Хроники Самозванки

Так было всегда. Стоило мне с великим трудом

навести порядок в своей вселенной и начать в ней жить,

как она взрывалась, снова распадаясь вдребезги.

© А. Мердок, «Под сетью»

      Утро началось с того, что моя рыженькая подружка с упорством барана растолкала активно сопротивляющуюся меня и потащила на пары, не внемля ни слезам, ни мольбам. Вырубало просто адски: первичный стресс схлынул, оставив место измотанности, апатии и добивающе-ясному пониманию: творящиеся вокруг меня события далеки от сновидений, как бы мне не хотелось обратного.       Из-за затянувшегося ночного патруля поспать почти не удалось, и в результате меньше, чем два часа дремоты радости особо не прибавили как мне, так и Кирию-куну, вновь абсолютно спокойно дрыхнущему на галерке. Я сначала порывалась подсесть к нему (дурной пример заразителен, а безнаказанный дурной пример − заразителен вдвойне), но Йори-чан − а именно так, как удалось с трудом выяснить, звали мою соседку по общежитию, − с явным намеком гневно сверкнула глазами − и рисковать разом как-то расхотелось, да и вообще с первых рядов доску видно лучше... Ха-ха.       Во время одной из последних на сегодня перемен я расплылась по парте, уложив подбородок на скрещенные руки, и лениво сканировала взглядом окружающих. Даже от полудохлой меня не укрылось какая-то через чур воодушевленная атмосфера учащихся: девушки и парни сбивались в группки, шушукались, хихикали, что-то очень эмоционально обсуждали...       − Сегодня довольно кипишно, − вслух заметила я.       − Неудивительно: завтра же день Святого Валентина, − отозвалась Сайори, не отрываясь от пролистывания конспекта. И слава богу, что так: иначе мой шокированный и одновременно с тем полный немого отчаяния вид вызвал бы у нее определенные вопросы.       Нет, то, что я до сих пор не удосужилась даже мельком взглянуть в календарь это, конечно, чисто личный прокол (уже который по счету, ага), но осознание того, что амнезия решила нагрянуть именно в ЭТОТ временной отрезок вызывало желание взвыть благим матом и проклясть судьбу колена так до пятого.       Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы докумекать: в связи с праздником, нагрузка на префектов в разы увеличиться... И синус с ней, с нагрузкой: на худой конец тут есть Зеро на подхвате – и вдвоем страдать не так уж грустно, – гораздо страшнее то, что у меня, по идее, есть возлюбленный.       И ключевой момент здесь «по идее».              Знать не знаю, как там раньше, но конкретно сейчас Куран, каким бы классным по мнению других юных дам он ни был, вызывал во мне лишь опаску и раздражение. Обоснованные, к слову.       Я потерла виски. Как же это все заколебало...       Из пучины горечи и сожаления меня выдернул случайно подслушанный отрывок забавного разговора:       – ...Думаю, нам вряд ли что-нибудь перепадет, – вздохнул один из моих однокурсников.       – Чертовы парни Ночного класса! – активно поддержал его печаль второй, пустив скупую мужскую слезу.       Против воли улыбнувшись, я перевела взгляд на подругу и осторожно поинтересовалась:       – Йори-чан, ты будешь дарить кому-нибудь шоколад?       – Нет. А ты?       – М-мм, тоже нет, полагаю.       – И правильно, – внезапно прокомментировал мой ответ Зеро, каким-то чудом умудрившийся проснутся в нужный момент и услышать то, что ему явно понравилось, судя по довольству, так и сквозившему в голосе.       «В целом», – с облегчением подумалось мне, – «если Куран в дальнейшем и наедет с вопросом о том, где его законная вкусняшка, – теперь я могу смело открестится, сказав, что Зеро заорал: «Вето!» – и стащил ее. А дальше пусть сами разбираются».       Минус одна проблема. Хах, как же мало порой человеку для счастья надо...       – ...Точно! У нас же есть Кирию-кун!       А?..       Я вздрогнула и вскинула голову, сонно моргая.       – Хорош и в учебе, и в спорте! С Кирию-куном и наши шансы..! А? Э-ээ...       Какие странные звуки. Там происходит кое-что интересное?..       Отчаянно зевая в кулак, одна сонная префект повернулась в сторону своего напарника – да так и застыла в нелепой позе с открытым ртом.       Вокруг Зеро будто бы клубилась аура чистой злобы и агрессии, обещавшая одним только своим существованием все кары мира тому несчастному, кто посмел навлечь на себя гнев белобрысика. У меня мурашки пробежали по телу от того, насколько угрожающе это выглядело.       – ...Знаешь, я думаю, тебе лучше не продолжать, – тихонько прошептала какая-то из учениц, сочувствственно поглядывая на парнишку, бледного, как мел, – центр бешенства Кирию.       ...Надо спасать бедолагу, а то ведь помрет так с перепугу раньше своего законного времени.       – Зеро – фу! – скомандовала я. – Отвернись от него! До инфаркта же доведешь, ну: глянь, как трясется.       Пока все собравшиеся смотрели на меня с обалдевшим видом, мой взор был направлен четко в одни конкретные, круглые, как пять копеек, фиалковые глаза.       Спустя секунд десять наших немых переглядок, Зеро потряс головой, будто в неверии, и так же молча отвернулся, уставившись в стену.       Победа: пацана спасли – теперь можно и поспать...       ...Только вот звонок на очередную пару моих стремлений не разделял.       Не сдержавшись, я застонала, от души приложившись лбом о парту.       На ехидный смешок Кирию, прозвучавший за моей спиной, было принято решение мужественно не обращать внимания.

