Искусство смерти

Бредя по мокрому асфальту вдоль улиц, Малфой пытался перебороть свою неуверенность. В его нынешнем состоянии затея казалась не просто глупой, а самоубийственной, потому что после ночи в состоянии аффекта от наркотиков поход к крёстному походил на сюрреалистичную ситуацию. Мысли в голове путались, не выходило выстроить план разговора, чтобы не раскрыть ничего лишнего Снейпу. Сплошная чернота и никаких идей, как вообще выкрутиться и достать ещё одну небольшую партию веритасерума без последствий. Даже зелья, которые Кора настоятельно рекомендовала ему принять, не помогали думать рационально. Всё крутилось вокруг коридора, картин и изображённых на них мертвецов, оживающих в его голове по чужому велению. Скорпиус утопал в море крови, которая постепенно поднималась к горлу, норовила поглотить с головой. Приходилось отвлекать себя, прокручивать собственные ощущения до сна, но картинка размывалась, крошилась, готовая превратиться в пыль, чтобы от неё ничего не осталось. Только взгляд Эдемс, яркие, полные удивления и замешательства глаза оставались чёткими в этой дымке воспоминаний. Малфой не совсем помнил, о чём они говорили и говорили ли вообще, но жгучий порыв прикоснуться к девушке вгрызся в его мозг и не исчезал. Какая-то неестественная тяга, совершенно ему не свойственная, пробудилась благодаря наркотику и повелевала всем телом. Даже алкоголь никогда не работал таким образом, а тут словно пробудились все потаённые, а может быть, никогда и не существовавшие чувства и выборочно вынуждали действовать, а не просто воображать. Скорпиус остановился, прислоняясь к холодной каменной стене, чтобы перевести дух. Голова не кружилась, общее самочувствие ощущалось удовлетворительным, но ужасно хотелось просто застыть на месте каменной статуей и наблюдать, как быстротечно время, когда внутри всё резко замерло. Утром Кора вела себя вполне обычно. Вернее было сказать — не как тот человек, к которому он мог прикасаться или ещё чего хуже. Даже поделилась ночью своими переживаниями, к чему он как-то совсем не был готов. Малфой облегчённо выдохнул, чувствуя, что, если бы нечто подобное произошло, это привело бы не к самым хорошим последствиям. Скорпиус ни в коем случае не должен переступать черту, он не имеет на это никакого права в силу своего статуса наследника семьи. Стоило сосредоточиться на будущем возглавлении рода, поимке убийцы, да на чём угодно, только не заострять внимание на такой яркой фигуре в его доме, как Кора Эдемс. Потерянный в собственных мыслях, он двинулся дальше. Возвращался к представлению будущего разговора, взвешивал все риски, но почти всегда приходил к тому, что рассказать правду придётся. Утаить ничего не получится. Знакомый дом возник почти сразу, стоило только Малфою повернуть на нужную улицу. Он неприветливо смотрел своими небольшими окнами, будто прогонял отсюда. За прозрачными стёклами сгущалась тьма, ничего сквозь них невозможно было разглядеть: ни его жителя, ни интерьер, ни наставленных на подоконник книг. Сплошная непроглядная темень. Может, из-за слишком раннего времени всё ощущалось таким отталкивающим? Солнце не успело взойти, чтобы окрасить мир в яркие розовые и оранжевые оттенки. Окружение было серым, унылым и блёклым, прямо как состояние Скорпиуса. В дверь стучать не пришлось, она сама отворилась, но не в приглашающем жесте, а чтобы заманить в ловушку и отрезать от внешнего мира. Заточить в себе и никогда не отпускать. Малфой сделал уверенный шаг, хотя внутри всё расплывалось от той неоднозначности, ждущей его впереди. С прошлого визита ничего не изменилось, да и должно ли было? Каждое преображение требовало нового и неизведанного, нарушения зоны комфорта, а как показывали наблюдения и практика, к такому не каждый человек стремился. Это разрушало изнутри, заставляло теряться на перепутьях, а потом бесследно растворяться в собственных переживаниях. Скорпиус чувствовал всем своим существом, как ему хочется вернуться в свою личную зону комфорта, потому что