Преданный

      Рассвет плеснул в узкие окна красным. Капли пота, скатывающиеся по телу тренирующегося Гарри, засветились золотом. Подвешенный боксерский мешок вновь лопнул от ударов. Заклинание «Репаро» уже не могло спасти истерзанный снаряд, и Гарри перешел на пустующий в раннее утро ринг.       Бетонный плац прятал железом и пыльным воздухом от внешнего мира. А тяжелые тренировки прятали сознание от разрушающих мыслей. В смертельной усталости нет места пустым неважным мыслям.       Взмах палочкой, перекат, прыжок.       Гарри отрабатывал и без того доведенные до автоматизма пассы. Тренировал кулаки.       Вычищал рабочие волшебные палочки. Даже бетонные полы намывал, лишь бы занять себя хоть чем-то.       Ожидания и реальность на службе не совпали. Нет, мадам Божна не обманула. Состав взвода действительно менялся чуть ли не каждую неделю. Гарри даже перестал запоминать имена и прозвища. Считалось большой удачей, если с миссии возвращалась хотя бы треть отправленного отряда.       Только вот брали кого угодно, кроме него. Не помогало ни прилежное поведение, ни выслуга, ни требования. Ничего. Его будто бы не видели. Слово «доброволец» клеймом выжглось у него на лбу. И все почему-то читали его как «смертник» и «бесполезный».       — Сказали бы хоть!.. — Удар, прыжок, взрыв. — Что сделать-то?! Больше тренировок? Больше заклинаний? — Перекат. — Какой список требований?!… Я же!.. Я все могу!..       Очередное взрывное заклинание перелетело барьер ринга и бестелесным тихим облаком вдруг растворилось в воздухе, налетев на непреодолимое препятствие. Из плотного дыма вышла девочка.       — И снова доброго утра тебе, Новичок, — она убрала изящную палочку в рукав, другой рукой манерно отмахиваясь от пыли. — Себя не жалеешь, так плац пожалей.       — Доброе, — сбитым дыханием ответил Гарри, провожая прибывшую взглядом.       Их утренние встречи уже стали своеобразной традицией. Ангел, таким прозвищем называли ее другие номера, каждый день с рассветом появлялась в дверях, предлагала чай, затем, после небольшого разговора растворялась в долгой медитации.       Гарри отчетливо помнил доску в кабинете Капитана с прибитыми портретами номеров, и помнил, что самый большой срок почти на пять сотен лет был у Ангела. Только вот она никак не проявляла себя, не участвовала в спаррингах, не выходила на ринг, что-то больше бытовой магии Гарри тоже не видел.       Но что-то было в ее глазах, совсем неподходивших маленькой девочке. Под тяжелым рядом черных ресниц виднелся навсегда потухший взгляд. Бесцветный, безжизненный, он не выражал ничего, плоским зеркалом отражая окружающий мир.       — Опять вызвался дежурным? — обыденно спросила Ангел, усаживаясь за появившийся низкий китайский столик. Черные глиняные чайник и чашки так же не заставили себя ждать. — Слишком часто видимся по утрам с тобой. Сегодня с мелиссой, кстати. Присоединяйся.       — Не люблю сидеть без дела, — ответил Гарри, устраиваясь рядом в позе лотоса.       — А я думала, ты бездомный.       — Есть у меня дом.       — Тогда расскажи о нем.       Гарри замолчал, прячась за миниатюрной чашечкой.       — Жаль, — Ангел пожала плечами и вновь разлила чай. — Когда слышу, как люди рассказывают счастливые истории… Знаешь, это греет мое сердце. Мучает и ранит, конечно, но все же греет.       — За такими историями не ко мне.       Солнечные лучи ползли по бетонному полу. Совсем скоро тихое утро рассыпется под ударами железа, кулаков, под вспышками магии, которые вот-вот заполнят плац доверху.       Наступит очередной пустой день.       — Вижу, ты неплохо устроился, — Ангел отставила чашку и поправила выбившуюся прядь черных вперемешку с седыми волос. — Хорошо танцуешь на ринге.       — Только я не на танцы сюда приходил, — резко ответил Гарри.       — А кто виноват в твоих заурядных способностях?       Гарри усмехнулся.       — Все так плохо?       — На каждый выход нужен особый набор номеров, обладающих уникальными характеристиками. Если тебя так и не взяли, какой вывод можно сделать?       — Резкая ты, мисс Всезнайка, — криво усмехнулся Гарри, чувствуя мерзкое шевеление под ребрами. — И что мне улучшить? Посоветуешь?       Ангел смерила его таким взглядом, после которого слова были бы уже лишними, но все же добила:       — Извини, ты безнадежен.       — Ты жестока…       — Такова правда. Ты и сам это видишь, — абсолютно не меняясь в лице, заключила Ангел. — Ты слабее, медленнее…       — Понял, я понял, перестань. И без того тошно. Вдруг и без того тяжелый взгляд Ангела стал свинцово черным. Гарри против воли припомнил, где его волшебная палочка, и как далеко он оставил тренировочные сюрикены.       — Не думаю, что ты понял, Новичок, — голос зазвучал хриплой железной крошкой. — Иначе радовался бы, пел и танцевал, с высоко поднятым подбородком, занимая последнее место в рейтинге.       Навыки не берутся из неоткуда, сила – не подарок щедрых небес. Это прорывается с кровью из самого сердца, когда его раз за разом режут, разрывают, стирают в пыль. Это яд, отравляющий тело, и одновременно эликсир, благодаря которому ты ещё можешь хоть как-то существовать.ᅠᅠ       Не сомневаюсь, на твою долю выпало немало «неприятностей», Новичок, и отчаянные танцы на ринге – этому подтверждение…       — Мы сейчас мериться страданиям будем, или как?       Гарри подкипал, мелисса в чае не справлялась, а Ангел печально усмехнулась.       — В этом нет смысла, — холодно выдохнула она. — Не хватит и тысячи страниц, чтобы рассказать о судьбах собранных тут людей.       — Как и о ваших преступлениях, верно? Особенно твоих, я видел цифру твоего срока. Ты преступница. Убийца.       Ангел на мгновение поджала губы, но уже в следующую секунду распрямилась.       — Разве не удивительно, что в нашем отряде есть Сирена?       — К чему ты это?       — Над прозвищем особо не думали, назвали, как есть, увидев хвост и чешую. Таких существ во всем мире осталось не больше сотни, ведь их сердце – отличный источник долголетия. Неприлично дорогого на рынке, между прочим.       — Зельями не интересуюсь, спасибо.       — Только вот сердце одноразовое. Зато остальное тело регенерируется отлично. По крайней мере первую тысячу раз можно смело отрубать, отрезать, вырывать щипцами все, до чего можно дотянуться. Интересно, насколько больно заново выращивать все зубы? А пальцы на руках?       Гарри поймал себя на мысли, что вряд ли сможет теперь спокойно смотреть на бесконечные шрамы на теле красноволосой Сирены.       — У Монаха от прошлого осталось только имя, — продолжила Ангел. — Он пришел в отряд немногим позже меня. Этого худенького милого парня в льняной распашонке лучше не злить. Прозвище Сорокопут бы подошло куда лучше, кстати. Знаешь этих пятидюймовых птичек? В лесах, где они обитают, на ветках нанизано целое кладбище, просто так, «про запас». Милая маленькая птичка.       Ангел со спокойным лицом разлила чай, перед этими пролив остывшие чашки кипятком.       — Его деревню вырезали и выжгли старые знакомые за отказ возвращаться в банду. Когда простой охотник вернулся с полей, его встретило пепелище. Его жена и сын укрылись в сарае. Он нашел их догорающие черные кости, прижавшиеся друг к другу, среди руин.       Гарри даже не пытался найти слова, просто молча слушал.       — Наши Неразлучники, анимаги, исцарапавшие тут все стены, – спаслись вдвоем из Афганистана. Отец их лично отдал в полевой гарем вражеской армии. Пятилетних детей, как тебе? — Ангел провела взглядом бежавшую вниз по чайнику каплю, затем подняла глаза. — Каждый человек убийца. Нужны лишь достойная причина и недостойный жизни ублюдок.       — Я не буду травить слезливые истории своей жизни, если ты этого ждешь, — чуть помолчав, ответил Гарри. — К тому же, свою ты удержала. Но я тебя понял. Хотя, постой… — его лицо вдруг просияло, и он воскликнул: — Цыган!!!       — Что?       — Мой неверный товарищ разделит со мной последнее место в рейтинге! Я больше не одинок?       Тонкие ангельские брови поползли вверх, а губы скривились в ту улыбку, которую люди натягивают на лицо при неловких разговорах с душевнобольными.       — Наивный ты парень. Назвал того, кого бояться надо с утроенной силой.       — Прямо уж бояться? — отмахнулся Гарри. — Он у меня уже стащил палочку, я пережил без особых травм.       — Когда он украдет твою селезенку, так смеяться не получится.       Гарри поморщился, одновременно радуясь и жалея о внезапной разговорчивости обычно молчаливой девочки.       — Ты знаешь, за что он сидел в третьем корпусе Эркстага?       — Контрабанда.       — Да… можно так назвать. Людей и… Их частей, — неожиданная усмешка вспыхнула на ее губах и тут же погасла. — И он сбежал оттуда. Месяц пробирался под землей. Сотни миль тоннелей без света, еды и воды. Как выжил? Простая математика. Бежали четверо, а вышел на поверхность он один.       Холодные мурашки пробежали вверх по позвоночнику. Гарри выпрямился.       — Я тебя понял, можешь не вдаваться в подробности.       Двери в торце плаца отворились, и внутрь вошла шумная компания номеров, решивших пораньше начать тренировки.       Гарри засобирался. Обтер лезвие клинка, убрал в ножны, очистил волшебную палочку от остаточной магии. Но перед тем, как подняться, вновь вернулся к столику.       — За что тогда отбывает срок Капитан? Чтобы возглавлять такую экстраординарную команду, нужно выделиться чем-то большим.       — Про него никто ничего не знает. Хотя, возможно Пес… но из него и Круциатусом ничего не вытащить. К слову, говорят, Капитану доступны все три непростительных. Надо быть настоящим садистом для такого, кровожадным и очень изобретательным.       — Меня восхваляете с утра пораньше? Приятненько!       Сзади на Гарри навалился появившийся Цыган. В его руке был огромный багет, жирно напичканный свисающей со всех сторон ветчиной. Откушенную часть он с наслаждением дожевывал, чавкая во весь рот.       — Чего зенки вылупил?       Гарри пришлось огромным усилием подавить разбушевавшееся воображение, чтобы бутерброд в руке цыгана потерял очертания человеческой ноги.       — Наш Новичок Капитаном заинтересовался, — пояснила Ангел.       — Да когда это я?!.. — возразил Гарри.       — Да не стесняйся, дружок! — Цыган закинул ему руку на плечо. — У меня у самого в штанах все ходуном ходит, когда вижу, как он тела кромсает, как отправляет на смерть сотнями, не дрогнув в лице, ух! Ох, я влюбился в него еще в свой первый день… — он с мечтательным лицом прильнул к щеке напряженного до предела Гарри. — Тогда он бросил пацана, ещё подростка, раздираемого демонами, и закрыл портал. Я едва не кончил, какие ж у него были глаза!..       — Держи свои фантазии при себе! — строго прервала его Ангел. — Из под его руки вышли шесть сотен трупов, и это те, о которых мы знаем. Думаешь, он спокойно спит по ночам?       — А ты хочешь составить ему компанию своими молочными ножками?       — НОВИЧОК! — раздалось из дверей. Очень вовремя, к слову, иначе у Гарри выдался бы шанс увидеть Ангела в действии. — ИДИ РАСПИШИСЬ! ЖУРНАЛ ДЕЖУРСТВА У 113-ого! Гарри поднялся, собрал начищенное оружие.       — Про Капитана много что болтают, Новичок, — заключил Цыган. — Что правда, что нет, не ведаю. Но я видел всякое… И думается мне, ему не отработать свой срок даже за тысячу лет службы.       — То есть он все же заключенный? — переспросил Гарри.       — А кто окромя уголовщины сюда попрется?       — Я?       — Ты не в счет, мелюзга! — устало отмахнулся Цыган. Гарри окинул взглядом свою «команду», которая к этому времени уже собралась полным составом, приветственно кивнул Псу и Монаху, нашел взглядом желтые глаза молчаливой Сирены.       — Подумай над моими словами, Новичок, и радуйся тренировочному рингу, — не поворачиваясь и не поднимая глаз, завершила разговор Ангел. — Тут как в кузне. Слабый металл рассыпается в порошок, но сильный только крепнет.       — Мертвые бы поспорили с тобой, да только не говорят больше, — холодно ответил Гарри. — Сильных нет, есть только везучие.       — Что это с нашим малышом, а? — Цыган прыжком устроился за маленьким столиком на освободившемся месте. — Не с той ноги встал?       — Раздавлен своей неисключительной заурядностью, вероятно.       Стоило Гарри уйти, натянутая улыбка на девичьем лице исчезла.       — Мм, как печально, — без интереса протянул Цыган, смахивая хлебные крошки. — С чем чаек?       — Чаепитие окончено!       Глиняная посуда взорвалась мелкими осколками. Ангел поднялась на ноги и, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, покинула плац.       — Какие все сегодня нервные. О, мелисса! — Цыган собрал с губ разлетевшиеся капли чая. — Досада! Каков аромат!       Не прошло и получаса, плац заполнился людьми. Крепко сбитые номера четвертого отряда заняли турники, шестой уместился на подвесах у потолка, девятый - окружил ринг. Словом, машина смерти вновь запустила свои механизмы, в которых Гарри до сих пор не нашлось места.       Единственным развлечением, после отработки по тысячному разу всех пассов, после прокачивания тела вплоть до самого мелкого мускула, оставался ринг. Большую часть дня Гарри проводил возле него, с интересом наблюдая, как кровожадные убийцы и насильники, не знающие равных в открытом мире, путаются и не справляются с очерченным на бетоне квадратом.       Магия застревала в ограждениях, оружие то и дело вылетало за пределы, и каждый словно специально отступал в углы, неосознанно загоняя себя в ловушку. Каждый бой в итоге превращался в мясорубку на кулаках до потери сознания проигравшего.       Вот, очередной верзила запутался в собственном смерче, отрикошетившем от магического барьера. Гарри не сдержал смешок, что тут же заметил проигравший. Он в два шага оказался рядом, барьер под его давлением разошелся мелкими светящимися трещинками. Гарри медленно поднял на него глаза.       — Я слышал смех? — спросил номер со стальной нашивкой «97» на футболке.       — Правильно слышал, — спокойно ответил Гарри. — Пятый раз выходишь на ринг и пятый раз сам себя в угол щемишь. Когда уже выводы сделаешь?       Сердце в грудной клетке учащалось с каждым ударом, а уголки губ ползли вверх.       — Самый умный тут? Полезай на ринг, пора и тебе сделать выводы. Разумеется.       — Не думаю, что это будет честный бой, — для вида отмахнулся Гарри. — Уверен, что хочешь драться с новичком?       — Шагай, или за шиворот вытащу.       — Хорошо, большой парень, не кипятись.       Магический барьер проскользил по коже заходящего внутрь Гарри, запирая его внутри. После криво выполненных преддуэльных поклонов, 97-ой яростно ринулся вперед и тут же выписал Гарри в лицо кулак такого размера, что звон на секунду оглушил голову. Затем замахнулся ещё раз, но Гарри уже был у другой стены.       — Неплохо, неплохо, — Гарри сплюнул на пол скопившуюся во рту кровь. — Но надо быть чуть быстрее.       Следующий удар 97-ого угодил в стальной захват Гарри, и огромное тело под собственным весом налетело на встречный удар. Номер яростно выхватил из ножен черный ятаган, но парой движений Гарри отправил последнее оружие за завесу. Покружив ещё немного в смертоносном вальсе обоюдных атак, Гарри замер по центру ринга, давая привалившемуся на прутья 97-ому сделать последний вдох.       — И ты опять в углу, здоровяк.       Тот кинулся вперед, но Гарри добил его магией. Плотная сияющая линза вбила номер в пол, не оставляя шанса подняться. Гарри навис сверху и громко начал отсчет.       — …Пять, четыре, три, два, один. Нокаут. Выметайся с поля, — в зеленых глазах полыхнул суровый бойцовский огонь. Гарри поднял голову на собравшихся зрителей. — Еще желающие?       Желающие нашлись, но к каждому Гарри нашел свой подход, на ходу поясняя, что делает и зачем. «Оттренировав» всех желающих, Гарри уже собирался спуститься с ринга, как вдруг внутри завесы замелькали длинные алые волосы. Медленный и элегантный поклон Сирены Гарри наблюдал с разинутым ртом.       — Нет, ну это уже перебор, пощади, милая, — усмехнулся он, увидев перед собой готовую боевую стойку. — Я с девушками не сражаюсь.       Лицо Сирены не изменилось. Без слов, изящная кисть с не менее прекрасной палочкой очертила полукруг, настаивая на ответном поклоне. Гарри медленно поклонился, пообещав себе сдерживать силу насколько это будет возможно, и отдал первый ход сопернику.       С виду хрупкое и изящное тело двигалось с удивительной проворностью. Гарри едва успевал нырять под огненные всполохи волос, ставить защиты и отправлять ответные заклинания. Магия Сирены отличалась необычностью, природной энергией она бралась словно из неоткуда и подчиняла себе все вокруг. Вскоре бетонный пол взрылся трещинами, через которые приходилось перепрыгивать, даже магический барьер деформировался, пытаясь сдержать их внутри.       