Аффлюэнца

      Лето в Калабасасе как мгновение — потому что его тоже просят остановиться и оно тоже прекрасно.       Но мгновение вместе с этим означает что-то, прошедшее очень быстро, как и в нашем случае. Радует лишь то, что, как и в прошлом году, это лето было насыщенным и богатым на события. Иглогривка почти сразу после ареста Воробья отправилась работать в Нью-Йорк следом за сестрой; ей, конечно, очень жаль было лишать себя и так редких встреч с возлюбленным, но контракт был подписан ещё задолго до всей этой шумихи, и поэтому деваться было некуда. В итоге, девушка неплохо пополнила своё модельное портфолио и захотела связать свою жизнь с миром моды ещё больше, правда теперь в качестве дизайнера одежды; и это несмотря на тягу к точным наукам. Когтегрив покинул страну вместе с сестрой и отцом с матерью, как и говорила Рыжинка, и больше не являлся её гражданином. Голубка была окончательно раздавлена этим событием, но парень пообещал ей, что они обязательно встретятся и смогут даже жить вместе после окончания школы. Правда, не помогло — от нервного переутомления Голубка прошла курс лечения в психиатрической клинике. Остролистая с семьей побывала ещё в нескольких шикарных поездках и неплохо подготовилась к последнему учебному году. Взяла себе несколько книжек по адвокатской практике, побывала на парочке консультаций аж в юридической школе Гарварда, посещала суды и в отведённые часы встреч в тюрьме ломилась к Воробью самой первой, сшибая с пути даже охранников. На одну вечеринку она всё-таки выбралась, но это была уже домашняя вечеринка, где «все свои». Мышеусу она отомстила, прислав к его дому коробку со змеями внутри, правда, она не рассчитала или же просто забыла, что в доме Мышеус живет с семьёй, и поэтому открывшая коробку раньше времени Орешница была очень, мягко говоря, недовольна и сразу после этого заблокировала Остролистую во всех соцсетях. Узнав про причину, Остролистая лишь рассмеялась — поделом этой семейке, и с ними она впредь связываться не желает. Искра продолжала работать в «Сумрачном Лесу», но ценной для Коршуна информации, увы, так и не выведала, чем очень его злила. На заработанные деньги она шумно отпраздновала шестнадцатилетие отдельно от сестры, всполошив всю округу этим праздником и в целом продолжала вести такой же не очень хороший образ жизни как и раньше. Правда было одно отличие этого лета от предыдущих — начиная с её 13-го дня рождения она крутила короткие интрижки с самыми разными парнями, а ещё вовсю коллекционировала сексуальный опыт, но вот после «сладких 16» ей больше не хотелось искать в каждом прохожем парне свою настоящую любовь, поскольку Искре казалось, что она её уже нашла — в одном из сыновей Звездоцапа, всё верно. К слову, Искре, кажется, вообще было всё равно, к кому прыгать в постель и с кем встречаться; парню достаточно было просто быть с ней более-менее обходительным и сказать пару комплиментов и вот, девушка уже таяла. В общем, перемены эти летом удивляли и Искру тоже. Неужели поиски «того единственного» подошли к концу?       Но вот что наверняка подошло к концу — школьные каникулы. Наступило четвёртое августа, первый учебный день. Воробей должен был вернуться на свободу со дня на день и сразу же приступить к занятиям, а пока из тройняшек лишь Львиносвет с Остролистой поразили Саут Хиллз Академию своим триумфальным возвращением за парту. Они вышли из белоснежно белого Ауди их водителя и зашли в школу. Похудевшая, посвежевшая Остролистая размахивала шикарной чёрной гривой при любой удобной возможности, пытаясь вместе с этим скрыть тот факт, что из-за резкого похудения и потери витаминов в организме её волосы чуть поредели и уже не так блестели. К такому же веснушчатому, подкачанному, самоуверенному и до чёртиков симпатичному Львиносвету тут же подошли его друзья Ягодник и Лисохвост, по совместительству члены его школьной команды по баскетболу, а любимая Пеплогривка нежно поцеловала прямо на глазах у всех. К Остролистой присоединилась Иглогривка, кажется, чувствовавшая небольшую неловкость из-за событий далёкого прошлого, но потом они разговорились и уже обе звонко смеялись над шутками друг друга. Затем к ним подошли Искра с Ледосветик, и вот, эта большая гурьба медленно проходит по школьным коридорам, собирая на себе взгляды абсолютно всех присутствовавших. Остролистая уже успела соскучиться по такому вниманию и купалась в лучах славы как могла. И неважно, что многие ими отнюдь не восхищались из-за новостей о Воробье; чёрный пиар ведь тоже пиар, верно?       — Так ты нашёл себе девушку за это время или нет? — Львиносвет в шутливой манере пихнул Лисохвоста вбок.       — Задрал ты, — он закатил глаза, как и делал обычно, слыша про эту тему, — Нет, и не занимался поисками, хотя меня и Лед вовсю сватала. Знаешь, мне куда больше понравилось проводить время с теми зажигательными двойняшками…       — А-ха-ха, ты что, про Искру с Голубкой? — громко засмеялся Ягодник. Искра услышала это и явно неодобрительно взглянула на него — эти мальчишки своими сплетнями порой были хуже любого интернет-портала с фальшивыми новостями.       — Нет, не про них, идиот! — Львиносвет начал трепать его по голове, на что Ягодник, продолжая смеяться, пытался выбраться из крепкой хватки, — Ты ж не про них, да? — повернулся он к Лисохвосту.       — Успокойся. Конечно нет, просто на пляже во время отдыха на Багамах я случайно познакомился с сёстрами-близняшками, они из местных были. Я им понравился, конечно же, и мы стали много отжигать. А какие они в постели… Они были готовы на всё!       — Всё еще напоминает Искру и Голубку, — всё-таки не удержался от очередной колкости Ягодник и вновь был шуточно атакован Львиносветом.       И вот так эта популярная, весёлая и весьма скандальная группа вскоре расходится по своим кабинетам. Для почти всех из них, кроме Ледосветик и близняшек Джосселин, этот год — выпускной, и им придётся хорошо постараться, чтобы суметь совмещать одновременно усердную учёбу, подготовку к поступлению и школьные страсти. А кому-то из них — ещё и расследования череды странных событий.

***

      — Милая, что будешь в качестве топпинга для своих вафель на миндальной муке? Кленовый сироп, малиновый джем или абрикосовый? Всё без калорий.       Белка в первые учебные дни отчего-то всегда ворковала над детьми, когда они завтракали за столом — начало учебного года ей всегда казалось до жути особенным и вселяло в неё надежду на то, что дети в этом году уж точно покажут наивысшие результаты и не будут проказничать.       — Ма-а-ам, я уже полила их кленовым сиропом, — отрешённо ответила Остролистая, успев по горло насытиться внезапным приливом заботы матери за это утро. Она как-то лениво пожёвывала вафли и выглядела так, будто не была рада здесь находиться.       В гардеробной на плечиках от отпаривателя уже готовой висела отглаженная до невозможного идеала форма дорогих сердцу Белки школьников — комплекта, кстати, было три; третий дожидался своего обладателя с Зелёной мили. Прислуга суетливо ходила по дому, помогая в приготовлениях, а сама Белка тем временем размышляла над тем, что бы такого надеть для того, чтобы забрать деток со школы заместо водителя, и напомнить всем учащимся Саут Хиллз Академии, что Львиносвет, Воробей и Остролистая самые крутые не только из-за того, кто их дед и отец, а ещё и потому, что у них очень привлекательная и молодая мама.       — Ну мам, видишь, Остролисточка не в настроении, — усмехнулся Львиносвет, который поглощал всё, что было на столе — а на столе находилось много всего, — Вот помнишь, Остри, ты планировала устроить вечеринку в честь начала учебного года. Пригласительный список уже составила?       — Отстань, — пробубнила Остролистая, отпив немного зелёного чая из пиалы.       — О чём я и говорил.       Белка обеспокоенно погладила девушку по лбу, думая, видимо, что та заболела.       — Хватит уже этой показухи! — она резко откинула руки матери, — И вообще, я не хочу идти в школу без Воробья, — обречённо откинулась на спинку стула.       — Птичка моя, ну ты опять захандрила, — вздохнула Белка, — Воробья освобождают меньше, чем через неделю, немного раньше времени. Всё будет хорошо. Он вернётся таким же, каким и был, и всё станет на круги своя.       Увидев, что её слова не подействовали, она чуть серьезнее продолжила:       — Ну что это за настрой! Я не узнаю свою прекрасную, решительную и чуть стервозную Остролистую! Давай, собралась и показала этой школе, кто тут самая красивая, умная и амбициозная! — она аккуратно положила свою ладонь на ладонь дочери.       Остролистой обычно было все равно на слова матери, в том числе и подобные, но тут в них имелось зерно здравого смысла. Действительно, было бы неплохо поразить целую школу своим возвращением и, самое главное, новой фигурой. Да, вот это все ахнут, увидев эту худобу. До подтянутости и модельного идеала, конечно, далековато, но главное, что размер одежды уменьшился.       — Песчаная Буря, кстати, уже несколько раз говорила мне о том, как ты исхудала. Она думает, наверное, что я тебя на цепи держу и не даю еды, — заметила Белка, поправив браслет-гвоздь на руке.       — И пускай. Я чувствую себя прекрасно и очень довольна, — конечно же, она умолчала о том, что пару раз за лето успела грохнуться в обморок от голода, но ни один из них не случался на глазах у матери, к счастью — поэтому плевать. Это не ложь, а всего лишь нераскрытая деталь.       — Как скажешь. Главное, что тебе нравится, — улыбнулась она.       Далее завтрак прошёл в тишине, которую иногда прерывала прислуга, которая относила грязную посуду на кухню. Наконец, пришло время одеваться и выходить.       — И да, мам. Можешь, пожалуйста, выбрать менее откровенный вырез на своей кофточке, когда будешь забирать нас? — перед тем как пойти наверх к гардеробной сказала напоследок Остролистая.

