В голове воет свобода

      Время всегда казалось Коле каким-то скоротечным и непонятным, не успевал он оглянуться, как из обычной деревушки он становился одним из подающих надежд признаком наступающего прогрессивного будущего. Он не успевал даже отметить, как уже вырос больше, чем на несколько сантиметров. Все вокруг не могли поверить в его успех, даже те, кто ставил больше всего на то, что в будущем Коля станет их ориентиром. И всё-таки он стал тем, кем является сейчас. Случись в настоящее время что-то с Москвой, он тут же возьмёт на себя бразды правления, просто потому, что знает, что всё получится. Он, Новосибирск, был выверен с математической точностью, поэтому никаких огрехов быть не должно было. Но уже с примерно полгода с той апрельской конференции его всюду преследуют события прошлого, и от этого кажется, будто что-то сломано. Никто не видит дефект, он заметен лишь изнутри, вероятно, где-то около его сердца образовалась недоброкачественная опухоль, которая мешает его сердцу нормально функционировать. И это не поддаётся никакому другому объяснению. А как иначе можно назвать ежедневные, ежечасные мысли о ком-то другом, кто даже не является его непосредственной работой. Мысли эти изводили, заставляли кусать губы, чесать ладони и сводить шею. О, Коля точно был не в себе, почти каждый день хотя бы по предложению записывая мысли в блокнот, который теперь имел привычку всюду с собой носить. Они с Русланом за эти полгода виделись всего два раза, и каждый был по-особенному странен тем, что Енисейский с каждым разом становился всё мрачнее. Коля привычно фиксировал каждый его жест, запоминая угол наклона и тень, которая падала на него в тот момент. И записи увеличивались в объёме, а затем за ними шли десятки страниц странных выводов, большую часть из которых Коля зачёркивал — его интуиция подсказывала, что как бы он ни пытался, всё равно ему не добраться до правды. Руслан Енисейский не был похож на незыблемую физику, он скорее был математикой, которая никогда не поддастся уму человека, ибо она настолько широка, что познать её не представляется возможным. Странно, что Енисейский не приходил на собрания СФО, его будто бы это совершенно не касалось. На любые сообщения Коли по поводу расписания следующих собраний он кидал недовольный смайлик и писал, что не сможет посетить встречу, так как в его городе ведётся подготовка к чему-то важному. Первые разы Сибиряков верил, оправдываясь за Руслана перед остальными, но позже у него самого начали появляться вопросы. Дугар был там, почему бы и Енисейскому не уделить время работе и остальным городам? Всё это вызывало у Коли ещё больший зуд, любопытство становилось сильнее, хотя Руслан в его жизни почти отсутствовал. Но ежегодный экономический форум, в котором они должны были принять участие как города миллионники, был хорошим подспорьем для того, чтобы разузнать у Енисейского всё интересующее. Коля вздрогнул, представляя как будет расспрашивать Руслана обо всём, а затем ручка выпала из его рук. В очередной раз он отвлекался на то, что никак не окупало себя. Возможно, Матвей был прав в том, что от Руслана сложно получить то, чего так хочется. Да и скорее тебя снесёт лавиной личностных качеств Енисейского, которые не стоял гордости. Устало выдохнув, Коля собрал документы в папку. Что толку заниматься тем, на что у него никак не хватает концентрации? Лучше проверить телефон в поисках сообщений ответа на приглашение на экономический форум. Коля, конечно, отправил всем сообщение на почту, но и продублировал в личных сообщениях, зная, что почту сейчас проверят разве что Максим, который без устали общался с представителями нефтегазовой промышленности любыми способами. Среди всех сообщений его привлекло только одно.       Нельзя пропустить эту фигню?              Если бы Руслан не поехал, то даже бы не ответил. А он прочитал, ещё и соизволил набрать несколько слов — это означало, что он тоже полетит.              