новая реальность уничтожала, адаптация к ней была не по силам. Он видел, как перемещение Коры с одного места на новое разрушает её, и сам чувствовал, что не успевает привыкать к смене одних обстоятельств на другие. Карусель событий теперь вызывала не дикий восторг, а стойкое ощущение тошноты. Снейп сидел в кресле, внимательно изучая новый выпуск газеты. Вокруг него светились свечи, вздрагивая от каждого движения, которого здесь не было, пока не пришёл Малфой. Он нарушил покой своим приходом, внёс в ежедневную обыденность никому не нужную новую составляющую, в очередной раз нарушая привычный уклад вещей. — Вас ко мне привели очередные серьёзные проблемы, мистер Малфой? — без приветствий поинтересовался крёстный, так и не отложив газеты в сторону. «Как там говорила профессор Грейнджер? — задумался Скорпиус. — Никогда не приходить к Снейпу за просьбами?» Но он пришёл, и это был не первый раз. Малфой, видимо, решил в этом году наверстать упущенное и нарушить все правила. — Привела очередная нужда в сыворотке, — не сразу ответил парень, засовывая руки в карманы брюк. Он не знал, куда деться, как вести себя непринуждённо, когда ситуация накаляется, хотя ничего существенного ещё не случилось и разговор не скатился вниз ко всем секретам. — У вас специфическое чувство юмора, я бы даже сказал, отвратительное. — Тон мужчины был ровным, ничего не выражающим. Он вёл беседу, явно заранее зная, чем она закончится. Выпровождением Скорпиуса и отправлением его на все четыре стороны без желаемых зелий. — Я предельно серьёзен, — спокойно продолжил парень. Внутри было слишком пусто, чтобы начинать нервничать или подвергаться панике. Ему казалось, что он пришёл на суд и сейчас настанет пора во всём признаться, получить срок в Азкабане и отправиться отбывать его до самой смерти. Но на удивление быть откровенным хотелось, чтобы снять тяжесть собственных поступков. Может, он и не убил никого, но чужую жизнь разрушил точно. Отчего-то мозг воспринимал Снейпа как того, кому вполне можно высказаться для собственного спокойствия. Иррациональности сегодня в Малфое было хоть отбавляй. Наверное, стоило подождать хотя бы сутки, чтобы окончательно избавиться от действия наркотика. Потому что если дело далеко не в нём, тогда у Скорпиуса проблемы. Он точно едет головой. — Решили опоить всё Министерство? — хмыкнул Снейп. — Честно признаться, сыворотка нужна для того, чтобы научиться противостоять ей же. Теперь мужчина отложил газету и начал пристально всматриваться в фигуру перед собой. Подавленный, слишком уставший и похожий на призрака Скорпиус стойко выдерживал этот изучающий взгляд. Что мог рассмотреть в нём крёстный? Вселенская усталость и обречённость, потухшие глаза, ничего не выражающее лицо — всё это указывало на большие проблемы, с которыми бороться уже не хватало сил. Ко всему прочему, резко начавший не подчиняться разум был вишенкой на торте катастрофы, происходящей с парнем. — Зачем? — только и спросил Снейп, но Малфой молчал. Может, ему всё же повезёт и он получит то, что так нужно, без откровений? Но тёмные глаза крёстного убеждали в обратном. Нет никакого шанса, потому что лимит благотворительности был исчерпан. — Я не могу рассказать, — всё-таки осмелился Скорпиус, но вызвал на лице мужчины неприкрытое отвращение ко всей складывающейся ситуации. — А я не хочу помогать, Малфой, — резко отрезал он, поднимаясь с кресла и указывая на дверь. — Это не моя тайна, — быстро сориентировался Скорпиус, но, пожалуй, это ему вообще никак не помогло. — Но зато ваши проблемы, и, не затрагивай они вас хотя бы косвенно, вы бы сюда не пришли. — Высокая фигура обогнула стол, чтобы оказаться в противоположной части комнаты. — Меня, к слову, не затрагивают, поэтому… — Вновь приглашение покинуть помещение. — Дело не только в Министерстве. — Речь была обрывочной. Он словно намеренно вбрасывал информацию частями, чтобы знать, в какой момент их будет достаточно и остановиться. Только такая тактика Снейпу была совершенно не по душе. — Я уже