***

«Доброе утро, жители Лос-Анджелевского золотого пригорода! Я разрешаю вам закатить в честь этого грандиозную вечеринку — ведь теперь в ваших краях появилась своя собственная Сплетница. Та самая, из сериала — трепещите, маленькие фанатки. Я собираюсь быть оплотом здравого смысла, правды и только правды в этом лживом, лицемерном мирке детей богатых родителей. Следите за мной, скоро вас ждёт первый пост, а впрочем, у вас и не выйдет не следить — ведь я наблюдаю за вами везде, а мои глаза и уши расположены в каждой стене и есть у каждого кустика или газона, мимо которых вы проходите или проезжаете. Будьте начеку, дорогие. Вы никогда не узнаете, кто я, но за это вы меня и полюбите. Целую, ваша Сплетница.»       Остролистая вчитывалась в пост, на котором её отметили в Инстаграме, и пыталась понять, что вообще происходит. Аккаунт полупустой, подписчиков почти нет, подписан он на неё и всех её друзей, пост только один, как раз таки тот, который она прочитала. Выглядит, как шутка, которую не стоит воспринимать всерьёз — мало ли кому захотелось веселья в первый учебный день — но это шутка, достойная обсуждения с кем-то. Она не заметила, как дверь женской раздевалки открылась и чуть не ударила её, но вовремя отскочила.       — Знаешь, пока мы будем идти, я должна тебе кое-что рассказать, — выдохнув произнесла Пеплогривка, которая как раз таки и была тем человеком, что вышел из раздевалки.       — Мне тоже нужно кое-что тебе рассказать, — они начали не спеша идти в сторону школьного кафетерия-ресторана.       — И кто же тогда будет первой?       — А, впрочем, мне и не нужно ничего рассказывать. Загляни в телефон, — Остролистая выразительно взглянула на устройство в руке Пеплогривки и проследила взглядом за тем, как та нажала на значок уведомления от Инстаграм и обнаружила у себя в отметках тот же самый пост.       Она быстро пробежалась по нему глазами.       — Ты про это, что ли? — она подняла голову на черноволосую.       — Верно. Как думаешь, нам есть чего бояться?       — Да брось, — Пеплогривка была настроена не так серьёзно, как Остролистая, — Разве у нас есть такие уж прям серьёзные секреты? Особенно те, которые были бы известны этому желтушному изданию.       Они остановились посреди коридора, обратив на себя внимание, и Остролистая в недоумении оглядела брюнетку.       — Правда? Совершенно ничего нет? Издеваешься, наверное, — она продолжила идти уже в чуть более быстром темпе, из-за чего Пеплогривке пришлось её догонять, — Да там из-за одного только ареста Воробья столько сплетен наберётся! Впрочем, ладно, пусть пишет, что хочет, главное, чтоб брата не трогала… Трогал… Да кто это вообще такой ведёт эту страницу? С чего он взял, что наш «мирок» лицемерный и фальшивый? — из-за обилия эмоций она стала говорить громче и размахивать руками.       — Думаю, ты права.       — И что ты там хотела рассказать? — она успокоилась и приготовилась слушать.       — А, это… — брюнетка показалась вмиг грустной и очевидно не знавшей, какие слова подобрать, — Ох… в общем, я больше не капитан команды черлидеров. Мне сказали… выбрать другой спортивный факультатив на этот год.       Девушки опять остановились посреди коридора, на этот раз почти что около кафетерия. Остролистая посмотрела на собеседницу с сочувствием и нежно взяла за предплечье.       — Милая… Мне так жаль. Но по какой причине? Тварь Верескоглазка заняла твой трон? И почему тебе сказали вообще покинуть черлидинг, а не просто пост капитана?       — Нет, не из-за неё, хотя её и поставили вместо меня. Я так и не поняла причины, но кажется там было что-то… связанное с репутацией… ты знаешь, — она учтиво убрала руку Остролистой со своего предплечья, — Мне нужно кое-куда, я… В общем, могу не успеть заглянуть к вам за столик, поэтому если что увидимся в классе, — она суетливо зашагала в противоположную сторону, оставив Остролистую стоять в недоумении и глядеть ей вслед с раскрытым ртом.       Затем она помотала головой, будто бы всё происходящее — дурной сон, который она желает отогнать от себя, и зашла в кафетерий. Что-то непонятное начало происходить; то какой-то блог Сплетницы, то Пеплогривка со своими намёками; явно не к добру всё. Нужно обсудить данную череду недоразумений с остальными. Остролистая в долю секунды обнаружила излюбленный их компашкой большой столик в самой дальней части кафетерия-ресторана и поспешила направиться к друзьям. Уж они-то точно не должны вычудить нечто странное, верно? Она занимает свободное место.       — Ну что, все уже видели новый пост, на котором нас всех отметили? Звучит как ерунда, согласны? — бодро начала девушка, попросив у вмиг подошедшего к ним официанта стакан апельсинового фреша.       — Какой пост? — не понял Львиносвет.       — Львиносвет, тебе телефон зачем вообще купили? — закатила глаза Остролистая, — Чтоб ты не был в курсе последних новостей?       — Скажи ещё, что он тебе нужен только для звонков и СМС, — усмехнулась Искра, перечитывающая тем временем тот самый пост, — Ну, что-ж, о моей вечеринке и так отовсюду трещали, так что лично мне фиолетово и я не переживаю о каких-то там раскрытых секретах, — она тут же заблокировала телефон и положила его экраном вниз на стол.       За эти месяцы Искра успела научиться притворяться и врать ещё профессиональнее, чем когда-либо могла; и вот, замечена очередная ложь — она на самом деле переживала за свои грязные секретики, и ещё как! Кажется, похлеще, чем все, кто сидел с ней за одним столом. Конечно, до её личного дневника этот «анонимный источник» вряд ли доберётся, но вот всё остальное рисковало выплыть наружу весьма скоро и с лёгкой руки новоиспеченной Сплетницы. Кто это вообще такая, раз она столько знает о богатых школьниках? Искра сглотнула, стараясь абсолютно никак не подавать виду, что ей далеко не фиолетово.       — А, увидел, — вслед за остальными Львиносвет уткнулся в смартфон, — Ерунда, согласен. Заблокировал этот аккаунт и дело с концами. Они там ничего такого не выложат. Не посмеют, — заключил он, также положив телефон в сторону.       — Мне кажется, это просто очередной портал по типу TMZ или Page Six, вы знаете, — подала голос Голубка, — На таких обычно не публикуют сенсации. Максимум желтуха, или же что-то и без того известное.       — Самая простая версия — у нас в Академии появился фанат сериала «Сплетница», вот он и решил вот так поприкалываться, — просто сказала Ледосветик, поудобнее устроившись на стуле, — Искра, это же кстати твой любимый сериал, да? — она улыбнулась, посмотрев на блондинку, но в ответ получила лишь короткий кивок и взгляд куда-то сквозь.       — Знаете, он смог меня заинтересовать, — Иглогривка вовсю изучала аккаунт, — Или она…       — В общем, кто бы это ни был, во-первых, мы обязательно его раскроем, а во-вторых, надеюсь, что у него я удостоюсь роли как минимум Блэр Уолдорф, — заключила Остролистая, затянувшись из трубочки своим апельсиновым фрешем.