Усталость брала верх. Начав терять интерес, Гарри выполнил излюбленную серию пассов, сбил с ног и вдавил Сирену в пол затылком. Но не успел он начать финальный отчет, как крепкие ноги обвили его под коленями, и в следующий миг на полу уже оказался Гарри, а полные, налитые кровью, губы Сирены страстно вжались в его. Мокрый принуждающий поцелуй забрал все дыхание. Перестав сопротивляться, Гарри подчинился напору.       Отстранившись с самодовольной улыбкой, прекрасная девушка, которую Гарри только что целовал, разомкнула губы и жемчужно-небесным голосом досчитала:       — … Три, два, один. Милый, ты проиграл.       Жемчужно небесным, мужским голосом. Внутри Гарри все оборвалось. Он в гневе спихнул с себя противника.       — Ты мужик?! — он с отвращением вытер рот тыльной стороной ладони. — Какого хуя?!       Вокруг поднялся гогот и улюлюкание. Сирена самодовольно откинул волосы с плеч назад, и изысканно поклонился, завершая поединок своей победой.       — Ха-ха, о, Небеса, каждый раз смешно! — раздался голос Ангела, стоявшей в первом ряду у ограды ринга.       — Да он у нас из этих, пид… — просмеялся вслед за ней Цыган, но, поймав взгляд желтых глаз, с учтивой улыбкой поправил сам себя: — Из нетрадиционных.       — Я тебе больше не нравлюсь? — спросил русал небесно-прекрасным, бархатным, как шум тихой морской пены, но, черт побери, мужским голосом.       Смех вокруг взорвался с новой силой. Гарри выхватил палочку, окружая себя огненным хлыстом, и прогремел:       — Надо подсушить тебе хвостик, русалочка.       — Ты проиграл, — волевой голос раздался сзади и зачарованный огонь принудительно затух. Все повернулись. Капитан поравнялся с рингом. — Смирись с поражением и тренируйся, чтобы в следующий раз одержать победу.       Позорище! Как давно он тут стоит? Он видел все бои или только последний? Мои шансы выйти на задание только что сравнялись с нулем, да?       Капитан почему-то пристально рассматривал Гарри. Прошелся глазами по открытым рукам, изорванным тренировочным штанам с потемневшими пятнами чужой крови. Затем вдруг, на секунду задумавшись, скинул пальто на ограждение и запрыгнул на ринг.       — Если тебя сразил поцелуй, тебе тут делать нечего, — размяв шею, сказал он. — На позицию.       Капитан встал на свою половину ринга со спокойно сцепленными за спиной руками.       Черт возьми! Я либо сдохну, либо выиграю! Почему ладони потеют?! Соберись!       — Без телесных вольностей, надеюсь? — Гарри встряхнул кистями рук, принимая боевую позу.       — Мне вообще ничего делать не надо. Считай, ты уже проиграл.       Гарри медленно закружил по рингу, Капитан позволил ему вести бой и последовал за ним.       — Давай.       — Что?       — Наколдуй для меня что-нибудь, — снисходительно пояснил Капитан. И Гарри понял, что победа в этом спарринге ему важнее воздуха. — Колдуй. Это приказ. Гарри вскинул палочку, но она в ту же секунду выскочила из его руки и ударилась об пол в центре поля.       — Ты был не готов. Понимаю, — с деланным сочувствием кивнул Капитан, отступая в сторону. — Подними. Колдуй еще раз.       Гарри склонился на колено, не разрывая зрительный контакт. Как только пальцы коснулись древка, он вновь сделал пасс, но палочка вылетела из руки быстрее, чем заклинание свершилось.       — Юмор понял, смешно, — не смутившись, сказал Гарри, и начал расчехлять все оружие, навешанное на нем. На пол к улетевшей палочке посыпалась сталь. Закончив, Гарри развел руки в стороны. — Так лучше?       — Простых путей ты не ищешь?       — О, поверьте, все как раз наоборот.       Гарри не сводил взгляд с Капитана. Постепенно за дымкой скрылся бетонный плац, пропали номера, столпившиеся посмотреть шоу. Исчезло все, кроме ринга и наконец-то по-настоящему сильного противника.       Первым в атаку пошел Гарри. Капитан змеей уворачивался от ударов, не расцепляя за спиной рук. Но Гарри профессионально, шаг за шагом теснил его, навязывая свой ход боя, и, поймав момент, выхватил с пола свою палочку.       В один из ударов, защищаясь, Гарри на мгновение вбил Капитана лопатками в магический барьер, и азартная улыбка сама растянулась на губах. Тело начало уставать, уклоняться становилось все труднее.       Наконец, волшебная палочка, до этого покоящаяся на крепеже, оказалась крепко зажата в пальцах Капитана. Он атаковал, не давая передышки. Улыбка не сходила с лица. Гарри видел, как Капитан с прищуром оценивал его явно маниакальное выражение лица, но было все равно.       Как бы ни хотелось, бой затягивать было нельзя. Забитые мышцы все с большим трудом сокращались, позволяя Гарри в последний момент увернуться от очередной вспышки. Капитан это почувствовал сразу и усилил напор.       Теперь уже Гарри отступал в угол, и как ни пытался, не мог сменить направление боя. Атаки стали сильнее и быстрее. Выпущенный сноп искр изранил щеку, следующий удар пришелся в плечо и выбил из рук волшебную палочку. Та безвозвратно отлетела за барьер ринга. Боль пронзила насквозь, выбивая землю из-под ног.       Время стало тягучим, вязким. Гарри полетел вниз. Он видел, как ресницы Капитана дрогнули от промелькнувшей улыбки, как его волшебная палочка резко пошла вверх и остановилась. Гарри в последний раз рванул вперед.       — Попался, Новичок.       Острие палочки вжалось в лоб. Гарри, загнанно дыша, замер. Капитан, не увидев разочарования в глазах подчиненного опустил взгляд вниз и не сдерживаясь улыбнулся. К низу живота был с нажимом приставлен его собственный кинжал, выдернутый из ножен на поясе.       — Попались, Капитан, — мягко выдохнул Гарри.       — Да. Неплохо. Я лишился поджелудочной, а ты головы. Кажется, ты снова проиграл?       Гарри закрыл глаза, пытаясь стабилизировать дыхание и осознать произошедшее. Два поражения на ринге за день – что-то новое.       Новое и странное.       Внутри бушевали незнакомые чувства. Не было досады, злости, разочарования.       Я что, радуюсь проигрышу?       — В следующий раз целься выше, чтобы унести в могилу что-то поценнее ноги. Голос Капитана вернул его в реальность, и Гарри обнаружил, что все еще стоит перед ним на коленях. Настолько близко, что чувствует кожей жар его тела.       Секунда зрительного контакта длилась вечность. Но оборвалась, когда Гарри, к своему ужасу увидел, как его собственная рука с зажатым в ней кинжалом, дернулась обратно к Капитану, затем лезвие полоснуло его бедро. На брюках проступило широкое пятно крови. Женский голос разрезал тишину плаца:       — Надо доводить дело до конца. — Все повернулись. — В реальном бою это будет стоить тебе жизни.       Капитан склонил голову, затем только пережал ладонью ногу. Номера, последовав за ним, тоже поклонились. Гарри перевел взгляд с расползающегося темного пятна крови на прибывшую Старейшину.       Мадам Божна отмерила каблуками еще несколько шагов и приблизилась к тренирующимся.       — Вольно, — строгим голосом скомандовала она и, обращаясь к Капитану, добавила: — Спускайся. Есть миссия. Остальным вели разойтись.       Конечно. Общаться с уголовниками явно не ее уровень.       Номера разбрелись по углам, создавая видимость бурной деятельности. Гарри же нарочито медленно собирал оружие с ринга, долго возился с крепежами и постоянно посматривал на тихо переговаривающихся. Мадам Божна выдала Капитану пачку документов, пролистав которую, тот заключил:       — Это же Италия, — взгляд Капитана стал другим. Он явно что-то значил для них двоих, но Гарри не знал что. И это бесило. — Туда ночью отправились Авроры, я видел приказ.       — Их уже там нет, — на губах Старейшины мелькнула маниакальная усмешка, от которой поползли мурашки. — А если кто-то остался, то вряд ли дотянет до вашего прибытия.       — Многообещающе, — холодно согласился Капитан, вновь посмотрев на карту.       — Продолжишь пялиться, она заметит.       Перед лицом, перекрывая вид, появился Монах. Жилистый мужчина с печальной улыбкой вытянул Гарри крепкую ладонь, и, когда тот спустился с ринга, вручил ему выбитую палочку.       — Благодарю.       Мадам Божна с Капитаном отошли в сторону. Гарри перестал что-либо слышать.       — Эх. Скорее всего будет миссия, — усмехнулся Монах, незаметно бросив взгляд на Старейшину. — Хотел попросить у тебя пару уроков танцев. Гарри лишь с усилием сдержал лицо и без интереса спросил:       — Разве я могу чему-то тебя научить?       — Я вижу появившийся отблеск сочувствия в твоих глазах, — Монах приблизился с добрым прищуром. — Разговор с Ангелом вышел познавательным?       — Весьма.       — Не думай об этом. Боль в прошлом. Месть в прошлом. Мне не по кому горевать и ненавидеть больше некого. Я сделал свой выбор. Осталось за него расплатиться и отжить спокойно отведенный мне срок.       Вдруг эхом по всему плацу прокатилось хриплое мужское:       — ВЗВОД! СМИР-НО!       Номера быстро выстроились в привычную шеренгу. Капитан прошагал ее от края до края, заглядывая в глаза каждому. И, когда закончил, вышел в центр, сообщил о новой миссии и громким властным голосом перечислил номера тех, кому повезло сегодня испытать удачу.       По команде, плац ожил вновь. Гарри же, словно лишний мусор в отлаженном муравейнике, вновь остался незамеченным.       Нет, так не пойдет. Ты видел, я могу сражаться!       Гарри уверенно зашагал к огромному круглому порталу, где собирались названые номера, но резкий захват на плече развернул его на сто восемьдесят.       — Твой номер не звучал в приказе.       Капитан стоял перед ним, и взгляд его вновь стал усталым и холодным. От промелькнувшего на ринге азарта и интереса не осталось и следа.       — Звучал или нет, я все равно пойду, — без колебаний сообщил Гарри, сбрасывая руку.       — Ослушаешься приказа? На гауптвахте умирает каждый второй, уверен, что хочешь довести все до ареста?       Капитан приблизился и говорил тихо, словно вбивая каждое слово в голову.       — Вы видели меня на ринге, я не пойду в расход, — Гарри не отступил, выдерживая дистанцию. — Я могу быть полезным! Возьмите меня!       Задумавшись на мгновение, Капитан окинул Гарри странным взглядом и выдохнул. То ли успешный тренировочный бой повлиял на его решение, то ли он просто устал бороться с недалекой упрямостью солдата, но внезапно, Капитан назвал его номер. Гарри, едва веря ушам, присоединился к команде, заняв свое место у портала.       Зеленая вспышка озарила мрачный плац и расползлась в каменном кругу портала невесомым шелком. Капитан, а за ним и номера, один за другим исчезали за завесой. Гарри зашел одним из последних, и зеленый свет такой же быстрой вспышкой погас.       Портал выбросил их в узком переулке старого города. Мощеная крупным булыжником улица выводила на площадь с монументальным средневековым храмом. Верх его шпилей отчаянно цеплялся за лучи утреннего солнца, пытаясь вырваться из непроглядного облака тьмы. Черные песчинки сочились из выбитых витражей, окутывали стены и душили древние статуи.       Номера, каждый знающий свое дело, распределились бесплотными призраками по переулку. Кто-то занял крыши низких домов, кто-то незаметно вышагнул на широкую улицу, часть отправилась к самому храму на разведку. Лишь шорох одежды выдавал присутствие отряда в утреннем городе.       