-черным мороком облаков шпилям Облачной башни — точный и смертельный. Если готов на все и пойдешь до конца, только чтобы услышать хруст ломающихся шпилей. Срубить их, как пораженные черной гнилью сухие ветви, и выжечь скверну дотла, пока от башни ведьм не останутся лишь дурные воспоминания. И от всех ее хозяек. Жители Магикса и создания природы ждали этой райской музыки с самого начала времен, когда Прародительницы сотворили свою обитель тьмы. И он любой ценой ее им сыграет. Любой? Даже убил бы свою мать? Если вдруг это единственное, что спасет ваш мир и любимых зверюшек? Лилис могла… смутить кого угодно неудобным вопросом. Еще бы, если иллюзии, обман и вероломство ее единственная суть. И с ним срабатывало каждый раз, до обидного легко, сколько бы он ни напоминал себе, кто она есть и не настраивался не слушать ведьму. Нет, матери и той, что ее заменила, он не причинит зла, никогда. Но на все остальное — да, готов… если нет другого выхода. Только не сейчас. Не в прекрасный тихий вечер, пусть деревья, травы и лесные обитатели выпьют его до дна. И он тоже. Лететь в Магикс-сити, рискуя привлечь внимание ненужных свидетелей, не было ни одной разумной причины. Кроме того, что душа просила, и он больше так не мог. Без редкого удовольствия слияния с ветром и небом, благо рофлить о неподобающих (так летать могут только феечки, и он) крыльях некому. Саладин давно не отпускал в увольнительную никого, и его тоже, но… — Властелин Магикса летает, как фея? Так несолидно… И осыпает распускающиеся почки волшебной пыльцой, как мама… этот рофл уже был, второй раз не смешно. Проклятье! Он бы и не отказался заняться этим вместе с мамой, и был бы счастлив. Будет. Только не при ведьмах, им давно пора сдохнуть. Полупрозрачные ажурные крылья Текны, и особенно его матери, обалденно хороши, но только у них. Можно смотреть бесконечно, со сладко сжимающим сердце восхищением. Но награди его природа или шутка наследственности такими же, гламурно-розовыми девичьими, он бы вообще никогда не летал. Чтобы убить ведьм, если это единственное, что поможет, полетел бы, уговорили. Особенно Лилис с ее дурацкими вопросами. И только. Скосплеил бы ебаную бабочку и все враги умерли от смеха. За матово-черный цвет и минималистичную форму стоит поблагодарить папашу… чтоб он сдох уже наконец. Мэлько с невольным смущением поспешил сложить предательские крылышки. Словно уже сто раз не решил, что это полезная фича, а не баг, и еще пригодится… против почти неуловимо насмешливо улыбающейся ведьмы и ее сестер. И их мнение — последнее, что для него важно. Будет, когда частицы душ Прародительниц развеются во Внешней Тьме. Заданный с невинным и почти искренним любопытством вопрос без следа прогнал очарование заката. С таким негромким мягким голосом даже угрозы и грязные ругательства ласкают слух… ласкали бы. Лилис еще не произносила их при нем, или он не понял. Даже не заметил. Злорадный вопрос, не намял ли кто-то бока коварной и всесильной повелительнице иллюзий, вынудив зализывать раны и копить силы во мраке древних катакомб (он бы там сдох, или сразу почувствовал себя крайне паршиво, но ей мерзость и тьма как бальзам на душу) начисто вылетел из головы. От неожиданности, или… хрен знает от чего, но точно не страха или радости. — Приручи дракона, Мэлько, ты же можешь. И наши ветролеты скоро станут твоими. Тебя подвезти? — легким тоном, как хорошему знакомому… или другу с привилегиями предложила Лилис, миролюбиво щурясь на ненавистный всем порождениям тьмы янтарно-золотой луч. — Где ты это прочитал, Мэлько, в вашем дурацком учебнике? В последний момент удержавшись, чтобы не кивнуть — ведьма читает его мысли, даже не напрягаясь, или