Фатум

      Раздался грохот пластиковых бутылей.       — Давай, где же ты?       Вилл устроила нешуточный беспорядок, выискивая пятновыводитель. Косые взгляды, не раз брошенные в сторону раскиданных на полу вещей, постепенно убеждали её в бессмысленности этой затеи. Стёсанный на локтях джемпер и джинсы, украшенные багровыми пятнами, были безвозвратно испорчены.       Хорошо, что мама уже успела уйти на работу. Да и вообще — держаться бы ей подальше от этого дома.       Вилл заперлась в ванной сразу после возвращения и даже не удивилась, когда шагнула в портал и оказалась в собственной комнате — её личном убежище, о котором она грезила всё время, пока находилась в Меридиане. На Земле уже наступил новый день, а вчерашний для Вилл никак не заканчивался. Над ней довлела усталость. Однако сон пришлось отложить: нужно было и с грязными вещами разобраться, и себя привести в порядок.       Включив воду, Вилл шагнула к зеркалу. Из банального любопытства хотела взглянуть в него и увидеть ту степень уродства, на которую теперь была обречена. Но струсила, в последний момент закрыв глаза. Не стала разглядывать детали, а доверилась ощущениям: провела подушечками пальцев по коже, обогнула рану и медленно скользнула от губ к подбородку. Потом снова вернулась к щеке, сковырнула ногтями кровавую корку и даже не поморщилась. Видимо, чувствительность со временем притупилась, и боль ушла.       От произошедшего в Меридиане Вилл поначалу отвлекалась поисками стирального порошка. Однако убежать от самой себя не получилось. Стоило коснуться лица, как волной нахлынули воспоминания, заставив крепче вцепиться в бортик ванны. Вилл попыталась вдохнуть, но горло сдавило. Схватившись за шею, она медленно осела на пол, пытаясь унять учащённое сердцебиение. Шум воды заглушал её сиплые вдохи. Вилл с силой зажмурилась, стараясь сосредоточиться лишь на одном — на дыхании, наполняя лёгкие кислородом по чуть-чуть. И это сработало — приступ начал медленно отступать. Она смогла, наконец, вдохнуть полной грудью, а следом сморщилась от брезгливой жалости.       Только было бы кого жалеть.       Вилл не любила признавать ошибки, предпочитая обвинять в своих промахах кого-то другого. Так было проще. Но с годами она поняла, что это путь в никуда, и решила измениться. Однако сейчас винила только себя: идея снова отправиться в Меридиан целиком и полностью принадлежала Вильгельмине Вандом — самоуверенной девчонке, которая почему-то решила, что ей всё по плечу.       Она забралась в ванну и встала под душ, наблюдая за тем, как вода, стекая в сток, постепенно розовела, а потом мутнела, смешиваясь с грязью.       Может, задумка со штурмом замка была не такой уж и плохой, и только она стала бы для Фобоса неожиданностью? Ведь создавалось впечатление, что каждый шаг Вилл предугадывался, а сама она была открытой, до боли предсказуемой книгой.       Коснувшись раненой щеки, Вилл напряглась в ожидании неприятных ощущений, но их не последовало. Тогда она надавила пальцами, пытаясь нащупать порез, потёрла лицо сильнее и умылась как следует. Вилл озадаченно свела брови и перевела взгляд ниже, бегло осматривая тело. Не было ни ссадин на коленях, ни синяков на плечах. «Упасть с такой высоты и не получить ни одной царапины?» — удивлялась она, неуклюже выбираясь из ванны.       Завернувшись в полотенце, Вилл подошла к умывальнику, посмотрела в мутное зеркало, всматриваясь в нечёткие очертания лица и, проведя ладонью по запотевшему стеклу, замерла.       — Это что, шутка какая-то?       Наклонившись ближе, она вцепилась в раковину ослабевшими пальцами. Изучила своё отражение внимательнее, замечая тонкую, почти невидимую ниточку белого шрама, протянувшегося под левой скулой.       Вилл легонько хлопнула себя по щеке. Потом по другой, словно пытаясь проснуться. Чем ещё, если не сном, объяснить происходящее? Ведь всё выглядело так, будто последние сутки она провела в комнате: просто спала, сохранив в памяти обрывки дурного и пугающе реалистичного сна.       — Бред. — Вилл отвернулась от зеркала и принялась собирать с пола вещи. — Это всё какой-то бред, — повторила она шёпотом и вышла из ванной.       Нет, она точно повредилась рассудком и видела не то, что должна была. Ей был необходим свежий воздух.       Вилл скинула грязную одежду в пакет, потом придирчиво осмотрела комнату, выискивая другие непригодные вещи. На кровати лежал её любимый, но теперь уже испорченный карминовый свитер, который после недолгих раздумий отправился на выброс вместе с кроссовками.       Взгляд случайно зацепился за книжную полку, где среди учебников лежал её личный дневник. Совсем детская вещица — тетрадь в твёрдом переплёте с рисунком лягушек на обложке — была давним подарком от отца на Рождество. Он хотел, чтобы Вилл использовала её с толком: выплёскивала на страницы всё, что не могла сказать вслух.       Дневник долго лежал без дела, пылился на полке в старом доме, но после переезда в Хитерфилд стал всё чаще попадаться на глаза и тяготить сердце одним своим существованием. Казалось, стоило ей начать в нём писать, как тревоги тут же заполнили бы все страницы до последней. А ей так не хотелось, чтобы памятный подарок от папы хранил в себе столько плохих воспоминаний.       И всё же она начала вести его, чтобы справиться с одиночеством. Друзей в новом городе у Вилл тогда ещё не появилось, Аманда звонила всё реже, а мама с головой ушла в работу. Потом записи стали появляться чаще — жизнь в Хитерфилде принесла Вилл куда больше сюрпризов, чем она ожидала. Когда обязанности Стражниц стали забирать всё её свободное время, дневник забылся и отправился на книжную полку, где пролежал почти месяц.       И лишь однажды она почувствовала необходимость выговориться хотя бы на бумаге. В тот день, когда Вилл впервые встретилась с Фобосом, принявшим облик его сестры, она осознала истинную цену, которую ей, как Хранительнице, придётся заплатить за волшебные крылья и суперспособности. Только к дневнику Вилл так и не притронулась. Ссора с матерью и нервный срыв стали последней каплей. Стало ясно: не хватило бы тетради даже с бесконечными страницами, чтобы высказать всё накопившееся.       Временами вспоминая о дневнике, Вилл дала себе обещание открыть его снова, когда в её жизни произойдёт что-то по-настоящему хорошее.       Новые одежда и обувь нашлись в нераспакованных коробках. Вилл быстро надела свитер, спустилась и вышла из дома, по пути выбросив в мусорный бак пакет с вещами. Она действовала машинально, словно выполняла заранее заданный алгоритм. Шла куда-то, не отрывая взгляда от тротуара, будто убеждая себя, что эта прогулка — спонтанная и совершенно бесцельная — сможет отвлечь от того, что кипело внутри.       