-=-🌹-=-

      Кажется, термин «шок» скоро станет константным определением моего психического состояния.       Именно с этой мыслью я смотрела на ректора моего учебного заведения, стоя в его кабинете рядом с напарником.       Нет, серьезно: ВОТ ЭТО ректор?! Вы не прикалываетесь? Этот шпаловидный мужчинка лет тридцати с шалью на худых плечах и смешными хвостиками на голове?! Господи, это недоразумение ведь еще и мой отец...       А я-то называла Зеро ходячей проблемой и головной болью... Прости, братан, беру свои слова назад: ты по сравнению с ним абсолютно адекватен.              – Завтра день Святого Валентина, – начал тем временем говорить Кросс, – вся академия будет стоять на ушах. В это неспокойное время тайна Ночного класса может раскрыться... Режим повышенной бдительности, префекты!       Ночной класс.       Я подавила вздох, устало потерев слипающиеся глаза.       Эти неадекваты еще большие, чем папа-ректор и Кирию. Чего только стоят этот Айдо-семпай и его рыжий дружок! Куран – так вообще отдельный разговор... И почему бы Дневному отделению не знать о ролевой игре этой сомнительной «элиты»? Как же много пространных вопросов, косинус вам всем в тангенс...       – Не проще ли запретить этот праздник? Или хотя бы ввести более серьезные ограничения?       Вот не поверишь, Зеро: тот же самый вопрос.       – Кирию-кун, так ведь дело и до мятежа дойти может. Это способ выпустить пар...       «Мятеж в стенах нашего заведения погасить также просто, как задуть горящую свечу», – подумалось мне. – «А пар можно выпустить на каком-нибудь мероприятии, более рационально оправданом, чем проведение праздника с таким огромным риском в перспективе».       Но я ничего не сказала, прикусив язык. Собачиться с отцом было еще менее рационально, особенно при учете моей амнезии.       – К тому же, – продолжил ректор, разведя руками, – мои вампирчики такие милые, такие очаровательные...       Ба-бах!       Зеро ударил кулаком по письменному столу, да так, что в ни в чем неповинной мебели появилась глубокая трещина.       Вдох-выдох, дорогая. Вдох-выдох, и нет, ты не можешь активно поддержать этого агрессора с отсутствующими тормозами, даже если сие оправданно и вообще очень сильно хочется!       – Ки-кирию-кун???       – Он бы напал на тех девчонок вчера! Более того – это животное накинулся на Юуки! Твою дочь! Тебе этого мало?! У нее тогда не было с собой оружия, что было бы, не окажись я рядом?       Истину глаголишь, касатик... Стоп, «оружия»? У меня оно тоже есть?!       Вот это я понимаю добрые вести... Надо будет найти его в комнате, скорее всего в шкафу заныкано или под матрасом...       Маразм тем временем крепчал: Кросс начал выгораживать своих «вампирчиков»:       – Да ладно тебе: такому поведению явно была причина, к тому же Куран Канаме не дал бы Юуки пострадать!       Да конечно: твой хваленый Канаме (наконец-то хоть кто-то изволил произнести при мне его имя, а то как Волдеморт, ей богу) изволил явился только после того, как услышал выстрел!       Мой напарник тоже это прекрасно понимал. Именно поэтому ответ отца его лишь больше взбесил, и Зеро покинул комнату, на прощание громко хлопнув дверью.       Ох уж эти человеки-эмоции... Мне было очень приятно его волнение, но подобная реакция все же лишняя: портить близкие отношения подобными скандалами всегда неразумно.       Молчи. Терпи. Выживай как только способен.       Это было выжжено на подкорке моего мозга, и никакая потеря памяти не в силах это стереть.       Ректор Кросс потеряно посмотрел на меня и спросил:       – Юуки... А что думаешь ты?       – Что руки Ночного класса чересчур уж развязаны благодаря твоим управленческими действиям. Контроль над этой белой сворой удерживает только Куран-семпай, подумай, что произойдет, отдай он псам команду «Фас».       Сказав это, я развернулась и вышла в коридор вслед за Зеро.       Тот, кстати, подпирал собой стену возле двери.       – Подслушивал?       – Осведомлялся, – юноша нахмурился, явно оценив мой помятый жизнью вид: держать маску сил совсем не осталось.       Он вдруг цыкнул, повернулся ко мне спиной и, уходя, с деланным равнодушием бросил:       – Иди отдохни. Я сегодня выйду в патруль один – от тебя все равно не будет толку.       – Спасибо, – искренне прошептала я во след уходящему префекту, и почему-то мне казалось, что он прекрасно слышал ответ...