***

      Перед следующим уроком было небольшое собрание учащихся и директора в творческом зале. Ничего особенного не происходило; он лишь произнёс очередную речь о начале нового учебного года, о том, как важно учиться, готовиться к поступлению и прочих вещах, из-за чего большинство школьников уже успело заскучать и пожалеть, что они вообще пришли сюда. Наконец, спустя пятнадцать минут всех отпустили по классным кабинетам, и Остролистая поспешила на урок права, который был у неё следующим по индивидуальному расписанию. С этого года она пообещала самой себе быть ещё более ответственной, внимательной и перестать считать учителей пустым местом, и поэтому целый урок она то и дело тянула руку для ответа и всегда находила, куда ей нужно вставить собственные пять копеек. От своей мечты стать адвокатом она не отступила и решила идти к ней до победного конца, используя все возможные методы достижения — и логичнее всего начать именно со школы. Возможно, она поздновато взялась за ум, но что-ж; лучше поздно, чем никогда, да и профильные предметы, к счастью, можно было всегда поменять вплоть до середины выпускного года.       Старания не остались незамеченными — возможно, именно из-за усердной работы на уроке их учитель права, Сол, подозвал Остролистую к себе после окончания занятия. Раньше девушка терпеть его не могла, считая «слишком заносчивым и высокомерным для простого учителя частной школы» и не упускала возможности подшутить над ним, но теперь она смогла наконец разглядеть, как же хорошо он проводит свои уроки и является, несмотря на относительно молодой для учителя возраст, профессионалом. И, разумеется, своими блестящими ответами и проявлением интереса к предмету она хотела ещё и извиниться за своё поведение в прошлом. Учитель разбирал бумаги на своём рабочем столе, но услышав, как к нему подошла Остролистая, тут же отвлёкся и сверил её внимательным, будто заинтересованным, но в то же время чуть строгим взглядом.       — Мисс Эррера-Файер, я вижу, вы сегодня были весьма активны, а накануне в дирекции изъявили о своём желании метить в Гарвардскую школу права и изучать соответствующие предметы. Могу ли я поинтересоваться, в чём причина такой перемены настроения? — чуть монотонно произнёс он.       — Ох, ну, тут так сразу и не сказать… — чуть замешкавшись начала Остролистая, стараясь подавлять исходящие откуда-то глубоко изнутри импульсы раздражения, которые она испытывала в прошлом всякий раз, когда Сол открывал рот — а его манера речи выводила её постоянно; причём изрядно, но сейчас она пыталась найти в этой монотонности свою особенную эстетику, — Тут, наверное, несколько причин было. Арест моего брата, который, кстати, был нелепой ошибкой, и судебный процесс по его делу сильно сказались на мне, пожалуй… Да, именно так. А ещё меня давно привлекает наше законодательство, которое я считаю почти что идеальным… Знаете, мой дедушка подарил мне пару месяцев назад эксклюзивное издание Кодекса законов, в красивом переплёте, я перечитываю его время от времени.       Остролистая заметила на себе почти что немигающий взгляд Сола и засмущалась.       — Простите. Я рассказала слишком много личного, должно быть. В конце концов, после того, как я переключилась с мечты о работе в медицине, я случайно открыла для себя адвокатское дело и меня затянуло, а с этого года из-за определённых обстоятельств я заинтересовалась ещё больше. Надеюсь, это достаточная причина, и почему вы вообще интересуетесь моим решением стать адвокатом? — конечно, несмотря на вопрос, заставивший её хорошенько подумать, она не могла не сдерзить под конец в своей фирменной манере.       — Что же вы так сразу. Всегда ведь интересно, когда человек был ни сном, ни духом, а тут вдруг стал очень активным. Неплохо. Я всегда поощряю стремления, особенно такие. Ваша будущая профессия — очень полезная, если, конечно, вы собираетесь задержаться в ней надолго, а не просто получить образование ради галочки или удовлетворения своих мимолётных амбиций.       Остролистая сложила руки на груди и сделала шумный вдох-выдох, пытаясь окончательно подавить в себе закипающую злобу. Должно быть, он позвал её сюда лишь для того, чтобы поиздеваться — справедливый ответ на её некрасивое поведение раньше.       — Если вы считаете меня куклой-пустышкой, у которой в голове только шмотки и вечеринки, а за спиной ничего, кроме денег и влияния семьи, то вы глубоко заблуждаетесь, мистер Сол, — её губы скривились в насмешливой полуухмылке.       — Просто Сол. Без мистер, — лишь подчеркнул Сол.       — Как скажете. Только вот в следующий раз оставляйте меня в своём кабинете по делу, а не с целью отразить на мне свой комплекс неполноценности, — она недовольно взглянула на учителя, взяла свою сумку, стоявшую на парте недалеко от стола и удалилась из кабинета.       «Идиотизм. Он же мне только-только начал нравиться, и тут совершает фатальную ошибку в виде этой выходки. Должно быть, спятил, раз хочет себе во враги такую, как я. Дам шанс исправиться — если не покажется нормальным, то придётся проучить» — думала Остролистая, пока шла по коридору. Она шла довольно стремительно и во время обдумывания возможных способов «проучить» засела где-то глубоко у себя в мыслях, да настолько, что чуть не врезалась в брата, шедшего ей навстречу.       — Эй, я не такой маленький, как ты, чтобы меня не заметить, — усмехнулся Львиносвет, отойдя немного поодаль и поравнявшись с сестрой в шаге, — Куда спешишь-то?       — Была на уроке права у этого выскочки Сола. Он оставил меня после занятий лишь с целью намекнуть, что мой выбор профессии — чушь собачья, и мне, как богатой наследнице, не стоит тратить на это время, — выплюнула Остролистая, — Представляешь, скрытно назвал пустышкой бестолковой!       Они спустились по широкой лестнице у входа в школу.       — Просто вспомни про его зарплату и не воспринимай его слова всерьез, — посоветовал он, — О, смотри, кто идёт! — показалась приближающаяся к ним фигура Ветерка вместе с Верескоглазкой рядом, — Соскучилась?       — Да, блять, неимоверно, особенно мои кулаки, — проворчала Остролистая, — Чё забыл у нас на пути? — обратилась она к подошедшему Ветерку, который, очевидно, тоже не был рад столкновению.       — А вот и родственнички маленького уголовника, — насмешка прозвучала из его уст; впрочем, иного и не ожидалось, но сейчас такое обращение прозвучало как-то вдвойне обидно, — Я виноват, что ли, что это вы у меня на пути тут стоите?       Верескоглазка злобно хихикнула.       — Только не убива-а-айте нас, лишь для того, чтобы вашему братику не было одиноко за решё-ё-тко-о-ой! — театрально схватившись за сердце с очень-очень противной интонацией протянула она, внимательно наблюдая, как Львиносвет с Остролистой действительно пытаются сдержаться.       — Да вот, знаешь, набью морду и твоему дружку, и тебе, и даже глазом не моргну, — прошипел Львиносвет.       — Львин, тише, — осадила его сестра, мысленно даже не веря, что произносит это вслух, — В общем, исчезните отсюда и впредь на глаза не попадайтесь.       Причина такого поведения проста — Остролистая не хочет напоследок испортить себе репутацию и рекомендации от учителей и руководства Академии и таким образом не попасть в желаемый университет. Даже если драку устроит её брат, а не она, Гарварду плевать — она же рядом стояла и смотрела, и даже не разняла.       — Только вот я тут стою и жду отца, который о чём-то перетирает с кем-то в дирекции, поэтому это вы мне первые на глаза попались и должны свалить, — ядовито высказал он.       — Отец? — рассмеялась Остролистая, — Он что, помнит о твоём существовании?       — Дура, ты чё несешь? — теперь уже Ветерок начал выходить из себя, — Он сюда приехал лишь потому что мать в командировке, на замену ей, в качестве моего законного представителя.       — Значит, всё-таки не помнит, — заметил Львиносвет, и они оба с сестрой прыснули от смеха.       Он неожиданно подошёл вплотную к Львиносвету и схватил его за ворот рубашки.       — Сука, ещё хоть раз что-нибудь такое сказанёшь…       — Ветерок!       Неожиданный голос позади брата и сестры заставил его отпустить Львиносвета, который в ответ грубо толкнул его, и состроить противную мину.       — Опять ты пристаёшь к этим ребятам! Что они тебе вообще сделали-то? — строго произнёс Грач, подошедший к компании. Он выглядел чуть уставшим и явно не желающим здесь находиться.       — Да ты у них спроси!       — Слушай, а смысл спрашивать, если почти всегда агрессор в их сторону — ты? — со вздохом ответил он, — Что он тут, не успел ничего такого наговорить или сделать? — чуть более бодрым голосом обратился к Львиносвету и Остролистой.              Брат с сестрой в свою очередь коротко переглянулись.       — Нет, мистер Фейзер, у нас была милая беседа, — фальшиво улыбнулась Остролистая, — Кстати, вот эта белобрысая рядом с ним, Верескоглазка, только что описала во всех красках, как хотела бы отшлёпать вашего сына плёткой, а потом заняться с ним страстным сексом, — она громко рассмеялась, и в ту же секунду они с братом под их общий смех сбежали с места происшествия, оставив где-то позади взбешённого Ветерка, раскрывшую от возмущения рот Верескоглазку и закатившего в ответ на это глаза Грача.       Ничего страшного; юридическая школа Гарварда не узнает о её маленькой шалости, да и этот мышеголовый Ветерок ничегошеньки не докажет — максимум поднимет на смех всех, кто удосужится об этом услышать.

