Хроники Самозванки

                              Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время.

© Д.И. Фонвизин, «Недоросль»

      Над головой ярко светил полумесяц, нежным серебристым цветом окрашивая мир под собою; искрились звезды, играл с моими волосами холодный ночной ветер, заставляя невольно ускорять шаг: слишком уж я была легко одета для такой погоды. Кружащие в воздухе светлячки, похожие на маленькие лампочки, сновали туда-сюда по округе, зарождая в душе приятную тянущую меланхолию.       Хотя, может дело не в сказочной атмосфере, а в простом упадке сил?..       Я не знала. Сейчас мое состояние было подобно догоревшей свече: осталось лишь жалкое подобие оболочки, а чувства отсутсвовали так, словно мне выдалось перегореть изнутри, достигнув пика эмоционального фона. Но в этом можно обнаружить и плюсы: спокойствие при Зеро изображать не придется... Хах.       Пока мною практиковалось активное самокопание, ноги донесли пыльную измученную тушку до общежития Дневного отделения. Пройдя мимо бдящего охранника, уважительно поприветсвовавшего меня, я направилась прямиком к комнате напарника, местоположение которой выяснила еще при разговоре с отцом.       Та находилась в самом конце третьего этажа, и, что было мне на руку, блондинчик жил в ней один. Это может показаться сомнительным решением со стороны ректора (особенно при учете того, что второй ребенок живет в абсолютно обычных условиях), но лишь на первый взгляд: если вспомнить, во что Кирию способен превращаться... Вопросы отпадают сами собой.       Встав напротив нужной двери, я ненадолго задумалась. Какой модели поведения стоит придерживаться? Толерантной? Интолерантной? Благожелательной? Или лучше отдать предпочтение осуждению/критике?..       Необходимо ли сразу надавить на больное, сходу разыграв козырную карту? Раставить ли сети намеков, чтобы братишка запутался в них и рассказал мне все сам? Но можно зайти с другой стороны, и построить из себя все прощающюю добрую сестри–       Додумать этот вариант тактики я уже не успела: из комнаты Зеро прозвучал звук, до дрожи напоминающий щелчок затвора.       Сердце пропустило удар. Не помня себя от страха, я настежь распахнула чертову дверь, что, к счастью, оказалась не заперта, и обомлела: юноша сидел на заправленной постели, прижимая к виску дуло пистолета.       – Твою же ж..!       «Твою же ж мать! Ты что творишь, придурок?!!»       Аргх, кто там недавно гордо распинался про спокойствие и отсутствие эмоций? Забудьте: теперь уже неактуально.       Подавив судорожный вздох и максимально быстро собрав мысли в кучку, мне ничего больше не оставалось, кроме как начать действовать.       – Так, Зеро, – стараясь говорить мягко, но одновременно с тем твердо, я, медленно подняв вверх руки с демонстративно открытыми ладонями, начала вести себя с напарником, как с раненым зверьком, – пожалуста, убери пистолет. Ты меня пугаешь.       Хозяин помещения, что до этого ошеломленно пялился на живое воплощение фактора неожиданности в моем исполнении, немного поколебавшись, молча опустил оружие.       Но не убрал.       «Боже, дай мне сил! Что, черт побери, творится в этой тупой белобрысой башке?!»       Один осторожный шаг, затем другой – я все ближе и ближе подбиралась к замеревшему брату, продолжая нести какой-то бред, чтобы сместить фокус его внимания на себя.       – Я весь день переживала: папа сказал, что мне не о чем беспокоиться, и ты в порядке, но этими словами он вызвал лишь обратный эффект. Давай мы поговорим, пожа– А-аа!..       Стоило мне приблизиться к Зеро, как тот неожиданно схватил меня свободной рукой за плечо и буквально бросил на кровать. Лежа на спине, и чуть не приложившись при приземлии макушкой о спинку кровати, я неверяще смотрела на нависшего сверху напарника, что уже успел лихо впихнуть в мою ладонь пистолет и направить его на собственное горло.       – Стреляй, – разрезала тишину комнаты его отчаянная просьба, и от мольбы, звучащей в ней, у меня на глазах едва не выступили слезы.