***

             Они встретились в аэропорту, когда самолёт из Красноярска приземлился в Санкт-Петербурге. Коля и сам не понял, почему так долго мялся у таблоида с расписанием. Его не волновали множественные рейсы Москва-Санкт-Петербург, которые шли друг за другом, глаза зацепились именно за строчку с Красноярском.              Руслан долго оглядывал аэропорт изнутри, пока его глаза не остановились на Коле, который делал вид, что их встреча — совпадение. На самом деле его рейс не завершился тридцать семь минут назад, а он точно тут никого не ждал.              — Ну, здравствуй, начальник, — в привычной наглой манере начал Енисейский. Он за это время очень изменился, глаза его будто стали в несколько раз ядовитее. Щёки впали, а от самого Руслана несло дешёвым табаком. По непривычке Коля поморщился, в повседневной жизни он был очень внимателен к тем, кто курит в общественным местах, и нередко делал им замечание, намекая на закон.              Но Руслану он бы ничего не мог сказать. Енисейский бы его не послушал.              — Руслан? — наигранно удивился Коля. Он прищурился, натягивая очки на глаза. Любой бы дурак заметил нелепость его актёрской игры, но Руслан, казалось, был безразличен к этому.              — Где тут можно покурить? — нервно оглянулся тот. Пальцы его постукивали по тёмным джинсам, а сам он казался каким-то надломленным. Оживший деревянный солдатик выглядел бы также.              — Только на выходе, там есть специальное место, — быстро ответил Коля.              Они обменялись всего парой фраз, и можно было даже предположить, что они находятся в совершенно нормальных отношениях. Коля был вежлив с Русланом, а Руслан был сам не свой. Слишком уж спокойный по сравнению с собой в любое другое время.              — Пойдёшь курить со мной? — хмыкнул Енисейский, когда Коля машинально двинулся за ним.              — Нет.              — А куда же ты тогда идёшь? Разве не надо тебе дождаться кого-то? Твоего воспитателя, например. У вас же тут детский сад, — лениво протянул Руслан. В словах его не чувствовалось прежней желчи, хотя их последний разговор был не очень приятным.              — Матвей не поедет, он не входит в список приглашённых городов.              — Как же? Я думал, он у вас самый важный.              Руслан зажал тонкую сигарету между пальцев и вынул зажигалку. Противник курения Коля не сказал ни слова. Наверное, дело было всё-таки в том, что он едва ли мог оторваться от созерцания Енисейского, он периодически забывал, какой эффект производит на него Руслан, поэтому временная загрузка системы была чем-то привычным.              — Так чего же ты не едешь в гостиницу, начальник? — спросил Руслан, выдыхая дым. Делал он это, чуть отвернувшись, будто неосознанно пытался спрятать Колю от едкого запаха.              — Я был занят, — нелепо увернулся от вопроса Коля. В самом деле не сказать же ему, что он стоял перед таблом и ждал, когда прилетит самолёт из Красноярска?              — Посреди аэропорта? — слабо хохотнул Руслан. — Неужели Матвей заставлял тебя работать в любых условиях? Наверняка, даже в тайге.              Последнее слово показалось Коле каким-то кислым: причина была в том, что Руслан так его произнёс или в чём-то другом, Коля не знал. Больше его волновали подрагивающие пальцы Енисейского.              Спустя столько времени сложно было не почувствовать разницы в поведении Руслана. В памяти отпечатался старый его образ, тем более все мелкие детали Коля прогонял в голове по сотне раз. Он был совершенно не готов к тому, что в Руслане что-то изменится, но жажда разобрать его, рассмотреть каждый орган изнутри становилась всё сильнее.              — Так чего же ты не едешь сейчас?              Сигарета в руках Руслана выглядела броско и неприятно, хотелось ударить Енисейского по рукам, отругав за столь безответственное отношение к себе. Казалось, Коля превращается в Матвея, думая о раздражающем слизистую едком запахе гари.              — Раз ты здесь, то, думаю, будет целесообразно поехать вместе.              — Экономишь на такси? — хмыкнул Руслан. — Я доеду сам, не жди меня, начальник.              Руслан говорил ехать, а Коле от этого сильнее хотелось остаться. Неужели он настолько был зависим от дофамина, который даёт ему расследование дела Руслана Енисейского?              — Не экономлю, просто слежу за тобой.              Руслан выгнул бровь, но это показалось Коле очень странным жестом. Вроде бы перед ним стоял всё тот же Красноярск, только вот буквально каждая черта его кричала о том, что это на самом деле кто-то другой. У Руслана хватило бы остроумия пошутить, обсмеять любое слово Коли, он бы нашёл способ, чтобы спровадить его как можно скорее, сказав очередную гадость. Енисейский раньше мог всё, но теперь он прижимался к столбу и слишком часто делая затяжки. Коля мало видел таких, кто бы мог также быстро выкурить полторы сигареты.              