Анатомия безумия

      Роберт просматривал все: отчеты о дне прибытия, видеозаписи первых интервью, записи разговор с близкими пациентов, скриншоты переписок, чтобы сложить разрозненные кусочки поломанной мозаики в единый паззл, из которого можно будет вылепить хоть сколько-то стройную версию. Джейн устало терла глаза, расположившись на кровати, однако места было не так много, чтобы утруждать себя рабочими формальностями. То и дело девушка засыпала, роняя голову на острое плечо коллеги.       — Итак… — произнес детектив. — Что мы имеем? Эван Моррисон убил своих родителей ударом ножа в верхний позвонок, такая же травма была и у Эрика. У Дейва был вполне очевидный мотив: Эрик Фисбер бросил ее беременную дочь, а вкупе с этим есть еще и приступы неконтролируемой агрессии.       Джейн молча указала пальцем на оставшиеся названия папок.       — Сильвия и Камилла? Не уверен, что есть смысл подозревать их. Знаю, что ты хочешь сказать, что у Камиллы была жестокость к животным, но триаду Макдональда мы даже вспоминать не будем, хорошо? Из стартового набора убийцы тут только зоосадизм. Сильвия… Да, она пыталась покончить с собой особо опасным способом, но это было бы убийство бездействием. Для эскалации нужен триггер.       Девушка вытащила из-под одеяла набор полароидных фотографий в герметичном пакете.       — Считаешь, что насилие, совершенное Эриком, могло побудить ее совершить убийство? Возможно, но пока у нас есть кандидаты на эту роль с более высоким приоритетом.       Роберт поднялся с кровати, потянулся и выглянул в окно. Задний дворик клиники был погружен в ночную мглу, даже фонари не горели.       — Пока остальные не проснулись, я бы хотел исследовать подвал и ту дверь. Не думаю, что это займет много времени, так что ты ложись отдыхать, утром разбужу и пойдем на допросы.       Джейн ту же покачала головой и поднялась на ноги. Колени подкосились, и ей пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть.       — Осторожно, — резко произнес детектив, вмиг оказавшись рядом с напарницей. — Ты и так тут на последнем издыхании, добить себя решила?       — Я с тобой… — невнятно произнесла Джейн ломким голосом.       — Нет, герой. Ты сегодня натерпелась за нас обоих, так что переработку возьму на себя, тебе за это не доплатят.       — Не останусь… Одна… — еле проговорила девушка.       — Надо же, а я подумал, что ты за меня беспокоишься, не хочешь отпускать в темный страшный подвал без охраны… — рассеянно пробормотал Роберт.       Джейн скептически приподняла брови. Она бы с радостью осталась изучать все видеоматериалы и документы в любой другой день, однако сейчас одна мысль о том, чтобы оказаться совершенно одной в месте, где даже нет никакого подобия чувства защищенности, вызывала приступ дикой паники. Страх всегда иррационален, в этом и грусть. Даже когда кажется, что есть совершенно разумные причины и основания, стоит посмотреть чуть глубже, чтобы осознать, что ужас произрастает из абстрактных ощущений. Джейн знала, точно знала, что в этой маленькой каморке ей, скорее всего, не грозило ничего, однако даже стены ее комнатушки пропитались зловещей атмосферой Фаррера, она пробралась даже под кожу, в черепную коробку. Глухой ужас маячил на периферии сознания бестелесным призраком, что только и ждет, пока жертва отвлечется, чтобы напасть и напиться вдоволь ее панической агонией.       Если не можешь бороться со страхом — нужно идти прямо в эпицентр кошмара, ведь глаз бури всегда тих.