В круговороте событий она совсем забыла о самых простых вещах. И как только Вилл почувствовала аромат пряных специй и свежесваренного кофе, желудок скрутил спазм голода.       Кофейня с вывеской «Тыквенный котёл» работала с раннего утра. Небольшое уютное место, приглянувшееся Вилл не так давно, успело стать её отдушиной. Ещё бы — здесь делали невероятно вкусный кофе, но после дегустации всего меню её фаворитом стало какао — фирменный напиток с шапочкой из тыквенного крема.       Вилл потянулась за деньгами и испустила разочарованный стон, заметив весьма скудный улов — в кармане нашлась лишь пара несчастных центов. «Ну и пусть. Всё равно ты не заслужила», — подумала она безрадостно и завернула за угол, направляясь в сторону набережной.       Что могло быть лучше свежего морского воздуха, когда в голове такой бедлам?       В Фадден Хиллз жизнь кипела в любое время: даже по утрам улицы наполняли ранние пташки, спешащие на работу. В Хитерфилде будни начинались лениво — уклад жизни здесь был другим. «Море», — в который раз убедилась Вилл. «Невозможно куда-то бежать, когда можно остановиться и посмотреть на море».        У самого края набережной, ограждённого невысоким парапетом, Вилл оглянулась в надежде — пусть и призрачной — увидеть кого-то, кто смог бы помочь. Даже стоя здесь в одиночестве, она по-прежнему верила, что всё поправимо. Только… где же Оракул? Где мудрецы, когда она так нуждалась в поддержке? Хоть кто-нибудь!       — И что мне делать дальше? — прошептала Вилл, взглянув на небо, но тут же вжала голову в плечи от резкого порыва ветра, хлестнувшего по лицу. Вот и впрямь знак свыше.       Отрезвляющая пощёчина.       Какая же это наивность — думать, что она кому-то нужна. И какая же глупость — надеяться, что её пожалеют.       «Тут такое дело, умрёте со смеху. У меня теперь есть репетитор. Угадаете, кто?», — даже саркастичные реплики звучали лучше правды, которая была на редкость паршивой. Главная Стражница Завесы заключила сделку с Дьяволом вместо того, чтобы посадить его за решётку. После таких откровений закономерно возникнет вопрос: а так ли нужна Хранительница, которая не справляется со своими обязанностями? А не отправить ли её к Нериссе, которая, быть может, тоже верила в милосердие богов?       Вилл глубоко вдохнула, собираясь с мыслями, и вспомнила логический приём, суть которого состояла в выборе самого разумного варианта. Или же самого... безопасного?       Первый вариант ставил под угрозу её жизнь.       Вилл — с зубовным скрежетом, само собой — сыграет роль ученицы и отдаст кристалл в руки тому, кто явно использует его не во благо. Если верить Фобосу, то никаких последствий для Вилл не будет, и она продолжит свою земную жизнь как ни в чём не бывало. Только вот если верить Фобосу, то можно оказаться в могиле раньше времени. Станет ли смерть для неё справедливым наказанием или же будет скорее спасением от мук совести?       Сердце лежало ко второму варианту, но тот ставил под угрозу её свободу.       Вилл поступит в соответствии со своим внутренним компасом: искренне раскается перед мудрецами Кондракара и поклянётся, что сделала такой выбор не из-за любви, а из-за нужды. Попросит защитить маму и пообещает беспрекословно выполнять любые приказы, лишь бы заслужить прощение. Но как узнать наверняка, хватит ли её раскаяния, чтобы к ней проявили сочувствие? Вдруг Нерисса когда-то оказалась в её положении — тоже была вынуждена сделать сложный выбор, но в итоге попала в заточение?       — Что совой о пень, что пнём о сову, — пробормотала Вилл, отправив мыском ботинка камешек в воду.       Она закружилась на месте, словно где-то рядом, скрываясь от глаз, её ждал ответ. В глубине души она верила, что найдёт его. Или это были метания беспокойного сердца, внушавшего, что всё обойдётся? Ян Лин должна встать на её сторону, убедить всех, что Вилл ни в чём не виновата, ведь говорила же…       И тут на неё снизошло озарение:       — Шантаж! — Вилл громко хлопнула в ладони и кивнула сама себе. — Ну конечно, дырявая твоя голова!       Фобос, заложник своих слов, не сможет забрать Сердце, потому что принудил Вилл к соглашению. Было ли это давлением внешних обстоятельств? Да, чёрт возьми, и ещё каким!       Только ликование быстро сошло на нет. Вилл облокотилась на парапет и помассировала виски, выдыхая сквозь зубы. Ей снова показалось, что она сделала шаг вперёд. И это было иллюзией, ведь она не имела ни малейшего представления о природе магии, связывающей её с Фобосом. Вдруг эта сделка нарушала все писаные и неписаные правила или оставляла лазейку? Звучало правдоподобно. Фобос будто на горло себе наступал, предлагая встречные условия. Но почему обучение? Зачем человеку, обладающему безграничной силой, возиться с земной девчонкой ради талисмана?..       «Нет-нет-нет, плевать, — тряхнула Вилл головой. — Даже думать об этом не хочу.»       Когда-нибудь она найдёт время разобраться в чужих намерениях. Сейчас перед ней стояла задача поважнее: принять единственное решение, способное закончить эту историю раз и навсегда — просто перестать лгать.       На горизонте занимался рассвет. Вилл всматривалась вдаль, скользила взглядом по неровным очертаниям облаков, по зеркальной глади моря, которая подёргивалась рябью от ветра.       Почему всё вокруг так безмятежно, когда её жизнь катится коту под хвост? И почему так сложно поверить в то, что её бросили?       Вилл набрала воздух в лёгкие и прокричала:       — Я спросила: что мне делать дальше?! Мне нужна помощь!       Потревоженные громким звуком птицы взмыли в небо.       Вилл всхлипнула против воли, ощутив подступивший к горлу комок. Руки безвольно повисли вдоль тела.       Она давно знала, что нет судьи строже внутреннего голоса. И почти поверила, что сумела его заглушить. Напрасно... Шёпот — холодный и беспощадный, точно демонический, — раздавался в её голове каждый раз, стоило ей оступиться. Он возвращался, чтобы напомнить, кем она была на самом деле.       Ничтожеством.       На смену бессилию вскоре пришло нечто иное, прорвавшееся вместе с гневом, который она уже не смогла сдержать:       — Не слышите?! Ну конечно, сейчас самое время! Когда я… и мама… — затихла Вилл под конец, не находя в себе сил на большее.       Вдруг позади что-то шоркнуло и зажгло в сердце искру надежды. Вилл быстро утёрла слёзы и обернулась. Перед ней стоял мужчина — офисный клерк, судя по строгому пальто, кофейному стаканчику в одной руке и кожаному портфелю в другой. Он замер, словно разрываясь между желаниями уйти и продолжить наблюдать. В его глазах читались сочувствие, укор и что-то похожее на озабоченность.       «Думает, я сбрендила?» — прищурилась она, осматривая незнакомца.       — Если мне не отвечают, это не значит, что я с придурью, понятно? — развела Вилл руками и следом скрестила их на груди.       Эти белые воротнички даже не представляли, через что она проходит!       Мужчина стушевался, замер на секунду и приоткрыл рот, будто собираясь ответить. Но передумал. Отвернувшись, засеменил дальше по набережной, постепенно ускоряя шаг. Но явно не из-за того, что внезапно осознал причину её поведения, а из-за того, что счёл Вилл социально опасной. Не хватало ещё бросаться на прохожих, как бешеная собака.       Эта встреча заставила Вилл взглянуть на себя со стороны. Она стояла здесь ранним утром и кричала в пустоту — чем не городская сумасшедшая? И вид у неё был соответствующий: пижамные штаны, выглядывающие из-под пальто, зарёванное лицо и мокрые…       — И вправду сбрендила. — Вилл покосилась на пряди влажных волос с запоздалым удивлением, будто не она, а кто-то другой выбежал из душа прямо на улицу. Ещё и в декабре!       Она резким движением накинула капюшон, зарылась в него поглубже и содрогнулась от дрожи во всём теле.       Щёку внезапно охватила боль. Лёгким прикосновением к шраму Вилл убедилась, что раны по-прежнему не было. Мысль о том, что это исцеление — дело рук Фобоса, казалась абсурдной. Если только его не мучили угрызения совести, что, впрочем, тоже было маловероятно. «Наверное, дело в другом. В какой-нибудь целебной… Точно, вода! Ормонд же поливал меня ею как из ведра», — копалась она лихорадочно в памяти, выискивая причину внезапного выздоровления.       Но куда делись раны на теле?       В итоге Вилл решила принять это как должное и не нагружать голову больше необходимого. Даже если в той фляге была обычная вода, это значило, что хоть у кого-то в этом проклятом замке были зачатки сострадания. И чего ей стоило поступиться гордостью и сказать слова благодарности?       Подставив лицо холодному ветру, Вилл закрыла глаза, вслушиваясь в щебет птиц. Этот звук дарил осознание, что она жива — и это было важнее всего.       Сильнее укутавшись в пальто, она направилась домой.       Рискованно ли было принимать условия Фобоса? Не то слово. Но отец всегда говорил ей, что дружба с врагом — лучшая страховка. Безвыходная ситуация, в которой она оказалась, имела и плюсы: ни одному повстанцу не доводилось подобраться к принцу так близко. Вдобавок, быть на короткой ноге с его приспешниками — редкая удача для Стражницы, попавшей в замок волею судьбы.       Вилл не впервые оказывалась в тупике, но раз за разом, даже в самом незавидном положении, цепляясь за возможность что-то изменить, находила из него выход. Она решила, что именно так и поступит: притворится кроткой овечкой, покорно принявшей чужие условия, а когда придёт час отдавать кристалл…       Она найдет выход. Всегда находила.

***

      Вилл устало рухнула на кровать, издав мученический стон. Это был своеобразный протест против учёбы, которая только что закончилась, и той, которая её ещё только ожидала.       На занятия она явилась к третьему уроку: решила подремать хотя бы пару часов. Подруги встретили её взволнованными возгласами, зазвучавшими наперебой, стоило ей переступить порог школы.       — Мы просто разминулись. Второй портал я открыла следом, — невозмутимо соврала в очередной раз Вилл, чувствуя гадкий осадок на кончике языка. — Помните же, что они переносят нас куда попало? — усмехнулась она, небрежным движением спрятав шрам за волосами.       Небылица вышла правдоподобной. Во вранье Вилл преуспела достаточно, чтобы не заикаться и не отводить взгляд. Для большей убедительности она поворчала, что ей пришлось бродить по городу в поисках дома, ругая себя за оставленный в рюкзаке телефон. Хай Лин возмутилась, упрекнув её в забывчивости, на что Вилл только согласно кивнула, в последний раз убедив всех, что всё позади.       Корнелия, казалось, облегчения не испытывала: молча стояла рядом с безучастным выражением лица. Неужели дело было в Калебе? Или она не понимала, что во второй раз Фобос бы её так просто не отпустил?       Дома Вилл снова была одна — мама пропадала на работе. Утренняя истерика дочери, вероятно, и её ночное исчезновение остались для неё секретом. Но не могла же Вилл прятаться вечно?       Использовать артефакт для остановки времени она не рискнула, опасаясь негативных последствий. Зато решила выжать из ситуации максимум: приготовила рюкзак, чтобы забрать из библиотеки парочку полезных книг.       Перевоплотившись в Стражницу, Вилл спустилась на кухню и прикрепила к холодильнику записку с предупреждением о том, что она отправилась к Тарани подтягивать знания.       «В этом есть хотя бы доля правды», — подумала Вилл и вымученно улыбнулась, покачивая в руке кристалл на шнурке. Сейчас ей нужно было всего лишь открыть портал, но она вдруг поняла, что не может сдвинуться с места. Шрам на щеке внезапно заныл, словно напоминая о том, через что ей уже пришлось пройти, и о том, что могло ожидать её по ту сторону.       Шеффилдская школа теперь казалась едва ли не раем, где можно было сачковать, спрятавшись за башнями из книг. Телесные наказания для нерадивых учеников давно отменили, но в Меридиане, где о гуманности никто и не слышал, подобная практика вполне могла быть частью образовательной программы.       Воображение, будь оно проклято, рисовало одну ужасную картину за другой.       В них Вилл сидела за партой в душном кабинете, накрепко привязанная к стулу верёвками, и не могла пошевелиться. Раздавался пронзительный скрежет — это её учитель нарочито медленно выводил мелом буквы неизвестного ей алфавита на доске. На заданный вопрос Вилл дрожащим голосом отвечала какую-то околесицу. Прежде чем она успевала оправдаться за ошибку, обжигающая боль пронзала её руки: Фобос сёк её линейкой — раз за разом, безжалостно, методично и…       «Прекрати! Только хуже делаешь», — прервала она поток жутких фантазий и вспомнила, что нечто подобное видела в каком-то фильме.       Но страхи взяли своё. Вилл посмотрела на Сердце Кондракара, как на капризного ребёнка, который никак не усвоит правила поведения.       — Выкинешь ещё что-нибудь, и мне крышка, — прошептала она угрожающе, подвесив кристалл перед глазами. Задержав на нём внимательный взгляд, Вилл резко рассекла воздух. — Так что будь паинькой, чтобы твоя Хранительница не померла раньше времени.       Вилл зажмурилась, переступая через портал. Затем медленно открыла глаза, осматриваясь по сторонам. В библиотеке царила тишина. Окружение утопало в полумраке. Полосы тусклого оконного света падали в тёмные углы, скользя по каменным стенам. Огонь в камине не горел, и комната, некогда наполненная теплом, теперь казалась зловещим местом, где Вилл по определению не могло ждать ничего хорошего.       