давно понял. — Он кивнул, но намерения распрощаться со своим крестником не менял. — Я нарушил закон, — наконец признался Скорпиус, вытащив руки из карманов. Вся поза стала напряжённой, пропала расслабленность, и мозг, по идее, должен был начать исправно функционировать. Но зыбучесть мыслей вынуждала только тонуть. — И не хочу подвергать опасности людей, раскрывая правду просто так. — Вы, видимо, очень самонадеянны, раз предлагаете мне заключить непреложный обет. — Он вскинул бровь, но вряд ли действительно удивлялся такой наглости. — Хочу напомнить, что не я должен уговаривать вас быть честным, а вы постараться убедить меня помочь. Скорпиус тяжело вздохнул, сжимая и расслабляя руки, чтобы уменьшить охватывающее напряжение. Он напоминал себе, что на кону свобода, безопасность Коры, отсутствие проблем у Альбуса, которых наверняка будет с лихвой, если правду узнает его отец. С другой стороны, откровенность по отношению к Снейпу вряд ли повлечёт за собой масштабные проблемы. Большей угрозой был тот же Линкольн, догадавшийся обо всём сам. Или Министерство, потенциально знающее о делах Скорпиуса и в любой подходящий момент готовое раскрыть Малфоя, а может, и подставить. Парень достал палочку под немигающий взгляд Снейпа, накладывая чары конфиденциальности, чтобы никто не мог подслушать то, в чём Скорпиус сейчас собирался признаться. — Я привлёк к делу магла, — начал он, а потом рассказал от и до обо всём. О неизвестных убийствах, которые зацепили его внимание, о вовлечённости Эдемс, ставшей жертвой собственной помощи. О нападениях, о технологии, о чёртовых террористах и пристальном внимании Гарри Поттера, из-за которого теперь приходилось из кожи вон лезть, чтобы не разболтать о всех нарушенных правилах. Скорпиус говорил, порой запинался, потому что просто не привык быть честным с кем-то, помимо Альбуса. Он рассказал всё, что произошло за прошедшие месяцы, и сам поразился тому, как много событий уместилось в таком коротком сроке. Убийства, Эдемс, её суд, террористы, наркотики, кропотливо спланировавший свои деяния убийца. Умолчал разве что о коридоре картин, совпадающем с коридором «художника». Снейп слушал молча, лишь иногда задавал уточняющие вопросы. Он не возмущался или причитал — нет, для него это было бы даже не свойственно. Скорее, мужчина в голове тщательно продумывал план, как бы вытянуть крестника из этого болота, в которое он сам же себя привёл. Вытянуть и не подставиться самому. — Вы, видимо, считаете всех вокруг тупыми, — наконец заговорил Снейп, выслушав Скорпиуса. — Считаете, что никто не догадается от том, что происходит, но вы слишком сильно наследили, чтобы сейчас беспокоиться о сохранности своих секретов. Малфой сглотнул вязкую слюну, понимая, что не согласиться с этим вердиктом не может. Ведь Линкольн знал, быть может, знает ещё кто-то, а он просто наивно полагает, что прекрасно справляется в глазах других с ролью обычного аврора, которого никто не воспринимает всерьёз и который ни на какие незаконные действия не способен из-за чужих пристальных взглядов со стороны. Повёрнутый на деталях, Скорпиус был слишком зациклен на мелочах, чтобы взглянуть на картину в целом и понять: многие его действия могли в любой момент раскрыться как по щелчку пальцев. Тот же Джеймс, не будь сильно одержим поимкой террористов и поиском шпиона, мог легко начать подозревать Малфоя в незаконной деятельности. Начиная от попытки спасти Кору от тюрьмы, заканчивая вынесенными из Министерства документами. Столько острых, ничем не сглаженных углов. — Я допустил много ошибок, — согласился парень, в уме повторяя, как зацикленный, что первая из них была в привлечении ко всему Эдемс. — Но пока не попал в Азкабан, поэтому прошу о помощи. — Вам бы помощь адвоката, — спокойно заметил крёстный, а от высказанной мысли Малфоя буквально передёрнуло. Он помнил, как искал адвоката Коре, тогда ещё даже не подозревая, что рано или поздно, скорее всего, придётся искать себе. — Мне просто нужна качественная сыворотка, — продолжил