Paniekaanval

      Пустые коробки от еды были собраны в башенку левее от сидящей у мельницы пары. Расслабленные тела облокотились на прохладный влажный после ночи деревянный каркас. — Я только понял, что совершенно ничего не знаю о твоей семье. Какой же я конченый. Встречаемся уже чуть больше месяца, а я даже не поинтересовался твоей жизнью помимо учебы и проектов, — рука Йоста скручивала травинки в жгутик, видимо, от нервов. Ему было стыдно за себя, за то что так беспечно отнесся к своей новой роли парня. — Расскажешь, если ты, конечно, не против поделиться этим? — Я супер открыта во всех вопросах, касающихся моей жизни, поэтому берегись, если начну говорить — меня тяжело будет заткнуть, — Белла всегда была за честность и открытость, ведь только таким образом она могла отсеять лишних людей. Зачастую, когда она делилась своими смешными историями из детства или же грустными подростковыми периодами, многие постепенно, находя оправдания, смывались из её жизни. Поначалу девушку это пугало и расстраивало, но поменять себя она не могла да и не хотела, ей нравилось быть честной в своих чувствах, а значит и от людей она ждала того же. А те, кто уходили, просто не совпадали с девушкой в мироощущении. — Ну, меня воспитывали мама и бабушка, так сказать, классическая постсоветская однополая семья. Папа, насколько я знаю, — иностранец, но я его никогда не видела. Они расстались с моей матерью, когда она забеременела мной. Помню, когда была маленькой, называла бабушку мамой, а маму — мамой №2. Хоть я и не помню своего раннего детства, мне рассказывали, что свою мать я видела только по выходным, всё остальное время она работала сутками, поэтому я жила у бабули.  — И ты никогда не хотела найти отца? Познакомиться с ним? — глаза блондина встретились с глазами Беллы. Какая-то тоска гнездилась в самой глубине их черноты.  — Нет, а зачем? Он был взрослым человеком, когда осознанно отказался от принятия меня как своего ребенка. Очень взрослым, на самом деле. Поэтому зачем мне навязываться и влезать в его жизнь? Мне было достаточно той семьи, которая меня вырастила. Да, было тяжело. Особенно, когда я наконец переехала к маме. Тогда закончился детский сад и началась школа, а это означало, что в мою жизнь ворвалась чертова математика, — хихикнула рыжеволосая, теребя рукава позаимствованного худи. Девушке всегда было тяжело возвращаться к этим воспоминаниям, ведь именно тогда у неё начала зарождаться нелюбовь к себе, которую никто из родственников не замечал или просто не хотел замечать. — Я не технарь, от слова совсем. Языки, литература и другие гуманитарные предметы были моей сильной стороной, а точные науки чувствовались как извращенный вид пыток. Но я старалась. Не знаю почему, но мама отдала меня в математическую школу, программу которой я совершенно не тянула. А когда просила у неё помощи, та объясняла всё через крики и физическое насилие, а таким образом, как мы все знаем, информация совсем не усваивается. Во мне множилось не понимание, а страх своей матери.  Глаза Йоста округлились, его выражение лица передавало полнейший ужас от услышанного. Мысль о применении силы к детям его пугала.  — Почему твоя мать осталась безнаказанной? В Европе такое поведение родителя в сторону детей несет серьёзные уголовные последствия. — Россия не Европа, Йост. В этой стране даже бытовое насилие не наказывается— муж избивает жену, а полиции все равно. С детьми ещё хуже, когда ты маленький, все считают, что ты глупый и ничего не понимаешь в жизни. А взрослый человек возведен в абсолют, поэтому всегда прав. Практически все мои друзья детства подвергались тому или иному виду насилия. Это наша реальность. Поэтому я чувствовала себя несовершенной, ведь если мама бьёт меня, значит я действительно ничтожна и должна стараться ещё сильнее. Но не подумай, что моя мать имела только деспотичную сторону, зачастую она была очень любвеобильной и общалась со мной хорошо. Но жизнь в стиле хороший и плохой коп убивает психику. Поэтому я закрылась от неё, а позже к накопленной обиде добавился инцидент после изнасилования. И мы стали чужими людьми, живущими в одной квартире, — девушка тяжело вздохнула и взяла парня за руку, ища его поддержки. Йост не мог поверить в услышанное и обдумывал вопрос: что лучше, расти сиротой или в таких условиях как росла Белла? Ответ всё не находился. Их истории были совершенно разными, но боль, прятавшаяся в этих обертках, была единой. Чувства одиночества, отсутствия любви и непонятости шли неприятным бонусом. Мало кто из близких друзей понимал его, а Белла понимала. Можно ли из боли прорастить что-то вечное или же всё рано или поздно начнет сохнуть и гнить? Артист надеялся на первый вариант. Как же он глупо себя вёл, когда поверхностно отнесся к отношениям и к самой девушке. Он принимал во внимание только свои чувства и действовал так, чтобы оставаться в мнимом пузыре комфорта. Но пузыри имеют свойство лопаться. — Но сейчас всё хорошо, я очень горжусь своей мамой, она проработала множество проблем и признала практически все свои ошибки. Мы не можем изменить прошлое, но будущее — это пластилин в наших руках, поэтому тут уже выбор человека: слепить из него что-то красивое или же хуй.  Абсурдность последнего высказывания разорвала тяжкую материю напряжения громким смехом блондина. Он сходил с ума от внутренней силы своей девушки, от её жизнерадостности и оптимизма.  — Ты сумасшедшая, Белла. Как ты после всего этого ещё не разучилась смеяться?  — А сам как умудряешься быть позитивным, м? Мы пережили это, а значит всё хорошо. — Господи, моё сердце сейчас просто лопнет от чувств к тебе. Так, хватит сидеть в сторонке, залезай на меня! — парень энергично похлопал по своим бёдрам, он больше не мог лишать себя объятий с девушкой. Когда она оказалась сверху, тот крепким кольцом обхватил её талию и головой уткнулся в женскую грудь, спрятанную под плотной тканью чёрной кофты с капюшоном. Ему казалось, что сердцебиение рыжеволосой было настолько громким, что его сердце подстроилось под его ритм. — Так, значит, ты говоришь, что хуй — это что-то плохое? Почему ты их так невзлюбила? Прохладный ветер трепал распавшиеся на прядки волосы девушки. Длинные чёрные ресницы тоже дрожали от потока воздуха. Пальцами она перебирала светлые волосы своего парня, мысленно смеясь от четкого контура отросшего окрашивания. — Я? Никаких претензий к членам не имею, но нужно было как-то обозначить контраст, — хихикала девушка, чмокая Йоста в золотистую макушку. Он пах сигаретами и одеколоном, который использовал в ту пьяную ночь в Амстердаме после съёмок клипа.  — Тогда давай слепим хуй! Люди сами вешают ярлыки плохого и хорошего, поэтому для нас он может быть чем-то, к чему мы будем стремиться, этакой победой. Тем более тема писек всегда актуальна и смешна, как минимум нам такое подходит. Речь Йоста звучала игриво, хоть девушке потребовалось приложить усилия, чтобы разобрать сказанное им. Об ткань звук слов преломлялся и казался завыванием вьюги, а не человеческой речью.  — Йост, пора обратно в детский сад, полдник закончился! — смех актрисы щекотал нежную кожу головы парня, из-за чего тот убрал лицо от груди Беллы и почесал макушку. Наблюдая за действиями молодого человека, за его лёгкими морщинками возле глаз от широкой улыбки, ей хотелось приклеиться к нему и никогда не отлипать. Многим девушкам не нравился такой типаж мужчин, Белла тоже относилась к этой категории, но есть одна гигантская разница между ними —рыжеволосую привлекали харизматики, а Йост как раз входил в их число. Его искренняя и беззаботная улыбка растапливала её сердце, и казалось, что теплота импульсами расходилась по телу, согревая замёрзшие конечности. — Ты совершенен, мальчишка… ну, почти. Давай я тебе волосы покрашу? А то ты немного двухцветный. — Хорошо, только делай это голой, чтобы я не скучал сильно. А то помню, как проторчал несколько часов в кресле салона, думаю, эту процедуру можно причислить к списку пыток. А так мы совместим приятное с полезным… — рука светловолосого коварно полезла под кофту Беллы, сводя её с ума холодными прикосновениями к коже живота. Губы девушки пересохли то ли от ветра, то ли от напряжения и накатившего возбуждения. Пальцы рыжеволосой потянули вниз плотную ткань худи Йоста, натягивая кофту до предела. — Я тебя люблю, Белла. Ты прости меня, что втянул тебя в отношения и только потом понял, во что нас тащу. Я вообще не образцовый парень, тем более в данный период моей жизни. Чувствую себя как говно, если честно… Будто мухобойкой прихлопнули, и нужно отдирать себя с поверхности, а сил на это нет. Но я не был таким до участия в конкурсе. Он прошёлся по мне намного сильнее, чем я думал. Но я буду стараться. Я сейчас чётко осознал, что хочу создавать с тобой, ты мой идеальный соавтор, а я уёбок, что так легко всё воспринимал. Ты не тот человек, с кем я хочу пускать всё на самотёк. Я хочу сделать тебя счастливой. Хочу, чтобы ты улыбалась, чтобы тяжело дышала от моих прикосновений и так же смотрела на меня, как смотришь сейчас. Неожиданное признание Йоста будто бы сбило девушку с ног. Её дыхание стало неглубоким и прерывистым. Рука парня до сих пор лежала на её животе, но Белла совершенно перестала это ощущать, всё внимание сосредоточилось на розовых губах молодого человека, которые будто произнесли какое-то волшебное заклинание. Сильное желание поцеловать эти губы возникло в теле девушки, и не в силах ему противостоять, рыжеволосая начала медленно приближаться к лицу Кляйна. Он подался вперед, накрывая её губы. Медленный, трепетный поцелуй, погружающий в омут друг друга. Познание. Их языки спутались, играясь между собой. Руки Беллы утонули в трепещущих на ветру светлых волосах артиста. — "Настоящий" ты мне очень нравишься, чертовски. Ты не представляешь, что для меня значат эти слова, Йост… Если у меня и были сомнения, то ты их развеял. Полностью. Я тоже тебя люблю, — едва ощутимый шёпот Беллы ударил горячим воздухом в приоткрытые мокрые губы рэпера. Лицо светловолосого выглядело искренним и откровенным. Рука девушки переместилась на его челюсть, большой палец эротично прошёлся по нижней губе. — Замри, есть идея! Свободной рукой девушка достала из кармана телефон и навела камеру на лицо артиста так, чтобы в кадр попала только нижняя часть лица и её рука. Сделав пару фотографий, девушка с довольным видом поерзала на бёдрах мужчины и развернула телефон экраном к нему. — Это будет поинтереснее, чем просто фото рук, — ехидная улыбка расползлась по лицу Беллы. В её крови бушевал азарт от задуманной игры с их фанатами. Читать догадки, мини-расследования от слушателей творчества Йоста приносило ей неописуемое удовольствие. Это особый вид эмоций, открывающийся только знаменитостям. Но также отягощённый послевкусием негатива, который в определённых объёмах выльется на девушку. Но иммунитет к этому уже вырабатывается, тем более всё это становится бессмысленным, когда Белла смотрит в ярко-голубые глаза. — Мне нравится, перекинь потом, чтобы я выложил. А пока я планирую немножечко… — рука Кляйна передвинулась с живота