143

«Возможно, она страдала в жизни гораздо больше меня. Это заставляет меня быть снисходительным. Иначе я вообще не дал бы ей спокойно жить» — Луи-Фердинанд Селин

Дом в небольшом немецком городе украшен во всех известных русских традициях новогоднего празднества. Это даже веселит: просить в местных лавках какого-то Оливера, усмехаться и отказываться от розгов которые носит — здесь — Вайнахтсман — на родине Дед мороз для непослушной девицы, прячущейся за спиной. Камиле всё привычно и одновременно интересно — в конце концов она ребенок, не помнящий последнюю неделю своей жизни, что говорить про скудно проведенный предыдущий праздник? Руслан еле слышно вздыхает и хмурится, зубами отрывая кусок скотча. Вешать гирлянды — дело плюгавое, откровенно — скучное в контексте одиночного исполнения. Он чуть плюется, ощущая клей на губах и быстро оборачивается, надеясь, что девочка в соседней комнате благополучно дремлет, чтобы проснуться как раз в красиво украшенном доме. Декор — полная инициатива Руслана: Даня часто пародировал крестьян в александровское время и называл подобные излишества тривиально скучным занятием. Конечно Руслан знает, знал, и, боже, будет знать всю свою жизнь, что Кашин — романтик до последней косточки в своем теле, просто порой сохранить имидж перед тем, кто вытирал ему сопли, приносил чистое белье и воду в порывы ужасной трясучки и приступов рвоты от тревоги важнее снисходительности и помощи. Тушенцов закусывает губу и снова морщится от привкуса на губах, но игнорирует это, откидываясь назад. Г-образный диван с двух сторон обнимает сидящего на ковре мужчину, пока тот откинул голову на мягкую подушку и полувидящим взглядом наблюдает за белым потолком. Даня часто «ловит приступы» или, если не опираться на жаргон и необразованность этого идиота, и послушать Мэрилл: «психогенная рвота, часто наблюдающаяся у людей страдающих паническими атаками». — Русь, не беспокойся, — именно то, что слышал он, повторяя слова психолога и принося — седьмой? — по счету стакан воды. Он искренне хочет, чтобы Даня прекратил строить из себя тирана недостойного блядского прощения от любимого человека. «Взаимно любимого» — мысленно добавил Руслан. На самом деле то, что они живут вместе слишком много новых годов подряд не дает Кашину забыть и забить: только закусывать губы, бездумно смотреть в стену и неловко подходить сзади, чтобы легонько чмокнуть в плечо, прошептать «сладких снов» в три часа дня и запереться на небольшой лоджии с сигаретами и нежеланием разговаривать. Тушенцов в таких моментах обычно ничего не делал — Мэрилл, естественно, предупредила о последствиях таких действиях — однако бывали моменты, когда он не выдерживал… Потому что это невозможно! Злость, настоящая, пожирающая, от которой начинало развиваться бессилие и чертова сумбурная печаль, просто мешала сидеть, изредка наблюдая за обездвиженным человеком за стеной. Поэтому Руслан приоткрывал дверь, садился перед Даней на корточки, аккуратно клал горячие ладони на влажные, липкие щеки и поджимая губы в упор глядел, ожидая взаимного зрительного контакта. И хорошо закончить на этом — Руслан уже чувствовал себя валаамовой ослицей, семь раз предавшая ученых, но Даня поднимал свои гребаные глаза и он не успевая проследить катящуюся слезу, чувствовал резкое сжатие в грудной клетке, ощущая себя в слишком крепких объятьях — со стороны наверняка выглядящие как попытка нападения — а далее только бесконечные задыхающиеся «извини», «я мудак, прости», «прости-прости-прости». «Руслан, я стану лучше» — когда-то вывело его из себя настолько, что вывернувшись из захвата и закрывая дверь он выжрал — именно выжрал — термос кофе и пятый сезон «Во все тяжкие». Потому что не может человек быть настолько тупым. Да, в его мозге копались больше, чем бабуля над рядами редисок в огороде, но это не значит, что всё прошло настолько регрессивно. Даню нынче тошнит от крови даже чертовой коровы, он бережен настолько, что порой приходиться напоминать, что Руслан врач и знает из чего состоит и среди мышц и кожи нет фарфора. Возможно, именно это стало причиной одного из ужаснейших празднований Нового года в прошлые разы: Даня искренне считает, что мероприятие для всех людей в мире, а он жук, крыса, всевозможный паразит, но не в ходит в число счастливчиков. В этот раз всё должно измениться. И Руслан, по всем русским традициям, не знает как, в какую сторону и почему, но уверен, что всё изменится. Разве чудо нового года не заключается в добровольном тюремном заключении около южной страны чудес?