Скорпиус, никак не комментируя фразу мужчины. — Я не применял её ни на ком, кроме себя и Альбуса. Никто не узнает о её использовании вообще. Нужна просто практика… — Она вам не поможет. — Слова, как удар молота по голове, — оглушающие и выбивающие из равновесия. — Чтобы научиться противостоять зелью, одного желания недостаточно, Малфой. Скорпиус поднял взгляд, который успел опустить на лежащие на столе книги, пока рассказывал обо всём. Для него эта новость не стала открытием, но оборвала всякие надежды на то, что при следующей встрече с Гарри Поттером будет хоть один шанс оставить все тайны при себе. Мерзкое тягучее чувство шевелилось где-то под рёбрами, сдавливая сердце, которое с каждой секундой ускоряло темп. Неужели он решил вступить в игру, которая заведомо была проигрышной? Снейп тем временем начал перебирать в шкафу зелья, пока растерянный Малфой делал глубокие вдохи, вынуждая взять себя в руки. Пока ничего не потеряно, он будет идти до конца. — Теперь вы обо всём знаете и… — Слегка помедлив, продолжил: — Есть ли такое зелье, которое способно на молекулярном уровне модифицироваться, при этом действуя на мозг? — Я никогда не встречался с подобным. — Мужчина выставил на стол три бутылочки с зельем. Не веритасерум, Скорпиус это сразу понял. — Галлюциногенные зелья и прочие вещества под названием наркотики не относятся к интересующим меня вещам. Сейчас я смогу предложить вам только это. — Флаконы были выставлены в ряд, демонстрируя свой голубоватый оттенок, просвечивающийся через мутноватое стекло. — Что это? — Малфой взял одну склянку в руку, подставляя её под свет свечей, но этикетки с названием не было. — Что-то, блокирующее воспоминания? — Блокирующее действие сыворотки правды. Скорпиус в изумлении посмотрел на своего крёстного. На языке так и вертелось: «Ну нихрена себе!» Резкое облегчение и счастье показывать парень не стал. С этим зельем можно было вздохнуть полной грудью, не переживать о будущем разговоре. Малфой мог только с широко открытыми глазами выражать неимоверную благодарность. — Не знал… что такие существуют. — Дар речи вернулся достаточно быстро. — Не существуют, их создал я. — Снейп медленно вышагивал по комнате, словно хищная птица, кружащая над беспомощной жертвой. Малфой не чувствовал угрозы, но точно мог понять, что не только крёстному с сегодняшнего дня нужно хранить тайны. И эта размеренная походка была предупреждающей. — Её нужно выпить за десять-пятнадцать минут до принятия сыворотки. Она сама по себе безвкусная, но, как только веритасерум попадёт в рот, начнёт ужасно жечь. Постарайтесь не выдавать себя. — Кому третья бутылочка? — поинтересовался парень, опуская второй флакон во внутренний карман пальто. — Вашей главной проблеме, мистер Малфой. Пожалуй, она была не просто главной, а основной, но со временем Скорпиус привык к ней, ощущал её нахождение рядом как что-то само собой разумеющееся. Если бы время можно было повернуть вспять, Малфой наверняка бы никогда не осмелился подойти к Эдемс с просьбой, но, рассматривая со стороны собственного эгоизма, парень не мог точно гарантировать, что не решился бы познакомиться с ней снова. — Спасибо, — сдержанная благодарность, а внутри всё просто распирало от воодушевления. Проблема решилась, пусть и пришлось рассказать всё Снейпу. В голове даже не возникали мысли, что скоро нагрянет отец, которому обо всём поведает крёстный. Сейчас переживания по этому поводу растворились без остатка. — Я надеюсь, вы не настолько безрассудны, — он точно хотел сказать «тупы», но не стал, — чтобы продолжать ввязываться в неприятности. — «Неприятности» ещё мягко сказано. — Ни я, ни ваш отец не всесильны, чтобы помочь, когда станет совсем плохо. — Разгребаю то, что уже есть, — соврал Скорпиус, потому что впереди была ещё одна безрассудная вещь. Проникнуть в психиатрическую больницу.

