Между светом и тьмой

      Дагор-нуин-Гилиат был одной из величайших битв между Темным Властелином и эльдар. Маэдрос помнил ее как будто события минувших дней произошли только вчера, и дело было не только в превосходной эльфийской памяти. Повторить подобное, рискуя жизнью своего народа, сын Феанора не согласился бы никогда, а потому боялся, что шаткий мир рухнет и снова прольется кровь. Прошлая ночь с врагом, которого уже даже не поворачивался так назвать язык, оставила серьезный след в душе рыжеволосого нолдо, и он никак не мог понять, как выпутаться из той ситуации, в которой увязал все глубже и глубже. Его отношения с Бауглиром уже переходили за рамки допустимых, становились более тесными и в какой-то мере доверительными. Когда в них кроме физической страсти появится также душевное тепло, станет совсем тяжело. Сбегая от собственных противоречивых чувств, Маэдрос оказался на перепутье и решил что хорошая прогулка поможет ему собраться с мыслями. Он даже не поговорил с утра пораньше с братьями и ни слова не сказал Морготу. Оседлав коня, феанарион решил отправиться на прогулку, пользуясь мгновением свободы, которые ему собственно никто не даровал. Солнце уже было высоко в зените, а Маэдрос все еще не возращался. Первым забил тревогу Келегорм, потом Амрас. Последним потерял спокойствие Маглор, который хотел бы верить, что брат сбежал, но прекрасно понимал - это невозможно. Темный Вала, который оставался подозрительно хладнокровным, вызывал у сыновей Феанора весьма логичные подозрения. - Не надо на меня так смотреть, маленький принц. - Цедит Мелькор Келегорму, смерив того полыхающим взором. - Я встревожен не меньше твоего. Или ты желаешь обвинить меня в чем-то? Тьелко молчал, но за него говорил взгляд. Черный Враг Мира раздраженно закатил глаза, в который раз проклиная те ужасные, категорически непримиримые качества, которые этим нолдо достались от отца. Оставалось надеяться, что мать у них была более здравомыслящая и некие черты перепали хотя бы кому-то из них. - А если с ним что-то случилось? - Во-первых, не по моей вине! - Рявкнул Бауглир, теряя собственное терпение. - Во-вторых, я уже послал искать его своих майар! Чего еще ты от меня хочешь? И в этот момент в зал вошел никто иной как Маэдрос в сопровождении Дрейка и Амраса. Сидящие за столом Кано и Тьелко тотчас вскочили со своих мест, ринувшись к брату. - Я конечно понимаю, что я не имею права куда-либо отлучаться без твоего письменного разрешения, - стрельнув глазами в источающего гнев Моргота произнес первенец Феанора, - и вы все верно из меня решили делать жеманную нисси, но можно было бы и не посылать за мной. Я бы и так вернулся. - Я не сомневался, что ты вернешься. - Холодно процедил Темный Вала. - Но не факт, что живым и не по частям. - К чему ты клонишь? - К чему? Ты еще спрашиваешь? По-твоему, этот край - подобие Валинора? Ты прекрасно должен представлять, насколько это опасно одному разъезжать по этим землям, особенно когда никому не сообщаешь о своем отсутствии! - Со мной ничего не могло произойти, поскольку... - Никогда больше не отлучайся без моего разрешения! Ни в Ангбанде, ни где-либо еще! Маэдрос удивленно вскинул бровь. Его так не отчитывал даже собственный отец, но в его положении - в его унизительном положении - нолдо не смел выказать своего раздражения. Молча кивнув перед тем, как выйти, феаноринг покинул зал, сдерживая рвущееся наружу негодование. Заботой ли можно было назвать подобное поведение и такие слова Мелькора? Или же стремлением показать, какое истинное место Маэдроса при Темном Властелине? Смотреть братьям, да и своему народу в целом становилось все тяжелее; теперь он не просто Изменник, но еще и покорная овечка в руках врага. - Не трясись так, цыпа. Господин порой осадить может, уж поверь, но за тебя он внатуре переживает. Ты пойми, не все орки как мы - без его ведома в тихоря могут что-нибудь и сделать с тобой. И не только орки. - Какая нежная забота и внимательность с его