***

— Выглядит мило, — прокашливаясь, говорит появившийся в дверях, — подобно невидимке, — Даня. Он огибает взглядом гирлянды, ёлку, девочку с кошкой а-ля подарки и непринужденно улыбается. Правда, Руслан всё равно видит синяки под глазами и легкую дрожь рук. Навряд ли это декабрьские морозы так влияют на него. Скидывая верхнюю одежду, Даня проходит вглубь квартиры, поднимая руки ко рту в попытках согреться. — Я могу включить обогреватель, — даже слишком непринужденно пробормотал Руслан, не сводя с него глаз. Возможно, это прозвучало незаинтересованно или пренебрежительно, но справедливости ради, он старался не разбудить весь дом, параллельно стоя одной ногой на табуретке со скотчем на языке и проводами в руках. — Уверен, есть более естественные способы согреться, — мурлычет Даня, смеясь на возмущенное и полностью русское «Тут дети!». Это не мешает пройти мимо Руслана, прижаться губами к его влажному после долгого труда виску и проскочить мимо, недвусмысленно схватив за бедро. Тушенцов лишь глухо выдыхает, присаживаясь на диван, стоит Дане скрыться за дверью душевой. Хотя они не замечали явных признаков детского билингвизма ни у Мавки, ни у Камилы, та громко хохочет, показывая пальцем на них, а кошка устало закатывает глаза. Они стараются учить ее двум языкам, но, будучи честным с самим собой, Руслан понимает, что ребенка с явным русским акцентом будут или сильно ценить, или спрашивать, какую палочку от вишни она не смогла распутать. Руслан может сделать вид, что читает. Или готовит. Играет с кошкой, ребёнком, смотрит телевизор, учит немецкий. Всё, что угодно. Да хоть позвонить матери и томно ходить по периметру, иногда задерживаясь на пушистом ковре, чтобы насладиться мягкостью под ногами. И у него слишком мало разумных доводов для того, что он собирается сделать, но когда здравый смысл побеждал его? Тушенцов в принципе отличался неспособностью думать рядом с Даней. Особенно после совершеннолетия. Самый цимес в том, что ему ничего не будет, что помогает преодолеть желание загуглить какую-то глупость ради невидимого смысла. Вода неслышно бьется о кафель, редкое стуканье железной полки о стену создает атмосферу присутствия, и это всё, что ему нужно, чтобы медленно открыть дверь ванны и прижаться к ней спиной, бегло оглядываясь. Шторка закрыта, силуэт за ней замер, а хриплый голос, по ощущениям не хотевший как-либо пробиваться из горла, наконец спросил: — Русь? — Он самый, — неловко ответил он, впрочем не зная, откуда столько неуверенности разлилось в крови. — Выглядишь как Делевинь на той фотографии. Попытка не пытка. — У меня нет подозрительных порошков в карманах, — Руслан почти слышит поднятую бровь. — Вообще карманов. Оставаясь стоять на месте, Руслан до сих пор не знает, что уместно произнести сейчас, особенно учитывая обстоятельства. — Ты, кстати, ни капли не мешаешь, — когда молчание стало давить, Даня прикрыл напор воды и высунул мокрую голову из-за шторки, иронично поднимая брови. Руслан не знает, что ответить, поэтому немного улыбается, смотря в светлые, блестящие глаза. — Не хочешь… — Если что-то сексуальное, то, как бы не хотелось… — Придурок, — прикрывая глаза и фыркая, говорит Руслан, стараясь вернуться к мысли. Он задыхается от духоты в небольшой комнате и в который раз удивляется циркуляции этого парня. Контрастный душ — лучший друг Руслана с тех пор, как в интернете заговорили о здоровье, и он никак не понимает этот добровольный акт мазохизма. Неожиданно в голове появляется мысль, что Даня мог бы сказать то же самое про кофе без молока, но он быстро прикрывает ее предстоящей речью. — Не хочешь после душа вместе со мной приготовить что-нибудь? Или скачать какой-нибудь «Один дома»? Я просто подумал, что было бы неплохо провести время вместе. Даня закусывает губу, отводя взгляд на