***

На фоне мрачных серых туч и неприятного, но уже не такого колючего ветра психиатрическая больница походила на особняк, где, кроме мёртвых душ, ничего нет. Впрочем, это было не далеко от правды, ведь заведение могло похвастаться лишь заточёнными в собственные тела и камеры призраками. Никаких звуков цивилизации, кладбищенская тишина распространилась на много миль, окутывая пространство непроницаемым куполом. Альбус сделал последнюю затяжку, осматривая больницу, выполненную в духе викторианской эпохи, а потом затушил окурок подошвой ботинка. Внутри у него клокотало предвкушение, живой интерес от посещения подобного заведения, что совершенно нельзя было сказать о Скорпиусе под мантией-невидимкой. Пожалуй, он был хмурее туч, что расползались чёрным пятном вдалеке, и считал всю затею лишь вынужденной мерой, а не желанием потешить собственное любопытство. Что вообще ожидать от сегодняшнего дня? Малфой надеялся на ответы, но в глубине души просто хотел, чтобы всё прошло благополучно. Они продумывали план больше нескольких недель, придумывали и отметали тысячу идей, которые потенциально могли принести проблем. Теперь Альбус находился под чужой личиной какого-то пожилого мужчины, совершенно невзрачного по виду и не привлекающего особо внимания. А сам Скорпиус прятался под мантией, чтобы незаметно следовать за новоиспечённым психиатром. В целом, Малфой считал затею сверхбезрассудной. Блэк подошёл к воротам, которые не были сплошной стеной, а обычными прутьями, вряд ли остановящими желающего пробраться внутрь. Или, наоборот, наружу. Только колючая проволока и яркая табличка «Вход запрещён» были преградой для любого желающего проникнуть. Возникали большие сомнения, что это действительно может помочь. Зато охранники с ружьями за плечами и сам антураж места отбивали всякую охоту ошиваться поблизости. Может, был расчёт на то, что больница находилась достаточно далеко от населённых пунктов? Мужчина подошёл вплотную к прутьям и достаточно сурово взглянул на немощного по виду старика, протягивающего документы и разрешение на посещение. Фальшивые, само собой. Охранник долго и внимательно изучал бумаги, а его коллега покуривал сигарету, осматривая пришедшего с какой-то странной, не сочетающейся с ситуацией улыбкой. — Цель визита, сэр? — спросил мужчина без предисловий или даже банальной вежливости. Вопрос, в принципе, звучал глупо, учитывая, что в документах всё было чётко прописано. Или, быть может, это входило в перечень их обязанностей? — У меня встреча с Эрихом Смитом, — спокойно ответил Альбус, поддерживая зрительный контакт и в целом пытаясь держаться уверенно. Он долго и упорно создавал себе новую личность и даже в каком-то плане полностью сросся с новой ролью. — Вы пришли на своих двоих? — усмехнулся второй охранник, явно потешаясь над видом старика, который вряд ли и пару шагов сможет сделать без сильной одышки. — Моя машина стоит чуть дальше. — Он махнул в сторону уходящей вправо дороги, а потом потряс ключами для большей убедительности. Автомобиль действительно стоял у обочины. Скорпиусу пришлось взять его в аренду, чтобы добраться сюда как самым настоящим маглам. Правда, ни у него, ни у Блэка не было прав или даже элементарных знаний вождения, поэтому Кора привезла их сюда и сейчас пряталась под дезиллюминационными чарами, которые пришлось на неё наложить на случай, если кому-то захочется пошататься возле машины. Малфой молился всем кому только можно, чтобы с ней ничего не произошло. Брать её с собой у него не было никакого желания, но она упорно настаивала на своём участии и грозилась спрятаться в багажнике, если не сможет убедить по-хорошему. Проверять, способна ли Кора на подобное, как-то не хотелось, потому что интуиция подсказывала: Эдемс точно на такое может. Пока Скорпиус пребывал в размышлениях, Альбуса успели осмотреть на наличие вещей, которые проносить с собой запрещено. Хмурый сотрудник наконец кивнул, пожелав приятного дня, и пропустил Блэка через ворота, а следом за ним прошёл и Малфой. Аккуратными и тихими шагами Скорпиус перемещался за другом, наложив на себя столько заглушающих чар, что Альбус, осведомлённый о присутствии Малфоя, не мог