Конфигурация

Осень 1988

Дождь барабанил по стеклу, создавая монотонный, унылый фон для моей тоски. Серое небо за окном аудитории сливалось с серым цветом моих мыслей. Наталья Петровна, преподавательница теории государства и права, говорила что-то о разделении властей, но мысли мои часто уносились куда-то далеко, к Вите. Каждый день на лекциях я пыталась сосредоточиться на правовых аспектах, но он, словно тень, не давал покоя. Какой путь открыть — карьеру юриста или следовать своим чувствам? Сидя за деревянной партой, вцепившись в ручку, я вспоминала разговор с Кавериным, моим отчимом. — «Лиза, у нас есть интересный кейс по рэкету», — говорил Владимир Каверин, мой отчим, когда я вновь пришла домой. Его голос был строгим, но я знала, что под этой маской скрывается забота. — «Недавно в нашем районе появились новые ребята. Они связаны с "Клубом Топаз". Слышал, у них цепкие руки и острые зубы». Я чувствовала, как холодок пробегает по спине. Я понимала, что мне нужно собрать информацию о этих новых рэкитерах, и это задание стало для меня настоящим испытанием. «Ты должна понимать, Лиза», – говорил он, его голос был тих, но тверд, как гранит. – «Закон – это основа всего. Без него хаос. Без него мы – животные». Его слова резали слух. Как же он мог говорить о законе, о справедливости, когда сам ходит по грани? Когда его двоюродный брат Сергей, этот бандит с хитрыми глазами, орудует на улицах города, запугивая людей и вымогая деньги? Каверин помогал ему, прикрывал его. «Семейные дела», — говорил он. «А что же со мной, Каверин?» – спросила я тогда, голос дрожал от бессильной ярости. «Где моя справедливость? Где мой закон?» Он посмотрел на меня с жалостью, словно я была маленьким ребёнком, не понимающим сложного мира взрослых. — «Ты ещё молода, Лиза. Ты не всё понимаешь». Но я понимала. Я понимала, что Каверин пытается сохранить видимость честности, но сам запутался в паутине своих собственных сделок. Невольная шпионка... Каждый вечер, когда Каверин уходил на службу, я оставалась за столом с записями. Мое внимание привлекал один адрес, где часто встречались подозрительные лица. Я старалась быть незаметной, запоминать всё, как в учебниках. «Боже мой, неужели это мой путь?» — думала я, поглядывая на пустую страницу, исписанную карандашом. Как вдруг вспомнила слова Виталика — его предсказания о том, что я должна попробовать себя на сцене, в музыке. Он подходил, будто яркая звезда в затемненном небе моих обязанностей. — «Лиза! Ты не представляешь, какой у меня к тебе вопрос!» — заорал он, хотя расстояние между нами не превышало четырех шагов. — «Что-то важное?» — недоверчиво приподняла я бровь, хотя внутренний голос уже предлагал мне уйти с головой в его смелые идеи. Он потянул меня за собой в небольшой кафе неподалеку, где звуки музыки перекрывали шум улицы. Я явно чувствовала, что предстоящее обсуждение станет чем-то неожиданным. — «Ты слышала, как поет та девушка в ресторане? Почему бы тебе не попробовать?» — его восхищенная искренность вновь подстегнула во мне желание. Но как я могла оставить свою мечту стать юристом? Я отмахивалась от этих мыслей, продолжая записывать в блокнот данные о рэкете. Страх меня не отпускал, сердце сжималось при мысли о том, что я могла подставить себя под удар. — «Виталик, я не уверена... Музыка — это не то, чем я должна заниматься. Я просто студентка», — произнесла я, опуская глаза. — «Но у тебя есть талант! Помнишь, как мы пели под гитару у тебя на даче? Я до сих пор помню, как ты за душу брала всех», — он подошел ближе, будто хотел заглянуть в самые глубины моего раздумья. Я посмотрела на него и заметила, как его голубые глаза светились уверенностью. — «Хорошо, я попробую», — произнесла я, хотя в сердце угнездился страх. Виталик мгновенно ухватил мою руку и, обнимая, начал целовать мне запястье — это было как-то неожиданно, почти поэтично. — «Я знал! Ты лучшая!» — прошептал он, и какая-то часть меня осознала: этот миг дорог мне уже не меньше, чем сама идея. — «Мы можем начать с репетиции сегодня вечером! Оля придёт, она как всегда с нами», — добавил он, преувеличивая свои восторги. — Лиза, вы там? — голос Натальи Петровны вернул меня в реальность. Я вздрогнула, словно очнувшись из сна. — Да, простите, — пробормотала я, стараясь скрыть волнение в голосе. — Надеюсь, размышляете о своих оценках, — сухо бросила Наталья Петровна и перевела взгляд на других студентов. — Что же мне делать? — шепнула я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Я запуталась.