Ничего не предвещало опасности. Красноярск стоял на том же месте, люди были такими же, как и полгода назад. Всё было в порядке, даже если судить по тому, как выполнял свою работу Енисейский. Он делал всё идеально, заполняя отчёты ко времени и без ошибок. Коле даже не приходилось перепроверять их и переписывать заново, потому что Руслан писал их очень хорошо.              Так в чём же было дело?              Очевидно, что-то крылось глубоко в теле Руслана. Точно опухоль, которая распространяла отвратительные метастазы, внутри Енисейского что-то поселилось. Города не страдали подобными вещами, их могло сломить только что-то внутреннее. Тут же вспомнился Московский с его намёком на сложные черты характера Руслана, у которых есть обоснование где-то в прошлом.              Но разбираться в чьём-то прошлом, тем более в прошлом Руслана, было очень тяжело. В то время, когда он был молод, не велись тщательные записи о каждом случае беспокойства Енисейского, о каждом его жесте и взгляде, о которых теперь беспокоился Коля. Рассчитывать на то, что Руслан сам ему расскажет о происходящем, Коля и вовсе не мог. Его в Сибири принимали за дурака, пусть и скрыто, но так многие и правда думали. Даже Матвей мог бы допустить такую мысль.              — Погода дерьмовая, — выругался Руслан. Он действительно был одет недальновидно. Здесь хоть и не было снега, зато был сильный ветер, который пробирал до дрожи. У Коли за то время, что они находятся здесь, уже начали мёрзнуть уши. Он, конечно, не должен был стоять на улице и морщить нос от сигаретного дыма, но… разве мог он просто упустить Руслана?              — А? — тут же весь поток мыслей прервался.              — Никогда здесь не был и лучше бы не приезжал, — пробормотал Енисейский, а потом вдруг его схватил такой ужасный кашель, какого не бывает даже у большого бронхитом.              Из-за того, что в одной руке Руслан держал сигарету, а второй придерживался за столб, на который опирался всем телом, он даже рот не мог прикрыть, сгибаясь в приступах кашля. Коля вздрагивал от каждого звука, он хотел было помочь, но не знал чем, потому что никто его не учил этому. В программе не было подходящего if и else.              Откашлявшись, Руслан пробормотал:              — Говорю же, дерьмовая. Терпеть не могу Европу, здесь климат ужасный.              На это Коле нечего было ответить: он был в ступоре. Руслан был очень странным и непонятным, было сложно догадаться, что он скажет дальше, поэтому он так привлекал внимание учёного Коли. Сибиряков обладал жаждой знаний или просто был вынужден таким стать, потому что всё изначально было решено за него. И он тянулся ко всему непонятному, что уж говорить про Руслана, которого старался избегать даже Матвей, желающий исправить всех. Он видел, как подступиться к тому или иному городе, но когда дело касалось Енисейского, то предпочитал отгородиться.              Настолько Руслан Енисейский был его раздражителем, настолько он вызывал много вопросов.              Наконец Коле понял, что может сказать.              — Не стоит столько курить. Это пагубно влияет на здоровье. Если ты город, то это ещё не делает твоё тело уст…              — Хватит мне этих нравоучений, — Руслан махнул рукой, бросил сигарету в мусорный бак и пошёл в сторону стоявших на парковке такси. Коля быстрым шагом последовал за ним, не желая упускать объект исследования. — Чего ты за мной пошёл, начальник?              — Нам всё равно по пути.              — Откуда ты знаешь, куда я собираюсь?              — Ты же не был здесь, Руслан?              — Я так сказал? — Руслан присвистнул и на секунду остановился, но затем сразу же продолжил идти вперёд, спрятав замёрзшие руки в кармане.              — Да. И ты плохо знаешь город, можешь нарваться на мошенников.              — Я знаю, что тут уважают соли, так что мы подружимся.              — Соли? Какие соли? — нахмурился Коля. Он, конечно, понятия не имел о чём говорит Енисейский.              — Забей. Столицам это не грозит. Это скорбная участь тех, кто был недостаточно хорош для этого звания.              Руслан имел в виду себя и Александра Романова, который когда-то тоже стал ненужной столицей? Или Коля ошибался и на самом деле в этом был другой смысл? Несмотря на холодную погоду, ладони Сибирякова всё же потели от бесконечных загадок и тайн, которые Руслан подкидывал ему, словно голодному животному.              — Малышу вроде тебя не нужно знать и про госпожу Марью Ивановну. Не бойся, в книгах по ядерной физике о таком не пишут.              Вроде бы Руслан сохранял привычную манеру язвить, но на этот раз делал это без особого энтузиазма, больше создавая видимость, что всё в порядке, что ничего не изменилось.              — О чём ты вообще говоришь? — нетерпеливо спросил Коля.              — Да так, мысли вслух, — Руслан улыбнулся, но вышло натянуто.              Он зацепился взглядом за жёлтую машину, которая стояла недалеко от них и пошёл к ней, Коля тут же свернул за ним. Это было похоже на игру в кошки-мышки, где кот бегает за мышкой, которая так манит его. Она тешит голод и жажду знаний чего-то нового. Это было глупым и почти детским сравнением, но Коля очень точно описал их ситуацию.              — Добрый день, товарищ! Довезёте нас?              Водитель такси удивлённо выглянул в окно и посмотрел на них. Всё-так в такое прогрессивное время было странно встретить молодых людей, которые не пользовались телефонами для вызова такси. Но, немного помедлив, он кивнул.              — Куда вам, господа?              Коле показалось, что он находится в каком-то советском фильме, но он покорно сел в автомобиль, пристегнув ремни. Руслан, однако, этого не сделал.              — Говори, куда нам, начальник?       Удивление водителя стало ещё сильнее, так как его поразило то, что такой молодой на вид Коля мог быть чьим-то начальником. Но убедив себя, что и не такие по Невскому проспекту разъезжают, нарушая правила на своих дорогих тачках, он вбил в навигатор адрес, который назвал Коля и поехал.              В такой тесной обстановке становилось всё ещё сложнее. Коля краем глаза заметил, что Руслан сжался в своей тоненькой куртке и прислонил голову к холодному окну. Он выглядел нездоровым, и уж точно после такого ужасного кашля казалось, что Руслан болен.              — Почему ты не посещал собрания? За то время ты… не пришёл ни разу, — тихо спросил Сибиряков. Водитель включил радио, поэтому Руслан мог бы и не услышать, что у него что-то спрашивают.              — Зачем мне приходить, начальник? — Руслан прикрыл глаза и устало улыбнулся. Вероятно, это должна была быть та самая язвительная и ядовитая улыбка, но на её месте получилось нечто усталое. — В чём смысл этой пионерии? Если я комсомолец, то среди шпаны мне места нет.              — Пионения?              Руслан хрипло засмеялся.              — Очень похоже, не правда ли?              — Не слишком. Мы обсуждаем важные дела на собраниях, это касается судьбы СФО.              Руслан молча отвернулся к окну, делая вид, что не услышал. Коля смотрел на него всё так же осторожно — краем глаза подмечая каждое движение. Таким образом он мог бы заработать косоглазие, но сейчас он отчего-то даже не думал об этом. Хотя Матвей учил его думать обо всех исходах событий, уверяя, что если с Сибиряковым что-то случится, то всё пойдёт крахом.              Матвей привил ему всё. От любви к науке до идеального распорядка вечной жизни. Но во всём уравнении он не учёл одного факта, который будет мешать всему задуманному — Руслан, который был подобен Большому Взрыву, вызывающему столько вопросов у учёных. И Колю интересовало всё связанное с ним, он совершенно не мог контролировать себя, когда дело касалось Енисейского.              Возможно, к судьбе Руслана он был равнодушен, но точно не безразличен к тем тайнам, из которых состоит Красноярск.              Тихий голос пробился через мысли, ломая всё.              — Так какое мне дело до Сибири?              — Что? — удивлённо пробормотав и развернувшись на этот раз всем телом, спросил Коля.              — Я не столица, начальник. Мне нужно заботиться только о себе и Красноярском крае. Слушать про остальных я не хочу, мне нет дела ни до тебя, ни до твоего безумного Матвея. Я не хочу слышать и про столицу. Ещё меньше меня волнуют другие страны.              Коля непонимающе нахмурился.              — Но это же…              — Меня вполне устраивает то, что ты присылаешь мне задачи, которые я должен выполнить. Больше меня ничего не волнует.              Коле хотелось спросить про Дугара, но отчего-то в горле возник ком. Он молча смотрел на Руслана, вспоминая «Письма о добром и прекрасном» Лихачёва. Всё-таки то, на чём он был выращен не давало ему давить на больное. А вся Сибирь знала, что Дугар — единственный, перед кем Руслан Енисейский робеет.              — Почему? Неужели тебе не хочется, чтобы страна и регион процветали?              — Я думал, что вы считаете, будто мне стоит держаться подальше от дел, — хмыкнул Енисейский.              Коля нечасто видел такого откровенного Руслана, поэтому ему хотелось задать много вопросов. Но, кажется, в момент их поездки он позабыл все.              — Если ты из-за этого…              — Нет, — раздражённо махнул рукой Руслан. — Меня просто раздражают эти замёрзшие рожи. Очень неприятно смотреть на вас всех.              Удивлённо моргнув Коля, сместил взгляд с Руслана на те места, которые они проезжали. Форум будет длиться не так долго, и им с Русланом полагалось пробыть здесь всего пару дней, но Коле за это время придётся всюду ходить за Енисейский, потому что вряд ли он сможет уснуть, когда объект его исследований так близко.              — Зря ты так. На этих собраниях все могут предложить своё и поучаствовать…              — В судьбе Сибири? — подхватил Руслан. — Плевать я хотел на Сибирь.              Коля снова нахмурился, но ничего не сказал аж до того момента, пока они не приехали к гостинице, которая находилась близ того места, где должен пройти форум. Руслан вышел из машины первым, оставляя Колю расплачиваться с таксистом. Благо тот не слишком нервничал, потому что уже успел убедить себя, что, являясь начальником, у Коли точно есть деньги. Когда Сибиряков вышел из машины, Руслана и след простыл.              