стороны. Дрейк криво усмехнулся, почесав за ухом. Серьга в оттянутой мочке блеснула в лучах солнца. - Думаешь, раз эльфийский князек так знаешь все на свете? Ты не знаешь нашего Хозяина, а я то с ним уже давно и все вижу. Он к тебе по-особому, так что зря ты рожу кривишь. Маэдрос по-особому не хотел, а теперь в нем кипела злость и уязвленная гордость. Он принял бы этот приказ, будь он высказан наедине, но при братьях! А ведь сын Феанора хотела как лучше, желал просто побыть наедине со своими мыслями вдали от посторонних глаз... Теперь же ему предстояло не только сносить жалкое сочувствие родичей, но и гнев Моргота. На него вновь накатила зверская, нетерпимая усталость. Возможно, было бы лучше, если бы он умер там, на скале. Это было бы проще как для него самого, так и для его родных. Он провел с братьями весь день и следующий до того момента, пока те не уехали в свои наделы. Маглор и Амрас держались так, будто ничего не произошло, не желая смущать брата, и лишь Келегорм как-то болезненно кривился, бросая злые взгляды на Бауглира. Тот же хранил спокойствие, а к Маэдросу обращался с официальной холодностью, проводя все время со своими майар, которые явно что-то докладывали своему господину, и это абсолютно точно не должно было достичь ушей первенца Феанора. Мелькор определенно точно был встревожен и не на шутку. Что-то долго вдалбливал в голову оркам и отдавал резкие приказы майар. Свои подозрения рыжеволосый нолдо хранил про себя и ни слова не сказал братьям, не желая беспокоить их напрасно. Однако быть аккуратнее и усилить как оборону, так и патруль все же велел, что так или иначе поселило сомнение в Маглоре, который был вынужден изворачиваться на переговорах с врагом как только мог. Он обещал приобщить Карантира к сделке, проявить личную инициативу касательно ассимиляции орков в обществе эльдар, однако точных сроков не давал никто. Моргот ожидал вестей до Праздника Воссоединения, но открыть свое знание о Мерет Адертад не мог, а потому просил прислать гонца до конца недели. Тогда эльдар точно будет что обсудить во время пиршества, ибо Темный Вала не сомневался, что весть о тесных контактах с врагом подобного рода быстро разлетится среди Перворожденных. Когда феаноринги уехали, Мелькор удалился в некое подобие купальни, где из удобств была разве что бадья, которую нагревали для своего властелина услужливые майар, да жесткая тряпка с мылом. Мыло пахло березовым дегтем и у Маэдроса от него подкатывала тошнота, а потому впервые за всю свою жизнь он не желал принимать ванну, однако выбора ему не предоставили. Он входит в ту комнату, что стоило именовать своими покоями и находит там небольшую записку: "Жду тебя сегодня в купальне. Нам нужно поговорить". Выбора не было да и в целом из сложившейся ситуации предстояло как-то выбираться. Он не в том положении, чтобы давать гордости и достоинству взять верх над голосом разума, а потому пришлось идти, заранее представляя как именно Моргот решит примириться. - Ты мне спину трешь или кожу снять пытаешься? - Да я ж нежно! - Думаешь, если ты любимец Саурона я прощу тебе любую пакость? Маэдрос слышит этот разговор и невольно кривит губы в усмешке. Конечно, это не аккуратные прикосновения нисси, к которым привык Изгнанник; Дрейк, сам по уши в мыле, работал с таким усердием, что после такого купания можно было слечь в бинтах. Зайдя в наполненную паром комнату, Маэдрос скрестил руки на груди и улыбнулся орку. - Если Властелин не против, я могу выполнить твою работу. Дрейк застыл с тряпкой в руках, шумно сдувая мыльную пену с носа. Переведя взгляд на хозяина, орк молча ждал разрешения, и вскоре получил одобрительный кивок. - Не желаешь присоединиться? - Глядя нолдо в глаза прошептал Мелькор. - Вода еще горячая. - Пожалуй, я откажусь. - А зря. Места хватит обоим. К удивлению Маэдроса Дрейк смутился. Почесав затылок и оправив шейный платок, орк прокашлялся, передавая тряпку феанариону. - Мне ведь не надо тут торчать, да? Ну, смотреть как вы