цветочную плитку. Руслан видит, как шестеренки в его голове придумывают лучший и безболезненный способ отказа, и, по правде, ему даже интересно, как на этот раз Кашин скажет «нет». Глаза странного цвета извиняюще смотрят прямо в душу, когда он слышит: — Ты же знаешь, что я не со зла. Руслан громко выдыхает. Да, реальность не оправдывает ожидания. Поэффектнее бы что-то. — То же самое, — бормочет он, переминаясь с ноги на ногу. Он дергает ручку, заранее чувствуя прохладный воздух гостиной. — Знаешь, нужно уметь выходить из зоны комфорта. Упрямый ублюдок. Он не добавляет это только себе во благо, стараясь избежать очередное «Руслан, прости за…». Это не может продолжаться. Яркий экран телефона заставляет сильно зажмуриться и невольно нахмуриться. Когда сонный голос на той стороне что-то невнятно бормочет, Руслан достает сигарету и выходит на балкон. С полной грудью воздуха он говорит, закуривая: — Алло?

***

Их вендетта оказалась неожиданно приятной. Тридцать первое января встречает снегопадом. Это настолько редко и… волшебно, что заставляет прижаться к стене, завороженно смотря на пушистые белые хлопья за окном. Снегопад пробуждает в нем воспоминания о детстве — о тех беззаботных днях, когда он с друзьями лепил снеговиков и устраивал снежные бои. Теперь, наблюдая за непрерывным танцем снежинок, он чувствует, как в сердце поднимается ощущение счастья и спокойствия. И хоть на мгновение все заботы и тревоги остаются где-то за пределами этого белоснежного мира, оставляя только свет, словно снег сам по себе обладает целительными свойствами. Пять утра — не лучшее время для пробуждения, но когда у тебя в постели есть тревожно-виктимный человек, это вполне вписывается в основную рутину. Инкультурация для них до сих пор кажется пугающей, но в именно в эту секунду Руслан совсем не против выйти на улицу и улыбаться всем проходящим, катя за собой санки с весело хохочущей девочкой. Руслан быстро переодевается, сыплет корм Мавке в миске, проверяет прочность сна Дани, звучнее обычного стуча ботинками по полу, и, поцеловав Камилу в лоб, выходит на улицу. Жаль, думает он, что это не просто импульсивная прогулка по темным улицам Эрфурта. Когда они устроили прогулку-узнавайку — в основном способствующую узнаванию без навигаторов, но это небольшое путешествие показало парочку интересных театров, огромный густой лес, и было бы больше времени — вкус сна во рту настаивал взять жвачку — Руслан с удовольствием походил бы по нему, с наслаждением отмечая нетронутые сугробы. Возможно, даже белочку бы встретил. На такие случаи в кармане должны быть орехи, мельком отметил он. Небольшой аэропорт встречает мигающими указателями для самолетов. Пять километров пешком в пять утра — по-настоящему импульсивное событие, но когда он присел на лавочку, высматривая нужного человека, гудение в ногах показалось немного приятным. — Ave, — слышит он мелодичный голос и, улыбаясь, вскакивает на ноги. Нужно такси и не так сильно обнимать женщину перед ним. — Можете прекратить проверять мою латынь, — отстраняясь, но все еще вежливо улыбаясь, говорит Руслан. — Я выпустился давным-давно. — Уверена, что живу на свете дольше, — отвечает Мэрилл, кивая, когда парень забирает из ее рук сумки и направляет в нужную сторону. — А у вас снежно. Не уверена, что теперь не могу забрать себе звание снежной королевы. Руслан смеется, смаргивая с ресниц растаявшие снежинки. Их ждет или самая интересная прогулка по городу, или составление психологического портрета Дани. На самом деле он просто рад, что Мэрилл заменяет взрослого человека в их семье. Иногда нам нужно подойти к кому-то, чьи слова будут казаться правильными, даже если подразумевают убийство в сговоре. Когда Руслан узнал, что у нее не было живых родственников или мужа, эгоистично или нет, но он с облегчением