***

             Сигареты стремительно кончались от того, как быстро и нервно он их выкуривал. По всему телу пробегала дрожь от каждой затяжки, потому что, казалось, только так он мог дышать полной грудью. Свежий воздух казался каким-то нечистым от нехватки успокаивающего табака, а его становилось всё меньше и меньше, хотя количество выкуренных сигарет в день росло. Это было сложно объяснить, но, видимо, состоящая из всякого дерьма жизнь его беспощадна. Иначе как можно объяснить то, что даже спустя столько прожитых столетий он не может найти успокоение? Почему сейчас он стоит под холодным ветром, курит самые дешёвые сигареты, которые курил в соседнем магазине, находящемся в одном из исторических зданий, поэтому цены там были очень завышены, и нервно проверяет телефон?              Почему Руслан так и остаётся жалким спустя столько столетий? Когда он решил, что стоит сместить фокус с людей и подружиться с кем-то из городов, то не думал, что всё обернётся так. Он рассчитывал на счастливые годы всё-таки…              Дугар не написал ему ни слова, словно его вовсе не волновал Руслан. И как бы Енисейский не уверял себя всё это время, сейчас он с дрожью, совсем тихо признался бы себе, что Ангарский больше не хочет быть с Русланом даже друзьями.              Разве друзья так поступают, бросая товарища погибать в собственном болоте? Друзья предпочитают делать всё, что угодно, кроме того, чтобы встретиться?              Но Дугар ему был самым близким другом. Руслан готов был на всё ради него, пусть тот и не хотел быть рядом настолько, как этого жаждал Дугар. Наверное, он был слишком надоедливым, поэтому получил то, что заслужил. Руслан просто с самого создания должен был быть просто крепостью, которая за ненадобностью в итоге развалится в очередную из суровых зим.              Сигарета кончилась, но Руслан её не выбросил. Наоборот, он стал грызть, пока содержимое горькой смесью не осталось у него на языке. Но даже тогда он не обратил внимания, потому что смотрел в экран телефона. Нигде не было списков тех, кто должен был поехать, но Руслан наивно надеялся, что такой важный город, как Иркутск, точно пригласят.              Поэтому он и поехал. Просто чтобы увидеть и убедиться, что всё в порядке.              Зимой здесь было не так много людей, как летом или весной и ранней осенью. У Исаакиевского собора обычно собирались туристы, делая фотографии с разных сторон. Кто-то сидел в Александровском парке, а кто-то бродил по Английской набережной. По крайней мере так выдал ему поисковик, когда Руслан во всём этом туристическом раю пытался найти хоть один продуктовый магазин. Если бы Дугар здесь был, то они могли бы пройтись по всем этим местам. В детстве они оба любили заходить в такие места, откуда открывался невероятный вид. Обычно именно Ангарский приводил его в такие места, что если бы Руслан в тот же миг ослеп, то ничуть не пожалел бы, потому что глаза его уже успели увидеть невероятную красоту.              Теперь же без Дугара всё выглядит пустым. Руслан выругался и замёрзшими пальцами набрал номер. Гудок за гудком, пока он вдруг не услышал характерный звук, а затем это тихое…              — Я слушаю.              — Дугар! — Руслан тут же вскочил со скамьи, вздрагивая всем сердцем. — Я уже думал, что ты и не ответишь.              — Я был занят, прости, — сухо ответил Дугар.              Даже от такого простого ответа всё внутри потеплело. Ангарский, по крайней мере, отвечает ему и терпеливо ждёт, пока Руслан что-то скажет.              — Ничего! Я просто хотел спросить, в какой номер ты заселился. Я спросил про тебя на ресепшене, но там только руками развели, представляешь? — Енисейский сдавленно засмеялся, вспоминая, что в тот момент, когда он это услышал, ему было совсем не до смеха.              — Номер? Какой ещё номер?              — Ты шутишь, да? — рассмеялся Руслан, а внутри зашевелился червь сомнения. — Просто скажи мне, где ты остановился, хоть поприветствую друга.              Дугар на миг замолчал, а затем напряжённо ответил. Руслан услышал характерный стук по клавиатуре, и всё внутри него задрожало, на этот раз не от холода. Потепления не ожидалось.              — Ты имеешь в виду этот экономический форум? Разве на него нужно было обязательно ехать? Я получил предложение и тут же спросил у Коли, можно ли не ехать, так как у меня некоторые трудности сейчас.              Руслан склонил голову и медленно коснулся распахнутой куртки. Он совсем забыл то, как кинул в номере бумаги и выскочил на улицу. Лишь теперь Енисейский вдруг захотел застегнуть молнию.              — Значит, ты не приехал? — тихо спросил он.              — Именно это я и сказал.              Теперь спокойный тон больше не вызывал теплоту в душе. Руслану казалось, что его кости заледенели, а сердце обросло сосульками.              — У тебя какие-то трудности? Какие, Дугар?              — Биржа сейчас нестабильна, поэтому я решил составить хотя бы какой-то график. Знаю, ты не поймёшь, там и правда сейчас напряжённый момент, Руслан. Ты мог бы тоже не ехать, обычно ты первый заявляешь Коле, что всё это тебе не нужно.              Руслан бы понял всё, что сказал Дугар, потому что потратил очень много времени на это. Он изучал всё, что нравится другу, чтобы впечатлить его. Руслан Енисейский жертвовал всем ради тех, кого считал близкими, но ещё никто ни разу не отвечал ему тем же.              Какая жалость.              — Тогда, ладно… Удачи тебе с биржей.              — Спасибо.              И сбросил звонок. Может, они были просто знакомыми, которых не объединяло общее прошлое? Может, Руслан всё напридумывал?              Спрятав горячий телефон и холодны руки в карман, Руслан снова сел на холодную скамью. На этот раз сигарет не было, поэтому и дышать было нечем. Внутри что-то очень болезненно кровоточило. Тихо выдохнув, Руслан прикрыл глаза, думая лишь о том, как хорошо было бы, окажись он дома, в Красноярске. Но нет, он поехал в грёбанный Санкт-Петербург , думая, что встретит тут Дугара, который и не планировал ехать.              Всё это казалось каким-то абсурдом. Ещё глупее ситуация стала, когда над ним кто-то завис, не зная, как подступиться. Руслан устало поднял голову полагая, что это кто-то из людей, но его ожидания были в пух и прах разбиты.              Над ним стоял его молодой начальник, Николай Сибиряков. Очки его смешно запотели, поэтому какое-то подобие смешка всё же вырвалось изо рта Руслана.              — Я думаю, что ты потерял способность чётко видеть. А ну, дай мне.              Руслан потянулся и стянул с Коли его очки, а затем протёр стёкла о свою кофту.              — Не позорься больше. Ты же столица.              Всё это было похоже на предсмертную галлюцинацию, и Руслан свято верил в то, что так оно и есть. У судьбы действительно было чувство юмора.              — Руслан? — настороженно спросил Коля, принимая очки обратно.              Руслан Енисейский выглядел ещё хуже. Лицо его исказила какая-то совершенно нездоровая улыбка, а цвет кожи и вовсе стал серым. Так странно было видеть обычно бодрого и очень яркого Руслана таким. Коля не мог определиться, чего ему хочется сделать. Внутри было какое-то странное ощущение, заставляющее сердце сжиматься. Скорее всего, это был лишь обман и на самом деле сердце вовсе не могло сжаться, поэтому тут же стало чуть интереснее.              О таком писали в книгах, когда случалось что-то очень болезненное, и герою тут же становилось дурно. Так странно было ощущать то, что раньше вызывало лишь снисхождение. Как когда Коля впервые испытал чувство непонимания, почему какой-то человек смог решить задачу быстрее него, ума, в который вкладывали невероятные знания. Тогда это была зависть, которая заставила его учиться ещё усерднее, потому что на каждую его оплошность найдутся утешительные слова Матвея и вместе с тем его разочарованный взгляд. Коля терпеть не мог такое, храня эту правду в глубине своего разума.              И сейчас Руслан вызвал в нём что-то новое, необъяснимое желание защитить бедное животное, выброшенное на улицу умирать. Только вот Руслан Енисейский не был той же Снежинкой, которая не могла без хозяина даже охотиться, просто потому что в процессе эволюции её предки потеряли такой навык.              Руслан был городом, ещё более великим, чем Новосибирск. Так почему Коле хочется протянуть руку и… сказать что-нибудь утешающее? Раньше ему не хотелось никого поддерживать, он жил в простом и понятном мире, где нет чего-то такого глубокого и… чувственного?              Что случилось теперь, когда он молча глядел на бледного и полуживого Руслана?              Руслан от молчания Коли вновь вернулся в своё прошлое состояние, с лица сползла улыбка, а в глазах было разочарование.              — Этот форум можно было пропустить? — мрачно спросил Руслан. Коля тут же захотел отвертеться, сказав что на самом деле важные города-миллионники должны здесь быть, но внутри вдруг появился ком, мешающий врать.              Воспитанник советской культуры, жизнь которого строилась на правильных книгах, не мог врать так часто, как это делали другие. Всё-таки у Коли была какая никакая совесть, выгодная Москве и Томску.              — Можно было и не ехать, — пожал плечами он.              Но вместо того, чтобы наругаться, обшутить и оскорбить Колину недальновидность, Руслан покосился на Медного Всадника, который стоял не так далеко от скамеек. Любой бы другой кричал от восхищения, да тот же Вова отправлял Коле каждую секунду всё новые и новые фотографии с разных мест Санкт-Петербурга. Он был в невероятном восторге от того, что выдалась такая возможность приехать сюда, а вот Руслана, кажется, это всё совсем не впечатляло.              — Ты обычно сам говоришь, что не поедешь.              