***

      Конец школьного дня ознаменовался неоднородными кучками из разных школьников, которые стояли прямо у входа в учебное заведение, на знаменитых широких ступеньках, ведущих прямо к нему или же где-то у ворот. Кого-то забирал водитель, кто-то дожидался родителей или заказанный специально кэб или Uber, те, кто приехали на своём транспорте перекидывались парочкой реплик с друзьями прежде чем сесть в него, а кто-то, кому не повезло также, как Искре с Голубкой, ждал школьный автобус или готовился идти пешком; но под таким палящим солнцем преодолевать столь большие расстояния не рекомендовалось.       — Искр, тебе же уже есть шестнадцать, а я так и не спросила — собираешься сдавать на права, или так и продолжить на арендованных на наше имя тачках сбивать прохожих? — губы Остролистой растянуты в фирменной полуухмылке, а говорит она скорее по-доброму, но не без желания усмехнуться.       — Я никого никогда не сбивала, — буркнула Искра в ответ, мысленно представляя себе, сколько ей нужно отложить на водительские курсы.       Кстати, о деньгах. Новый учебный год лёг на плечи Искры нежелательным и непосильным грузом не только в том плане, что она не очень любила учиться, но и в том, что работу в «Сумрачном Лесу» станет трудно совмещать с учёбой. Обычно весь последующий после работы день она посвящала тому, что отсыпалась и отдыхала, однако теперь такая возможность пропала — как и в принципе работа в будние дни. Если продолжит как было, то очень быстро загнётся, да и со школой возникнет ещё больше проблем; которых и без этого хватает. Интересно, конечно, послушать, какой компромисс предложит Коршун — но скорее всего он заставит работать по тому же графику, и это удручало. И говоря о Коршуне — Искра время от времени смотрела куда-то в самую глубь парковки, ближе к внутреннему двору школы, разыскивая глазами тот самый Гелендваген. Конечно же, мужчина не сообщил точное время своего прибытия; предпочёл заставить нервно ждать и подозрительно оглядываться по сторонам.       — Какой спортивный факультатив на этот год выбрали вы? Я вот хочу попробовать черлидинг, — неожиданно отозвалась Иглогривка.       — Здорово. Я оставила мини-гольф, — ответила Ледосветик и как обычно улыбнулась.       — Потрясающе, с твоим ростом и растяжкой у тебя отличные шансы. Но ты уверена, что хочешь? Ведь теперь черлидингом заведует эта сука Верескоглазка, — удивилась Остролистая, — Я бы и врагу не пожелала быть под её руководством.       Пеплогривка целый день вела себя, как сама не своя, а если удавалась возможность, то и вовсе избегала свою компашку, предпочитая проводить время с сёстрами или людьми из других классов. Создавалось ощущение, что сейчас она стояла рядом лишь из-за вежливости.       — Да, это… Я ведь больше не капитан, и принимать тебя буду не я, — с сожалением ответила Пеплогривка, повернув голову куда-то в сторону с обречённым выражением лица.       — Не переживай сильно. Может, это твой знак сосредоточиться на учёбе и поступлении? Хватит этих танцулек, ты и так больше года была потрясающим лидером, — Львиносвет приобнял девушку и поцеловал куда-то в макушку.       По её лицу не было видно, что она была довольна столь милым жестом и подбадривающими словами, но тем не менее она не отстранилась от возлюбленного. Остролистая явно не оценила такую реакцию. Ну это уже слишком; что вообще случилось-то?       — Ты настолько сильно расстроена тем, что тебя отстранили, или что вообще с тобой происходит? — с небольшой долей язвительности спросила она, глядя подруге прямо в глаза.       — Я могу объяснить, правда… — она стала озираться по сторонам, будто пыталась избежать зрительного контакта, — О, а это не ваша мама случаем приехала? — она указала на Белкин белый BMW x6, который парковался недалеко у входа.       Остролистая уже предвкушала очередную выходку матери, и поэтому шумно выдохнула с поджатыми губами и пообещала себе не кричать на неё при друзьях — впрочем, это не стопроцентное обещание; зависит от степени тяжести выходки. Искра заметила, как друзья стали переглядываться между собой и не сводить глаз с машины, а некоторые другие люди у входа к школе даже перешептываться, и решила — пора. Она быстренько ускользает из компашки и направляется в сторону парковки, а конкретно к самой незаметной её части; попутно проклинает неудобную школьную форму и короткую юбку, что так и норовила пикантно взмыть наверх из-за ветра.              