выдохнул. Он определенно не рад несложившейся личной жизни индивидуального, нанятого припизднутым дядей с целью контроля состояния психолога его партнера, но, что ж, если отсутствие семьи означает иметь место, Руслан готов повырывать все волосы с головы, лишь бы так было. Невероятное число инцидентов прошло между ними, когда оба парня в отчаянии звонили и сначала пытались разобраться с языком, на котором прозвучало приветствие, а после, смеясь и вытирая сопли, рассказывали, что и почему. На самом деле Руслану иногда казалось, что он звонит Мэрилл, потому что может. В последний раз он это сделал после того, как Камила провозгласила главной в их семье кошку и плюшевую игрушку в виде огненного человечка. — Сначала кофе? — спрашивает он, отмечая приближающийся аромат выпечки. Часы показывают половину седьмого утра, и разве это не прекрасное время для узрения сонных лиц немецких студентов за баром? — С недавнего времени перестала пить кофе, — говорит Мэрилл, и Руслан, в силу проживания в Европе, узнает у нее испанский акцент. Это никак не меняет ситуацию, но он, кажется, впервые понял, зачем в фильмах и книгах этому знанию уделяется лишнее время. — Но я никогда не против черного чая. Знаешь, в детстве mamá часто делала мне коктейль из сливок и чайного гриба, — Руслан морщится, она смеется, — это взаправду было отвратительно. Будто молочный квас или газированный бульон. Но недавно я вспомнила это и сделала обыкновенный чай с молоком. Не понимаю, как не догадалась приготовить раньше. Ещё одним приятным моментом в разговорах с Мэрилл Манн являлась ее природная непринужденная болтливость. Женщина знала, когда перед ней стоит преграда из неловкого или тяжелого разговора, и всегда старалась сначала расположить к беседе, нежели сразу приступать к сути. Лекции по психологии никогда не были лишними. Они делают заказ и садятся на один из немногих диванов кафе. Руслан смотрит на нее и улыбается, замечая на себе оценивающий взгляд. Навряд ли он сможет опозориться перед ней больше нужного. И по сей день он остается человеком, ухаживающим за собой, что, возможно, является следствием каких-то психологических травм, но он всё скидывает на опрятность. Мэрилл предпочитает носить классическую одежду: простые, но элегантные рубашки светлых тонов, как сейчас — белая с античным узором, подчеркивающая ее фигуру, и черные брюки, которые смотрятся стильно и строго. Бордовое пальто украшает брошь с выгравированной птицей — Руслан не может ее опознать — и такими же бросающимися в глаза хольнитенами. После личных встреч он может вынести вердикт, что почти всегда на ней туфли на небольшом каблуке, и плевать женщине на возраст. — Я всё хочу уточнить, — она благодарит официанта, делая глоток кипяченого гёкуро, и приторно морщится — больше для виду, чем от искренней неприязни. — Ненастоящий, — замечает она, кивая аккуратной бровью на напиток перед собой. — Больше похоже на улун, — Мэрилл ещё раз подносит чай ко рту, принюхивается, смеясь с лица Руслана, что пьет капучино без лишней мысли, и продолжает: — Двадцать лет назад у меня был, скажем, японский поклонник. До сих пор не знаю, как он меня нашел, но разговаривать с азиатом было увлекательным опытом. Всё обещал свозить на Окуносиму¹ и показать заведение с настоящим раменом; высылал национальную одежду и чаи. Отсюда я знаю, как звучит натуральный гёкуро. Пока не поняла, что он один из тех мужчин, покупающих ношенное нижнее белье, была вполне довольна перепиской. А он-то просто хотел «почувствовать иностранные запахи». Мэрилл фыркнула, сделала еще один большой глоток чая и откинулась назад, прикрывая глаза. Руслан тихо засмеялся, покачивая головой из стороны в сторону. — Иногда мне кажется, ваша жизнь стала намного спокойнее после визита в Россию. — Никогда не знаешь, плюс это или