В самом конце, там, где тень переходила в солнце, стоял Капитан, неподвижно наблюдая за клокочущей тьмой. Перед ним бушующим потоком бежали без оглядки перепуганные жители городка. Было понятно, силы тьмы были для них невидимы, но вибрации и грохот они ощущали отчетливо.       Очередной гром сотряс землю, колокол издал свой последний звон, и по светлой стене церкви поползла глубокая трещина. Из ее черной глубины раздались звуки, от которых волосы встали дыбом. Не то вой, не то крик, не человеческий и не звериный. Хотелось закрыть уши руками и бежать как можно дальше. Небо потемнело, словно перед грозой. Гарри поравнялся с Капитаном. То же сделал и Пес.       — Много, — сухо заключил тот, хмуро принюхиваясь к чему-то в воздухе.       — Знаю, — согласился Капитан.       Было видно, как он высматривал что-то в стенах, окнах, что-то быстро обдумывал.       — Разрыв прямо в церкви? — с недоверием спросил Гарри. — Как так?       — Материя не рвется в простых местах, — ответил Капитан, не сводя глаз с дрожащих белых стен, почти полностью ставших черными. — Старый город, долгая история. Церковь видела и пережила многое, приняла в себя много скитающихся людских душ.       — Большая сила. Тянет, — добавил Пес.       Рядом с крыши почти бесшумно спрыгнул Монах. Его светлый льняной костюм был заляпан черными пятнами, а кожа отдавала гарью.       — Все входы и окна кто-то намертво запечатал.       Капитан еле слышно вздохнул и сообщил:       — Тогда зайдем через главный. Надеюсь, колокольня еще немного продержится, — затем он повернулся к Гарри и с нескрываемым пренебрежением добавил: — Добро пожаловать в твой первый день. Если выживешь и не наделаешь ошибок, я, так и быть, публично перед тобой извинюсь. А если нет... Что ж, постарайся сохранить форму и оружие в целостности, они пригодятся более удачливым и послушным.       — Начищу клинки до блеска прежде чем умереть, не переживайте, — съязвил Гарри, незаметно касаясь палочки на крепеже.       Какой смысл от этих разговоров? Я видел многое, пережил много битв, я не простой прохожий, пришедший поразвлечься!       Капитан с усталым видом отдал приказ, и все ровным отрядом направились вперед. Площадь уже опустела, магглы инстинктивно убежали прочь от разлома. С каждой ступенью, приближающей их к высоким дверям, дыхание становилось все тяжелее. Номера начали вооружаться, зазвенели в плотном воздухе клинки, взвел палочку и Гарри.       Двое вышли вперед и по команде распахнули дубовые полотна. На отряд хлынул поток раскаленного душного воздуха, пропитанного сандалом и воском свечей. Капитан зажег Люмос и зашел в темный притвор, выводящий в просторный атриум.       Перешагивая через неопознаваемые в темноте тела, отряд пробирался вглубь церкви. В вязкой тишине слышался едва ощутимый треск напряженного воздуха. Наконец, ещё не до конца затянутые тьмой витражи атриума осветили обугленные развалины когда-то богатого убранства, утонувшие в кровавой битве.       Капитан опустился рядом с одним из тел, не выгоревших до конца, и дернул на себя остатки алого плаща. Сверкнул покрытый копотью знак Аврората. На полу лежал капитан отряда, прибывшего первым на разлом.       Церковь рассекал на две половины магический барьер. За его завесой от мраморного пола до сводчатого купола клубилась бесформенная живая тьма. Отдельные ее сгустки принимали ужасающие очертания, давили, тянули барьер, проверяя его на прочность. Было ясно, долго он не выдержит.       — Разлом у Алтаря, — заключил Капитан. — Осмотреть зачищенную зону, если есть живые, вынести их на площадь.       Номера, стоявшие рядом с Гарри, направились вдоль стен, оценивая трупы больше на пригодность для наживы, чем на остатки жизни. С каждого снималось все уцелевшее, что можно было снять, продать или использовать.       — Опять нам дочищать за этими засранцами, и за что они только жалование получают? — проворчал один из номеров, на корточках сдергивая с пояса погибшего кинжал.       — Видимо, за героические самопожертвования и платят, — ответил ему другой. — Только куда им теперь денжатки. А вон нам пригодятся. Зацени, какой перстень, чур мой.       — Самопожертвование, как же! Кто в здравом уме на такое решится? Заперли их тут, зуб даю.       Не в силах смотреть на терзание трупов тех, кто пожертвовав собой, удержал за печатью выбирающуюся тьму, Гарри вернулся в атриум. Голова шла кругом. Стояла нестерпимая жара, пахло выкипевшей кровью, обугленным железом. Тысячи глаз за темной завесой путали разум. Гарри казалось, он слышит не вой, а смех.       Сердце разгонялось под тяжестью всплывающих один за другим воспоминаний. Самых темных и болезненных, которые так старательно были спрятаны глубоко внутри. Воздуха не хватало. Стоило закрыть глаза, вспыхивал пожар в Хогвартсе, зеленые вспышки непростительных заклинаний, умирающие на глазах родные сердцу люди. Открытые же глаза лицезрели вывернутых наизнанку Авроров, погрязших в черной слякоти.       Спокойно. Только не сейчас. Зачем сейчас? Все было хорошо. Так долго было хорошо.       Завеса, сдерживающая тварей, колыхалась, манила чернотой замысловатых узоров и то и дело вспыхивающих уродливых глаз. Гарри уперся ладонями в широкую мраморную колонну, надеясь найти в ней остатки целительного холода.       