Белка тут же заметила своих детей и компанию их друзей, едва успела закрыть за собой дверцу водительского сидения, и помахала им издалека, отчего Остролистая закатила глаза. Она бодро подошла к компании, плавно виляя бёдрами и цокая новыми Manolo Blahnik.       — Ваша карета уже подана, детишки, — улыбается во все тридцать два, — Привет, Иглогривка, Ледосветик, Пеплогривка, Голубка, — названные одновременно отвечают ей «Здравствуйте».       Белка тихо хихикает.       — Ой, да ладно вам, что сразу «Здравствуйте» то? Не стесняйтесь отвечать мне «Привет». А, и где Искорка, наша чудная малышка?       Остролистая чувствует волны раздражения.       — Ты приехала слишком рано, но, пожалуй, это и к лучшему. Пойдем к машине, — процедила она.       — Искра? — Голубка с удивлением оглядывается вокруг себя, — Искра… Куда она опять сбежала?! Спасибо, что сказали, я и не заметила, — она быстро идёт куда-то в сторону той же парковки.       — Мам, я повторяю.       Белка в ответ лишь поправляет волосы девушки.       — Поехали домой, — выдавливает девушка и убирает руку матери с волос.       — Да ладно тебе, с мамой весело, — Львиносвет не видит проблемы в происходящем, — Можно и тут постоять.       Рыжая здоровается в ответ с подошедшим к компании Лисохвостом, который украдкой довольно оценивающе оглядел её, шепнув Львиносвету на ухо нечто вроде «А у тебя мама ничо такая», за что получил грубый удар в бок, поскольку прекрасно понял, в каком смысле Лисохвост посчитал его маму «ничо такой». Парень лишь рассмеялся в ответ.       — Миссис Эррера-Файер, что делаете сегодня вечером? — нагло улыбается.       — Мам, я же тебе сказала сегодня утром — выбирай не настолько откровенный вырез на кофте, — Остролистая не выдерживает и стремительно проходит к машине.       Очередной приезд мамы означает очередную катастрофу; и ей не хотелось быть её свидетельницей. Похоже, что её единственную здесь раздражало такое чересчур подростковое и местами даже вызывающее поведение Белки; даже не просто раздражало, а порой вызывало чувство стыда. Конечно, с такой матерью было здорово ходить по магазинам, веселиться в клубах; хотя этого Остролистая избегала, как могла, поскольку справедливо считала, что клубы ей не по возрасту; обсуждать подростковые драмы, последние сплетни и разные откровенные темы по типу первого секса — но на этом плюсы заканчиваются. Ей и без этого хватало подружек, с которыми можно было заниматься такими вещами, так зачем ей ещё одна в лице без двух лет сорокалетней женщины? И даже тот факт, что она явно не выглядела на свой возраст и при определённых условиях могла походить даже на ровесницу тройняшек, не прибавлял шарма её идиотскому поведению. Остролистой хотелось видеть в Белке уважаемую фигуру, авторитета, кого-то, на кого можно положиться; но не беззаботную хохотушку.       — Остролисточка опять капризничает, — отшутилась рыжеволосая, — А вы, молодой человек, оставьте свои похабные намёки! — обратилась она к Лисохвосту в полушутливой манере. Очевидно, как дважды два, что ей льстило такое внимание и что друзья её детей могли на неё заглядываться.       — Может, и правда поедем? Я есть хочу, — Львиносвет постарался скрыть то, как его лицо налилось краской от неловкой «совместной» выходки Белки и Лисохвоста и решил поскорее привести мать в чувства.       — И они опять не дают мне с вами поговорить толком, — вздыхает она, — Ладно, до встречи. Прощайся с ребятами, я подожду в машине, — парень с облегчением смотрит ей вслед, радуясь тому, что она не осталась здесь еще на несколько минут с целью обнять и поцеловать каждого на прощание — а это вполне в её стиле.       Львиносвет целует Пеплогривку, даёт «пятюню» Лисохвосту, который успел тем временем сказануть ещё одну двусмысленную шутеечку и ещё раз получить за неё, кидает быстрое «Пока» Ледосветик и Иглогривке и идёт к машине.       Слава Звёздному племени, этот учебный день кончился — однако брат с сестрой явно не таких эмоций ждали от первого дня в выпускном классе. Странности начали сыпаться на их голову как из рога изобилия; даже страшно представить, что их ждёт завтра, или, скажем, на следующей неделе; да что-ж такого случилось и неужели к этому имеют отношение арест Воробья и смерть Огнехвоста? В этом ещё предстояло разобраться.