минус. Мэрилл давно обговорила с Данилой некоторые моменты, связанные с конфиденциальностью, и рада, что позитивное настроение Руслана не испорчено воспоминаниями. В любом случае мужчина перед ней рад ее приезду и старается угодить. Чего стоит дорогой чай, оплата билетов и обещанное такси. — Я бы не отказался от спокойствия в чужой стране, — слышит она, устремляя на него серые глаза. — Впрочем, и не отказываюсь. — В любом случае, — откашливается она и берет в руки пакетик с сахаром. Руслан отмечает аккуратный маникюр со снежинками и молча делает отметку найти детские наклеечки и совместно с Камилой украсить чьи-то руки. — Я выступаю в качестве подарка Данилы? Руслан забавно хмыкает. — Почти как абонемент к психологу, — Мэрилл согласно кивает. — Нет, кроме вас и скелетов в шкафу, также болванчик-змея в машину и духи. То, что они приобрели машину, было обычно для всех остальных — это Германия, чёрт возьми, — и самым большим их совместным событием за последние пару лет. Возможно, звучит даже грустно. — Тогда медленно и неспеша расскажи, какое отчаяние заставило тебя думать, что моя компания будет уместной в вашем уединенном гнездышке. Он прокашлялся, но, взглянув на неё, звучно выдохнул и неохотно стал рассказывать.

***

Диалог не мог длиться долго из-за проснувшегося Дани, внезапно обнаружившего пропажу. Телефон начал вибрировать на сорок третьей минуте увлекательного излияния души и легких поглаживаний по плечу. — Отстраненный, немногословный и выдавливающий из себя эмоции? — Мэрилл отказалась от такси, решая пройтись по заснеженным дорогам. Снег все еще пассивно осыпает город, ветер заметает их следы. Руслан, копаясь ботинком в сугробе, закуривает и кивает. — Почти полгода. Приходит, ест, моется и спит. Иногда играет с Камилой, но обычно извиняется, а потом я встречаю его на кухне в три утра с опухшими глазами, — он судорожно выдыхает и крепче обхватывает фильтр сигареты. — Правильно понимаю, что Даня перестал вам звонить? — Sí, — Руслан предполагает, что это согласие на каком-нибудь испанском. — Правда, перед этим парень уверял, что всё хорошо. Порой я слишком наивна. — Мне очень жаль, — сглатывая накопившуюся желчь в горле, хрипит он и делает чересчур долгий вдох. — Лучше бы так и было. За один день я не смогу ничего поменять, ты должен это понимать. Если необходимы быстрые действия, могу посоветовать украсть «Хеннесси»². Руслан ничего не ответил, продолжая выкапывать снежную ямку носком Мартинса. Он так же два раза роняет ключ и каждый раз неловко присаживается на одно колено, чтобы его поднять. Нервозность или проснувшийся голос недосыпа — анализировать некогда. Сейчас он введет Мэрилл Манн в их квартиру, поцелует в щеку Камилу и упадет головой в тарелку супа, пока будет пытаться заставить желудок функционировать. Все это время в макушке будет гореть от настойчиво-недовольного взгляда, и, господи, он правда жалеет. Не о визите психолога, нет. А вот собственная глупость давит сильными импульсами. Но чего он не ожидает, так это громкого «Сюрприз!» и хохочущий, громкий и такой знакомый женский голос. — А я не одна лентой обёрнута, — еще громче начинает смеяться Даша, запихивая обескураженных и, скорее всего, с одинаковыми выражениями на лицах Мэрилл и Руслана за порог. Камила весело скачет на диване под песню какой-то диснеевской принцессы; Мавка сидит в ее ногах и подпрыгивает от ее движений, лениво зевая. Девочка, замечая вошедших, выпучивает свои выразительные глаза сильнее возможного чисто физиологически и быстро подбегает к Руслану, обнимая его своими тонкими руками. — Папа думал, тебя украли волки, — в ее голове это, скорее всего, прозвучало втихомолку, когда на самом деле ее отец неловко откашливается и чешет себя за макушкой. Руслан тепло улыбается. — Как я помню, вы хотите убить друг друга