Фея моих снов

— Что это… …все значит, Лилис, объясни. И он отнюдь не про кафе у озера — это можно принять как данность, расслабиться и постараться получить удовольствие. Не нужно стараться — оно само потекло по венам и нервам полным щекочущими пузырьками теплом, как коктейль с шампанским и заряженной сладкими иллюзиями запрещённой таблеточкой. Залог полного отрыва в клубе, хотя потом дико болела голова и приходилось сидеть в карцере за опоздание, не шел ни в какое сравнение с дьявольским (божественным его точно не назвать) напитком Лилис. Явно не обошедшееся без магии… — черной, разумеется, какой же еще, но плевать — вино, ласкающие зрение и душу живая зелень, цветы и бирюзовая водная гладь, аппетитный запах обжаренного с травами и специями мяса и милая шуточка о его отце — давно так не ржал — не заставят его забыть… ни о чем. Он все помнит и знает, только… хотелось чуть подождать, насладиться запахами, звуками, дарящим сладко-бездумную радость волшебным напитком и натуральной прохладой свежего ветерка. Ни один кондиционер, даже любовно изобретённый и изготовленный Текной — она очень старалась, чтобы ему было комфортно в холодном и вечно полутемном царстве техномагии Зенита — не воспроизведет живого дыхания природы. Пока в их мире еще остались неотравленные тьмой Древникса леса и озера — и останутся, — ведьмы не погубят больше ни одного. Он об этом позаботится. Но самые неприятно острые углы стоит сгладить… немного и на время. Как там было на лекциях? Даже со смертельными врагами сидят за столом переговоров и официальных приемах, улыбаются и обсуждают погоду, лучшую степень прожарки мяса и вкус вина, не набрасываясь с кулаками и оскорблениями. Развлекают приятной беседой, показывают достопримечательности и говорят комплименты. Чтобы потом так же спокойно свергнуть и предать военному трибуналу, или просто убить — всему свое время. Саладин постоянно говорил что-то подобное… зря он смеялся и дерзил в ответ. Старый маг гораздо мудрее, чем казался, или давно уже повидал и познал прежде ему неведомое. И все еще непонятное. Чем больше ты знаешь о мире… мирах, тем меньше хочешь стать героем, Мэлько. Да, но вы перепутали причину и следствие, наставник. Он не так давно ответил, и очень удачно — Саладин даже слегка помрачнел и утратил учительский апломб, — что досконально изучать миры, долгими тысячелетиями, есть время только у тех, кто не захотел быть героем. И именно поэтому. Целая бесконечно долгая жизнь, спасенная своими заботами и стараниями. И по-прежнему так считает, но… сегодня можно послушать Саладина. Потому что это чертовски хороший вечер, или еще день — лучший за долгое время. Даже несмотря на близость Лилис — ведьма спокойно, словно ничего более естественного и обыденного быть не может, села почти вплотную. Не садитесь на первом свидании напротив друг друга — романтичная картинка со свечами и бокалами на противоположных концах столика совсем не лучший вариант, забудьте о ней. Это конкурентная позиция, мешающая расслабиться и почувствовать себя непринужденно, лучше расположитесь рядом. Тогда лёд тронется намного проще и быстрее. И лучший менеджер по продажам всегда сядет с клиентом на расслабляюще мягком офисном диване. И она наверняка даст… ну или гораздо вероятнее, да. Ты же за этим пришел, не отрицай. Наверняка только любовная магия помогает. Раньше такие штучки были запрещены магическим кодексом, как и абортивное зелье (как будто все и всегда его соблюдали), но после освобождения Прародительниц им можно только подтереться. Он сам никогда не пользовался запретной магией — подливать девушке в коктейль любовный эликсир или вмешиваться в сознание как-то неспортивно, да и нужды не было. Юные ведьмочки, и не только, бегали за ним гораздо больше, чем он за ними… он даже не знает, почему, как-то сами. А ребята иногда просили помочь по-братски — кто прознал, что он это умеет, все то есть. Когда-то он, совершенно случайно, конечно, нашел и прочитал в интернете совет о хорошем свидании. Просто хотел узнать, что нужно, чтобы все прошло идеально, на первый раз. Ему было четырнадцать, и он даже еще ни с кем не целовался — до того вечера, — и очень хотел наконец это исправить. И… не важно, что там еще было. Лилис тоже его читала? Или сама могла бы написать, как и многие другие, не будь у коварной ведьмы дел поважнее? И методов понадежнее. — Это уж точно. Бокал на вызывающе тонкой и длинной ножке… как каблуки-шпильки