Преданный

      август, 2000 год.       два года после Второй магической войны       Коридор старого многоквартирного дома, сквозь пыльное окно которого с трудом проникал рассвет. Воздух в нем настолько густой и затхлый, что запах свежей крови тут же вмешивался, не оставляя стального шлейфа. Это, наряду с глухотой и слепотой оставшихся жильцов играло на руку ползущему с работы Гарри Поттеру.       Кто-то после трудовых будней релаксирует в ванной, кто-то гуляет в парках или читает любимые романы. Гарри же отмывался. В буквальном смысле. От крови, следов отравленных стрел, липких клочьев темной магии. Отмывался с дикой, почти сумасшедшей улыбкой, радуясь очередному прожитому дню, полному опасностей, диких событий и непредсказуемости.       Зона комфорта у всех разная. У Гарри она была где-то в паре дюймов от неминуемой гибели.       Последний лестничный пролет он преодолел с трудом. Бинт, стягивающий рану на предплечье, уже не спасал, пульсациями выпуская наружу вязкую жидкость. С еле слышным скрипом завершающей ступеньки, Гарри замер и пригнулся.       Запах магии. Темной и очень сильной. Он научился отличать ее за это время, чувствовать костями. Особенно ярко тьма выделялась на фоне амбре стариковских лохмотьев и их многочисленных кошек.       Коридор оказался пуст. Но натренированная рука все же дернулась к палочке, когда в следующую секунду проскрежетала железная дверь в соседнюю от его квартиру.       — Ох, милок, явился не запылился, — грузная старушка, переваливаясь, выплыла из проема. — С неделю ж не видать, все на вечеринках своих прохлаждаешься?       — Добрый вечер, миссис Томсон, — поздоровался Гарри, не смотря в ее сторону. В щель между полотном и откосом его двери было что-то вставлено. Он ускорил шаг. — Разбудил наверное?       Нечто, что оказалось письмом, Гарри тут же сунул в карман, и на пятках развернулся к почти слепой старушке, все же пряча за спиной забинтованную руку.       — Так уж утро, дорогой. Не ты, птицы треклятые подняли шум. Здоровые. Летали, бились вокруг аки слепые, сумасшествие какое, — старушка показательно поежилась, кутаясь в шаль с видавшими виды подсолнухами, и бросила подозрительный взгляд на окно. А Гарри еще раз поблагодарил судьбу за ее слепоту. Ведь стекло витража было разбито в нескольких местах, а вся рама облеплена кровью с перьями. — Вороньи похороны видать. Худое ознаменование.       Гарри покачал головой, почти искренне соглашаясь. Знак, как не крути, плохой. Только не вороньи это были перья, а совиные. Длинные и до блестящего черные. Почта Нового Министерства.       Что за важности это письмо, что меня нашли, несмотря на защитные барьеры и охранные чары?       Попрощавшись, Гарри нырнул за скрипучую дверь, шепотом снимая десяток скрывающих и запирающих заклинаний. Ажурная буква «М» на бумаге кровожадно вкололась между ребер. Ровно так же он в одиннадцать лет с трепетом держал такой же конверт. Конверт, который вырвал его из Ада дома Дурслей, ослепительной вспышкой показав волшебный, сказочный мир, а затем безжалостно уничтожил его, разбив о темную реальность, пропитанную смертью близких людей и бесконечными потерями.       Внутри было все без изменений: «Дорогой мистер Поттер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства Хогвартс. Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых…»       Все как всегда, кроме двух жирных НО. Во-первых, ему три недели назад исполнилось двадцать, а не одиннадцать. А во-вторых, от одного вида развалин, что остались после разрушительной битвы с Волан-де-Мортом, он буквально терял рассудок. Захлебывался в пролитой крови, липкие грязные пятна которой не забылись и никуда не исчезли, каждый день напоминая Гарри о том, сколько людей умерло по его вине.       Ледяные мурашки проскребли внутри костей. Гарри вздрогнул и гневно тряхнул конвертом.       Да триста раз я туда поеду! Идите в…       С тонким звоном из ниоткуда выпал небольшой серебряный кинжал, в виде изящного пера. Недвусмысленный знак того, что магическая жандармерия, в частности Старейшина, возглавляющая ее, имеет прямое отношение к этому письму.       Солнечный блик сыграл на лезвии. И, стоило Гарри его поднять, из серебра хлынула густая алая жидкость. Ручьи поползли по пальцам, с методичным стуком капая на старый ковер. И после такого красноречивого перфоманса, и письмо и кинжал с взрывным хлопком исчезли.       Да уж, Госпожа Б, умеете вы вести переговоры.