***

Когда я пришла на репетицию, в небольшом зале было темно и уютно. На сцене стоял Виталик с гитарой в руках, а рядом с ним двое парней — один на ударных, другой с бас-гитарой. Они переговаривались о каких-то аккордах и ритмах, а Оля уже разминала пальцы на своем инструменте. — Привет! — крикнула я, пытаясь перекрыть звук гитары. Оля повернулась ко мне и с улыбкой, сияющей, как яркая звезда, ответила: — Привет! Готова к своему дебюту? Я попыталась сдержать колебания в груди, слабо кивнула и растянула губы в ответной улыбке, хотя в душе царило смятение. Виталик подошел ближе, его лицо было сосредоточенным и уверенным. — Давай начнем с «Калинки». Простая песня для раскачки, тебе это по силам! — произнес он, излучая оптимизм. Я вздохнула и встала перед микрофоном. Зал наполнился звуками гитары, а Оля, улыбаясь, начала играть мелодию на своей скрипке. Волнение меня покинуло, уступив место радости, которая заполнила каждую клеточку моего существа. Сначала всё казалось неясным, но потом я поняла, что значит быть частью чего-то большего. Мы начали репетировать. Я слушала, как Виталик задаёт ритм, его уверенность передавалась мне, а Оля деликатно вплетала свои скрипичные партии в общую композицию, создавая волшебную атмосферу, которая, казалось, охватывала весь зал. Парни тоже не оставались в стороне: один из них подпевал, а другой хлопал в ладоши в такт музыке, словно призывая нас. Я смотрела на них и чувствовала, что мы все вместе создаём что-то удивительное. — Лиза, давай ещё раз! — крикнул Виталик, подстёгивая наш энтузиазм. Каждый раз, когда я начинала петь, ощущение свободы накрывало меня с головой. Я забывала о своих тревогах; всё вокруг словно затихало, уходило прочь. Мы были одной командой, одним целым. После нескольких песен мы сделали паузу, я откинулась на стул и разглядывала своих друзей. Их лица светились от счастья и удовлетворения. Это был тот момент, когда ты понимаешь, что находишься на правильном пути. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Оля, её глаза светились озорством. — Не знаю... Это было невероятно! — выпалила я, не в силах скрыть своего восторга. Виталик подошел ко мне и сказал: — Видишь? Ты просто должна была попробовать! Я улыбнулась ему в ответ. В тот момент в моей душе что-то щёлкнуло: это была не просто музыка, это были крылья, которые освобождали меня от всего лишнего. Мы были частью нечто большего — волшебства, которое свершается в звуках и мелодиях. Однако в голове моей вдруг возникла другая мысль, которая сейчас терзала меня. Я осознала, что хочу пригласить Витю. Но как? Я не знала ни его номера, ни адреса, вообще ничего. Ведь, по сути, я долго наблюдала за ним издали, собирая о нём мелкие детали, как будто писала о нём роман. Теперь, когда это желание стало настойчивым, я поняла, что всё это время была лишь тенью в его жизни, не имея смелости сделать шаг вперёд. Пока мои мысли кружились, Оля с любопытством спросила: — Лиза, ты в порядке? Ты смотришь куда-то в бесконечность. Я быстро вернула взгляд назад, зная, что мне не хватает смелости сделать шаг вперед. Но впереди была музыка, и в её ритме мои страхи постепенно растворялись. Возможно, это и есть тот самый звоночек, который разбудит меня для новых открытий.