***

      Охранника на посту не было, вероятно он занимался особо важными делами в подсобке. Эту же гипотезу подтверждал приглушенный храп, раздававшийся из-за двери. Джейн невольно схватилась за горло, еще пульсировавшее от боли. Если даже случившийся накануне инцидент не смог побудить мистера Блейка более серьезно подходить к своим должностным обязанностям, страшно было представить, что творилось в Фаррере в отсутствие детективов.       — С утра посмотрим записи с камер, — проговорил мужчина. — Кто бы ни привел Дейва в подвал, он должен был попасться хоть где-то.       Роберт равнодушно оглянулся по сторонам, бросая взгляд на пустые коридоры. С верхнего этажа доносились крики, к которым детективы уже успели привыкнуть, аккомпанемент из воплей сопровождал их днем и ночью в любом уголке клиники. Джейн все казалось, что за углом кто-то мог притаиться. Стоило ей отвернуться, как взбудораженное сознание рисовало ужасающие картины: чьи-то пальцы, обхватывающие дверные косяки, безумные глаза, выглядывающие из темноты, клубившейся за поворотами. Это все была иллюзия воспаленного разума.       Джейн сходила с ума.       Не зря говорят, что человек — существо адаптирующееся, способное привыкнуть к любым обстоятельства и ассимилироваться с другими, отличными от него людьми. Это механизм выживания, простой и понятный. И сейчас Джейн вливалась в обстановку Фаррера, перенимала отличительные черты здешних обитателей, потому что таков был зов глубинной части разума, побуждавшей делать что угодно ради выживания. Однако каков толк в бьющемся сердце, пульсирующей в венах крови, если сознание утеряно навсегда? Это больше не жизнь, а бесцельное топтание земли в клетке из собственных костей и кожи.       Оказавшись перед дверью, Джейн потянулась к заднему карману джинсов, чтобы достать карточку, однако там оказалось пусто. Она одернула себя и решила, что та выпала во время событий этой безумной ночи. Роберт порылся в своих карманах и наконец выудил ключ.       — Осторожно, — еле слышно произнес он, подхватывая напарницу под руку.       Ступеньки тонули во мгле, лампочки больше не горели. Джейн сипло втянула в себя воздух и сделала шаг назад. Теперь это была не просто лестница в подвал, она стала спуском в персональный ад.       — Я рядом, — бросил детектив, сильнее стискивая ладонь девушки. — Знай, что если захочешь, можешь вернуться.       Джейн отрицательно помотала головой, зная, однако, что это движение Роберт никак не увидит. Со временем они действительно научились понимать друг друга без слов, а этот навык оказался как нельзя кстати в такой ситуации. Беспокойство нарастало, несмотря на то, что детектив по прежнему крепко сжимал руку девушки. Ей подумалось, что без него она и вовсе никогда бы не сумела спуститься вниз, туда, откуда произрастал ее новый кошмар, который не покинет ее даже когда Джейн уедет из Фаррера. Из этой клиники она заберет в своей черепной коробке часть ужаса, будто страх — это вредоносный грибок, споры которого неизбежно проникают в тело и начинают процесс гниения.       Длинный пустой коридор, освещаемый лишь лужей молочно-белого света от фонарика, казался жутким. Затаив дыхание, Джейн миновала постирочную, искренне стараясь не сводить взгляд с главной цели: прохода в самом конце пути.       Забавно, как закрытая дверь может навевать ужас. Неизвестной подпитывала страх и воображение, что торопливо рисовало самые ужасающие картины. Но Джейн боялась вовсе не монстров, какие обычно мечутся по коридорам старых английских особняков в однотипных фильмах, а людей — безумных или расчетливых, отчаянных или ухватившихся за хвост последней надежды. Каждый человек — убийца, вопрос лишь в правильном времени и моменте.       — В норме? — обеспокоенно спросил Роберт, оглядываясь через плечо.       Джейн в подтверждение сжала его руку один раз, тогда детектив рывком открыл дверь и оглядел короткий коридор с разветвлением. Слева была лестница, справа же еще одна дверь с замком.       — Очень странно… — пробормотал мужчина. — Сейчас проверим, куда ведет подъем, потом вернемся к той двери. Что-то мне подсказывает, что наша карта ее не откроет.       Чем дальше напарники отходили от злополучной постирочной, тем легче Джейн становилось дышать. Она смелее шагала по ступенькам, пока над головой не оказался люк. Роберт с силой надавил на него, железные ставни приоткрылись, впуская лунный свет внутрь.       — Это внутренний дворик, — сообщил мужчина, выглядывая чуть больше. — Насколько я понимаю, это место под нашими окнами.       Он подтянулся на руках и с интересом рассмотрел дверцу, покрытую искусственной травой вперемешку с приклеенными камнями.       — Кто-то пытался замаскировать проход. Когда мы только заехали, я увидел из окна несколько медсестер, отвернулся на пару секунд, а они исчезли… — он хмыкнул и покачал головой. — Зато теперь я знаю, что хотя бы с головой все в порядке.       В иной ситуации Джейн непременно бы пошутила, однако сейчас она понимала, что каждое сказанное слово непременно отзовется острой болью, потому решила воздержаться от комментариев.       — Отсюда недалеко до тупика, где убили Эрика, — задумчиво произнес Роберт. — Но выход находится до зоны камеры, где мы видели его в компании наших чокнутых. Значит, убийца все-таки кто-то из них.       Он с трудом закрыл створку люка и вернулся назад, отряхивая испачкавшуюся толстовку. Мужчина включил фонарик на телефоне и кивнул вниз.       — Продолжим наше путешествие в неизвестность.