Она стояла в центре библиотеки застывшим изваянием, уставившись на пустые кресла. И следом задумалась: а не понял ли Фобос, что его план обречён на провал? Вдруг он смирился с тем, что Сердца Кондракара ему не видать, и пустил всё на самотёк, забыв о правилах этикета перед гостьей?       Тем лучше.       Прислушавшись к звукам, Вилл обогнула стеллаж и направилась вглубь библиотеки. Узкий проход уходил вдаль, туда, где свет постепенно угасал. Воспарив в воздух, она увидела, что книжные шкафы образовывали настоящий лабиринт, соединяющий два помещения. Одно явно служило общей библиотекой, а второе, похоже, было личным кабинетом, больше напоминающим комнату отдыха.       Уже внизу Вилл воровато огляделась и принялась изучать полки. С виду книжные корешки были неприметными.       Что могло бы пригодиться? История Меридиана или магические справочники? Скорее, второе. Слабо верилось, что Фобос был настолько глуп, чтобы обучать её чему-то по-настоящему важному, что могло бы поставить под удар его собственную безопасность.       «Магия для чайников», «Быстрый способ стать первоклассной ведьмой», «Пособие по свержению тиранов» — где это всё?       Она села на пол, вытянула первую попавшуюся книгу и, открыв её на середине, вдруг удивилась тому, что понимает меридианскую письменность. Взгляд скользил по строчкам, и в сознании выстраивался их смысл, как если бы она читала текст на английском.       «Ага, будто нобелевский лауреат по физике расстарался», — думала она, листая страницы. Текст воспринимался именно так: заумной ерундой, щедро сдобренной огромным количеством непонятных терминов, графиков и символов.       Вилл уронила книгу на колени.       «Зачем тогда их воровать? Если только… Тарани точно сможет разобраться!»       Оставив моральную сторону поступка на заднем плане, Вилл отправила книгу в рюкзак. Следом схватила ещё одну и бегло осмотрела её содержимое. Но не успела прочитать и пары предложений, как та вдруг выскочила из рук и взлетела в воздух вслед за той, что вынырнула из рюкзака в том же направлении.       Вилл резко обернулась.       Фобос стоял в проходе, оперевшись на стеллаж и скрестив руки.       А вот и чемпион по неожиданным появлениям.       — Ты чем-то болеешь, Стражница? — поинтересовался он сочувственно, постепенно приближаясь. — Непреодолимым желанием присваивать себе чужие вещи, например?       — Я… Я просто хотела посмотреть.       Вилл опустила глаза и взмолилась, чтобы царившая здесь темнота скрыла не только красноту её щёк, но и дрожь в руках.       — Правда?       Фобос остановился в шаге от неё и слегка наклонился, будто пытаясь что-то разглядеть за её спиной, на полу. Вилл проследила за его взглядом, оглянулась, но, ничего не обнаружив, повернулась обратно.       — Что?       — Ищу крысиный хвост, — сказал он серьёзно. — Всё никак в толк не возьму твоё стремление лезть туда, куда не просят.       Фобос резко отвернулся, и кончики его волос хлестнули Вилл по лицу. Она поджала губы, подавляя настойчивое желание протянуть руку и дёрнуть его за эти самые волосы побольнее.       Незачем горячиться, умереть она всегда успеет.       — Вставай. Книги тебе пока не нужны, — бросил он, скрываясь за поворотом.       Она поднялась, подхватила рюкзак и пошла следом, стараясь держаться на расстоянии. Фобос остановился возле одного из кресел и некоторое время молча разглядывал её с ног до головы. Наконец он вскинул подбородок и отдал приказ:       — Убирай этот наряд.       Вилл мгновенно напряглась и обхватила себя руками, словно ей только что велели раздеться догола.       — Это ещё зачем?       — От кого ты собралась защищаться? — усмехнулся он.       Вилл нахмурилась, вцепилась в кристалл на груди, отчего Фобос изменился в лице.       — Мне повторить?       Одно в его характере Вилл выяснила опытным путём — Фобос вспыхивал как спичка, сталкиваясь с непослушанием. Прозвучавший вопрос напоминал скорее угрозу. Второй раз её раны могли уже не так легко зажить.       Пока яркий облик Стражницы сменялся земной одеждой, Вилл мысленно поблагодарила себя за то, что после школы не додумалась переодеться в пижаму.       — Зачем я попросил тебя об этом? — Фобос положил руку на подлокотник.       — Не знаю, — сухо ответила Вилл и спрятала кристалл в карман.       Разделявшее их расстояние, как и всегда, оставалось залогом её внутреннего спокойствия. Но ненадолго.       Фобос тяжело вздохнул, потёр переносицу и опустился в кресло, небрежно махнув в сторону места напротив.       Вилл нехотя подошла ближе. Села, вжалась в спинку и зачем-то вспомнила, что вчера, прямо здесь, подписала себе смертный приговор.       — Использовать Сердце Кондракара на занятиях ты не будешь. Это под запретом. Одно из правил, которое нарушать нельзя. — Взгляд Фобоса коснулся её щеки, спустился ниже, к рукам, затем вернулся к лицу. — И пока ты не научилась думать, я объясню, почему оно тебе не понадобится.       Что ещё за правила?       — Без Сердца твоя магия станет нестабильной, — продолжил он. — Чтобы это предотвратить, нужно уже сейчас развивать то, что в тебе заложено, не прибегая к, м-м-м… жульничеству. Да, назовём это так.       — Но раньше она была стабильной. Сердце иногда… — Вилл замолчала, решив, что Фобосу вовсе необязательно знать о её проблемах с кристаллом, поэтому попыталась объяснить по-другому: — Сейчас я не всегда могу пользоваться им полноценно без перевоплощения, но в целом…       — Ещё бы, — перебил её Фобос и торжествующе ухмыльнулся. — Псы, которым надели намордники, даже лаять не способны, — провёл он странную аналогию. — С тебя и подавно нечего взять.       Вилл шумно втянула воздух, сжав рюкзак на коленях.       — Хочешь сказать, что без кристалла я невероятно талантливая волшебница? Или тебе просто не терпится втоптать меня в грязь? Я склоняюсь ко второму варианту. Подозреваю, что учитель из тебя так себе. — Она демонстративно откинулась на спинку кресла и отвернулась.       Вилл будто торговалась, изображая недовольного товаром покупателя. Словно надеялась, что сейчас ей возместят моральный ущерб и отправят восвояси, осыпав извинениями.       — Я много хочу сказать, но не поспеваю за тобой, — сдержанно произнёс Фобос и одарил Вилл лёгкой улыбкой, от которой по спине пробежал неприятный холодок.       Вопреки напускной невозмутимости, она заметила, как побелели костяшки на его длинных пальцах, сжавших подлокотники, поэтому с точностью предугадала следующие слова:       — Будь добра, Стражница, прикуси язык, пока он ещё на месте, — процедил он сквозь зубы. — Или мы вернёмся к более доступному для тебя способу усваивать информацию.       