Коле было не очень уютно стоять рядом с Русланом, который больше не шутил и не язвил. Сибиряков уже было подумал, что приспособился к нему и его темпераменту, но вдруг Руслан стал совершенно непохожим на себя. Конечно, заявлять, что нынешний Енисейский был самим собой, могло быть ошибкой.              На его слова Руслан всё же не сдержал и хмыкнул. Вышло так, будто яд попал ему на руку и начал разъедать кожу, но это никак не ассоциировалось с чем-то хорошим.              — Знаю.              — Руслан, я…              — Брось. Я занят, шёл в магазин.              — Магазин? — удивился Коля. — Но ужин же совсем скоро, тем более там будут почти все, кто приехал.              Руслан замер, не решаясь сделать шаг. Он знал, что Дугара там не будет, так какой смысл ему идти в чёртову гостиницу и мучить себя? Не лучше ли ему развлечься где-нибудь в другом месте?              Белые губы растянулись в улыбке. Раз уж судьба решила оставить его на растерзание в руки учебника по биологии, то почему бы не поразвлечься? Разве что-то может быть хуже, чем уже есть? Раньше его мог остановить спокойный взгляд любимых глаз, а теперь смотреть на него некому. Он стал противен даже тому, за кого бы предпочёл сгореть, лишь бы избавить от лишних страданий.              Теперь в его личном аду был только этот идиот с глупыми глазами и нервы Матвея, на которых можно поиграть смычком для скрипки.              Он подумал, что очень жаль, что здесь, в Санкт-Петербурге, нет его мотоцикла, на котором Руслан мог бы умчаться. Это бы облегчило ему работу.              — Но можно и не в магазин, да?              Коля напрягся. Эти резкие перемены пугали. Он не знал, можно было верить словам Руслана. Было бы логично попрощаться до вечера и просто уйти, но… Это ведь был Руслан Енисейский, чьи изменения он хотел видеть каждый миг, записывая их куда-угодно. Он хотел изучать и делать выводы, а как же он может сделать их, если уедет?              — Куда ты хочешь пойти, Руслан?              Руслан покорно прикрыл глаза, призывая к доверию. Это был сигнал бежать, но Коля остался. Здесь, посреди незнакомого города, он совсем не мог мыслить здраво. В голову лишь приходили отрывки прошлой конференции, где Руслан чуть-чуть открылся ему, хоть и маскируя свои чувства за метафорами.              Может, если Коля пойдёт за ним и в этот раз, то узнает что-нибудь?              Или…              — В магазин, конечно. Хочу отметить первый день такого важного события?              — Что за праздник? — не понял Коля.              — Мой день рождения, — махнул Енисейский и зашагал в неизвестном Коле направлении.              — День Рождения? То есть День Города? — Коля часто заморгал, стараясь вспомнить, когда именно он у Красноярска. — Но он же не сегодня.              — Мой настоящий день рождения, начальник, — Руслан обернулся и загадочно хмыкнул, вынуждая Колю замереть на месте. В глазах Енисейского от такой реакции появился блеск.              Отчего-то глаза Коли были потерянными и при этом восхищёнными, будто он нашёл на улице алмаз, стоимостью в небольшую страну. В Сибири таких алмазов он не видел уже давно, все они шли в сторону Европы. А теперь Руслан смотрит на что-то непонятное.              — Настоящий?              — Тогда было чуть холоднее, — соврал Руслан. На самом деле всё, что он говорил сейчас, было ложью. Но почему-то он интуитивно решил сказать именно это, полагаясь на доверчивость мальчишки и его нездоровую жажду знаний.               — То есть тот день, который принято считать Днём Города, это просто номинальный факт? На самом деле только ты один знаешь правду?              Руслан не мог знать точный день, когда был создан. Он появился среди леса, совсем один, вокруг него даже не ходили животные, так что сложно было предположить время и день его рождения. Енисейский просто проснулся от глубокого сна, а когда он обрёл сознание, то пошёл в неизвестном направлении.              — Только у относительно новых городов дата создания известна, у многих просто выбирают какую-нибудь красивую и не совпадающую с другими праздниками дату. Например, никто никогда не узнает точную дату создания Москвы, так что никому не будет ведомо, когда же дарить ему подарки.              Коля это, конечно, знал. Но он не мог и представить, что Руслан расскажет ему что-то такое. Он никогда не слышал от Матвея что-то подобное, так что невероятный азарт наполнил его разум.              Они были оба идиотами, потому что полагали, что другой действует из-за манипуляции. Но смысл был в том, что Руслан был сломлен своим прошлым и настоящим, а Коля привык бросаться в пекло ради научных открытий, которые никому пользы не принесут.              Вероятно, Матвей всегда был прав, заставляя их держаться друг от друга подальше, потому что ничего хорошего их вместе не могло ждать. Они были как Луна и Земля, которые могут лишь смотреть друг на друга из космоса. Как перелётная птица и зверь, который привык к холодам. Как осень и весна. Как огонь и вода.              Но Коля всё-таки пошёл в тот день за Русланом.              