видит насквозь? — Мэлько не менее глупо спросил: — На чем? Просто он устал от этих игр… ненужных и дурацких. И не даст Лилис морочить себе голову, хватит. Ее не было в планах на давно предвкушаемый вечер, и думать над загадками от повелительницы иллюзий он больше не собирается. Просто убьет ее… как-нибудь потом. Хрупкая красавица в темно-фиолетовом топе и узкой юбке в тон странно смотрелась на опушке векового леса — казалось, тонкие шпильки намертво утонут в хвойной подстилке, стоит ей сделать шаг. Ветки оцарапают обнаженные плечи, и покусают комары. Он бы с удовольствием на это посмотрел, только комары сразу сдохнут, и проклятая ведьма легко парит над землей. — Внешняя Тьма не любит живые миры, Мэлько, и ненависти к ним тоже не испытывает. Она просто есть, как и они, была до и будет после. И делает то, что должна, поглощая их и порождая вновь. И ваш свет родился из тьмы… рождается каждый раз. Изначально есть только тьма. Люди на Земле придумали теорию Большого взрыва, слышал про нее? Что ты вообще об этом знаешь? — и, прежде чем он успел заскучать от очередной лекции (с ними Саладин уже в печенках сидит) добавила, понизив голос: — Порождения Тьмы способны чувствовать? Может быть, даже любить… по-своему. Твоя мать верит, что да… а ты? — Лилис склонила голову, заглянув в глаза пронизавшим чем-то живым взглядом. В пульсирующих, неуловимо меняя форму, зрачках сияли застывшие в момент рождения сингулярности… или просто блики отразившегося от его форменной пряжки света. — Нет, — скривил губы Мэлько, не взяв ни секундной паузы на размышления. В этом он совсем не похож на маму, к счастью. И с удовольствием поступит с Лилис, как с ее сёстрами — они все не достойны иного. Совершенно не важно, способны Прародительницы ведьм и им подобные каким-то извращенным чудом на чувства… что-то на них похожее, или нет. Но пока можно и поговорить — все равно это ничего не изменит. Раз уж она приперлась, как всегда бесцеремонно и не вовремя. И прихватила кое-что действительно стоящее. Обтекаемые формы материализовавшегося по легкому щелчку пальцев с накрашенными фиолетовым лаком аккуратными ногтями ветролета ласкали глаз, ненавязчиво вводя в легкий транс. Совершенством линий и мощью… или темными штучками хозяйки. Приколы Лилис ничего не изменят, пусть не думает. Но если уж ведьме хочется подбросить его в Магикс-сити и ссать в уши по дороге — ладно, он заценит ее старания и напитки из бара. Насладиться полетом, совсем не таким, как он изначально планировал, в ее обществе вряд ли получится — раньше никогда не получалось. Даже если сначала казалось, что да. Но заценить летные характеристики и тюнинг салона лимузина для первых лиц — особый вид удовольствия. В прошлый раз оказалось немножко не до этого — из произошедшего внутри салона почти ничего не запомнилось, хорошего и связного. Или просто не хотелось запоминать. И он правда хочет забрать ветролет себе… потом, не пропадать же чуду высоких технологий и такой красоте. Мозгодробительному сплаву техномагии, электроники и ударной мощи (он не удивится, если и лазерные пушки ждут своего часа где-то под обшивкой, не бросаясь в глаза) с неприличной роскошью и представительским шиком. Только цветовую гамму поменять, чтобы не напоминала о проклятой силе иллюзий и ее адептке. Матери-создательнице, так наверняка правильнее. Подлить с иллюзиями, видениями и обманом чувств лучше нее можно даже не пытаться. Фиолетово-сиреневую отделку салона, с легким розовыми отсветами на гранях и мерцающую туманность светодиодов на потолке могла выбрать только Лилис… но вышло чертовски красиво. — Зачем так, Мэлько, это не истребитель! Он и сам понял, что нужно было тише, и более