~

      1 сентября 2000 год. 11:05       Хогвартс. После войны от некогда великого замка осталось лишь жалкое слово и горы разрушенных стен. Магический мир, оказавшийся на грани катастрофы, после провала первого послевоенного парламента, взяли под контроль четыре сильнейших мага. Четверо Старейшин за два года смогли вернуть магическому обществу, хоть пока что и хрупкую, но спокойную жизнь. Заработали больницы, банки. Маги стали более уверенно выходить на улицы.       На третий год настало время Хогвартсу вернуть себе звание лучшей школы чародейства и волшебства. Хогвартс-экспресс с трудом отходил от станции, переполненный учениками.       Гермиона Грейнджер и Рон Уизли, придерживая одной рукой сумки над головами, а другой крепко держась друг за друга, пробирались через бегающих из купе в купе детей, пригибались под летающими самолетиками и фейерверками, одновременно стараясь не наступить на сбежавшую от невнимательных хозяев живность.       — В прихожей не оставила набор перьев? — заслоняя пушистые волосы девушки от хлопнувшего рядом салютика, спросил Рон. Поезд тем временем нехотя набирал скорость, оставляя пыльный город позади.       — Нет, а ты взял новую мантию? Старая в плечах не сошлась же, — не поворачиваясь, ответила Гермиона, перешагивая через непомерно огромную и недовольную жабу.       — Закинул в последний момент… Черт возьми! — воскликнул Рон. Толпа первокурсников пронеслась мимо них, чуть не сбив с ног. — Осторожнее можно?!       Гермиона вдруг дернула его за рукав и приложила палец к губам. Из купе, куда только что забежали дети, слышалось бурное обсуждение жуткого полуживого колдуна, спящего в конце вагона. Обменявшись многозначительным взглядом, Гермиона и Рон ускорили шаг.       Через мутное окошко двери виднелась темная фигура, приваленная к окну. Длинный плащ и покосившийся капюшон скрывали личность, но Рон сразу узнал, кто это. Против воли воспоминания о погибшем профессоре Люпине, которого они много лет назад так же обнаружили в пустом купе, заскребли под ребрами.       Поколения сменяют поколения, а разбитые жизнью волшебники продолжают спать, тяжело привалившись к стеклу полного детей поезда.       Стоило Гермионе дотронуться ручки откатной двери, широкий капюшон шелохнулся. Сверкнули стекла круглых очков.       — Здравствуй, Гарри, это мы, — торопливо заговорила она, закрывая за собой дверь. — Рады тебя видеть.       Рон молча согласно кивнул, поймав в ответ смертельно уставший взгляд потухших, некогда ярко-зеленых глаз.       — Как твоя работа в Новом Министерстве? — спросила Гермиона, устраивая сумку под сиденьями. — Спокойно отпустили?       — Да, — коротко ответил Гарри. Затем изобразив подобие улыбки добавил: — Конечно да. Быстро нашли бедолагу, который будет сутками разгребать в архиве пыльные пергаменты вместо меня.       Внутри него с теплой радостью от встречи боролось неудержимое негодование. Гарри покосился из-под капюшона на друзей, не понимая, как они с такими радостными улыбками могут ехать в это богом забытое место. Он до последнего надеялся, что они передумают и останутся в Лондоне.       — Ну ладно я, а куда вы поперлись, зачем?! — слова все же сорвались с губ. Гарри пытался держать тон ровным, но получалось с трудом. — Я же говорил, точно справлюсь сам!       Гермиона впила пальцы в сумочку, пытаясь подобрать слова. Рон не пытался.       — Вообще, логичнее нас увидеть в этом поезде, чем тебя, друг. Ну, учитывая прошедшие два года и то, как ты их прожил… Ну что? — начал Рон, возмущенно дергаясь от втыкающегося в ребра женского кулака. — Я вообще до сих пор так и не понял, зачем ты согласился вернуться в Хог, если от одного упоминания у тебя мозги съезжают…       — К Мордреду тебя, Рон! Так нельзя говорить, захлопни варежку! — вскрикнула Гермиона, подпрыгивая на месте. Рон уставился на нее широкими глазами. Все же тесное общение с Роном сильно расширило и смягчило границы ее лексикона, подумал Гарри. — А что? Я еще не в замке, пока ругаться не запрещено! Мерлин!..       Гарри пожал плечами и вновь прислонился к стеклу, уперев взгляд в смазанные ветром дорожки крупных капель начинающегося дождя.       — Доволен?! — зашипела Гермиона, воткнув финальный удар аккурат между седьмым и восьмым ребром. — Поздравляю!       — А что я сказал?!       