Алая Предвестница

      «Тридцать вторая», — обращаются к ней охранники и врачи.       «0-03-2» — чёрными чернилами написано на руке.       «Ванда Максимофф» — бережно хранится глубоко в сознании.       Сказать свое имя вслух — подписать себе приговор. Ванда не знает, какие последствия её ждут на самом деле, но проверять это не собирается. Пока она «не помнит» другой жизни, пока молчит, не плачет, не кричит, не просит, не... Много «не» — все хорошо, её не пустят под чистку мозгов, если она не знает о существовании своего прошлого.       Когда Ванда приходит в себя, после убийства семьи, и её отключают от аппаратов, внутри девочки не остаётся беззвучных слез, пущенных по ушедшим по её вине близким. Все чувства отрубает, кроме двух — горя и вины, но Ванда не позволяет себе думать о самоубийстве. Она может все искупить, исправиться, заслужить прощения когда-нибудь... Простить себя.       Она молчит и следует приказам доктора Листа беспрекословно. Ванда понимает: всё, что им всем нужно от неё — «мутация». Девочка не тратит время на сопротивление — ребёнок ничего не может сделать против десятков учёных и неясно скольких дюжин охранников, обученных подавлять бунты таких, как она, выродков-мутантов.       Место, в которое её заключают, похоже на палату в старой постсоветской больнице из её прошлой жизни. Ванде дают средства гигиены, показывают душ, туалет и саму комнату. Персонал молчалив, но Ванда даже не пытается что-то уточнить. Она привыкает к запаху лекарств в помещении и к идеальной стерильности, за которой следят каждый день, а ещё — к одиночеству и отсутствию постоянного потока информации.       Ванда знает, что ей не нужно плакать и что-либо спрашивать, когда её тащат на очередные эксперименты — это бесполезно, да и она полностью заслужила всё это. Это её вина, что люди погибли и она оказалась здесь. Её вина, что...       Мама, папа, Пьетро...       Ванда все еще скорбит и предпочитает ждать чего-то и наблюдать за окружающим миром.       Работники лаборатории, по отношению к ней, не превышают один им известный уровень насилия, если она не даёт им повод. Они не унижают её, ведь прекрасно понимают, что тридцать вторая — ребёнок, который слушает и делает то, что говорят ей взрослые без вопросов и пререканий. Сотрудники понимают, что смысла вредить ей нет: она нужна им в своём уме, ведь любого ребёнка легко всему научить и приручить к себе. А если стандартное приручение не сработает, то всегда найдётся другой метод дрессировки.       Ванда не глупа, поэтому никогда не смотрит на охранников и не говорит, когда к ней не обращаются напрямую. Говорить, значит давать повод к плотным «занятиям» по обучению её дисциплине и муштре от дядей в форме. Ей хватает одного такого «обучения», чтобы прийти к пониманию, где на самом деле она оказалась, и почему у большинства сотрудников в исследовательском центре есть значок ЩИТа на одежде... Но они почему-то ставят эксперименты на людях.       Ванда попала в Гидру. Ту самую Гидру, для которой люди и особенно мутанты — орудия. Гидру, что ещё является частью ЩИТа.       Все, что она запоминает в день, когда охранники учат её правилам — это крики доктора Листа на военных, который сразу берётся за лечение её переломанных рук и рёбер, ведь она ценный объект, которому нельзя вредить.       После этого случая, обслуживающий персонал стал меняется вместе охраной каждую неделю. Ванда думает, что это на удачу.       Дрессировать людей очень просто, а детей — ещё проще. Ванда знала это, поэтому пыталась сохранить свой рассудок насколько это было возможным. Только с уменьшающимся количеством разговоров с людьми и постоянными тестированиями доктора Листа, ей становится сложнее держать себя в руках и не скатываться в отчаяние и безумие, где она не имела права верить другим людям. Девочка устаёт от всего и с сомнением думает, что сможет пережить этот ад в бесконечном цикле испытаний границ её силы...       Ванда покорна, только потому что боится промывки мозгов. Обнулят ли её, подвергнут психологическому или химическому подчинению, вплоть до использования на ней сил других мутантов, ужасает её больше, чем возможная боль от ударов судьбы и иголок учёных. Но она не сдаётся.       Случайно один из докторов оговаривается при ней на русском и с удовольствием заявляет, что тридцать вторая прошла отбор по оценке генетического потенциала детей и что она идеально подошла бы для программы «Вдов», но её силы и покорность делают её более ценной, чем тихий убийца и агент. Что это значит для неё в будущем — Ванда не знает, но понимает, что Гидра пока не собирается чистить ей мозги. Как и не знает, что помимо заковианского, подопытная знает русский и английский.       Так Ванда узнает, что её ДНК принадлежало самому обычному человеку, который родился у таких же обычных людей. Ей везет в этом плане, ведь если бы у неё были хоть какие-то намеки на неестественные мутации — сверхсилу, ускоренный метаболизм или что-то другое, то для неё бы устроили бесконечные физические эксперименты на определение границ её возможностей. Правда, некоторая часть вивисекторов всё равно порывалась проверить её реакции на агрессивную среду, чтобы стимулировать развитие сил, но доктор Лист не одобрил предложения коллег.       Все, что понимала Ванда: её мозг был устроен как-то не так, как у всех среднестатистических людей: как жаль, что в прошлой жизни она не была врачом, чтобы понять, о чем говорили исследователи по большей части.       «Может быть, всё было бы легче, если бы я себя убила?» — каждый раз мысли о самоубийстве пробуждали внутри неё какие-то странные силы, которые подпитывали её тихий гнев и ненависть к миру и Гидре. Но она ещё может исправится, она может все искупить... Ванда чувствовала себя немного лучше из-за этих мыслей, словно что-то не хотело её смерти — это утешало.       Перебирая воспоминания о фильмах про героев вселенной Марвел, Ванда пыталась структурировать свою память и выцепить несостыковки. Она хотела знать, почему её история пошла не так, как в фильмах?.. «Ванда Максимофф, Алая Ведьма, будущая Мстительница», — неужели её перерожденная душа, уже имеющая опыт жизни, помешала всему этому стать реальностью? Поэтому её силы вышли из-под контроля? Или у неё все еще есть шанс вернуть все на свои места?       Ванде было страшно, но уже не так сильно, ведь всё превратилось в рутину: недели тишины и неловких тренировок магии, тестов, и экспериментов. Недели сменялись месяцами. Никто не искал её, ведь в этой истории не было героев, спасающих ведьм, поэтому Ванда ни на что не надеялась.       В какой-то из бесконечных дней на исследовательской базе Ванда вела себя особенно «правильно» и заметила, как настроение доктора Листа улучшается: он награждает её шоколадкой, поглаживанием по голове и похвалой. Тогда она впервые открывает рот самостоятельно и выпрашивает у него игрушки в форме геометрических фигурок, уверяя, что пока будет сидеть в «палате», займётся тренировками, чтобы больше помогать доктору в исследованиях.       Если какие-то подозрения у кого-то и возникают, Ванда не знает об этом.       На следующий день ей в комнату приносят ящик игрушек: металлические сферы, деревянные кубы, пластмассовые цельные цилиндры, треугольные и шестиугольные призмы... Ванда довольна и счастлива, потому что впервые в стерильной камере появляется хоть какое-то занятие, вместо беззвучных разговоров со стеной и осторожных попыток использовать магию.       Непроницаемое стекло во всю стену показывает учёным, как девочка начинает тренироваться левитировать, разрушать и изменять структуру фигур. В лаборатории поднимает фурор: приборы сходят с ума в присутствии тридцать второй, и комнату Ванды перестраивают и устанавливают новые датчики в стены. Тогда-то она случайно и узнает, что находится на исследовательской базе в Огайо в единственном экземпляре. Остальные подопечные доктора Листа погибли, а новая партия еще отбирается.       Возможно, её перевезли в США ещё в самом начале, когда обнаружились её впечатляющие силы. Сходилось — большой пробел в памяти, после введения лекарства при первом пробуждении, а после абсолютное ничего. Ванда уже давно смогла понять, что местный штат состоял из людей разных национальностей: преобладающие русские и пара немцев в учёных, американцы, которые обслуживали помещения (английский был характерен), один англичанин.       Но где конкретно эта база, она не понимала. Знала, что Огайо — это недалеко от Нью-Йорка, в глубине материка. Поэтому бежать — не вариант, ей ничто не поможет, кроме случайности... Если бы Ванда могла полноценно колдовать или если бы у неё было двойное кольцо, она бы здесь не задержалась.       Девочка и раньше понимала, что является ценным экземпляром Гидры, как потенциальный солдат-мутант. Только почему-то они ещё не начали её обучение, ведь прекрасно могли превратить замухрышку-сироту в элитного бойца с промытыми мозгами?.. Ванда думала, что они все еще пытались разгадать загадку её сил, но приходили к одному выводу, что тридцать вторая — магическая Аномалия.       Ещё через год, когда ей исполняется восемь лет, Ванда понимает, что теория верна. Её всё ещё изучают, но уже не сцеживая из неё литры крови, а используя практические методы. Девочка начинает чувствовать, что в последние время её подготавливают к чему-то: бесконечные психологические тесты, сканы мозга и работа с каким-то агентами, пытающимися её разговорить и взять в оборот. Только Ванда все такая же молчаливая и спокойная — говорит по существу, когда спрашивают, и выказывает полное подчинение лидерам исследовательского комплекса.       За эти три года она многому научилась в лаборатории, но главное — терпение и своевременность. Магия была действительно потрясной вещью, которая могла сделать почти всё что угодно. А у Ванды, как Алой Ведьмы, не было каких-то границ и лимитов ведьмовства, после которых она чувствовала себя неважно. С каждым использованием магии, с каждым вытягиванием энергии из другого мира через своё тело, Ванда чувствовала, как становилась все сильнее и сильнее.       Ученые пытались понять, каков лимит её сил по объему, количеству, весу и другим показателям поднятых вещей, но только пришли к выводу, как и сама Ванда, что с любым использованием своих способностей девочка становилась только сильнее. Её потенциал был бесконечен и также ужасающ.       Она не сомневалась, что, несмотря на своё образцовое поведение и лояльность, учёные продумали один план с её многолетней консервацией, второй план с убийством, а третий — с промывкой мозгов. Ванда всё ещё боялась слабости своего разума против физического вмешательства в его работу и не знала о том, что со страху уже давно неосознанно наложила на себя вероятностное заклинание, которое подстраивало все обстоятельства в её пользу. Если кто-то и думал об её абсолютном подчинении, то он всегда находил другие методы работы и использования тридцать второй.       К концу третьего года прибывания в лаборатории, ученые обнаруживают способность Ванды к манипуляциям чужим сознанием, созданию иллюзорных проекций и изменению вероятностей. Объект 32 получает свой собственный разрабатываемый проект — «Обур» и приоритетное значение для исследовательского центра. С этого дня Ванда начинает работать над живыми.