темно-сиреневых босоножек ведьмы, наполнился сам по себе — или он не заметил, как она это сделала. Лилис, почувствовав его настроение, мягко улыбнулась и перевела взгляд на вспыхнувшую желтым пламенем паутину облаков, непринужденно положив локоть на спинку его стула. Рядом, но не касаясь плеча. Почти как хороший и понимающий друг, вместе с которым легко и приятно молчать, наслаждаясь тишиной, вкусом в десять раз более дорогого, чем он привык, стейка (разницы нет, как он и думал, но доплатить за такую красоту не жалко, особенно, если счет оплачивает она) и игрой солнечных бликов на поверхности озера. Если забыть, или закрыть глаза, — хотя он так не умеет, — что ведьма с сестрами погубила немало озер, рек и лесов. Целый мир Королевства природы. Из-за его отца — тут Лилис вряд ли врет, — но приказ заняться любимым делом их только порадовал. И вчера вновь взялась за старое, уже по собственной воле. Зачем Лилис с сестрами опять осквернили с таким трудом очищенный им водопад? Хотели помешать их планам, или просто поиздеваться? Слезы Черной Ивы были единственным, что радовало на погибшей планете и нужны им с Текной. Черт бы их побрал… или вечная тьма. Утихшая было злость снова заворочалась внутри, вызывая странные и невыразимые привычными словами желания. Или он просто не хотел их выражать? Прежде он ни на миг не подумал бы об именно таком наказании для ведьмы. — Это было неизбежно, Мэлько, прости. Но ты ещё сможешь все поменять, как захочешь. Может быть. Пока планета не развалилась на куски, — а такого не можем ни мы, ни даже твой отец, — оживить природу можно. И я не обещала и не собиралась помогать тебе во всем, — а только там, где наши интересы совпадают. И пока совпадают. Ты же это знал, да? — с легким оттенком снисходительности улыбнулась Лилис. Спокойный тон ведьмы, без злорадства и поддельного дружелюбия — они не друзья и никогда ими не станут, поэтому самая искусная подделка от мастерицы иллюзий останется подделкой — погасил готовую разгореться вспышку. — Но о всех ранах, нанесенных Линфее, ты пожалеешь… вы пожалеете. Больше не делай так. Или я тебя убью. — Если сможешь. — Все еще полный (она не отпила ни капли) бокал в руке Лилис не дрогнул, и мягкая полуулыбка не покинула губ. Она так же, благонравно поджав губы и опустив притворно-печальные глаза, трахалась с его отцом, потрошила еще живых бедняг на алтаре и разрушала миры? И не менялась в лице в процессе? Очень на то похоже. Ведьма завораживающе аккуратно — за филигранно точными движениями хотелось следить, забыв обо всем — поставила бокал на скатерть. И так же… ласково, как бы странно это ни звучало, поднесла к приоткрывшимся губам вилку. И чуть испачкала соусом уголок рта — нарушив вечное совершенство и аккуратность манерно поджатых губ, и всего остального в ней. Так трогательно, мелкая оплошность сделала Лилис уязвимее и странно человечнее. Еле заметное пятнышко захотелось осторожно промокнуть салфеткой, или… Он не мог подумать, что губами, такого причудливого бреда не навеет и самый жесткий наркотик. Наверное, это была… шутка. Точно, именно она. — И не прогадаешь с нужным моментом. Белладонна и Тхарма останутся, не забывай, сдерживать их безумие и страсть к разрушению станет некому… без меня. И твой отец. Ты силен, Мэлько, очень, даже сейчас, но… не справишься со всеми ними один. Саладин всегда был трусом, то есть разумным и осторожным, и привык смиряться и находить компромиссы. А фея погибнет в битве, почти наверняка… Ты же любишь свою названную мамочку — не только как мамочку, и больше, чем настоящую, и не хочешь этого, да? — прохладные тонкие пальцы успокаивающе-мягко погладили его по руке, еле ощутимо проведя закругленными ногтями. Страшно подумать, что сделали бы с чужой рукой хищные когти Белладонны, а она… — Конечно, я не такая, Мэлько, а разумная и не разрушаю без причины. Скучная, как считает Белладонна, и вечно мешаю им развлекаться своим занудством. — Лилис вздохнула, досадливо поморщившись на один еле уловимый миг. — Мне хочется порядка и спокойствия, уже много тысячелетий. А злые темные твари мы одинаково… ты прав. И ты избавишь свой любимый Магикс от нас всех, если договоришься со мной. — Что? — Невежливо громко смеяться в таком тихом пафосном месте наверняка не принято, но удержаться не получилось. Да и зачем… он же может себе это позволить. Окутавшее невесомыми и обволакивающе-прочными золотыми тенетами мозг болезненное