тут... моетесь... Мелькор издал тихий смешок. - Свободен. Уходя, Дрейк незаметно подмигнул Маэдросу, на ходу утирая с лица пену и воду. Они остались вдвоем, и кому-то стоило прервать первому воцарившуюся тишину. Рыжеволосый нолдо подошел к Черному Врагу Мира со спины и вновь намылил тряпку. Касаясь его кожи аккуратно и почти нежно, он был готов поклясться, что слышал почти кошачье мурчание от Бауглира, который разморенный и довольный даже прикрыл глаза от мягкости чужих прикосновений. Вдруг он схватил его за запястье и запечатлел долгий поцелуй там, где проступали синие вены, и попытался утянуть другого мужчину в бадью. Не вышло. Маэдрос упирался рукой о край бадьи, лицом оказавшись рядом с лицом Моргота. Тот, запрокинув голову, улыбнулся. Его горячее дыхание опаляло губы нолдо, а пальцы считай что любовно зарывались в рыжие локоны феанариона. - Ты рассержен, я чувствую это. И не отрицай, ибо взгляд выдает тебя. - Ты безумно проницателен. Но в моем положении вряд ли можно предъявлять претензии. - Мы же договорились быть откровенны. Разве нет? - Договорились. - Маэдрос тяжело вздохнул. - И ты готов услышать то, что я думаю? - Более чем. Мелькор проводил нолдо внимательным цепким взглядом, когда тот обошел бадью и присел на табурет напротив. Его губы изогнулись в насмешливой ухмылке. - Я никогда бы не решился сбежать, тебе это известно. Как и вступать в ссору с тобой, с учетом твоего превосходства над... - О, тьма! Ты так и не понял, маленький принц. Не удивительно, а с учетом твоего темперамента вполне предсказуемо. Хотя, - цокнув языком, Бауглир улыбнулся шире, - именно это я и уважаю в тебе. Будь ты половой тряпкой, готовой пасть перед мной на колени, я бы никогда не пошел на сделку с тобой. - Чего я должен бояться, Отец Лжи? Что могло случиться со мной в этих землях? Орки, которые не согласны с нашим перемирием? Или же кто-то еще? - И то, и другое, Маэдрос. - Серьезным тоном произнес Темный Вала. - И дело не только в том, что потом мне бы пришлось как-то объяснять твое мертвое тело твоим сородичам. Сам понимаешь, случись с тобой несчастье - войны не избежать. Потомок Финвэ коротко кивнул и выжидательно уставился на Моргота. - Ты ведь хочешь, чтобы я произнес это вслух? - Ты сам настоял на откровенности. Изгнанник хмыкнул, опустившись под остывающую воду ниже. Его черный взгляд был прикован к рыжеволосому нолдо, буквально пожирая его бездонными глазами. - Иди ко мне, Маэдрос. Тут хватит места на двоих. Настала очередь феанариона хмыкнуть, медленно раздеваясь перед врагом. Нарочито неспеша, дабы позлить и раззадорить, хотя картина была не из лучших: ему казалось, что он поступает греховно и низко, стелясь под Темного Властелина и потакая его желаниям. Как далеко он готов пойти ради договоренностей? Хочется ли ему самому делать то, на что явно намекал Бауглир, или же он вновь наступает на горло собственным желаниям? Моргот, будто услышав чужие мысли, отрицательно закачал головой. - Подай мне простынь. Маэдрос замер, едва успев стянуть с себя портки. Протянул другому мужчине широкий отрез ткани, которым тот обтерся, а потом с растущим удивлением смотрел, как Темный Вала выбирается из бадьи. Подойдя к эльфу вплотную и легонько толкнув его к стене, Вала потоядно усмехнулся, положив ладони на чужую обнаженную грудь. - Если бы дело было только в твоей безопасности во имя договоренностей, - прошептал он Маэдросу на ухо, - я бы не сделал того, что сейчас собираюсь. Он провел обожженными ладонями по его горячей коже вниз до самого паха, специально задев горошины сосков ловкими пальцами. Его юркий язык мазнул Маэдроса под подбородком, слегка царапнув солоноватую кожу зубами, на что нолдо шумно втянул воздух через нос, чувствуя нарастующее возбуждение. - Думаешь, нас связывает только постель? Что я только беру, ничего не давая в замен? - Его пальцы коснулись возбуждения феаноринга, игриво проведя по всей длине, в то время как полные губы Моргота почти невесомо скользили по его