***

      Роберт приложил карточку к электронному замку, однако тот никак не среагировал. Джейн толкнула напарника и указала вверх, на неработающую лампочку.       — Что? — переспросил мужчина. — А… Света нет, — пробормотал он и тут же толкнул дверь, та поддалась, медленно впуская детективов внутрь.       Джейн оторопела, оглядывая ряды стеклянных дверей, за каждой из которых была стандартная комната: кровать, белые стены, приземистый железный унитаз. Девушка осторожно сделала шаг вперед, напряженно оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог неожиданно выскочить и наброситься на нее. Роберт присвистнул и включил камеру на телефоне. У него оставалась надежда на то, что доказательства можно будет приобщить к делу, ведь фактический запрет на исследование подвала был только от доктора Берна, а ордер, выданный судом, допускал исследование всей клиники.       В однотипных комнатах было пусто, однако в некоторых из них были заметны явные следы пребывания пациентов: неровно заправленные постели, отодвинутые кровати, грязные простыни.       — Доктор Берн не сообщал, что тут еще есть палаты, — проговорил Роберт, заглядывая в каждую в поисках зацепок.       Джейн неопределенно кивнула. Ей на ум пришли слова Саймона, которого она встретила утром прошлого дня. Девушка искренне старалась не думать об этом, но никак не получалось избавиться от навязчивых мыслей. Она не могла не допускать, что этот мужчина говорил правду, особенно поле всего, что случилось. В конце концов, она решила, что после возвращения в комнату, она обязательно расскажет напарнику об утреннем инциденте — пусть это будет и его головной болью тоже.       Детективы остановились напротив единственной непрозрачной двери. К счастью, отключенное электричество устраняло помеху в виду еще одного замка.       — Удача бывает на нашей стороне, — пробормотал Роберт.       Джейн не могла согласиться, потому что вся сложившаяся ситуация была рождена чередой провалов и невезений, сложившейся в карикатуру на удачное совпадение.       Комната походила на операционную: куча оборудования, аппарат для МРТ, рентген и куча других непонятных сооружений. Вдоль стены тянулся длинный шкаф, ящики которого были промаркированы буквами и цифрами. Детектив, продолжая съемку, открыл первый попавшийся шкафчик.       — Аддералл, адреналин, — проговорил он, двигаясь дальше. — Дезоксин, декседрин, дексаметазон… Вернемся в комнату и посмотрим спектр применения, а уже из участка запросим консультацию экспертов.       Джейн тем временем пролистывала отчеты, пока не наткнулась на нечто, завладевшее всем ее вниманием. Она быстро ткнула напарника под руку и протянула ему папку с документами, он нахмурился, осторожно перелистывая страницы. «Пациент: Дейв И., 48 лет Диагноз: Параноидная шизофрения, хроническая форма Цель исследования: Оценка воздействия различных препаратов на динамику симптомов с целью выявления их влияния на психотическое поведение и когнитивные функции.»       — Экспериментальная программа, — тихо произнес Роберт. «1. Введение препарата: Метилфенидат (Риталин) Доза: 10 мг внутривенно Цель: Стимуляция дофаминовых рецепторов для оценки их влияния на интенсивность психотических симптомов. Наблюдения: Через 5 минут: Пациент сохраняет спокойствие, но замечается учащённое дыхание, небольшая нервозность. Отмечает, что «слышит, как скребутся мыши». Через 8 минут: Проявление выраженной паранойи. Пациент заявляет, что слышит голоса, призывающие его «избавиться от белых мышей». Речь становится ускоренной, фрагментарной. Через 12 минут: Развитие зрительных галлюцинаций. Пациент сообщает, что видит «светлые фигуры» у окна. Настроение резко переходит в состояние паники. Через 20 минут: Пациент метается по комнате, отказывается отвечать на вопросы, впадает в тревожное состояние. Требуется вмешательство для его успокоения. Вывод: Метилфенидат провоцирует обострение позитивных симптомов (галлюцинации, паранойя) с выраженным усилением тревожности. Повышение дофаминовой активности негативно сказывается на состоянии пациента. 