плавно, но слишком увлекся. Ветролет взмыл вертикально вверх, почти уйдя в стратосферу за пару секунд. Испытать возможности прекрасной игрушки и бездумное упоение властью над ней ничуть не хуже, чем полетать над лесом на собственных крыльях, как он сразу не подумал. А если Лилис приложит о колонку или угол бара от внезапного ускорения, то еще плюс сто баллов. — А ведь тебе придется, Мэлько, сделать матери больно, — полностью лишенным иронических нот и притворного сочувствия тоном произнесла Лилис, положив ладонь ему на плечо. — Если хочешь спасти ваш Магикс… и ее саму. Иногда только так. Или ничего не выйдет, смотри. Ведьма даже не покачнулась и не изменилась в лице — в возможность ее достать он не поверил ни на миг и разогнал ветролет совсем не для этого. Просто не устоял перед туманящим разум ощущением контроля и обладания и жаждой скорости. Учебные полеты всегда были любимым и желанным развлечением, а не повинностью, как лекции и информатика, хотя умение маневрировать и поражать цели вряд ли ему пригодится. Он даже в высший пилотаж умеет… немного, стоит испытать посудину Лилис после пары стаканов. Еще бы. Раздражающе ловко, по-змеиному, словно он давно привык и не против, проскользнув в расслабленное сознание, Лилис протянула ему бокал с источающим мириады пузырьков волшебным напитком для свиданий. Коктейль или виски лучше, конечно, но сойдет — главное без дрянной любовной магии. А что она там… — Нравится? — Лилис непринужденно-интимно наклонилась к его уху, словно у них и правда было обычное свидание, и куча времени в запасе, и она тоже могла оценить и восхититься. И даже нежное тепло дыхания на щеке… почти показалось. Потому что должно было почувствоваться, будь он с обычной молоденькой ведьмочкой. Мэлько раньше никогда бы не подумал, что искренне ответит: «Да», и даже машинально обнимет древнее зло за талию, поставив на стойку опустевший бокал. Просто чтобы разделить бездумно животное удовольствие — от танцующих уже внутри головы тепло-щекотных пузырьков, полета и раскинувшегося за панорамными окнами ночного мегаполиса. Индустриальные пейзажи не были его слабостью, до сих пор, но переливающиеся бриллиантовым блеском огни и неоновые нити мостов манили чем-то новым и особенным. Как… — Словно это все твое? Лилис аккуратно наполнила бокалы самым обычным, только до тошноты дорогим шампанским — в супермаркетах Магикс-сити переоцененное шипучее пойло держали под замком, вынося лишь по запросу. Как ей удалось сказать это так мягко и понимающе? Словно Древняя Ведьма на самом деле могла что-то понимать… по-настоящему. Да нет, бред какой-то. Мэлько одним глотком выпил кисловато-освежающую жидкость, поморщившись от защипавших горло пузырьков. Саладин чертовски прав, все-таки какая гадость это ваше… — Только у Флоры другие планы, Мэлько. Твоя мать мечтает отдать Магикс и вашу Линфею любимому мужу… и их будущим детям. Твоему отцу то есть. Наивно думая, что он оставит ваш мир живым, добрым и цветущим, а не обрадуется новой добыче. Как Белладонна, они оба любят убивать и разрушать. Обожают. Он не смог ничего создать и обиделся за это на все сущее, а она просто потому, что может. — Зачем? Выдумывать непонятно что, если он и так, в общем, согласился. Хотя Лилис, возможно, и ждет сюрприз в конце. Все-таки… Мэлько не без труда закрыл сознание, тут же ощутив нечто упруго отскочившее от невидимого барьера. Может, Саладин и прав, хотя это как-то трусливо. Совсем не то, о чем он с детства мечтал — но главное результат, а не его мечты. Но это просто бред, мама же не может… даже если правда что-то чувствует к отцу. Потому что больше не к кому, а феи не могут жить без любви и заботы… никому их