девушки на небольшую грудь, спрятанную в чашках бюстгальтера ручной работы. Пальцы ловко отодвинули ткань, добираясь до твёрдых от прохлады сосков. Рыжеволосая выпустила тяжёлый выдох, немного дёрнувшись назад. — Что ты делаешь? Тут же люди могут быть, да и к тому же журналисты! Йост!!! — взвизгнула девушка, когда парень с головой нырнул под большое худи. Горячее дыхание обдало ложбинку между груди девушки. Колючее ощущение прикоснувшихся усов, а затем влажность губ вперемешку с языком путали мысли актрисы, совершенно обрубая все причины прекращать это. — Людей нет, журналистов тоже, а если и появятся — пусть наслаждаются видом, мне всё равно, — ласки парня становились настойчивее, подбираясь к напряжённым вершинам девушки. Бессознательным действием она схватила голову мужчины, проступающую через ткань, и прижала к своему телу ещё крепче, когда тот наконец обхватил один сосок губами. Быть безрассудной — рутина девушки, но взрослый мир заставил притупиться собственному «Я», быть безрассудной с ним — возвращение к себе. Тело податливо отвечало на мокрые поцелуи блондина, немного прогибаясь в спине. Бёдра девушки были напряжены до предела. Резкое прекращение манипуляций вернуло девушку к реальности, но красное то ли от стыдливости, то ли от разбушевавшихся чувств лицо Беллы выдавало её желание. Йост вынырнул наружу и тыльной стороной руки вытер мокрые, поблёскивающие на солнце губы. — Ну всё, время для фоток с мельницей! — хищная улыбка Кляйна показывала его бесстыдную шутку. — Какой же ты говнюк… — игривый шлепок по руке прилетел блондину за его выходку. Девушка встала на ноги, хихикая, и одёрнула кофту. — И как же этот говнюк хорош собой! — ломаный голос парня заставил Беллу засмеяться ещё громче. Йост начал исполнять утрированные модельные позы, смеша свою девушку. — Ты думаешь, я делаю это просто так? Фотографируй меня, детка. Рыжеволосая вновь достала телефон, начав безостановочно нажимать на кнопку фотографии, ловя камерой каждую новую позу артиста. — Какая грация, какие ножки! Вы потрясающе талантливы, мистер Кляйн. — Конечно, а ты думала, что встречаешься с обычным рэпером? Так, а теперь я поставлю телефон у забора и мы применим функцию таймера, которой я не пользовался лет так сто. Парень подбежал к деревянному ограждению, обернулся на мельницу и выставил руки вперёд квадратиком, примеряя будущий кадр, чтобы в него не попали пустые коробки. — Всё, готово! — крикнул Кляйн и помчался обратно к девушке. Схватив Беллу в охапку, парень раскрутил её, чтобы получить живое фото в движении. Вернувшись к телефону, он в знак одобрения поднял большой палец вверх и поставил новый таймер. Ещё несколько кадров были с лёгкостью получены: поцелуй с широко открытыми глазами, смотрящими друг на друга в упор; фото с забавными рожицами и карикатурными позами; и, наконец, милое фото, где высокая фигура Йоста прижимается к девушке сзади. Его руки прячутся в кармане её кофты, подбородок поставлен на рыжую макушку, и широкие счастливые улыбки. Закончив с фотосессией, парень захватил коробки, предварительно положив их в пакет. Пока Белла была сосредоточена на просмотре получившихся кадров, светловолосый подошёл к ней и взял её за свободную руку, потянув на себя. — Пойдём к выходу, покурим и закажем такси. А то если мы и сегодня перенесём караоке-вечер — Апс с Марти нас съедят. Белла не задумываясь убрала телефон и кивнула Кляйну. Тот в свою очередь зашагал по полю, увлекая её за собой. Его шаг ускорялся, пока полностью не превратился в бег. Ноги обоих скользили по траве, выделяющей сок под их весом. Они с лёгкостью могли упасть, но это их совершенно не пугало, ведь всегда можно было вновь встать на ноги.