2. Введение препарата: Преднизолон Доза: 80 мг внутривенно Цель: Исследование влияния кортикостероидов на психическое состояние пациента. Наблюдения: Через 5 минут: Незначительное повышение уровня тревожности. Пациент становится раздражительным, говорит об ощущении «вибрации» в теле. Через 8 минут: Усиление когнитивной спутанности. Пациент с трудом отвечает на вопросы, путает слова. Через 12 минут: Появление слуховых галлюцинаций. Заявляет, что слышит «звуки когтей», хотя помещение тихое. Через 15 минут: Наблюдается агрессивное поведение. Пациент обвиняет персонал в «преследовании», отказывается выполнять инструкции. Вывод: Преднизолон усиливает когнитивные и эмоциональные нарушения, способствует обострению психотического состояния, способствует повышению агрессии. 3. Введение препарата: Амитриптилин Доза: 25 мг внутривенно Цель: Исследование влияния антихолинергических эффектов на когнитивные функции. Наблюдения: Через 15 минут: Пациент начинает жаловаться на «туман в голове», чувствует себя заторможенным. Заметна повышенная сонливость. Через 30 минут: Появляется дезориентация. Пациент путается в пространстве, не может определить, где находится. Через 45 минут: Развивается спутанность сознания, пациент начинает говорить бессвязно, упоминает несуществующих людей. Галлюцинации переходят в бредовые идеи о «шприцах вместо ногтей». Через 60 минут: Полная апатия, снижение двигательной активности. Вывод: Амитриптилин оказывает угнетающее влияние на когнитивные функции, усиливает спутанность и апатию, что может быть полезным для подавления маниакального возбуждения, но крайне нежелательно для пациентов с когнитивными нарушениями. 4. Введение препарата: Леводопа (Синемет) Доза: 100 мг перорально Цель: Изучение влияния стимуляции дофаминовой активности. Наблюдения: Через 20 минут: Пациент становится необычайно бодрым, его речь ускоряется. Заявляет, что чувствует «уколы на коже». Через 30 минут: Галлюцинации становятся более яркими. Пациент видит «подвал, полный нор», хотя находится в медицинском кабинете № 0. Через 40 минут: Возникает мания величия. Пациент утверждает, что может «управлять белым и черным цветом». Параноидальные мысли сохраняются. Через 50 минут: Пациент становится агрессивным, кричит, что медперсонал «пытается его прогрызть». Необходима седация. Вывод: Леводопа резко усиливает позитивные симптомы шизофрении, провоцируя галлюцинации и манию. Опасно для пациентов с дофаминовыми дисфункциями. Каждый из использованных препаратов демонстрирует различное влияние на симптомы шизофрении, что подтверждает сложность взаимодействия нейромедиаторов. Пациент Д. И., обладая высокой чувствительностью к изменениям дофаминовой активности, является идеальным субъектом для дальнейших исследований. Однако необходимо соблюдать осторожность, чтобы избежать критических состояний. Наблюдение за динамикой реакции на препараты подтверждает необходимость дальнейшего анализа для формирования индивидуального подхода к лечению. Рекомендации: Продолжить тестирование с минимальными дозами препаратов, избегая прямых стимуляторов дофаминовой системы.»       — Не очень-то похоже на лечение, они реально проводили опыты, — хмыкнул Роберт, продолжая просматривать отчет. — Джейн! Смотри…       Он указал на подпись в самом конце длинного документа. «Ж. Элвуд».       — Теперь понятно, почему она с синяками приходила, не смогла справиться с буйным пациентом, — пробормотал он. — В таком случае, есть вероятность, что именно она привела Дейва в постирочную. Там же она могла вколоть ему преднизолон, чтобы усилить уровень агрессии. Надо поискать еще отчеты и проверить подписи. Утром заглянем к охраннику и просмотрим камеры, а потом проверим личные дела сотрудников.       Джейн согласно кивнула и направилась обратно к шкафам. Веки постепенно тяжелели, все сложнее было уловить смысл прочитанного текста, усталость после всего пережитого тяжким грузом осела в теле, замедляя движения.       — Эрик Фисбер… — внезапно произнес Роберт, протягивая напарнице бумаги. — Его подпись стоит под отчетом о… — он пролистнул несколько страниц и нахмурился. — О Сильвии Стоун.       Джейн тут же прильнула поближе и вгляделась в текст, однако с каждым прочитанным словом ей все больше хотелось отвернуться, отбросить документ подальше и помыться. «Составил: Эрик Фисбер, старший медбрат Пациент: Сильвия Стоун, 23 года Диагноз: Биполярное аффективное расстройство (БАР) Цель исследования: Выявление особенностей мозговой активности пациента в условиях обострения симптоматики БАР. Испытание воздействия фармакологических и физических стрессоров с целью анализа их влияния на когнитивные и эмоциональные функции. Проведённые процедуры и наблюдения 1. Фармакологическое вмешательство А. Препарат: Метилфенидат (Риталин) Доза: 15 мг внутривенно Цель: Провокация гипоманиакальной фазы с ускорением мыслительных процессов и усилением когнитивной дезориентации. Наблюдения: Через 10 минут: Пациентка проявляет признаки возбуждения, отмечается резкое повышение двигательной активности. Она безосновательно смеётся, начинает говорить бессвязные фразы. Через 20 минут: Наблюдаются признаки гипомании — обострённое чувство уверенности, нарушение самоконтроля. Сильвия утверждает, что может «летать» и требует выпустить её «на улицу». Через 30 минут: Дезориентация усиливается. Пациентка ошибочно называет простые предметы («кровать» как «окно»). Б. Препарат: Кетамин Доза: 30 мг внутримышечно Цель: Провокация диссоциативного состояния и усиление галлюцинаторной активности. Наблюдения: Через 15 минут: Сильвия входит в состояние глубокой диссоциации. Она утверждает, что её тело «парит», а её «ум находится в другом месте».Через 30 минут: Возникают яркие зрительные и слуховые галлюцинации. Пациентка кричит, что «слышит крики людей в стенах».Через 40 минут: Попытки взаимодействия с пациенткой вызывают агрессивную реакцию. Она начинает царапать стены, что приводит к кровоточивым ранам на кистях. В. Препарат: Леводопа (Синемет) Доза: 100 мг перорально Цель: Усиление дофаминовой активности с целью наблюдения за параноидальными проявлениями. Наблюдения: Через 25 минут: Пациентка становится параноидально настороженной, отказывается садиться, утверждая, что в стуле «установлена ловушка».Через 40 минут: Начинает разрабатывать сложные бредовые теории о «заговоре медиков» и «токсичных уколах». 2. Применение физических методов А. Стимуляция стресса через изоляцию Метод: Помещение пациентки в тёмную комнату на 6 часов. Результат: Сильвия демонстрирует выраженные признаки паники: учащённое дыхание (тахипноэ), потоотделение, истерический плач. Б. Локальная физическая стимуляция Метод: Задержка в неподвижном положении с использованием мягких фиксаторов на 4 часа. Результат: Пациентка проявляет истерику, её слова становятся ещё более бессвязными. После освобождения возникают моторные тики, что может свидетельствовать о неврологической гиперактивности. В. Прямое воздействие (удар ладонью) Результат: Вызывает у пациентки мгновенную ступорозную реакцию, сменяющуюся резким эмоциональным взрывом. После 20 минут наблюдается истощение, плач, деперсонализация. Физический ущерб Кожные повреждения: Многочисленные царапины и ссадины на руках и ногах в результате дезориентированного поведения. Мышечное напряжение: Пациентка жалуется на боли в области шеи и спины, вызванные фиксацией. Когнитивная дезориентация: Спутанность сознания остаётся даже спустя несколько часов после завершения эксперимента. Заключение 1. Применение фармакологических стимуляторов и физических стрессоров показало: Пациентка демонстрирует сильную чувствительность к дофаминергическим препаратам, что усиливает её маниакальные и параноидальные симптомы. 2. Физическое воздействие (изоляция, ограничения движений) усиливает проявления нового симптома (необходима диагностика), вызывая псевдодеменцию и спутанность сознания. 