***

Вечер предвещал сказку. Я надела черное платье, которое обтягивало мою фигуру, подчеркивая все ее достоинства. Глубокий вырез и легкая, струящаяся юбка – оно было создано для сцены. Волосы я собрала в небрежный пучок, выпустив несколько прядей, чтобы они ласково обрамляли лицо. В зеркале я увидела ту девушку, которой всегда снилась сцена, которая ждала своего часа. Сердце билось от волнения, но в душе жила уверенность – я готова. Внезапно раздался щелчок замка. Это мама, Светлана. Я не ожидала ее визита, особенно сейчас. — Лиза, привет! — Ее голос звучал неожиданно тепло. — Я слышала, ты собираешься выступать сегодня. — Да, — ответила я, стараясь скрыть волнение и обиду, которая мгновенно проснулась во мне. — Просто небольшое выступление. — Небольшое? Ты же всегда мечтала о сцене! — Ее энтузиазм был так некстати. — Могу я помочь тебе с нарядом? Я колебалась. С одной стороны, хотелось отмахнуться и остаться наедине с собой, с другой — вспомнила, как долго искала это платье, как важно мне было выглядеть безупречно. И я решилась: — Хорошо, — согласилась я. — Буду ждать. Через полчаса мама вернулась, выглядя потрясающе в стильном жакете и с ярким макияжем. Но от ее вида по телу пробежала дрожь. В воздухе витала неловкость, напряжение, которое я так хорошо знала. — Ты просто сияешь! — провозгласила она, окидывая меня взглядом. — Но давай добавим немного блеска! Из сумки она достала изящные серьги и браслет с блестящими камнями. Я смотрела на них с восхищением, но внутри всё клокотало от обиды. — Это слишком для небольшого выступления, — заметила я, стараясь прозвучать спокойно. — Ничего не бывает «слишком», когда дело касается сцены! — ответила мама, бросив кокетливую улыбку. — Ты должна чувствовать себя королевой. Внутри меня что-то щелкнуло. Мы обе смеялись и обсуждали детали наряда, словно старые подруги. Но слова «подруги» застряли в горле, вызывая горькую усмешку. — Знаешь, Лиза, я всегда хотела поддерживать тебя, просто иногда не знала, как это сделать, — сказала Светлана, поправляя мне прядь волос. Она не знает... Конечно же, она не знает! Какой подход ко мне нужен? Она ведь бросила меня, когда мне едва исполнился год. Строила свою карьеру, личную жизнь, а я жила с бабушкой и дедушкой. Они были моими родителями, а она… Даже в настоящем не защитила от Каверина. — Я тоже не знала, что ты так хорошо разбираешься в этом, — хотела признаться я, но резко одернула себя. Вместо этого я просто молчала, чувствуя, как гнев нарастает внутри меня. Мама подтянула мне платье и добавила: — А ты даже не представляешь, сколько времени я проводила перед зеркалом в твоем возрасте. Нужно быть уверенной в себе! Ее слова пронеслись мимо меня, как ветер. Старые обиды вновь вспыхнули, окутали меня своим холодным пламенем. Я видела в ее глазах искреннее желание помочь, но это не могло заглушить боль предательства, которая жила во мне с детства. — Ты не понимаешь! — вырвалось у меня вдруг. — Ты не знаешь, что значит быть брошенной! Каково это — расти без матери? Я не хочу твоей помощи! Я хочу просто быть собой! Слова вырвались из меня с такой силой, что даже сама удивилась. Мама замерла, ее лицо побледнело. В ее глазах мелькнуло что-то — страх? Вина? Я не могла разобрать. — Лиза... — начала она тихо, но я перебила её. — Нет! Ты не имеешь права говорить мне о том, как быть уверенной в себе! Ты никогда не была рядом! Ты оставила меня! Моя грудь вздымалась от эмоций. Я чувствовала себя уязвимой и сильной одновременно. В этот момент я осознала: это не просто конфликт между нами. Это была битва за то, чтобы быть услышанной и понятой. Светлана сделала шаг назад и опустила взгляд. Я видела, как её глаза наполнились слезами. Это было странно — видеть её слабость. — Я пыталась... — произнесла она слабо. — Попробуй теперь понять меня! — выпалила я. — Я не хочу быть твоей куклой для нарядов! Я хочу быть собой! В тишине между нами повисло напряжение. Я ожидала защиты или оправдания, но вместо этого увидела лишь растерянность и печаль в её глазах. — Я понимаю… — наконец произнесла она. — Давай попробуем начать заново? Я замерла. Заново? Это слово звучало так сладко и одновременно так пугающе. Я хотела верить ей, но старые раны все еще болели. — Может быть... — тихо ответила я. Мама подошла ближе и осторожно коснулась моего плеча.