ключице. Когда Бауглир опустился перед Маэдросом на колени, хищно усмехнувшись, тот уже находился на грани. Захватив естество нолдо в кольцо пальцев, Черный Враг Мира наклонился чуть ниже, дыхнув на головку и слегка мазнув по ней языком, после чего двинул пятерней до основания, сорвав с уст пленника первый долгий стон. Терпкий запах мускуса ударил по обонянию Мелькора, его черные точно бездна глаза почти пожирали Майтимо своим огнем, что дремал в их бездонной глубине, но не мог найти выход здесь и сейчас, сорвавшись и взяв свое без промедления. Лаская головку губами и языком, оставляя влажные следы подобно неким меткам, Темный Вала с упоением слушал надрывные стоны Маэдроса, которые тот пытался заглушить, прикусив ребро ладони. - Если бы я лишь пользовался тобой, стал бы я ласкать тебя так? Когда нолдо изливается Мелькору в ладонь, тот уже поднялся с колен и самозабвенно выцеловывал гибкую шею феанариона, оставляя на алебастровой коже алые следы собственной страсти. Поцелуй на чужих губах он оставил последним, с неким облегчением отметив, что Маэдрос все же ответил ему, со звериным запалом запустив пятерню в его черные волосы и сомкнув пальцы в кулаке. - Тебе, наверное, стоит снова принять ванну. - Отдышавшись, бормочет внук Финвэ. - Тебе тоже. Предлагаю на этот раз принять ее вместе. Если, конечно, ты не считаешь, что мы решаем все проблемы через постель. - А разве это не так? На слабых, едва гнущихся ногах Маэдрос подходит к бадье, подняв с пола оброненную Морготом простынь. Тот лишь стискивает зубы, силясь унять раздражение, и тоже оказывается рядом с водой, смывая с ладони остатки чужого семени. - Ах, точно. Тебе же важно, что подумают твои братья. - Будто тебе нет дела, что о тебе говорят те, кто тебе дорог. - Что говорят, кто мне дорог?! - Бауглир метнул на первенца Феанора злой взгляд, вцепившись в край бадьи обожженными пальцами. - Та, что была мне дорога, предпочла другого, и я, осмеянный и униженный, после вечности в кандалах, потом стоял перед этим ублюдком на коленях, вымаливая прощения за то, в чем не чувствую себя виноватым! Как ты думаешь, после такого мне есть дело до того, кто обо мне что подумает?! Маэдрос стоял точно вкопанный, с запозданием догадавшись о ком шла речь. Невероятно. Еще более невероятным казалось то, что Моргот открылся ему, выплеснул то, что до сих пор хранил в сердце. Опустив взгляд, Майтимо закусил щеку почти до крови. - Шикарный разговор получился. Делимся сокровенным, ты ведь так хотел? - Бауглир скривил губы, спешно натянув на себя штаны, которые едва не порвал из-за резких движений. Его лицо стало почти серым, с раздраженным выражением и огнем в глазах. - Я открыл тебе душу, маленький принц. Дабы повторить кое-чей подвиг, тебе остается только плюнуть туда, но учти - с тебя я за это точно сниму кожу, даже не сомневайся. Мелькор ушел, оставив Маэдроса одного абсолютно растерянного, без какого-либо понимания, как вести себя также. Гордость кричала об одном, здравый смысл призывал к другому, а вот сердце... Лучше бы оно не говорило ничего.

***

      Эльдар не были готовы к атаке. Их потенциал рос и умножался, но это не шло ни в какое сравнение с орками, которые хлынули на равнину Ард-гален. Распри друг с другом оказались сильнее стремления побороть врага, а потому, когда полчища порождений тьмы прорвались на земли Перворожденных, те отразили удар с великим трудом. Это произошло незадолго до Мерет Адертад: отряды орков хлынули через ущелье реки Сирион на западе, сквозь Врата Маглора, холмы Предела Маэдроса и заставы Синих гор на востоке. Они шли мелкими группами, но умудрялись, растекаясь по Белерианду, причинить великий вред. Почти весь удар приняли на себя мужи Первого и Второго Домов, заставив прислужников Моргота бежать вплоть до врат Ангбанда. Но это уже никак не могло изменить того, что случилось. Первый разлад был внесен, заключенный мир пошатнулся, и еще большая тень пала на сыновей Феанора, которые и заключили сделку с врагом...