очарование ослабело и почти совсем рассеялось. Настолько грубую и примитивную приманку он не проглотит никогда, какой бы дряни ни подмешали в вино, и вся сила иллюзий Лилис не поможет. Скажи «да», и Древние Ведьмы уйдут, как не прошедшие фейсконтроль лошки из клуба. Оставив Волшебное измерение ему вот просто так, в подарок… да на это никто бы не повелся. — Зря не веришь, Мэлько. — Лилис порывисто вздохнула, с почти человеческой горячностью схватив его за руку. От сладко-тягучей аккуратности и выверенности движений не осталось и следа. Такой же живой и горячей она была во сне, когда ненависть и старые обиды оказались сильнее… всего. — Правильно, конечно, ты же умный мальчик. По сравнению со мной, не обижайся. Я старше даже твоего отца… наверное. Великое древнее зло, но ты не боишься… или да? Ведьма облизала губы, не спеша и идеально точно обведя контур кончиком языка. Откровенно непристойный жест в ее исполнении был таким… очаровательно аккуратным и не нарушающим чопорной атмосферы. — Нет, и может, ты уже перестанешь… дразнить меня этим? Когда получишь, чего добиваешься, и поймешь, что ничего не изменилось. За… надоело. Да, он трахнет эту сучку, если ей так хочется. Как и положено на хорошем свидании. Все равно она ничем его не удивит и ни к чему не подтолкнет… тем, что есть у всех девушек. Вряд ли у нее там поперек, и хорошо, если не заплесневело за столько тысячелетий в Обсидиане. — Как знать… вдруг у меня там зубы, например? — Лилис захихикала, глядя сквозь полуопущенные ресницы черными от расширившихся зрачков глазами, и поднесла к губам свой бокал. Полная неостывшей ненависти и животного желания тьма переполнила радужку, собираясь выплеснуться наружу и затопить все миры. Ведьма по своему обыкновению аккуратно присела на край стола, раздвинув стройные, как у самых красивых юных студенток ноги и гибко изогнулась в спине, почти касаясь его лица спрятанной в неглубоком вырезе грудью. Хотя он еще не подошел вплотную… или да? Как делала много веков, и будет делать впредь… если не отправится в преисподнюю, из которой вышла. Отличное местечко для всех трех шлюх и кое-кого еще — лучше не найти. — Нет, раз мой папаша не лишился… чего-то важного. — Мэлько в последний момент воздержался от неприличного слова. Не из уважения, как с Текной — его ма… фея очень не любит нецензурщину, а машинально — обстановка не располагала. — Ты же его так любишь. Пугающе неконтролируемая злость… или страсть… залила сознание, застилая зрение черно-красным туманом. Он всегда, сколько себя помнит, хотел сжечь проклятых ведьм на костре, и все еще хочет… Вот так! Языки неукротимо жаркого и чистого пламени взметнулись ввысь, осыпая ночное небо фонтаном искр, и горячо и жадно охватили прикованные к столбам фигуры. С их собственной звериной кровожадностью, повторенной и возвращенной сторицей. Две… а третью сначала стоит наказать по-другому, пока ее безумные сестры корчатся, покрываясь черным пеплом… собственных горящих тел. Мэлько резко развернул ведьму лицом вниз, уклонившись от ищущих встречи губ, и притиснул к столу… покрытому уже не белой от пролившегося кроваво-красного вина скатертью, или к сдирающему кожу до ссадин дощатому настилу эшафота. Реальность дрогнула и истончилась, мешаясь с болезненно-сладким мороком. Закатно-красное солнце пульсировало на потемневшем небе, сжимаясь и расширяясь в сводящем с ума ритме, безумно плотно охватывая горячей влажной глубиной. Рука поднялась отвесить похотливо извивающейся сучке пощечину… как уже делали до него. Ведьма по-змеиному гибко извернулась, ловя его взгляд — Мэлько вздрогнул, увидев себя… или нет, просто кого-то очень похожего, в зеркальной глубине зрачка, — и лишь до синяков стиснул тонкое запястье. — И ладно, так даже лучше. Они хорошо горят? Тебе нравится, да? И возбуждают… эти крики и запах. Не ври, что нет. Лилис и не подумала расстроиться, или огорчиться, искоса взглянув на агонию сестер странно заблестевшими глазами. Чем-то… подозрительно похожим на удовольствие. Поднявшееся необоримо темной волной, отвратительно и упоительно звериное. Гораздо большее, чем от обычного «засадить». Стирающее грани и запреты, освобождая что-то внутри — страшное и прекрасное. И убивая лишнее и мешающее. Словно можно… Сознание уже привычным образом померкло, отключившись от прошедшего током по позвоночнику жара. Тяжесть в паху сменилась пульсирующей во всех венах легкостью, и мир перезагрузился, на миг