беспрерывно, — он делает вид, что считает на пальцах, — лет так пять. И какого хрена? Почему-то шок выбил из его головы рациональную мысль о том, что его подруга, конечно, любимая и лучшая, но также живущая на другом конце страны. Даня, всё ещё неловко потирая то шею, то поправляя волосы, усмехается. — Перевожу. Руслан не знает, когда последний раз играл в «Уно», поэтому изображает удивленного Бэмби почти полминуты. Даня саркастично хмыкает, складывая руки на груди, и кивает в сторону Мэрилл. — Одна треть от твоего подарка. — Не сильно гуманно для врача объективировать человека, — говорит Даня и сдается. — Я позвонил ей вчера и попросил приехать. Хотел… Он мнется и недоговаривает, смотря на него с мольбой понять. И Руслан может это перевести только как: «Хотел остаться в комнате и сидеть там до посинения, пока ты отпразднуешь Новый год с вином и подругой». Руслан раздраженно кивает и переводит взгляд на Дашу, к которой наконец смог подойти и бережно обнять. Они не виделись слишком долго во благо их семьям и собственного здоровья, но разлука чувствуется, и Даша обнимает так крепко его за шею, что невольно вспоминаются ее истории о каратэ в далеком седьмом классе, на которое заставляла ходить строгая мать. — Так что там с убийством? — не отходя и на миллиметр, все еще не веря, что приторный запах цитруса — дешевые духи Даши, спрашивает он. Даша громко фыркает и закатывает глаза. Быстро моргает Мэрилл в знак приветствия и отвечает: — Не недооценивай меня. И, возможно, в моем подарке припрятана коала. — Тогда ты убьешь всех нас и оставишь кошку воспроизводить новых гибридов. — Лишний заработок, — бормочет она, и за весь разговор они успели проигнорировать три возмущенно-наигранных «эй!» от Дани. Мэрилл, пройдя вглубь квартиры, здоровается с посерьезневшей Камилой, приподнимая уголки губ. Кошка подбирается к ней и подставляет мордочку под аккуратную ладонь женщины, тихо мурлыча на ответные прикосновения. Даша и Даня изумленно смотрят за картиной, вскидывая плечами. — Этот кусок шерсти не выносит меня и десяти секунд, — недовольно бормочет Даня. Даша согласно кивает. — Она исцарапала мне руки, — в качестве доказательства она демонстрирует свежий порез на большом пальце и показывает кошке средний палец. — У нее радар на тупых, — еле слышно говорит Руслан, на что получает два подзатыльника и теплый смех Мэрилл. Ему даже нравится. Возможно, все не так плохо. Нет. Как он посмел забыть, что Мэрилл дворянка до мозга костей, а Даша заправляет салаты пивом? Боже, им правда придётся отмывать кухню. И кто вообще предложил приготовить новогодний стол? — Ты! — слышит он громкий смех Даши, что стреляет оливками в Камилу и ловя ее патрон ртом. Он устало стонет, понимая что достиг бубнения в слух и оглядывается на сидящую на полу в окружении как минимум трех разлитых соусов девушку; девочка, в костюме Снегурочки — подарок Мэрилл — радостно хихикает и хлопает в ладоши. Ее сладкий зевок немного успокаивает Руслана — по крайней мере скоро один член кампании пойдет в отставку. Руслан не знает, где его парень и психолог, но что-то подсказывает о не очень приятном разговоре и прохладном сквозняке. Они обменялись подарками двадцать минут назад. Настенные часы показывают полчаса до курантов, а он потерял половину участников торжества. Он немного успокаивается, оглядываясь на часы с выгравированным «Chirurgus» от, как неожиданно, Мэрилл и тёплый розовый плед с какой-то принцессой от Дани. На самом деле, когда Кашин вручал ему это пушистое нечто, Руслан на пару секунд оказался в своей квартире в Петербурге, более молодым и с вечным недосыпом от… Тогда было множество причин не спать. Даня видимо этого и ждал, когда аккуратно приобнял его и раздражающе бережно провел губами по щеке. Даша притащила им колючие свитера из натуральной