***

Из-за того, что мама предложила немного подправить мой образ, я не заметила, как начала опаздывать. Когда я вбежала на сцену ресторана, зал уже был полон людей. Мягкий свет падал на нас, создавая атмосферу уюта и ожидания. Ресторан напоминал о лучших временах: на стенах висели яркие панно с изображениями городских пейзажей, а на столах стояли стильные лампы с абажурами в пастельных тонах. В углу зала играл джазовый квартет, их мелодии наполняли пространство живой энергией и легким налетом ностальгии. Аромат свежеприготовленных блюд, таких как салат «Оливье» и запеченная рыба, смешивался с запахом коктейлей и легким ароматом лаков для волос. Всё это создавало уникальное ощущение праздника, как будто каждый гость был частью чего-то особенного и незабываемого. Я мигом взяла микрофон в руки, не успев даже поздороваться с ребятами, и первые аккорды гитары заполнили пространство. Музыка окутала меня, как теплый плед. Я начала петь — слова лились из меня, и я чувствовала, как зрители погружаются в мою историю. Я видела, как некоторые из них закрывают глаза, наслаждаясь моментом. Это было прекрасно! После окончания первой песни зал взорвался аплодисментами. Я почувствовала прилив энергии и уверенности, но когда взглянула на остальных участников группы, меня охватило смущение. Оля, скрипачка, стояла рядом в простой одежде — джинсы и футболка. Она выглядела как обычная студентка, а я — как будто пришла с красной дорожки в своем блестящем платье. — Девушка, ты просто бесподобна! — закричала одна из зрительниц из первых рядов. — Да ты настоящая звезда! — подхватил кто-то другой. Я покраснела от комплиментов и взглянула на Олю. Её скромный наряд контрастировал с моим. — Ой, мне так стыдно! — прошептала я Оле. — Ты выглядишь так просто рядом со мной. Она улыбнулась и пожала плечами: — Не переживай, Лиза! Это твой первый дебют в таком дорогом ресторане! Все пришли послушать тебя. — Да не обращай внимания на наряды! Главное — твой голос! — сказал Виталик, гитарист, подмигнув. — И не забывай, что ты здесь для того, чтобы зажечь этот вечер! — добавил другой музыкант. Я кивнула, чувствуя, как напряжение уходит. Они правы. Я пришла сюда не для того, чтобы сравнивать наряды, а чтобы поделиться своим искусством. — Давайте сделаем фото на память! — предложила Оля, доставая свой старый фотоаппарат «Зенит». — Отличная идея! — поддержал её Виталик. — Мы же должны запечатлеть этот момент! Все собрались вокруг меня. Я встала в центре, обняв Олю с одной стороны и Виталика с другой. За нами стояли остальные музыканты, которые тоже хотели быть в кадре. — Улыбки, ребята! — закричала Оля и нажала на кнопку затвора. Свет вспышки ослепил нас на мгновение. На фотографии мы выглядели счастливыми: я была в своем блестящем платье, а Оля с широкой улыбкой держала скрипку под мышкой. Виталик стоял с гитарой, прижав её к груди, а остальные музыканты позировали с разными гримасами: кто-то показывал «мир», кто-то делал «рокерский» жест. — Надеюсь, это не единственное наше выступление! — сказал один из музыкантов, когда мы разошлись. — Да, давайте будем выступать чаще! — подхватила я. — А потом запишем альбом! — мечтательно добавил Виталик. — И устроим большой концерт! — воскликнула Оля, её глаза блестели от энтузиазма. Снова взяв микрофон в руки, я