***

      

      — Что величественного в этом Петербурге? Куда ты так смотришь?              Коля неловко сжал плечи. До этого он не мог отвести взглядах от Руслана, который болтал о том, что в экономических форумах нет никакого толка, ведь всё равно все преференции получают столицы. А сейчас он смог убедить себя отвести взгляд от Енисейского и восхищаться геометричностью и вывереностью Санкт-Петербурга.              Почему Руслан не ругался, когда взгляд был обращён к нему, но когда Коля отвёл глаза в сторону, то тот тут же начал раздражаться? Енисейскому было не всё равно?               — Это один из немногих городов, который построен очень ровно. Мне нравится, когда города чёткие и выверенные с помощью математики.              Руслан фыркнул.              — Какая в этом польза? Всё равно Романов не отличается каким-то хорошим характером.              — Но это…              — Брось, начальник! Ты сам достаточно ровный, — это слово Руслан почти выплюнул, как если бы это приносило ему боль в горле. — Так что мог бы любоваться собой.              — Нет, всё равно это не так идеально выверено, как здесь.              Руслан закатил глаза, прибавляя шаг. Казалось, что ему скорее хочется уйти отсюда или найти какой-нибудь изъян, который он мог бы подсветить юной столице, чтобы Коля понял, что ничего хорошего в этом Санкт-Петербурге не было. И пусть не смотрит на чёртовы дома так, будто прямо сейчас вынет линейку и проверит действительно ли здесь всё построено не на авось.              — Москва тоже в каких-то районах очень ровная, потому что некоторые места пришлось отстраивать под присмотром Петербурга.              — Когда это вообще было? — недовольно пробурчал Руслан.              — После пожара в Москве, — тут же ответил Коля. Он знал историю России наизусть и ему хотелось знать её больше, поэтому он планировал расспросить Руслана. Всё-таки тот жил дольше Коли в несколько раз, так что ответил бы на всё, что когда-то умолчал Москва.              — Не помню такого.              Коля остановился. Он удивлённо уставился на Руслана, бегая глазами по его лицу. От этого щенячьего взгляда Енисейский почувствовал приятное покалывание в теле.              — Как же? 1812 год. Наполеон Бонапарт.              Руслан мог бы весь день смотреть в его глаза, любуясь невероятным любопытством к нему одному. Даже Дугар никогда так на него не смотрел.              — Если бы этот Наполеон дошёл до Сибири, то я бы потрудился его узнать. А сейчас у меня в голове всплывает только торт.              — Как же? — охнул Коля.              Руслан ни за что бы не посмел удовлетворить любопытство Коли, он до последнего бы держал каждую деталь своего прошлого, просто потому что не мог позволить Сибирякову тоже оставить его. Если Коля потеряет то, что больше всего приводит его в восторг, а именно тайны, которые хранит Енисейский, то уйдёт. Как и все до него.              Тем более молодой столице бы хотелось услышать про храброго воина, который рвался в поле боя, а не про отчаянного труса, который сотрясался от каждой сплетни в деревни. Вот придут к нам французы и перебьют всех. Разрушат и Красноярск, как Москву.              Этого Новосибирск знать не должен был.              — Хоть убей — не вспомню.              Коля шокировано уставился на тротуар, неверяще качая головой. В книгах по истории было написано, что Отечественная война 1812 года потрясла всю страну, так почему же Руслан Енисейский ничего об этом не знает?              — Да и зачем помнить? Что такого особенного в этом было? — фыркнул он. Коля неверяще уставился перед собой. Во многих городах очень трепетно относились к хотя бы малейшему вкладу в историю всей страны. Каждый город цеплялся за единственное упоминание, чтобы в конце концов не выглядеть на фоне столиц и городов-миллионников ненужным.              Но Руслан, наоборот, отрицал всякие исторические события, стирая себя из всеобщей истории. Коля невольно замедлил шаг.              — И двадцатый век не помнишь?              Руслан громко хохотнул, качая головой.              — Забудешь тут такое. Столько писем получил из Москвы, что нельзя было бы потерять память о том времени. Хотя хотелось бы!              — Письма? От кого? — нахмурился Коля. Он не мог вспомнить, был ли доволен Москва Красноярском в то время или нет. Казалось, что с каждым словом Руслана, он сходит с ума, потому что тот пытается убедить его в собственных провала памяти.              Но Сибиряков был очень усердным и прилежным учеником, чтобы верить Руслану. Всё-таки дело было в Енисейском и в его принципиальной позиции, которую Коля никак не мог разгадать.              — Плохо помню, — как-то очень спокойно и даже расслабленно произнёс Руслан.              Не учитывая Колю, кто ещё мог писать ему из Москвы? Московский ни разу не упоминал никого в разговорах, и если так задуматься, то единственным поводом для размышлений у него всегда были две вещи: иностранцы и Ленинград.              — Странно, Руслан.              — Может, КГБ? — рассмеялся Енисейский. Вышло и впрямь не очень весело.              — Я пришлю тебе файлы, чтобы ты ознакомился.              Руслан страдальчески застонал, вызывая у Коли странное ощущение наслаждения. Ему в какой-то степени нравилось управлять кем-то. Он чувствовал себя важным, когда мог заставить кого-то вот так просто расстроится или обрадоваться.              — Опять работать!              — Нет, это не по работе. Это историческая справка о истории страны. Всё-таки город должен помнить это.              Енисейский выгнул бровь, было видно, что он готов был сражаться за своё свободное время. И всё-таки Колю не покидали странное ощущение, что Руслан просто обманывает его. К чему притворяться, что все те события, это что-то неважное? Зачем делать вид, будто он один неосведомлён?              Сибиряков же не станет спрашивать, что чувствовал и делал в то время Руслан. Да исторической темы они коснулись только мимолётом, так что беспокоиться не о чем, даже будь Руслан Енисейский самим приспешником Наполеона.              — Хорошо. Валяй. Только если это не оплачивается, как сверхурочные, то я даже не открою.              — Но…              — Нужно мне всё это! Пф!