уловить даже слабого шороха. Сам Блэк двигался по гравийной дороге достаточно шумно. Иногда останавливался, якобы перевести дух, а сам внимательно изучал каждый участок заведения. Второй забор был преодолён благополучно, и наконец парни попали в приёмную часть здания. Здесь по-прежнему было тихо, только топот редко проходящих мимо сотрудников и отдалённый, еле различимый гул. Малфой осмотрелся на наличие камер и обнаружил их почти во всех углах под потолком. Но они были не тем, что сильно привлекло взгляд. Серые обои с разными пятнами то тут, то там и скудно обставленное мебелью окружение. Все столы и стулья припаяны к полу, хотя здесь, скорее всего, ожидают разрешения на визит родственники заключённых, но даже по отношению к ним проявлялась осторожность. Никаких шкафов, картин или предметов, способных скрыть что-то внутри себя. — Добрый день, — поздоровался парень, сидящий за прозрачным стеклом. Он уже казался более приветливым. Под его глазами залегали тёмные тени, но, несмотря на бледный, измотанный вид, охранник улыбался как ни в чём не бывало. — Добрый, — кивнул Блэк, передавая документы через узкую расщелину между стеклом и столом. Опять началась проверка, более тщательная и отнимающая больше времени и нервов, чем прошлая. — Простите, ваше имя не числится в списках на посещение, — задумчиво провёл по бороде парень, которая инородно смотрелась на лице и никак не делала его более взрослым в глазах других. — Проверьте ещё раз, к сожалению, если я не смогу сегодня попасть к мистеру Смиту, то в ближайшем будущем это станет затруднительно. — Альбус поправил галстук, а Скорпиус взмахом палочки незаметно добавил новую строчку с вымышленными данными новой личности Блэка. Парень ещё раз перепроверил список, а потом кивнул, признавая свою невнимательность. Он тут же начал оправдываться, что почти сутки не смыкал глаз, находясь на своём посту. — Вас проводят в кабинет, куда приведут Смита. Но сначала позвольте сотрудникам ещё раз проверить вас. Альбус послушно вытянул руки, пока его с помощью металлоискателей осматривали со всех сторон. Кора предупредила, что такая процедура, вероятнее всего, будет проходить, поэтому рекомендовала снять все железные вещи. Альбус тогда с большой неохотой расстался с серёжкой, а Малфой впервые в жизни радовался, что может остаться со своей. Путь по длинному коридору казался бесконечным. До ушей наконец начали доноситься крики и вой заключённых, громкие удары о стену и решётку. Ко всему прочему, из каждой комнаты звучали мольбы или угрозы помочь «бедному человеку», как сами себя называли пациенты. Они привлекали внимание всеми способами, но Альбус шёл, не обращая ни на кого внимания, перебрасываясь дежурными фразами с сопровождающими их сотрудниками. Скорпиус же оборачивался почти на каждый звук, пусть и пытался отгородиться, не пропускать через себя, но не получалось. Он словно чувствовал всё происходящее здесь безумие, пропитывался им. Ему было понятно это ощущение сумасшествия. И как бы пугающе ни звучало, он мог представить себя в шкуре любого здесь находящегося. Благодаря Смиту далёкое от осознания безумие теперь не казалось чем-то смутным. Чёрт бы побрал легилименцию и вечное прокручивание в голове всего увиденного в мыслях Эриха. Скорпиуса утешало лишь то, что, выйдя отсюда, он может глубоко спрятать сегодняшний день в недрах своего коридора. И всё вернётся на круги своя. Комната, куда привели Блэка, была небольшой и разделялась столом с несколькими петлями для наручников. Больше ничего не было. Снова пустота, которая давила со всех сторон. Но звуки до сих пор шумели в ушах, отбивали ритм в такт учащённому сердцебиению. Наконец привели Смита. Один охранник остался за дверью для безопасности и передал Альбусу специальный прибор, чтобы он в случае чего нажал на кнопку вызова. Несколько медсестёр рассказали об общем состоянии Эриха, а Скорпиус внушил им, что Блэка они знают, потому что сами позвали на встречу. От нарушенных правил кружилась голова и адреналин бежал