-=-🌹-=-

      Кабинет ректора находился не так уж далеко от общежития Дневного отделения – всего-то в соседнем здании, – поэтому я совершенно не переживала о том, что могу заблудиться, и неспешно брела по коридору в сторону одной из лестниц, ведущих к выходу.       С тех пор, как мы с Зеро разошлись, прошло около двадцати минут: отказать себе в удовольствии подняться на один из этажей выше и поваляться на удобной скамеечке, мельком увиденной ранее, мне так и не удалось.       Пока я лежала там и собиралась с силами, в голове возникали самые разнообразные мысли. Я думала о своей амнезии, нападении Айдо-семпая и секрете Ночного класса; о своевольном, но добром Зеро; о противоречивом и загадочном Куран Канаме...       Так много странностей и так мало зацепок.       Сама себе напоминаю Диппера в Гравити Фолз, что тыкался носом во все подряд в поиске ответов... Одна надежда: лишь бы мне не напороться на что-то сверхсебя, как он напоролся на Билла.       Хрусь!       Я ахнула от неожиданности, резко прекратив спуск; присев прямо на ступени причудливой лестницы в готическом стиле, подобрала предмет, на который случайно наступила в полутьме, не разглядев.       Это была маленькая черная коробочка с узорами. Сейчас она была сломана, и поэтому было хорошо видно ее содержимое.       «Таблетница? Кто-то ими вообще еще пользуется?»       Внутри штукенции лежало довольно много одинаковых белоснежных таблеток. Они имели до тошноты распространенную круглую форму и пространную маркировку из цифр и тройки букв.       Названия нигде не фигурировало.       «Надо отнести ректору, вдруг это потерял кто-то, для кого они жизненно важные», – я покрепче сжала свою находку и собиралась уже направиться к отцу, как вдруг услышала громкий хлопок двери и чье-то частое дыхание, будто бы от длительного бега.       «Потеряшка заметил пропажу и вернулся?.. Надо спустится, вдруг ему плохо».       Шустро подскочив на ноги, я сбежала на этаж ниже и поражаненно уставилась на визитера, едва не потеряв дар речи от неожиданности:       – Зеро?! Что случилось?       Это действительно оказался Зеро. Парень часто и загнанно дышал, схватившись руками за подоконник. Это было похоже на какой-то приступ, поэтому я метнулась вперед, собираясь помочь, чем смогу, но замерла, как вкопанная, услышав полное ярости:       – НЕ СМЕЙ КО МНЕ ПОДХОДИТЬ!       ...Нет, мне конечно было известно, что второй префект временами через чур эмоционален, но это уже где-то за гранью.       – Зеро, успокойся, пожалуйста. Я просто хочу по–       – УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ!!! – его крик стал громче и отчаянее; Кирию трясло, будто в лихорадке, короткие белые волосы растрепались и липли к коже, мокрые от пота. Он все еще стоял ко мне спиной и лица не было видно, но даже последний осел бы понял, что ситуация колеблется между понятиями "пиздец" и "полный пиздец".       – Блять, – честно охарактеризовала я происходящие, устав сдерживать маты, рвущиеся из глубины души.       Несчастный юноша от такого сюрприза бытия аж дрожать перестал и повернулся-таки ко мне передом, к окошку – задом. Неплохим таким, к слову, но это дела пока мало касалось.       – Ю-юуки...       – Давай ты потом повыкабениваешься, договорились? – мое терпение лопнуло, и я начала подходить к Зеро все ближе и ближе, мимоходом сунув таблетницу в карман своего пиджака. – Одно дело, когда ты строишь из себя крутого при обстоятельствах, не несущих возможного риска для здоровья, и совсем иное, когда–       Секунда.       Это произошло за секунду.       Кажется, я даже не видела, как напарник метнулся ко мне, но боль от чего-то острого, глубоко впившегося мне в шею, не почувствовать просто не могла.       Может быть мой вопль пронзил тишину дома, а может и нет – не помню. Помню только, что начала отчаянно вырываться из крепкой хватки Зеро, наплевав на все ощущения. Будто обезумевший зверь, из последних сил борющийся за свою жизнь, – ни разума, ничего.       Только желание.       Желание выжить любой ценой.       И оно сбылось: уж не знаю, мои ли трепыхания заставили Кирию придти в себя или же он сам резко вынырнул из этого жуткого состояния, но меня отпустили.       Со всей дури я оттолкнула прочь того единственного, кому хоть немного начала доверять после амнезии, и взглянула ему в глаза, зажимая ладонью кровоточащую рану на шее.       Глаза светились алым. Изо рта до сих пор текла кровь.       Моя кровь.       Монстр резко дернулся, и привычный фиалковый цвет сменил ярко-красный в его взоре.       – Юуки...       Больше я ничего не слушала и не слышала – рванула наверх что есть мочи, но почти сразу же окружающий мир предательски зашатался и рухнул во тьму.       Последнее, что мне удалось отметить перед потерей сознания, это чьи-то руки, подхватившие меня, и смутно знакомый аромат дорогого парфюма...