Несмотря на перепалку, Гермиона и Рон продолжали держаться за руку, прижимаясь друг к другу двумя воробушками в холодном купе.       — Гарри, мы в любом случае очень рады, что ты решился на такой смелый шаг. И в поезде мы сейчас не потому, что не доверяем тебе, — скомкано собирала предложения Гермиона, чувствуя себя как на экзамене. — Я хочу сказать, раз Новое Министерство разослало письма выпускникам войны, нужно дать этой идее шанс. И я надеюсь, ты разрешишь нам разделить этот путь на троих, как в старые добрые времена.       Увидев легкую улыбку на губах Гарри, а затем и согласный кивок, она выдохнула, позволив себе откинуться на спинку кресла.       За окном ударила молния, наполнив громом тишину купе. Редкие капли на стекле слиплись в плотную ливневую завесу.       Как в старые добрые?       Чем ближе они подъезжали к Хогвартсу, тем крепче сжимался узел под ребрами Гарри. Страшно. Какой он, замок? Все еще разрушенный, напоминающий о трагедии и пролитой крови? Или обновленный, сияющий так, словно не было этих смертей, издевающе поблескивающий новыми башенками?       Как в старые добрые.       Могли ли три первокурсника девять лет назад хотя бы представить все, что им предстоит пережить? Все, что им придется потерять?       — Я уверена, у вас все получится! — намеренно взрослым и серьезным голосом заключила Гермиона. — Я горжусь вами, такие молодцы.       — Молчи, предательница! — завыл Рон, хватаясь за переносицу. — Ты должна была с нами пойти учиться, а не преподавать!       — И что же мне делать на занятиях, балда?! — воскликнула Гермиона. Вновь летящие в него кулаки Рон ловко перехватил, оставляя извинительные поцелуи. — Заново писать три комплекта работ, а потом еще и сдавать экзамены повторно, и за вас двоих тоже? Я в отличие от некоторых доучилась еще в первый год!.. Ой…       Гермиона затихла, перебрасывая обеспокоенный взгляд с Рона на Гарри.       — В смысле… я не это хотела…       — Нет, все в порядке, ты права.       Рон сгреб в охапку уже смертельно побледневшую девушку и повалил к себе на колени, давая вытянуть ноги на кресле.       — Ты будешь отличным профессором, — уверенно сообщил он. — Раз с нами управилась, малышню быстро построишь.       — Думаешь?       — Скажи же, Гарри!       Гарри, который выпал из разговора еще давно с уверенностью согласился. В купе вновь повисло молчание, даже появление тележки со сладостями в окошке двери осталось незамеченным.       Рон вздохнул и подобно Гарри привалился к запотевшему окну, протирая рукавом такой же кружок для видимости.       — Погода портится, — заключил он, лишь бы что-то заключить. Вид Гарри сильно удручал, а помочь он никак не мог, что удручало еще сильнее.       — Портится, — ответил Гарри.       Конечно портится. Гарри даже знал почти поминутно когда и как. И сам зачастую был причиной этих бедствий. Но сказать он этого не мог.       Смерть темнейшего в истории волшебника мощным взрывом сотрясла землю, впиталась ядом в почву, воздух, запустив нескончаемую череду странных природных катаклизмов.       Для большей части магического мира эти катаклизмы так и остались странной непогодой. Новое Министерство в каждом заявлении не забывало упомянуть, что все под контролем.       Волноваться не о чем.       — Портится? — возмутилась Гермиона, укутываясь плотнее в куртку Рона. — А когда она была хорошей?       — Ну, например, этим летом на термометре стабильно было 40°С. Блаженство!       — Вообще-то не все такие теплолюбивые, Рональд. Для Британии такие температуры летом настоящий феномен. Бедные магглы уже бьют тревогу о глобальном потеплении. У заводов демонстрации были почти каждую неделю!..       — А что ты им скажешь? Извините, в волшебном мире взорвался на куски один темный маг и похерил баланс всего живого? — Рон изобразил гнусавый голос, словно вся верхушка Нового Министерства говорила именно так. — Все в порядке, но мы не знаем, как это починить, уже третий год?       Вдруг оба одновременно перевели взгляд на Гарри, который уже несколько минут смотрел на них со странной улыбочкой с легкой ноткой безумия, не предвещавшей ничего хорошего. Но когда он заговорил, они не смогли сдержать смех.       — Знаете, есть кое-что, что греет мою душу, — с ухмылкой заявил Гарри и сделал лирическую паузу, давая ребятам отойти от шока, ведь он сказал больше двух слов подряд. — Наконец-то проживем хоть один год спокойно без везде сующего свой нос Малфоя!