по венам. Блэк наконец начал беседу, правда, больше это походило на монолог, потому что заключённый только бесцельно пялился в одну точку и пускал слюни. Безнадёжный случай. Палочка аккуратно нацелилась концом на Смита, но Скорпиус долго сомневался, не мог перебороть себя. Вдруг станет хуже, вдруг пучина безумия поглотит Малфоя целиком? Он скрипнул зубами, отбрасывая всякие сомнения. Всегда удавалось отгораживаться от чужих чувств, пусть этот баланс и находился на грани. Всё получится, не стоило сомневаться. «Легилименс». И Скорпиуса опять утянуло в чужие мысли. Он перерывал всё, что было. Когда не удавалось найти, забывал о всякой осторожности по отношению к человеческому хрупкому разуму и приводил воспоминания ещё в больший беспорядок. Словно погрузился в чужой ящик с вещами, которые теперь были разбросаны рядом. «Он всё равно не жилец, — в первые минуты оправдывал себя Малфой. — А я хотя бы смогу спасти чужие жизни». Но мысли, как быстро нахлынувшие волны, разбились о скалы морали, и Скорпиус чуть не отскочил к стене, до глубины души чувствуя к себе омерзение. «Нет, неправильно, так нельзя». Но что уже можно было поделать с выпотрошенными наружу и разбросанными чужими воспоминаниями и чувствами? Малфой настолько хотел не замечать сумбурности и сумасшествия Смита, что поддался порыву отрезать всякие упоминания о воодушевлении при чужой смерти. Стоило сосредоточиться на главном, но, кроме одного воспоминания о встрече с какими-то контрабандистами, предложившими свою помощь в создании наркотика, ничего не было. Они были смутными силуэтами, их лица расплывались, и Смит, скорее всего, даже не стал запоминать, к кому конкретно попал на крючок. Малфой от раздражения кривился, благо находился под мантией и никому в мире не суждено было увидеть, какие чувства он здесь проявлял. Собираясь наконец вынырнуть из головы преступника, Скорпиус остановился. Заметил то самое воспоминание с коридором и «художником». На удивление удалось взять себя в руки. Прокрутить событие несколько раз и рассмотреть во всех деталях, которых не прибавилось ни на йоту. В итоге Малфой стёр его полностью, поддаваясь собственному страху, что кто-то, помимо него, может это увидеть. Глупый и импульсивный поступок, но отчего-то подаривший спокойствие. Копание в чужой голове прервал зашедший сотрудник больницы. Скорпиус на него даже не посмотрел, когда выныривал из чужого разума. — Беатриче, — пожал мужчина руку Блэку. Кажется, они успели уже что-то обсудить, но мысли бесформенной кашей крутились в голове, чтобы вслушиваться в диалог. — Полагаю, никакого прогресса? — Всё оказалось хуже, чем я мог представить из чужих рассказов, — с наигранной горечью ответил Альбус, а мужчина почему-то рассмеялся. В этом месте всем было присуще несвойственное веселье. — Не переживайте, мистер Смит, пожалуй, он один из немногих, кому здесь несказанно повезло. Малфой опять погрузился в свои размышления, лишь краем глаза замечая белоснежные волосы Беатриче и татуировки, как языки пламени, выглядывающие из-под халата на шее. Мужчина стоял к нему спиной, пряча руки в карманах брюк. Альбус ещё пару минут о чём-то поговорил с сотрудником, а потом его вывели из больницы. Охранники у ворот снова проверили документы, а потом благополучно выпустили на свободу. — Действие зелья заканчивается, — наконец заговорил Блэк, когда они скрылись из вида за густым лесом. Малфой наконец взглянул на него, прибавляя шаг, чтобы успеть сесть в машину, пока к другу полностью не вернулось его лицо. Альбус устроился на заднем сиденье, сбрасывая с себя не по размеру большое пальто и вытаскивая пачку сигарет. Скорпиус расположился на переднем, стягивая мантию, а потом еле сдержался, чтобы не вздрогнуть, когда голос Коры прозвучал у него почти над самым ухом. Её по-прежнему не было видно. — Ну? Как прошло? — Она прикоснулась к плечу, вынуждая парня непонятно отчего напрячься. Лёгкое движение палочки, и девушка наконец появилась на водительском сиденье, находясь к Скорпиусу достаточно