не даря. Это пройдет, стоит ей вернуться в Магикс к нормальной жизни. — Чувства твоей глупой матери сильнее и глубже, чем ты думаешь, — со сдержанным сочувствием продолжила Лилис, не обратив никакого внимания на опасность получить в глаз. Парень за слово «глупой» точно дождался бы тычка. — Но все именно так. Она не знала и не видела никого и ничего, кроме твоего отца много лет и запуталась в больных, мучительных чувствах. Флора очень любит его, и заботится, как умеет. Скоро добрая фея начнет жалеть любимого мужа, что он устал, пытая жертв. Мог простудиться в холодном подземелье, пока с них заживо сдирали кожу. И губит свою душу злодействами, ей от этого очень больно. Флора думает, что чувствует боль его души… хотя у твоего папаши давно ее нет, как и у нас. И о пленниках тоже поплачет, а как же. Я не вру, Мэлько, посмотри сам… ты и еще кое-чего не знаешь, — торопливо закончила ведьма, нежно закрыв ладонью его губы. Словно это могло не дать заорать: «Заткнись, Лилис!», как он все сильнее хотел. Разумеется, нет. Но штучка, что она держала в руке, словно материализовав из воздуха, могла. Похожая на камеру наблюдения из маркетов, простую и дешевую. Зачем повелительнице иллюзий могла понадобиться такая дрянь? — Она не содержит магии, никакой. Я оставила ее там, где любит гулять твоя мать, и никто ничего не заметил. Смотри… и заодно убедись, что тут нет иллюзий. — Нет… От души пожалев, что поблизости нет виски и чертово шампанское кончилось, Мэлько уставился на экран смартфона неестественно широко открытыми глазами. Ядовитые капли слов — Лилис говорила что-то еще дружелюбно-заботливым полушепотом — почти не достигали сознания. Он лишь машинально стиснул талию ведьмы чуть задрожавшими руками, поедая взглядом лицо из своего сна на фоне обжигающе яркой луны чужого мира. И бархатно черного неба над горным озером. — Мы же будем счастливы, правда? — Фея… мама, может вживую назвать ее так окажется проще, прикрыла влажно блестящие зеленые глаза, расслаблено прислонившись к обнимающему ее сзади мужчине. Не так уж он на него и похож, что за вранье! И пусть не лапает его мать… теми же руками, что Белладонну. — Когда в Магиксе не будет ведьм, и… — Их вообще не будет, не только в Магиксе. Вот увидишь. Мэлько вздрогнул всем телом, впервые услышав голос отца. От удивления, ненависти, или просто… охватившего все тело предательской дрожью лихорадочного возбуждения. И сам не смог понять, что думает и чувствует, пока… — Твоя мать сможет лишь беспомощно наблюдать, как он превратит Магикс и Линфею в окрестности Ангбанда. И не защитит тебя… у них будут новые, любимые детки. Недостойные касаться ничего светлого и хорошего руки… мама зря излечила их от заслуженных ожогов, по-хозяйски легли на округлившийся живот. Еще совсем немного, но эластичная ткань не скрывала ничего. Тонкие пальцы феи тут же поспешили ласково переплестись с его. — С тобой он так не делал, и не делился своей магией с будущим наследником. Кажется, ты им не нужен. — Лилис усмехнулась, он не сумел понять, злорадно или сочувственно. Из-за все громче стучащего в ушах пульса, и… — И Магикс, каким он был восемнадцать лет назад, тоже. Отец убьет тебя, если не будешь делать, что он скажет. А маме… что-нибудь соврет, как обычно. Я бы тоже так сделала. И Магикс падет во тьму, как при нас. Или хуже. Если ты не… — Я убью его! Да, и так, как ты хочешь! — Мэлько стукнул кулаком по экрану, выбив ни в чем не повинный гаджет из рук хозяйки. — Хватит, не могу больше на это смотреть! — За то, что он обрюхатил твою мать, или ради Магикса? — отвратительно невинным тоном, без тени издевки, уточнила Лилис, не обращая внимания на треснувший от удара смартфон.