шерсти с ненатуральным принтом оленей для «парочки» и змеей для себя, но предусмотрительно отдала его Мэрилл, что создало по-настоящему сильный диссонанс у всех, кроме детей и кошек. Домашняя атмосфера и нелепый свитер положительно влияют на женщину, отметил Руслан. Когда он слышит хлопок двери и оборачивается, видит, как Кашин с видом побитого щенка смотрит на него и медленно моргает. Руслан еще не научился в идеале читать этот язык… Ладно, совсем не научился. В голове стоящего перед ним человека крутятся всевозможные природные апокалипсисы, и в какой-то момент обычная улыбка возьмет на себя значение предсмертной записки. Он подхватывает сопящую на плече девушки Камилу и несёт ее в спальню, неслышно сказав пожелания сладких снов. И насколько Руслан мог судить, тот эфемерный сеанс Даши у Мэрилл прошел лучше всех сопутствующих неудобств, раз после приглашения отойти они уселись в другую комнату, попутно обсуждая хронологию мультика про девочек-волшебниц. Он недоуменно оглядывается то на Даню, то на удаляющуюся женскую часть их скромной тусовки, и Руслан без понятия, что там Манн наговорила ему, но… Даня целует его. Сам. Сначала просто аккуратно прикасается к губам, прощупывая почву. Только от его дыхания на щеке Руслан хочет широко улыбнуться и начать петь песни Бьёнсе, но вместо этого следит за движениями, прикрывая глаза. Даня набирается смелости неприлично долго, и Руслан просто поддается вперед, крепкой хваткой сжимая ворот уродливого свитера. Он притягивает его к себе, слыша облегченный вздох и благодарную улыбку. Руки медленно гладят бёдра, поднимаются выше по талии, груди и останавливаются на шее, за которую Даня подобно утопающему в отчаянии ухватывается, требуя обыкновенного заземления. Пальцы давно зарылись в медные волосы, оттягивая их, чтобы каким-то образом оказаться ближе, слиться в единое и просто наслаждаться. Всегда моменты уединения казались чем-то интимным — и не важно, массаж плеч это или совместная добровольная прогулка в супермаркет. Но когда Даня прикасался к нему, улыбался и тяжело дышал от прикосновения зубов к его губам, Руслан ощущал себя по-настоящему в отдаленном пузыре, оболочке, что спасает и оберегает от внешнего мира. Будто опасность вот-вот напрыгнет, откусит руку и будет довольно ходить с новой игрушкой, однако его успевали загораживать невидимым, ласковым щитом одним-единственным прикосновением. — Я знаю, — шепчет Руслан, слушая, как из Дани выходят хриплые извинения. Он кладет руки на его уши, притягивая ближе к себе, и, приблизившись почти вплотную, тихо говорит: — Просто заткнись. — Люблю тебя. Спасибо, — в последний раз выдыхает Даня, прикрывает глаза и увереннее тянет его к себе. Всего на секунду их прерывает ехидное Дашино: «Я же говорила», и, выглядывая, он замечает обнадеживающие улыбки. Долго подумать об этом не получается: Даня настойчиво царапает его плечи и хрипло смеется с покрасневшего лица. Тушенцов ничего не может с собой сделать, просто целует кончик его носа и плотно сжимает губы, улыбаясь и не зная, что сказать. Наверно, его глаза говорят сами за себя — в них столько любви, столько чувств. — Я приготовил ещё один подарок, — между поцелуями пробормотал Даня и зажмурился, когда почувствовал губы на своих веках. — Завтра, — отвечает Руслан, улыбаясь как в последний раз. Взъерошенный, пахнущий кухонными пряностями и шампанским, домашний и такой мягкий Даня напоминает Руслану, что они в Германии, что всё позади и они живут жизнь с чистого листа. Даже если где-то у куска переработанного дерева маленькое черное пятно. Чернила всегда можно обвести дважды. Где-то на периферии он слышит звонкое чоканье бокалов и широко улыбается, утыкаясь лбом в теплое плечо. — Мы справимся, — шепчет Даня и притягивает его ближе, зарываясь носом в каштановой шевелюре.