-=-🌹-=-

      Оружие в руке тряслось, а в голове царил полный кавардак; я будто бы сейчас была не здесь, будто бы все это случилось не со мной, – вот настолько сильно выбивало из колеи происходящие.       – Почему ты медлишь?! Стреляй, ну же! – закричал Кирию, сильнее прижимая сталь к своему горлу.       Мое сердце практически разрывалось от сочувствствия.       Каким бы мерзким и черствым человеком я ни была, смотреть на это спокойно просто не получалось. Привычка глядеть на других свысока, словно на забавных глупых щенков, въелась под кожу и стала рефлексом, как, впрочем, и рационализм, что был острее лезвия ножа. Не в моих повадках было привязываться к кому-либо через чур сильно: я всегда сохраняла разумную дистанцию, дабы меня не дай бог не зацепило волной чужих переживаний и тупых дилемм.       Но сейчас... Сейчас я поняла, что невольно допустила где-то ошибку, позволившую Зеро подступиться ближе, чем следовало бы. Вероятнее всего, это последствия амнезии и стресса, усыпивших мою бдительность, но винить себя в этом уже поздно. Если заварил неприятности – глотай их итоги без возмущений.       Поэтому, постаравшись успокоиться, что было невероятно сложно в данной ситуации, я негромко спросила:       – Почему?       – Ч-что?       – Почему я должна стрелять? – что ж, можно собой вполне обоснованно гордиться: голос даже не дрогнул.       – Может, потому что я – монстр, который на тебя напал?! – казалось, еще немного – и дуло пистолета в его хватке трестет нахрен, настолько сильно он его сжимал. – Тебе напомнить?! Так я напомню! Вот, смотри!!       Черты его лица, искаженного от ярости, стали будто бы острее; фиалковые глаза резко сменили цвет на ярко-красный, а все четыре клыка, что были прекрасно видны в показательном оскале, удлиннились на пару сантиметров, словно выдвигаясь из десен.       Я следила за превращением настороженно, но с интересом.       Естественно, мне было страшно (да и кому не было бы страшно на моем месте?), но врожденное любопытство, а также жажда знаний, что однажды вполне могли спасти мне жизнь, предсказуемо притупили инстинкт самосохранения.       «Пожалуй, я действительно ненормальная».       Сходная мысль, вероятно, пришла и в голову Кирию, что теперь пялился на меня скорее с шоком, нежели с гневом. А шок на физиономии вампира, вынуждена признать, выглядел довольно забавно...       Наша игра в гляделки продолжалась еще пару минут, в течение которых я старалась окончательно свести на нет страх и подобрать примерное русло для продуктивного диалога.       А сие было особенно проблематично, зная об импульсивности Кирию.       – Зеро, давай просто поговорим, – вздохнула я, прерывая тишину, повисшую в комнате. – И если ты после этого все еще захочешь умереть... Я выстрелю. Без проблем.       Теперь юноша растерялся гораздо сильнее: кроваво-красные глаза приняли чуть ли не идеально круглую форму, а челюсть отвисла так, что нижние клыки было видно просто на ура.       Поборов острое желание самореализаваться в роли дантиста, и посмотреть, каков вообще принцип этих выдвижных зубиков, я осторожно потянула на себя огнестрел.       Это немного отрезвило моего братца, и он наконец-то отпустил ствол оружия.       Постаравшись, чтобы нахлынувшая волна облегчения никак не отразилась на моем лице, я отложила пистолет подальше, предваритело поставив его на предохранитель: осторожность прежде всего.       Обезопасив нас обоих как только могла, вновь повернула голову в сторону Зеро; мой спокойный взгляд столкнулся с горящим взором вампира, все еще нависавшего сверху.       Вампира...       Да, мне до сих пор трудно признавать их существование. Но еще труднее было бы притворяться слепой дурой, не замечающей очевидных вещей... в которые ее буквально тыкают носом, к слову.       С реальностью приходится мириться, если ты не в силах что-либо изменить. Глупо огораживать себя мысленными стенами, замыкаясь в привычном мирке: тебя это не спасет от реальности, она просочиться сквозь преграды рано или поздно.       Поэтому, собравшись с крохами оставшихся сил, я начала свое психологическое консультрование.       – Начнем с простого: почему ты считаешь, что должен умереть?       Напарник немного помолчал, глядя на меня, а потом как-то ломанно усмехнулся:       – Хах, ты всерьез называешь этот вопрос простым?       – А разве он сложен для тебя сейчас? Ты же как-то пришел к тому, что прижал дуло пистолета к виску.       – Я давно думал об этом. Ты и сама прекрасно знаешь мою историю, к чему этот вопрос вообще?       Кирию ершился, не решаясь подпустить меня ближе к своим тараканам. Я вздохнула и решила копнуть немного по-другому:       – Ладно, тогда объясни-ка мне вот что: со всей твоей «историей», почему ты решился самоубиться только сейчас? Раньше я столь ярого стремления за тобой не замечала, хоть и была парочка сомнительных моментов.       Конечно, это был чистый блеф с моей стороны. Но раз сам он душу изливать не жаждет, надо его принудить.       Зеро чуть вздрогнул и наклонил голову, скрывая глаза за челкой.       – Раньше жажда крови не было настолько сильной. Думал, что и впредь сумею удерживать контроль, но...       Парень сглотнул, запнувшись на середине фразы. Я со смешанными чувствами наблюдала, как он сжимает в кулак одеяло рядом с моей головой; не решается говорить дальше, словно страшась реакции на собственные слова.       Ему явно важны мое мнение и моя привязанность, пусть чаще всего он подобное отрицает, предпочитая действовать «вынуждено» и исподволь.       – ...Но со временем это чувство стало сильнее. Я будто начал сходить с ума, – все-таки сумел продолжить он, заработав мои мысленные аплодисменты за силу воли, – в каждом человеке и вампире мною виделась добыча, но к тебе это проявлялось сильнее всего.       ...Весело, что тут еще сказать.       Пока я пребывала в легком шоке от неожиданной информации, Зеро продолжал изливать о наболевшем, явно найдя во мне хорошего слушателя:       – В тот раз, когда я на тебя набросился, у меня как раз было обострение жажды крови... При учете того, что я уже говорил ранее... Тебе просто не повезло попасться мне в тот момент. Прости.       Конец он практически прошептал; вампир всем своим видом источал сожаление о случившемся. Вздохнув уже который раз за день, и мысленно поинтересовавшись у Вселенной, за что мне все это дерьмо, я протянула руку и ласково потрепала по волосам своего невезучего брата.       Тот резко вскинул голову; выражение необычайно сильного удивления снова застыло на его лице.       – Ты–       – Даже не надейся: я все еще зла. Но это не означает, что я не способна войти в твое положение и посмотреть на ситуацию с иного бока. К тому же...       К тому же, я отчетливо помнила одну из реплик, что ты когда-то сказал мне:       «То, что им нравится запах крови, означает, что они и есть животные. Просто монстры, как небо далекие от людей».       Значит ли это..?       – ...Считаешь себя монстром, да?       «В яблочко», – мрачно подумалось мне, когда вампира аж передернуло от произнесенных слов.       – Зеро, ты знаешь, что отличает человека от монстра?       Мгновение молчания. И предельно честно звучащее:       – Не уверен...       – Раскаяние, – я грустно улыбнулась напарнику, видя, как тот судорожно вздохнул и поднял на меня алые океаны глаз, искрящиеся отчаянной надеждой. – Чистое и неприкрытое раскаяние, идущие от самого сердца. Вот главное отличие человека от монстра. И вот почему ты не являешься монстром, хоть и убеждаешь себя в обратном, глупый.       Юноша с белоснежными волосами глубоко задумался, и спустя некоторое время его облик вернулся к более привычному – человеческому.       – Ну что, будешь дальше практиковать своеобразную разновидность харакири или ты ныне достаточно преисполнился в познании?       В ответ Зеро лишь усмехнулся и покачал головой.       – Ну вот и ладушки, – не сдержала я своей радости, сцапав пистолет от греха подальше, но едва не выронила его, услышав непреклонное:       – Если я вдруг окончательно выйду из под контроля и начну бросаться на окружающих – пообещай убить меня.       Убить...       Эх, несчастный ублюдок.       – Юуки?       – ...Хорошо, обещаю. И, раз уж разрешилось все на такой веселой ноте, может быть слезешь с меня? А то, право слово, мне весьма неловко в данном положении...       Кирию застыл, на какое-то время перестав даже дышать; вероятно, до бедолаги только сейчас дошло, в какой двусмысленной позе мы вели праздные беседы...       Вспыхнув, аки мак во цвету, паренек буквально за секунду отлетел в соседний угол и попытался слиться со стеной под мой откровенно издевательский смех.       Закинув оружие в верхний ящик тумбочки и пообещав себе утром забрать его, я скинула ботинки и нагло забралась под одеялко в чужую кровать.       – Ты что творишь?! – кажется, братец от такого поворота событий ошалел вкрай. Хм, а мне казалось, что он уже должен был привыкнуть к подобным выходкам... Переоценила, однако.       Ну что ж, бывает.       – Я устала. Поспать нормально второй день не выходит, три нападения вампиров пережила, и, что страшнее, – четыре диалога с Канаме; твою истерику самоубийственную утихомиривовала, хотя самой бы кто после собственной успокоиться помог... А, нет, вру: Куран-семпай, стоит признать, стену колокольни расфигачил красиво, да...       По мере перечисления всех этих пунктов, глаза напарника становились все шире и шире. Но мне стало на это абсолютно малиново, едва я коснулась головой мягонькой подушки.       – Можешь со мной лечь с краешку, жадность не есть мой профиль. Или, если хочешь, на коврике возле входной двери подрыхни: поохраняешь заодно от всяких Куран-семпаев... А то задолбали они, знаешь ли.       На всю комнату прозвучал громкий зевок. Простите, грешницу, не сдержалась.       – Ты! ТЫ!..       – Да-да, я, прекрасная и незабвенная. Расскажу остальное утром, а пока – спокойной ночи. Мы с моей совестью ушли в отруб, просьба не беспокоить лишний раз.       С этими словами одна вредная префект преспокойненько уснула, оставив своего брата в полнейшей неопределенности.       И знай она, что будет завтра, ни за что бы не проснулась.