Медленный вдох. Медленный выдох. Медленный вдох…       Не торопясь, Гарри открыл глаза и замер. Мраморные узоры вокруг ладоней закружились спиралями, стали расползаться и собираться в дикие образы. В ушах стоял гул, словно тяжелые волны разбивались о череп изнутри. Гарри моргнул, узоры стали четче. Моргнул ещё раз, и с колонны на него посмотрело бледное искаженное гневом лицо Волан-де-Морта, затем оно ринулось вперед.       — НЕТ! — вскричал Гарри, пытаясь отшагнуть, но ноги будто вросли в пол.       Ладони провалились вглубь колонны, и Гарри дернуло вверх. Последнее, что он успел увидеть сквозь окутавшее, раздирающее в стороны, черное облако – расписной сводчатый потолок и яркая молния, пронзившая сердце с адской болью. Беззвучный хрип застрял в горле и сознание выключилось.       Тьма длилась секундную вечность. Затем голову пронзило шипами, и Гарри через силу распахнул глаза. Дернувшись, он осмотрелся и с нездоровым хрипом опустился обратно. Он лежал на полу в темном помещении, над ним нависал Монах.       — Это... реально? — ещё не приходя в себя, спросил Гарри.       — Смотря, что ты увидел, — усмехнулся Монах, опускаясь рядом на корточки. — Худший кошмар?       Стены плыли по кругу, но все же с каждой секундой все медленнее. Гарри заставил себя сесть.       — Нет, я ничего не видел.       — Как скажешь. На вот, разотри между зубов, — монах протянул ему пучок темно-изумрудной травы. — Горько, но эффективно. На ноги быстро встанешь.       И почему мне все хотят что-то засунуть в рот? Старательно смаргивая все что увидел, Гарри возвращал телу чувства. Горькая трава била иглами в мозг, насильно пробуждая каждую его клеточку. Только сейчас Гарри понял, что сквозь звенящую вокруг тишину пробиваются звуки взрывов. Где-то там уже шел бой.              — Давай, вставай, все веселье пропустишь, — Монах потянул его наверх, устанавливая на ноги. — Отлежаться тут не выйдет.       — Я все испортил, да? Что произошло? Гарри проверил палочку, крепежи с оружием. На удачу, осталось на месте.       — Ты упал на завесу, разорвал ее и выпустил тварей наружу, — отмахнулся Монах и увидев взгляд Гарри быстро добавил: — Неизбежный бой всего лишь начался раньше и чуть более неожиданно.       — Нет, меня утянули внутрь. Наверх, их было тысячи. Рук, глаз, когтей…       — Если бы так, ты был бы уже мертв. Это был мираж. Так действует тьма. Скоро привыкнешь, — мягко усмехнулся Монах. — А знаешь, забери весь пучок, кажется, тебе он нужнее.       — Почему ты возишься со мной? — серьезно спросил Гарри, убирая траву в карман плаща.       Монах помедлил с ответом, но все же сказал:       — Напоминаешь ты мне одного мальчугана. Такой же безбашенный был, упрямый, но с чистым и очень большим сердцем. Сейчас ему было бы столько же, сколько тебе. — Улыбка растянулась под печальными глазами. — Идем. Для статистики мне нужно убрать минимум полсотни демонов сегодня. Оставшиеся пять лет сами себя не отработают.       Стоило Монаху снять заглушающее заклинание, как воздух наполнился оглушительным ревом, рокотом и громом. Прямо перед Гарри кубарем скатился с лестницы один из номеров, едва не сбив его с ног.       Тьма потусторонняя перемешалась с тьмой людей. В водовороте тел, рук, бесформенных конечностей и вспышек заклинаний трудно было различить хоть что-то. Монах не теряя времени уложил двоих тварей магическим хлыстом, выскочившего из-за колонны демона перерубил пополам Гарри.       Церковь тряслась мелкой дрожью, покрываясь трещинами. Массивные булыжники в полу хаотично двигались, выдавливая один другого. Перекрытия грозились вот-вот обрушиться.       Номера, не ограниченные тренировочным рингом, предстали перед Гарри в полной своей силе. Прирожденные убийцы, они наслаждались резней, успевая перебрасываться подстегиваюшими шутками и считать убитых.       — Новичок, справа! — выкрикнул Монах.       Над головой просвистел чужой клинок. Гарри пригнулся. Где-то у Алтаря выбился из общего гула короткий болезненный крик. Отряд потерял очередного бойца. Клубы тьмы растворялись и материализовались вновь и вновь, казалось, тварям не было конца.       — Когда они закончатся?! — выкрикнул Гарри, смахивая клинком половину головы очередной твари.       — Когда Капитан закроет разрыв! — прокричал в ответ Монах, подныривая под его нож и сбивая с ног другую тень.       Вдруг огромный сгусток тьмы уплотнился прямо перед Гарри. Из черноты на него посмотрели два янтарных глаза. И в следующую секунду тьма обрела форму огромного демона, с длинными когтистыми клешнями. Пол под его массивными ногами разошелся трещинами, часть камней обрушилось в подвал, оставляя сквозные дыры. Существо ринулось на Гарри, выбрасывая вперед острые как бритва конечности. Он метнулся в сторону.       Гарри был уверен, что успел отскочить. Но почему тогда отчетливо услышал хрип и хруст ломающихся ребер?       Быстрый взгляд вниз. Цел. Повернулся и замер.       Время замедлилось.       Огромная когтистая лапа твари пронзила живот Монаха. Гарри видел, как у того в удивлении распахиваются глаза и рот в последнем вдохе.       — … ЭКСПУЛЬСО! — выдавил из пережатой глотки Гарри. Клешню выдернуло из обмякшего тела. Демон разлетелся на мелкие куски. Монах, словно ещё не осознавая произошедшее, опустил мутный взгляд вниз, пытаясь руками нащупать рану.       …Нет! НЕТ!       Гарри рванул вперед, с трудом балансируя на разрушающемся полу, перепрыгивая черные обвалы.       Когда оставалось буквально пара шагов, очередной взрыв прошелся вибрацией по полу, окончательно разрушив перекрытие. Камень треснул в последний раз.       Гарри поймал взгляд Монаха. Тот, держась за живот, с досадой улыбнулся и прохрипел:       — Жалко-то как. Я не успел.       Пол рухнул вниз, накрывая сверху упавшее во тьму тело.