3. Использование кетамина подтверждает склонность к тяжёлой диссоциации и галлюцинациям, что может быть полезным для изучения активности её нейронных связей.»       — Это еще не все, — прошептал Роберт, перелистывая страницу. «Методы и результаты 1. Применение электрической стимуляции (удары током): Метод: Использование портативного электростимулятора низкого напряжения (15 мА), нанесение кратковременных разрядов на мышцы плечевого пояса. Результат: Через 1 минуту: Пациентка демонстрирует резкий мышечный спазм, жалуется на боль и ощущение жжения. Через 5 минут: Выраженная паника, слёзы, просьбы прекратить воздействие. Отмечаются бессвязные выкрики и агрессивные попытки освободиться. Через 10 минут: Пациентка впадает в ступорозное состояние, её движения замедлены, реакции минимальны. 2. Применение ударного воздействия: Метод: Использование резиновой палочки с утяжелением (специальное устройство для локального воздействия, не оставляющее гематом). Удары нанесены по области бёдер и плеч. Результат: Через 2 минуты: Пациентка громко кричит, её движения становятся хаотичными. Наблюдается обострение параноидальных идей («вы хотите меня убить»).Через 5 минут: Усиление двигательной активности — пациентка пытается убежать, но теряет координацию. 3. Комбинированное воздействие (ток + удары): Метод: Чередование электрической стимуляции и ударов с интервалом в 30 секунд. Результат: Через 3 минуты: Пациентка испытывает дезориентацию, путает врачей и медперсонал с «воображаемыми» фигурами. Через 7 минут: Зрительные галлюцинации — «я вижу красный свет, он горит везде». Общий физический ущерб: Мышечные боли и слабость. Покраснение кожи в местах воздействия (электродов и ударов). Психосоматическая реакция: тремор, учащённое дыхание (тахипноэ). Заключение: Применение активных физических методов приводит к резкому ухудшению психоэмоционального состояния пациентки. Заметно обострение галлюцинаторной активности, усиление когнитивных нарушений и переход в ступорозное состояние. Рекомендации: Повторное применение методик в сочетании с нейрофизиологическим мониторингом для оценки изменений мозговой активности в реальном времени.»       Дальше в карточке было несколько изображений. Джейн аккуратно вытащила первый лист. Это была карта активности мозга, наподобие снимков ЭЭГ. Ритмы альфа и тета сливались в хаотичный беспорядок, как будто чья-то мыслительная активность была искажена неестественным образом. Она перевернула лист. Следующий был ещё более странным: изображение срезов мозга из фМРТ, где яркие пятна гиперактивности почти целиком заполняли области, связанные с эмоциональным контролем и болью.       — Это… после стимуляции? — Роберт указывал на описание внизу снимка. — «15 минут токовой стимуляции, комбинированное воздействие».       Далее в стопке лежали фотографии тела. Молодая женщина, с едва заметными покраснениями на коже плеч и бёдер. Сильвия Стоун. Снимки были сделаны так, чтобы повреждения казались минимальными, но что-то в выражении её лица заставило Джейн сжать зубы.       — Смотри на глаза, — прошептал мужчина. — Пустые. Как будто она уже знала, что ей больше не протянуть. Знала, что это не кончится…       Джейн перевернула последний лист. Это был отчёт. Сухой, безразличный тон описания мог принадлежать лишь тому, кто считал подобное нормой, кто решил, что имеет право играть в бога.       «После третьей сессии комбинированного воздействия пациент демонстрирует симптомы глубокой апатии, сменяющиеся приступами ярости. Во время финальной стимуляции мозг активировал зоны, связанные с галлюцинациями. Рекомендовано продолжение эксперимента с повышением частоты воздействия».       — В рамках нашего расследования это значит лишь то, что у нее был мотив, — холодно сказал Роберт. — Надо изъять документы, чтобы приобщить к делу.       Джейн вопросительно подняла глаза на своего напарника.       — Я хочу, чтобы на скамье подсудимых сидел не только кто-то из этих пациентов, но и Берн вместе со своей шайкой садистов.