~

      По старой лестнице прокатились первые шаги, скрипнули тяжелые парадные двери. И вместе с сырым осенним воздухом в старый замок хлынула жизнь. Ученики со всех курсов и факультетов, смешавшись в одну разноцветную толпу, медленно заполняли холл. Некоторые уже заходили в Большой зал, столы в котором вот-вот переполнятся всевозможными блюдами.       Стены во многих местах еще покрывали трещины, несколько булыжников от разрушенного потолка, уже покрытые пылью, мирно покоились на полу. Осторожно осматриваясь, ученики кучковались за их тенью, завершая начатые в поезде разговоры и оттягивая момент начала церемонии.       — Столько старших вернулось в этом году! Зачем им учиться? — прозвучал недоверчивый голос третьекурсника.       — Я слышала, сами Старейшины разослали письма…       — Да уж, — без энтузиазма ответил он. — Только не особо выбирали получателей. Бывшими пожирателями тоже не брезговали.       — Что ты такое говоришь?!       — То, что слышал. Прямиком к нам на Слизерин, кстати, пригласили. Говорят, он тот, кто предал всех в Хогвартсе и встал на Его сторону.       — Ага, — закивал его товарищ. — И предыдущего директора убил Авадой.       — Салазар!       — Да, разгромил с пожирателями пол замка, кстати, он их и запустил сюда.       — А не он на втором курсе убил девочку в подземельях? — послышался рядом обеспокоенный голос дрожащего первокурсника.       — Перестаньте, этого быть не может! Зачем ему возвращаться?!       — Видимо смелость штаны жмет.       Все замолчали, обдумывая разговор. И вдруг одна из собравшихся неуверенно спросила:       — А как зовут-то его?       — Не помню, вроде…       — Драко Люциус Малфой.       Затихли не только неудавшиеся сплетники. Казалось, по всему холлу прокатился чугунный шар тишины. Драко Малфой, перекрывая свет свечей, навис над побледневшими от страха учениками.       — Чего трясетесь? Показалось, вы обо мне говорили, разве нет? — спокойно спросил он, многозначительно заглядывая в глаза каждому. — Замечание про штаны было весьма искрометным, одобряю.       — ЧТО. ТЫ. ЗДЕСЬ. ДЕЛАЕШЬ?!       Оказавшийся перед Драко Гарри буквально горел изнутри, грозясь вот-вот выдать залп огня, словно огнедышащий Венгерский хвосторог. Вся усталость и апатия вмиг испарились.       — Пришел учиться. Это же школа, Поттер. Тут учатся. Книжки там разные, заклинания, понимаешь? — с демонстративным вздохом ответил Драко. Затем растянулся в слащавой улыбочке: — Здравствуйте, профессор Грейнджер, Рыжий.       — Приветствую, мистер Малфой.       — Какого хуя?! Я думал ты сдох где-то между судами и Азкабаном! — взревел Гарри, наступая. — Я спрашиваю, какого хуя ты сюда вернулся?!       Чертов Поттер, откуда столько силы?!       Драко почти увернулся от его руки, но Гарри резко поймал его другой за подбородок, вздергивая к потолку, в зияющей дыре которого просматривалось серое небо.       — Знаешь, чьих это рук дело?! Твоих, блять, дружков! — Гарри выплевывал каждое слово ему в лицо, словно пытаясь пронзить насквозь. — Нравится? Каково стоять там, где по твоей вине лилась кровь?!       — А тебе? — спокойно ответил Драко, дернув головой. Пальцы соскользнули с подбородка, оцарапав кожу. — Ты тоже тут стоишь. Напомнить тебе о тех, кто...       — Только попробуй произнести их имена своим поганым ртом, — зарычал Гарри. — Закройся нахрен!       Драко бросил быстрый взгляд на собравшихся поглазеть школьников, на разъяренного Гарри, на его до треска сжатые кулаки. И лицо его стало гадливо ухмыляющимся.       — Держи себя в руках, Поттер, — нагло пропел он. — Ты так близко, люди могут и подумать чего…       Резкий удар тяжелого кулака. Разбитый нос. И темная аристократическая кровь брызнула в воздух.       — Ну хоть что-то в этом мире не меняется, — вздохнула Гермиона, наблюдая, как Рон кинулся разнимать сцепившихся.