близко. Её глаза горели неподдельным интересом. Уже давно парни не видели в ней такой живости. — Ощущения, будто я прошёл через круг ада, где в котлах живьём варят людей. — Блэк взъерошил волосы, и только теперь с него спала маска чужой личности. На смену сдержанности пришло воодушевление. Малфой постарался не морщиться. Если друг перестал прятаться за чужой маской, то для Скорпиуса пришло время натянуть на себя равнодушие. — Я не об этом, — нахмурилась Эдемс, поворачивая ключ, чтобы завести мотор. — Вы что-нибудь узнали? — Ничего. — Голова продолжала гудеть, будто чужие крики и мольбы не остались в больнице, а решили преследовать Скорпиуса до самого конца. — Смиту точно кто-то помогал создавать наркотик, но ему настолько было безразлично, или он считал себя в этом деле главным и никак не обращал внимание на чужое вмешательство. — Что же, всё зря? — Кора вырулила на шоссе, и теперь их начинали разделять от здания увеличивающиеся с каждой минутой мили. — Мы ничего конкретного не узнали, и теперь опять придётся топтаться на месте. Сколько ещё убийств потребуется проигнорировать, чтобы наконец добраться до чего-то стоящего? — Эдемс начинала понемногу поддаваться панике. Кажется, пара часов в машине наедине с собой не прошли для неё просто так и теперь она заводилась. Руками сжимала руль до такой степени, что костяшки пальцев белели. — Смит был нашей призрачной надеждой отыскать хоть какие-то подсказки. Чем нам вообще помогут старые газеты и записи из Мунго? Альбус молчал, то ли желая, чтобы подруга выговорилась, то ли не зная, как её поддержать в данную минуту. Она имела право злиться и бояться, но сейчас это ничем не помогало. Понимая, что никто не даст ей ответов, Кора перевела взгляд на Скорпиуса, но он сверлил взглядом дорогу и никак не обращал на неё внимание, словно пребывал в своих мыслях настолько глубоко, что сейчас вряд ли можно было до него докричаться. Нервно сдув пряди волос с лица, Эдемс включила радио и вслушалась в новости о магловском мире, чтобы хоть как-то заполнить тишину. Не получалось отвлечься, мысли пожирали всякое спокойствие. — Скорпиус? — Губы дрогнули. Что она вообще хотела от него услышать? Слова утешения? Каплю надежды? Малфой закрыл глаза, глубоко вдыхая и дотрагиваясь до серёжки. Его взгляд наконец сфокусировался, перестал быть таким безжизненным. — Всё хорошо, Кора. — Альбус ободряюще похлопал её по плечу. — Справимся, как и раньше. — Как много уверенности, — скривилась Эдемс. — Тебе нужны слова поддержи или утешения от Скорпиуса? — весело прищурился Блэк. Кора прибавила газу, из-за чего парня вжало в сиденье. — Эдемс, — спокойно, но достаточно строго обратился к ней Малфой. — Кажется, у неё покраснели уши, — продолжал разряжать обстановку Альбус, но атмосфера для самой Коры только накалялась. Она действительно чувствовала жар, распространяющийся по лицу. В мыслях тут же всплыло событие двухнедельной давности, когда Малфой не сводил с неё глаз. Сейчас он тоже смотрел, но не так, и от проскользнувшего разочарования только больше рдели щёки. — Давай высадим его? Пусть идёт пешком. Блэк только засмеялся, а Кора прибавила громкости радио. Желание разговаривать у неё быстро пропало. «…умер заключённый Эрих Смит, который убил много людей…» Эдемс застыла, а Альбус тут же придвинулся ближе к магнитоле, потеряв всякое веселье. По бледному лицу Скорпиуса невозможно было понять, какое впечатление произвела на него новость. — Вы же сказали, что намеревались только залезть в его голову, а не убивать! — Тихо, — шикнул на неё Блэк, а та подавилась вздохом от возмущения. «Предварительно врачи считают, что смерть наступила от инфаркта. Смит умер в своей камере на глазах у сотрудника больницы…» Малфой приложил ладонь к лицу. Пальцами давил на веки, чтобы прийти в себя, вернуться в реальность, которая его сейчас окружала. Он просто не хотел верить, что убил человека из-за неаккуратного вмешательства в голову. Такого же не могло быть? Просто чудовищное совпадение. Совпадение ли?