сладко и нестрашно умерев. — Засадить всем мирам и во всех смыслах? И нам, само собой. Конечно, можно, только не всем. Ведьма улыбалась как ни в чем не бывало, аккуратно поправляя чуть задравшееся на коленях платье. Желто-карие, без всякой тьмы и жути глаза смотрели дружелюбно-внимательно, без тени насмешки или торжества. В то время, как сам он… словно только что проспался после долгой нехорошей вечеринки, где одним бухлом не обошлось. Мэлько встряхнул головой и ошалело оглянулся, уже не понимая, был дикий и совершенно невозможный в таком приличном и открытом месте секс иллюзией, или нет? Хотя с магией, тем более Лилис, возможно все и везде. Да… и, в отличие от Лилис и вновь безупречно сервированного стола, по нему это видно. Мэлько невольно оглянулся, ожидая увидеть осуждающе цокающего языком менеджера и угрюмого охранника — глупо, и здесь такого не может быть — и поспешил застегнуть заедающую молнию джинсов. Просто он слегка не в себе, словно искупался в чем-то липко-холодном, как ночной кошмар, если пальцы противно дрожат и дурацкие воспоминания лезут в голову. Надо зарядиться чем-то живым и хорошим, и все пройдет. — Вот… — Ведьма потянулась к вновь самопроизвольно наполнившемуся рубиново-красным вином бокалу. Мэлько с трудом нашел в себе силы помотать головой и подумать: «Не надо больше твоей отравы». Произнести вслух сразу не удалось, и не понадобилось. — Как хочешь. — Лилис беззаботно рассмеялась, без малейшей досады приняв не вполне вежливый отказ. Официант в застегнутом на все пуговицы строгом костюме и темных очках оказался рядом сразу после легкого щелчка пальцев ведьмы, словно материализовался из воздуха. С легким поклоном поставил перед ним большой бокал любимого коктейля в de lux варианте — в украшенных ломтиками свежесорванных фруктов хрустальных бокалах Тропический бриз в клубах и гостинице не подают — и столь же незаметно исчез. Вяло подумав, не повторяет ли он ту же ошибку… или не ошибку, случившееся было необходимым и неизбежным шагом к прояснению ситуации, Мэлько отпил глоток и зажмурился от удовольствия. Темномагической добавки на этот раз нет, кажется, просто любимый коктейль смешали из всего самого элитного и натурального. — И рома из личных запасов короля Эраклиона… пей, не бойся, — тоном радушной хозяйки произнесла Лилис, водя указательным пальцем по ножке своего бокала. С почти искренней заботой и радостью от его возвращения к реальности и нормальному самочувствию. — Магикс останется тебе, Мэлько, владей и делай, что хочешь, — спокойно и так же ласково добавила повелительница иллюзий, не повышая голоса и не меняясь в лице. — Только подумай, чего же ты хочешь на самом деле. А нам… мне, — Лилис чуть замялась, подбирая местоимение, — подойдет Средиземье. Оно гораздо больше… похоже на Магикс нашей молодости. Совсем не изменилось с тех пор. Меня мучила ностальгия все три тысячи лет в Обсидиане, знал бы ты как. — Пожалуй, я не очень… хочу это знать, — пробормотал Мэлько и замолчал, стараясь не закашляться от слишком большого глотка, обжегшего горло огненно крепким ромом. Как достойно отреагировать на странную шутку… или нет, в голову не приходило. Наверное, все из-за того, что чертова Лилис высосала из него все силы, как пиявка, а так все хорошо начиналось. Пытается ведьма облапошить его, как дурачка, или говорит откровенно, было все так же раздражающе непонятно. — Ты собираешься занять место моего отца… или вы все? — А ты проверь… только подстрахуйся и будь осторожен. И узнаешь. — Ведьма встала и по-кошачьи мягко потянулась, запрокинув голову. — Что получится, зависит от тебя… и твоей удачи. Как сильно ты желаешь убить всех нас, и насколько в этом преуспеешь. — Вы… ты не очень на него похожа. — Чтобы говорить серьезно, он слишком много выпил, но ловушки Лилис видел насквозь. Если это ловушки. — А так? — Оху… вот же хрень! — Мэлько опять чуть не подавился коктейлем… может, план Лилис на самом деле именно в этом — заставить его захлебнуть и умереть? Он еще не видел своего отца… столь неприятно близко, и никогда не хотел так называть. Глупо смеяться хотелось все больше и вопреки всему. — Ты только имидж смени. Сходи подстригись, купи джинсы, прикид нормальный. — Да уж… — Лилис уселась назад и кокетливо улыбнулась, чуть поджав губы — ничего более дикого в облике папаши нарочно не представить. — Но я не собираюсь жить в Магиксе в этом облике. И в Средиземье долго не буду — он мне не нравится.