***

      — Четырнадцать... Пятнадцать...       Хотел бы Драко считать уходящие минуты, но он считал уходящие из его отряда жизни. Оббегая по периметру каждый этаж церкви, заглядывая с Ревелио в каждый угол и каждую каморку, он то и дело перешагивал через трупы когда-то названных им номеров.       С каждым пройденным хранилищем, с каждой прочесанной колоннадой надежда, которая и без того была призрачной, исчезала окончательно. Очередное пустое задание и очередной пустой разрыв, не приблизивший ни на шаг к завершению его миссии. Обыскав заброшенный каменный подвал, где самый яркий Люмос не мог осветить дальние тёмные углы, он вышел на свет. И вычел из своего счёта ещё пятерых.       Стоит ли одна-единственная его жизнь жизни сотен пусть и самых конченых людей магического мира? Драко пришлось убедить самого себя, что стоит.       Они сами подписали контракт. Они знали, на что шли. Это их и мой шанс на жизнь.       — Салазар, я уже думаю, как Божна… — Драко потер переносицу, смахивая ненужные мысли.       Быстрыми шагами он поднялся по винтовой лестнице в атриум. Мощный взрыв едва не сшиб его с ног. В последний момент он успел выставить щит, от летящих в голову обломков колонны.       Когда пыль улеглась, Драко замер посреди церкви. За обвалом пола, за парадной колоннадой, разрубая Алтарь, сияла чернота. Разрыв, разросшийся до неимоверных размеров, занимал все пространство до потолка, поглощая в себя остатки света, и продолжал увеличиваться.       Ужаснейшее доказательство того, тут не было ничего, нужного Божне. Разрыв светился так ярко на карте, потому что он сам по себе был ужасающий силы.       Вдруг края Разрыва задрожали, и изнутри полезло в стороны нечто. Через мгновение стало понятно, это огромные клешни потусторонней твари. В черноте сверкнул гигантский глаз.       — НА ВЫХОД! СЕЙЧАС! — Драко направил вглубь церкви синюю вспышку. Номера увидев знак, тут же кинулись назад. — Пес, открывай портал на плац!       Мысленно считая возвращающихся, весело обменивающихся совершенными подвигами, Драко достал ритуальный кинжал, и морально готовил тело к очередной убийственной дозе тяжелой магии. Когда последний номер исчез в круге, он поднял напряженный взгляд на Пса.       Вышедших на миссию номеров было шестьдесят, погибло двадцать три, вернулось в портал тридцать семь, считая 3-й номер. Где ещё один?       Пес понял его без слов и вскинул руку по направлению к Алтарю. Из его перстня появилась алая молния. Она на мгновение пронзила тьму. Но этого хватило, чтобы увидеть оставшегося среди завалов человека.       — НАЗАД! Это приказ! — выкрикнул Драко, но клубы черной пыли вновь плотно окружили их. С трудом сдерживая гнев, он спросил, не нуждаясь в ответе: — Это же он, да? Ты рассмотрел?       — Он, — кивнул Пес, с интересом наблюдая за реакциями своего Капитана. Дав себе буквально пару секунд на размышление, Драко вдруг принял неожиданное для себя решение.       — Владимир, закрывай портал. Уходи. Ты знаешь, что делать.       — Слушаюсь.       В столкновении напряженных взглядов скрепился негласный договор, и Пес исчез вместе с зеленой вспышкой. Церковь погрузилась во мрак.       Времени на ажурное колдовство не осталось. Драко двинулся к Разрыву, намереваясь схлопнуть его вместе со всем зданием. Чистильщики выстроят все заново. Долго и дорого, но выстроят.       Драко потом подумает о том, что тело выломается наизнанку от такой силы, о том, что с ним сделает Божна за лишние проблемы и отчеты перед другими Старейшинами. Все потом. Сейчас времени нет.       То, что смотрело на него из темноты, не должно было ворваться в их мир.       Тонкие белые нити тянулись к его телу, стягивая стены, пол и потолок стягиваясь в одну точку. Каждый шаг был бесконечно тяжелым, но Драко продолжал идти.       Сквозь сумрак теней он увидел силуэт, который, отбросив каменную глыбу, нырнул в трещину в полу. Драко ускорился, переступая трупы и на ходу завершая магию. Нити сияющей паутины оплели своды потолка, цеплялись за Разрыв, обрывались и цеплялись вновь.       Мне показалось. Точно показалось. Это не он. Просто мираж. Происки тьмы.       Но стоило подойти к краю расщелины, как Драко буквально заколотило от злости. Внизу в обрушившемся склепе был Новичок. Подсвеченный затухающим пожаром, он хаотично раскидывал в сторону обломки, под которыми лежало чье-то тело.       — Что ты творишь?! Поднимайся! — взревел Драко.       — Я почти его достал! — донеслось снизу сквозь напрочь сбитое дыхание. — Он живой! Ещё живой!       — Он живой труп! ПОДНИМАЙСЯ!       Новичок на мгновение поднял лицо. Драко увидел пустые, стеклянные, невидящие глаза. Его не услышат, что бы он не сказал.       Кровь размеренно капала с ритуального кинжала, отмеряя секунды до того, как заклинание свершится. Нити стянут все вокруг, превращая в ничто.       Нужно убираться.       Едва держась на ногах, Драко спрыгнул вниз. Великие колонны и выжженные расписные стены потянулись за ним. Прямо над головой раздался сухой и гулкий треск камня.       Что я творю?! Надо было его бросить! Если выживем, лично прикончу!       Драко дернулся вперед и в последний момент схватил Новичка за шиворот.       — ОН ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! — выкрикнул тот, едва дотянувшись пальцами до угасающего тела.       И когда до спасительного касания оставался дюйм, и в ещё живых глубоких глазах блеснула надежда, аппарационный вихрь дернул двоих назад и вверх. Церковь схлопнулась в ничто, зашивая Разрыв. И свет в глазах Монаха потух вместе с жизнью под многотонными обломками.