Воздух стал разреженным. Вилл кожей почувствовала, как пространство наполнилось напряжением. Не так давно забытое чувство страха вернулось вновь, а затем внезапно смешалось с каким-то другим чувством.       Она едва сдержала злорадную улыбку, ощущая азарт. Эта игра казалась заманчивой, хотя цена ошибки была слишком высока. Ещё немного — и ей останется лишь отыскать артефакт бессмертия, чтобы забрать все золотые медали за смелость.       — Когда ты впервые поняла, что обладаешь магическими способностями?       Его неожиданный вопрос поставил Вилл в тупик. Ну не рассказывать же ему ту идиотскую историю?       О, боги…       — Мне было пять, — начала она после недолгого молчания. — Со мной заговорила микроволновка.       Вилл подавилась смешком и подняла глаза. Фобос не разделял её настроения и продолжал смотреть на неё серьёзно, словно врач, внимающий жалобам пациента. Или, возможно, она действительно лежала в психиатрической лечебнице, а все эти декорации — лишь порождение фантазий больного разума, не пережившего событий вчерашнего дня?       — Это такая… — запнулась Вилл, не сумев подобрать слов, чтобы объяснить Фобосу принцип действия микроволновки. — В общем, я начала разговаривать с неодушевлёнными предметами, которые работают от электричества. То есть, от моей стихии.       — Что ещё?       — Эм… Ничего, — растерялась она, пожав плечами. — Я думала, что это мой потолок, поэтому не рассчитывала на большее.       Фобос прокрутил кольцо на пальце и задумчиво произнёс:       — Это занимательно.       — Что именно?       — Возраст. Ранние всплески магии могут говорить о большом потенциале, — рассуждал Фобос, смотря куда-то сквозь Вилл. Однако, сфокусировавшись на ней, он добавил с явным скептицизмом: — В теории.       Ну и наглость!       — Знаешь, наверное, ты прав: из меня ничего не выйдет, — с преувеличением сокрушалась Вилл. Потом хлопнула по коленям, как бы показывая, что ей здесь не место, и предложила с понимающей улыбкой: — Может, ты придумаешь другой злодейский план, а я пойду домой?       — В себе я уверен, — твёрдо ответил он. — Твои навыки под большим сомнением, но позже я дам тебе шанс доказать обратное. Наберись терпения.       Вилл иронично усмехнулась. Терпение? Эту добродетель из неё ветром сдувало стоило Фобосу открыть рот.       «Уроки, тоже мне… Уже в печёнках сидят, хотя не прошло и десяти минут», — подумала она, по привычке высматривая на стенах часы, которые обычно висели в каждом школьном кабинете.       — Вернёмся к Стражнице Воздуха. Она послужит небольшой иллюстрацией к вводной части нашего занятия. Я рассказал о последствиях потери Сердца Кондракара не для того, чтобы напугать тебя. Возможно, мои слова действительно обладали таким эффектом, — улыбнулся он лукаво, — но это была не самоцель.       — Напрасно старался, — ответила Вилл, показательно скрестив руки на груди и вздёрнув подбородок.       — Правда? Тогда почему ты здесь? Побоялась гнева Оракула или соскучилась по мне?       — Да о чём ты!..       Её возмущение Фобос пресёк своим излюбленным жестом и сказал:       — Остановись, Стражница. Наши занятия будут крайне непродуктивны, если ты продолжишь язвить на каждое моё слово.       — Я не язвила, — буркнула Вилл, не скрывая раздражения от вида его самодовольной ухмылки.       «Я ищу моральную компенсацию за необходимость терпеть тебя», — добавила она мысленно и заёрзала на месте.       Фобос подождал, пока Вилл притихнет и, наконец, примирившись с ролью послушной ученицы, обратится в слух.       — Я постараюсь изъясняться доступно и не вдаваться в детали без необходимости. — Вилл коротко кивнула, и он начал говорить — медленно, с расстановкой, словно сидел перед человеком с особенностями развития: — В твоём теле есть два источника энергии: первый поддерживает жизнь, второй реализует тебя как мага. Назовём их «жизненным» и «магическим». Оба источника берут начало в одном организме, поэтому не могут существовать независимо друг от друга. Это понятно?       Вилл снова кивнула.       Фобос продолжил:       — Как правило, магическая энергия начинает сплетаться с жизненной сразу после первого всплеска силы. Так было и в твоём детстве. Таким образом выстраивается внутренний каркас. Закладывается фундамент, если угодно, — прочный и надёжный. Старик же, — почувствовался в его голосе яд, — нарушил естественный ход вещей. Это в его стиле: сделать тебя зависимой от силы, которая подчиняется не тебе.       Он остановился, точно ждал реакции на сказанное. Вилл отвела взгляд, отметив без удовольствия, что в его словах была правда: Сердце Кондракара вело себя как отдельная сущность, изредка вспоминая, что у него есть Хранительница.       — Какая проблемная штука этот кристалл, подумать только, — саркастично проговорила Вилл, лишь бы не признавать его правоту. — Звучало бы убедительнее, не стремись ты сам его заполучить.       Фобос резко свёл брови.       — Ты действительно ставишь себя на один уровень со мной? — Он вдруг разозлился, будто Вилл оскорбила его до глубины души. — До сих пор строишь воздушные замки, Стражница? Тогда поделись: как получилось, что в своём возрасте ты овладела элементальной стихией на уровне опытного мага? Есть мысли? — осыпал он её в пылу раздражения едкими вопросами. — Не потому ли, что в твоих руках оказалась самая могущественная сила во вселенной, про последствия использования которой вам, наивным девчонкам, никто не сказал?       — Я же просто…       — Тогда скажу я, — произнёс он с чувством, обозначая границы дозволенного. — Объясню на отвлечённом примере. Представь, что в твой организм попал яд. Смертельный яд. Первый способ выжить — держать при себе некий амулет, который будет сдерживать распространение заразы. Второй — выпить противоядие. Его рецепт в твоих руках, но вот незадача: слова в нём перепутаны, последовательность действий нарушена. Да и грамотой тебя обделили — читать не умеешь. Какой способ ты бы выбрала?       — Первый, — ответила Вилл без раздумий.       Пытливость во взгляде Фобоса сменилась разочарованием.       — Первый, — повторил он пренебрежительно. — Несомненно. Гораздо проще полагаться на амулет, чем разобраться в вопросе, правда? — иронично уточнил он, а затем снова стал серьёзным. — Напомни мне, какие два источника энергии не могут существовать отдельно?       — Жизненный и магический.       Он кивнул и выжидающе поднял брови, видимо, понадеявшись, что Вилл продолжит мысль самостоятельно. Она попробовала:       — Без кристалла моя жизненная энергия… — запнулась она, — будет слабеть?       — Близко, но нет. Она станет такой же нестабильной, как и магия, прежде гармонично существовавшая в тебе благодаря Сердцу Кондракара. Эти нарушения могут затронуть тело. Или разум, — коснулся он виска указательным пальцем. — Такова цена.       — Что-то дороговато для способности управлять электричеством.       — Квинтэссенция, — поправил её Фобос.       Вилл хотела узнать значение нового слова, но внезапно загорелась любопытством другого рода:       — А у тебя какая стихия?       — Свет.       Она снова подавилась смешком и поспешила прикрыть губы, чтобы не нервировать Фобоса неуместным весельем.       — Я тебя чем-то позабавил, Стражница? — послышалось в его голосе недовольство.       — Нет. — Вилл убрала руку от лица, но не смогла перестать улыбаться. — Просто… свет? Твоя стихия — свет? Звучит как анекдот.       Вопреки ожиданиям, Фобос не набросился на неё с угрозами. Вместо этого он слегка склонил голову и снисходительно улыбнулся, без слов давая понять, что ему есть чем ответить.       Он вытянул ладонь, и в её центре вспыхнула искра — крохотная точка, похожая на светлячка. Такая безобидная с виду магия сперва привела Вилл в замешательство, но когда эта точка начала стремительно разрастаться, заполняя собой пространство, дыхание Вилл, вглядывающейся в неестественную белизну, участилось. Обычный, казалось бы, свет стал причинять боль — резать глаза, будто Вилл смотрела на солнце в ясный июльский день.       Воздух накалился за считаные секунды, обжигая кожу и заполняя лёгкие огнём. Каждый новый вдох становился болезненнее предыдущего. В этом зареве смертоносной магии Вилл вдруг осознала, что вскоре от неё останется лишь горстка пепла.       — Я всё поняла, поняла! — закричала она, заслоняясь руками. — Пожалуйста!       Слепящий свет исчез так же внезапно, как и появился, будто кто-то щёлкнул выключателем. Вилл моргнула, снова привыкая к темноте, и заполошно ощупала одежду, опасаясь, что от неё повалит дым, как от потушенного костра.       Сквозь расплывающиеся перед глазами пятна проступило беспристрастное лицо Фобоса.       — Свет может сжигать дотла.        Вилл потеряла дар речи. Для человека, который едва не сжёг кого-то живьём, его голос был возмутительно спокоен!       — Ты чуть не убил меня!       — Ну что ты, как я мог? — Он наигранно оскорбился, прижав ладонь к груди. — Не говори глупостей, Стражница, я с тобой только начал.       Вилл бросила на него испепеляющий взгляд, точно намереваясь подвергнуть Фобоса схожей пытке, но он тут же осадил её:       — Ещё одна неуместная реплика — и правила добавятся. Вместе с ними и наказания за их нарушение. Тогда и посмеёмся.       — Ладно, — тихо сказала Вилл и приосанилась, словно показывая, что теперь она будет вести себя как подобает. — У меня есть реплика по теме. — Она немного подумала и решила вжиться в роль на все сто: подняла руку, будто сидела на уроке за партой.       Фобос, закатив глаза, её жест не оценил.       — Эм… Почему ты спросил, что я ещё умею? Просто так?       — Хотел кое в чём убедиться, — ответил он и указал в сторону камина. — Зажги огонь.       Вилл посмотрела на Фобоса как баран на новые ворота. Застыв в нерешительности, она напомнила:       — У меня не получится, это…       — Не твоя стихия? Пробуй, а не разглагольствуй.       Нахмурившись, она со скепсисом уставилась в камин. Сначала сидела, сверля его взглядом, потом протянула руки, нелепо пародируя фокусника. Но чуда не произошло — поленья не загорались. Даже искры не было. Осознание, насколько глупо она выглядела со стороны, обожгло её не хуже огня — уши вспыхнули.       Вилл бросила попытки и отвернулась, нервно поправляя волосы. Внутри назревал вопрос: она и впрямь чувствовала стыд из-за того, что не оправдала чужих ожиданий?       Фобос молчал, удерживая взгляд на поленьях. Скорее думал, чем ждал, потому что следом он резко наклонился, протягивая ладонь. Вздрогнув от неожиданности, Вилл опасливо на неё покосилась, но осталась неподвижна.       — Руку, — потребовал он.       — Зачем это?       — Много вопросов, Стражница. Делай как велено.       Вилл шумно втянула воздух.       Худшее уже произошло. Ничего же не случится, если их руки снова соприкоснутся?       Она выполнила приказ и почти сразу же захотела отдёрнуть руку, кончиками пальцев почувствовав лёгкую вибрацию. Тепло, устремившееся вверх по запястью, потекло по венам и распространилось по всему телу, вызвав головокружение.       Вилл потёрла отяжелевшие веки и оттянула воротник. От охватившего её жара дыхание стало поверхностным. Внутренний голос надрывно закричал, призывая сопротивляться этому мороку, однако, Вилл не смогла заставить себя разомкнуть пальцы и сделала то, что казалось до боли правильным — сжала чужую ладонь сильнее.       — Ещё раз.       Она подняла осоловелый взгляд. Странный сон, не иначе. Вилл забыла всё. Где она находилась? Что с ней происходило? Что ей надо было сделать?       Фобос знал ответы, ведь не выглядел озабоченным её состоянием. Он всего лишь указал в сторону камина.       «Камин. Камин. Надо зажечь огонь», — повторяла она простые слова как мантру, собирая растерянную концентрацию по крупицам.       Стоило ей представить в воображении яркое пламя, как фантазия воплотилась в реальность — поленья вспыхнули, будто вымоченные в бензине.       Дурман мгновенно рассеялся; Вилл выдернула руку, закрываясь от огня, и сжалась в кресле.       Треск в камине стих. От неясного ощущения, охватившего Вилл на короткий миг, рука неосознанно дёрнулась, словно в попытке ухватить нечто, отнятое против воли. На смену этому порыву быстро пришло возмущение.       На этом уроке всё было чертовски огнеопасным!       Вилл посмотрела сквозь пальцы на потухшие поленья, потом — на Фобоса, который, к её удивлению, выглядел весьма довольным.       — Поздравляю. Ты не так безнадёжна, как я предполагал.       — Что это было?!       Кажется, Вилл спрашивала обо всём и сразу, не сумев остановиться на чём-то конкретном.       — Потенциал.       — Так ты сам… Это… это же ты!       — Я всего лишь немного направил тебя, — пояснил он любезно, но с явной иронией.       — То есть… — Возмущение исчезло и обернулось волнением, вызвавшим ликующую улыбку. — Я могу управлять огнём? А водой тоже могу? А землёй?       — Спокойнее. Я сказал, что ты не безнадёжна, но ты всё ещё бездарность, — отрезал он, и радость Вилл вмиг угасла. — Придётся приложить усилия, чтобы это компенсировать.       — А без оскорблений никак? Мне уже надоело!       Она вскочила с места, уперев руки в бока, и почувствовала, что сейчас полна решимости дать отпор хотя бы на словах.       — Пока ты воспринимаешь факты как оскорбления — нет, никак.       Вместе с тем Фобос забавлялся, словно видел в её выступлении шутовский номер, а не угрозу.       — Значит, наше обучение закончится, когда я научусь управлять всеми стихиями?       — Оно закончится, когда я скажу, — припечатал Фобос с отрезвляющим холодом в голосе. — Сядь на место.       Вилл обречённо рухнула в кресло, вдруг вспомнив о мыслях, донимавших её в начале дня.       — А с чего ты взял, что твой гениальный план не провалится? Оракул рано или поздно поймёт, что к чему.       — Твоё присутствие здесь о многом говорит. — Заметив, как Вилл озадаченно свела брови, он добавил: — У меня есть основания полагать, что Оракул не предпримет никаких действий, даже если узнает правду.       Какая самоуверенность!       — Это домыслы, — с нажимом произнесла Вилл.       Ей хватило всего мгновения, чтобы былые тревоги захлестнули её с новой силой, разрушая хрупкое равновесие. Она прикусила щеку, пытаясь справиться с нарастающей паникой. Мысли снова спутались, и ситуация, в которой оказалась Вилл, обернулась невыносимо болезненной реальностью.       Вздрогнув от тихого шелеста, она подалась назад, в то время как Фобос медленно наклонился, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок.       — Слушай меня внимательно, — сказал он вкрадчиво, словно намеренно отвлекая её от переживаний. — Хочешь ты или нет, тебе придётся поверить моим… домыслам, — с усмешкой повторил Фобос, наблюдая за тем, как Вилл нервно заламывала пальцы. Потом он заглянул ей в глаза и предложил: — Подумай сама, Стражница. Сколько безответных просьб было произнесено, прежде чем ты пришла ко мне, м?       Сперва Вилл подумала, что Фобос насмехался, уличая её в слабости. Но следом, не без удивления, поняла, что он всего лишь пытался её успокоить.       Но слов было недостаточно.       — Это ничего не значит. Думаешь, Оракул не заметит, что каждый вечер я буду открывать порталы? Не почувствует? А если он захочет со мной поговорить? — Она зарылась в волосы и запричитала: — Я пропала. Один разговор с ним — и я пропала! Не убьёт, да? Лучше так, чем жить в заточении как эта… Нерисса.       Фобос тяжело выдохнул, откинувшись на спинку кресла, и флегматично заметил:       — Я бы не стал называть её существование жизнью. В твоих интересах сделать всё, чтобы не повторить её судьбу.       Вилл резко вскинула голову.       — Мне прямо дышать стало легче!       — Прекрасно.       — Теперь-то расскажешь, что она натворила? — Помедлив, Вилл добавила то единственное — и весьма унизительное — что могло его разговорить: — Пожалуйста. Учиться же на чужих ошибках полезно?       — Перешла старику дорогу. — Видимо, волшебные слова действительно творили чудеса — Фобос даже не стал торговаться. — Ведьма была не глупа, поэтому приложила немало усилий, чтобы Кондракар с ней считался. Оракул быстро потерял контроль. Я это видел. Наблюдал за ними, как за пауками в банке. Мне даже пальцем шевелить не пришлось, чтобы их хвалёное единство обратилось в пыль.       — Так дело в лояльности? Тогда почему Ян Лин умерла, а Нерисса нет?       — Частично ты сама ответила на свой вопрос. Возраст играет немаловажную роль. Старое тело охотнее поддаётся физическому разрушению, молодое — ментальному. Оракул об этом знал. Тело Нериссы не пострадало, но рассудок… — Его губы тронула ленивая ухмылка. — Её искупление никогда не наступит. По мне, так лучше смерть, чем быть навечно запертым в неподвижной оболочке, не помня самого себя.       Проскользнула смутная, едва уловимая мысль и тут же затерялась в глубине сознания.       — Это нелогично, — мотнула Вилл головой. — Почему он не избавился от неё, если не собирается освобождать?       — Какая кровожадность, Стражница, — заметил Фобос не без удивления. — Иногда нужна демонстрация силы, а не логики. В назидание другим.       — Ты просто судишь всех по себе, вот и всё. Не делай вид, что знаешь наверняка, зачем он так поступил.       — Не знаю. — Он пожал плечами, и Вилл не усомнилась — сейчас Фобос был честен. — Однако мне не сложно его понять, в чём-то мы с ним похожи. Встань Нерисса у меня на пути, я бы поступил аналогично. Жаль, не успел.       Кристалл в кармане вдруг начал нагреваться. Вилл незаметно дотронулась до него через ткань, стала перебирать в руках и тут же замерла, будто от этого прикосновения всё встало на свои места. Подавив порыв задержать дыхание, она сделала короткий вдох, лихорадочно повторяя про себя услышанное, пока из хаоса мыслей и давно забытых деталей не родилась ясная догадка.       — А эти последствия касаются только Хранителей?       Вилл ходила по тонкому льду, поэтому балансировала — тщательно обдумывала каждый следующий вопрос и следила за тем, чтобы не выдать свою заинтересованность интонацией голоса.       — Нет, — ответил Фобос, словно отмахнулся. — Они ждут каждого, кто лишился магии.       Ни один человек в мире не видел сейчас так же ясно, как Вилл. И ведь очевидные вещи!       Фобос всех одурачил, превратив коронацию в казнь. И был весьма убедителен в роли жестокого палача, показав Стражницам бездыханное тело Элион. Он и впрямь верил, что никто не доберётся до правды?       — И как спасти этого человека? — Она нарочито расслабленно опёрлась на спинку кресла. — Если он ещё жив, то можно же излечить его, чтобы он стал прежним?       Фобос прищурился, пристально вглядываясь в её лицо.       — Мы отошли от темы.       Неужели занервничал?       — Немного, — увильнула Вилл. — Но мне показалось, что у нас сегодня вроде как теоретическая часть. Просто интересно.       — Нужно вернуть всё на круги своя.       — То есть вернуть магию? — Вилл неосознанно подалась вперёд, но сразу же одёрнула себя. Сейчас слишком многое зависело от её самообладания.       — Да.       Он отвечал равнодушно, будто разговор на эту тему был утомительной формальностью. Вилл, напротив, жадно цеплялась за его слова, пытаясь уловить их настоящий смысл или разглядеть в лице Фобоса хотя бы намёк, способный пролить свет на истину.       Но её усилия оказались тщетными. В глубине серых глаз не было ни тепла, ни следа человечности. У Фобоса был взгляд безжалостного монстра, который ради своей цели поступился слишком многим. В этот момент внутри Вилл что-то с треском надломилось.       Может, смерть Элион не была обманом. Может, Фобос был предельно честен в своей чудовищной прямоте.       — Я унял твоё любопытство?       Вилл отчего-то показалось, что её раскусили. Или Фобос в довесок ещё и телепат?       — Да.       — Тогда закончим. На сегодня ты свободна. Жду тебя завтра.