посмотрела в зал и сказала: «Спасибо вам всем за поддержку! Давайте сделаем этот вечер незабываемым!» Зал вновь наполнился аплодисментами и криками одобрения. Я вернулась к музыке и снова погрузилась в свои песни. Каждый аккорд и каждое слово приносили мне радость и уверенность. И вот, посреди оваций и аплодисментов, я заметила его. Витя стоял у барной стойки, с сигаретой в руке, а рядом с ним была незнакомая мне девушка. Она выделялась ярким нарядом, её длинные блондинистые волосы падали на плечи, а глаза сверкали от веселья. Каждый его смех, каждый взгляд в её сторону колол меня, как нож в сердце. Витя выглядел расслабленным, его лицо светилось счастьем, и это вызывало у меня смешанные чувства — радость за него и горечь от осознания, что он не со мной. Вокруг нас царила атмосфера веселья: разговоры, смех и звуки бокалов, сталкивающихся друг с другом. Люди были поглощены своими делами, не замечая, как я теряюсь среди их беззаботных лиц. Когда выступление закончилось, я заметила, как он оставил блондинку за спиной и подошёл ко мне. Его глаза — как бездонные озёра, отражающие свет луны — сверкали от восхищения, и это на мгновение растопило моё сердце. — Ты великолепна на сцене, — произнёс он, но в его голосе слышалась лёгкая растерянность. Он явно не ожидал увидеть меня здесь. — Спасибо, — ответила я, стараясь скрыть внутреннюю борьбу. Но радость от успеха смешивалась с колючей болью, когда я вспомнила о блондинке. — Почему ты не сказал мне, что пришёл с кем-то? Витя нахмурил лоб, на его лице появилась смесь раздражения и вины. Он явно не ожидал такой реакции, словно ничего не произошло и всё в норме. — Лиза, у меня есть дела... Мы не можем просто так взять и... — его голос звучал устало, как будто он искал слова в темноте. — «Не можем» или «не хочешь»? — выпалила я, злость зазвучала в моём голосе. — Тебе не хватает смелости? Или тебе просто удобно прятаться за вечеринками и девицами? Его глаза вспыхнули огнём, но он сделал шаг назад. Вместо утешения его слова укололи: — Лиза, я много на себя взял. Это не наш мир. Тебя это не касается. Эти слова прижгли меня, как горящая сигарета к коже. Я никогда не думала, что Витя может быть таким безразличным. Он всегда был тем, кто мог подарить надежду, а теперь оставлял меня с пустотой. — Ты не понимаешь, — шептала я, но моё сердце знало, что это не так. Я видела ложь, которая всегда окружала его. Каждый новый день вытягивал из меня силу. — Почему ты никогда не говорила мне, что поёшь? — спросил он, удивлённый моим талантом. — Потому что я даже о тебе ничего не знаю! — выпалила я, глотая слёзы. — Я хотела пригласить тебя на выступление, но даже не знаю, где ты живёшь или как с тобой связаться. Это ненормально, Витя! Слова вырывались из меня с трудом, и я чувствовала, как слёзы подступают к глазам. Я держалась из последних сил, но комок в горле становился всё больше. Витя шагнул ближе, его лицо наполнилось тревогой. — Лиза... Я не знал. Я думал, что ты... — Что я буду ждать тебя вечно? — перебила я, мой голос дрожал от эмоций. — Ты сам выбрал этот путь. Он замер на месте, и в его глазах мелькнула искра понимания. Но вместо того чтобы успокоить меня, его попытка приблизиться только усилила мою внутреннюю борьбу. — Но ты не понимаешь, что значит выступать в ресторане! — сказал он, его голос стал более настойчивым. — Это совсем не то, что ты думаешь. Ты не знаешь, с чем это связано. — Я же не на нашем шесте перед зрителями выступаю и не раздетая! — ответила я, пытаясь сдержать гнев. — А если кто-то захочет тебя раздеть после выступления? Ты же понимаешь, что ты торгуешь собой, Лиза! — его слова прозвучали как удар. Я почувствовала, как ярость накрывает меня с головой. — Ты что, издеваешься? — выпалила я. — Я не какая-то игрушка для развлечения! Витя попытался рассмешить меня, но его шутка прозвучала неуместно: — Ну знаешь, если бы ты выступала в купальнике, это было бы совсем другое шоу! Я закатила глаза и ответила: — Да уж, Витя! Как будто у нас тут цирк! В этот момент к нам подошёл официант с подносом, полным напитков. Он предложил выпить что-то освежающее, но мы оба только покачали головой в знак отказа. Я чувствовала, как напряжение немного уходит, но оно всё равно висело в воздухе. — К чему тогда были эти поцелуи? Розы? К чему этот бред? — выпалила я, чувствуя, как внутри меня разрывается что-то важное. Я любила его и не хотела верить в то, что он мог так легко оставить меня. Его глаза — это бездонные колодцы, наполненные тайными тенями, которые отражали смешанные чувства: сожаление и непонимание. Он смотрел на меня с такой глубиной, что казалось, он пытается найти ответ в своих собственных недрах. — Я не хочу больше быть частью твоих игр! — прошептала я и резко отвернулась от него. С каждым шагом прочь от него моё сердце разрывалось на части. Я могла бы полюбить его без остатка, если бы не эта ложь и предательства вокруг него. Выбор между любовью и правдой оставлял меня в смятении. Я шла по темному коридору ресторана и с каждым отпечатком на полу ощущала себя всё более потерянной. Пока вокруг нас продолжали веселиться и смеяться люди, я понимала: между нами возникла пропасть, которую не заполнить ни словами, ни чувствами. — Лиза! Подходи к нам! — закликал меня Виталик, держа в руках бутылку коньяка.  — Да, раз уж ты такая звёздочка, давай праздновать! — прищурилась Оля, потрясая своей скрипкой, как будто это настоящий музыкальный инструмент, а не просто аксессуар. Мы с Олей подошли к столу, где собрались остальные музыканты. На столе стояли закуски, и Виталик уже успел налить немного коньяка в пластиковые стаканчики. — За дебют! — провозгласил он, поднимая свой стакан. — За дебют! — эхом отозвались все, а я не могла не улыбнуться, несмотря на мысли, которые разрывали меня изнутри. Я задумалась о том, что у меня были все шансы стать успешной, но от этого лишь становилось грустнее. — Лиза, ты просто блестящая! Нам нужно больше выступлений, — сказал один из музыкантов, хлопая меня по спине. Его слова были лестны, но в этот момент их значимость словно растворилась в мрачном чувстве. Я наблюдала за своими друзьями, их смех и светлые лица казались яркими огнями в темной ночи. Вдруг одна из этих искорок потухла, и на моей щеке осталась прохладная капля — как утренний росы, которая не могла найти себе места. Эта слеза была как тень, проскользнувшая сквозь радость, напоминая о глубоком колодце сомнений и страхов, который оставался в моем сердце. Несмотря на все аплодисменты и улыбки вокруг, я чувствовала, что внутри меня всё еще царила зима, которую не могли растопить ни мелодии, ни дружеские объятия.