***

      В узком, извилистом переулке не было ни души. Воздух пах сыростью, мусором и гнилыми листьями. Фонарей едва хватало, чтобы освещать дорогу под ногами.       Вилл забрела сюда случайно. Доверилась интуиции в надежде срезать путь. Прогулки в такое время были рискованны, но потребность проветрить голову оказалась сильнее страха. Дом, который некогда был её убежищем, теперь стал напоминать тюрьму.       Стакан любимого какао грел руки, помогая почувствовать себя хоть немного счастливее. Предаваясь маленьким радостям, Вилл старалась удержаться на поверхности и не потонуть в водовороте мыслей. За то недолгое время, которое она провела, вернувшись на Землю, сомнения только разрастались. Теория о том, что принцесса Элион жива, билась в сознании как запертый в банку мотылёк, и не давала покоя.       Да какая к чёрту теория?       Фобос был отъявленным лжецом, но Вилл больше не могла игнорировать череду совпадений, подтверждающую его слова.       Голос той таинственной незнакомки из сна зазвучал в памяти ясным, почти осязаемым эхом. Кто, если не Элион, так отчаянно просил о помощи? А как же Сердце? Оно не раз пыталось её предупредить, подавало знаки, которые Вилл бездумно списывала на поломку.       Какая же она слепая!       «Мудрецы ничего не знают наверняка» — дошло до Вилл наконец. Их уверенность в смерти принцессы могла быть обусловлена лишь слухами, переданными людьми — лазутчиками-повстанцами, которые, вероятно, намеренно ввели Оракула в заблуждение. Или — что ещё хуже! — он всё-таки знал, на что обрекал Стражниц, подбросив им ложную наводку.       «Безумие. Ты… ты не мог так поступить со мной», — устало выдохнула Вилл, выпустив облачко пара.       Остановившись, она задумчиво посмотрела на стакан. Какао остыло и совсем не грело ладони. Вилл попыталась направить энергию в руки, чтобы нагреть его, как Тарани сделала бы одним прикосновением. Но стихия огня упрямо не поддавалась. Фобос либо умышленно водил её за нос, внушая ложные надежды, либо впрямь увидел в ней потенциал, который она сама не замечала все эти годы.       Какой же абсурд.       Вилл была старше Элион на два года, но по сравнению со способностями наследной принцессы её усилия казались детскими шалостями. Элион с рождения обладала силой, которая страшила даже её брата. Но Фобос не поставил точку. Вся эта история — лишь часть его хитрой игры, чтобы удержать власть. Только было ли это казнью ради устрашения, политическим расчётом или проявлением чего-то более личного, скрытого за его маской хладнокровия?       Может, Фобос сделал это просто из мести. Устранил Элион как сестру, чьи права на трон от рождения были неоспоримы. Если он действовал из обиды или зависти, то судьба несостоявшейся королевы представлялась поистине ужасной. Её участь — стать своего рода трофеем, символом нерушимости власти Фобоса и недвусмысленным предупреждением тем, кто ждал перемен.       Вилл содрогнулась, не понимая, что её пробрало сильнее: пронизывающий холод или ужасы разыгравшегося воображения. Каково это — провести вечность, запертой в собственном разуме, лишённой воспоминаний, надежд и… самой себя?       Где же Элион теперь? В каком-нибудь забытом фамильном склепе, куда Фобос спускается вечерами, чтобы взглянуть на неподвижное тело своей сестры и с издёвкой рассказывать ей, какой великой правительницей она могла бы стать?       Нет. Фобос был безжалостен, но не походил на безумца, стремящегося самоутвердиться.       Её разрывало на части осознание, что его жестокость была неподдельной. Но и сомнения не утихали. Что, если за язвительно брошенными словами и ледяной отстранённостью таилось нечто, что не позволило ему по-настоящему убить единственного родного человека?       Фобос пошёл на огромный риск, оставив Элион в живых, хотя мог раз и навсегда положить конец любым притязаниям на власть.       Правда ли это? Мог ли он иметь хоть каплю человечности?       Сзади послышались приглушённые ругательства. Вилл, вынырнув из мыслей, вскинула голову и вздрогнула от звона разбитого стекла. Звук разнёсся по переулку, отражаясь от стен. Вилл заозиралась, но в тусклом свете не разглядела ничего, кроме кислотных граффити.       Она осторожно переступила, стараясь не шоркать и двигаться как можно тише, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.       Как вдруг раздался пьяный мальчишеский окрик:       — Эй, кисуля!       Ладони тут же оледенели. Сердце сделало кульбит, и Вилл сорвалась на бег, негнущимися пальцами отыскивая в кармане связку ключей.       — Куда побежала, детка?       Шум автомобильной трассы становился всё ближе. Вилл сделала рывок, скрылась за поворотом и, обернувшись на бегу, внезапно столкнулась с кем-то, потеряв равновесие. В последний момент ей удалось устоять на ногах. Стакан вылетел из её рук и с глухим звуком ударился о землю.       — Ой! Простите, пожалуйста! — испуганно пролепетала она и отскочила в сторону. Потом подняла голову и уставилась на белую куртку незнакомца, которую теперь украшала тёмная клякса.       — И тебе привет.       Лицо вспыхнуло, несмотря на холод.       — Мэтт?       Вилл метнула быстрый взгляд в сторону переулка и инстинктивно попятилась, заметив четверых парней её возраста, выходивших из темноты. Они шатались, явно изрядно выпив, и сначала уставились на Вилл, уродливо оскалившись, а затем перевели взгляды на Мэтта, хмурясь в недоумении.       — Пойдём отсюда, — спокойно сказал ей Мэтт.       Он, похоже, сразу понял, что к чему, и, не теряя времени, обнял Вилл за плечо, уверенно направляя её к аллее. Кто-то из преследователей ехидно смеялся, кто-то бросал им вслед сальные шутки, взрываясь мерзким хохотом, но Вилл, почувствовав на себе руку Мэтта, немного расслабилась и сосредоточилась на том, чтобы перевести дыхание.       Когда они оказались наедине, укрытые от городского шума в деревянной беседке, наступила тишина. Едва обретённое спокойствие исчезло. Ещё бы — встретить Мэтта при таких обстоятельствах!       «Кажется, это пятно на моей совести», — думала Вилл, бросая растерянные взгляды на его испорченную куртку.       — Я… эм… Не хотела. Извини, пожалуйста, — пробормотала Вилл смущённо, натянув шарф до подбородка.       Мэтт вдруг рассмеялся. Это было так неожиданно, что Вилл застыла.       — Пустяки. Главное, что ты цела. — Он отряхнулся с нарочитым простодушием и очаровательно улыбнулся. Совсем не так, как улыбаются девушкам, которые испачкали твои вещи.       Вилл потупила взгляд, нервно засмеялась в ответ и, по дурной привычке, потянулась к волосам, накручивая прядь на палец.       — Это судьба, Вилл, говорю тебе.       — Что?       — Ну… пятно, — указал он на куртку, смешливо щурясь. — Это знак. Нам было суждено встретиться именно так. Почти как в сказке, да?       — Если ты про ту, где принцесса случайно обливает принца какао… Не читала такой.       — Ну да, не совсем классика. Значит, пора написать, — пожал он плечами, как будто это была самая разумная идея на свете. — Впрочем, я и на принца не особо похож.       — И на этом спасибо, — сказала Вилл, заметно помрачнев. А потом резко спохватилась: — Ой, нет, я не это имела в виду. Ты не подумай, это был комплимент!       — Я так и понял, — улыбнулся он. — Ладно, начнём с простого. Мэтт — любитель ходить по химчисткам и иногда музыкант.       Он снял перчатку и протянул ей руку.       — Вилл — неуклюжая и, кажется, сейчас сгорающая со стыда.       Она ответила робким рукопожатием и на миг даже перестала замечать колючий мороз.       — Ух-х, ледышка. Надень мои перчатки.       — Нет, я не...       Мэтт качнул головой и, прежде чем она успела возразить, вложил ей в руки пару перчаток, сказав:       — Ты берёшь их в залог, а я обещаю не опаздывать в следующий раз.       Она растерянно моргнула.       — В следующий раз?       — Проснись, Вилл, — усмехнулся он, слегка встряхнув её за руку. — Чтобы в следующий раз я точно не опоздал на встречу. Как насчёт прогулки завтра после школы?       Боги, как же всё не вовремя!       — После школы я… — замялась Вилл, пытаясь найти оправдание. — У меня дополнительные занятия, — ответила она и поняла, что даже не соврала. — Но, наверное, я могу немного задержаться. Совсем на чуть-чуть...       — Хорошая идея, — кивнул Мэтт. — Тогда встречаемся в центральном парке. У нас там планируется репетиция — обкатываем оборудование и всё такое. На этот раз тебя буду ждать я, — подмигнул он.       — Уж ты дождёшься, — подколола его Вилл и помахала перед ним перчатками. — Я же теперь твоя должница.       — Бесспорно.       На лице Вилл расцвела улыбка.       Если вселенная и давала знаки, то этот казался самым… понятным. Сложности и загадки ждали её там, в далёком и мрачном Меридиане. На контрасте с ним земная жизнь напоминала спокойное и плавное течение воды, которое вело туда, где можно просто быть.       Кто знает, как скоро она откроет дневник на новой странице? Той, где останутся только счастливые воспоминания.