То, что лишнее

      Тоннель оказался именно таким, каким Иорвет его и описывал: черным, как могила, и запутанным. У нескольких «белок» в руках были факелы, но те мало помогали, и вскоре Роше уже потерял счет ходам и поворотам. Правда, скорее потому что ему в кои-то веки хотелось полностью положиться на кого-нибудь, кроме себя. Отдохнуть морально хотя бы то время, пока он и его ребята петляли по темным рукавам, окруженные бывшими врагами, которые не могли и не смели напасть на них. Двое крепышей-краснолюдов, сопя, тащили тело короля, тщательно укрытое тканью дабы потом не привлечь внимания всяких зевак, а незнакомый Вернону эльф нес в мешке венценосную голову. Здесь тоже кругом то и дело встречались трупы людей, нелюдей и монстров. Трое бойцов остались, чтобы найти и забрать своих. Мертвых наемников же, в том числе кондотьера Пангратта, лежащего под одним из фонарей, оставили там, где есть.       В городе, надо сказать, ситуация с ориентированием была ненамного лучше. Вырезанный в скале, он походил на каменный карьер с его мостиками, ярусами и переходами. Вдобавок сейчас здесь творился невероятный бардак, и Полоскам вместе со скоя’таэлями пришлось если не прорубаться, то уж точно уворачиваться, лавируя меж суетящихся защитников в клубах пыли, до сих пор не осевшей после работы катапульт. Но Иорвет, конечно, был здесь как дома. По ходу дела он остановил одного из вергенских офицеров, и тот на одном дыхании выпалил:       — Первого из их генералов мы укокошили еще на отступлении. Пришел второй, но и он долго не продержался, хотя ворота нам всё же разбил. Сейчас заколачиваем чем придется.       — Как далеко противник проник в город?       — Ну, с несколько десятков крутилось у стены, пришлось с ними повозиться. У них было слишком много осадных лестниц, которые все не откинешь. Твои сейчас стреляют в проползающих, а наши теснят их назад… А это чьи будут? — вергенец указал на Роше, но Иорвет ему не ответил. Приглядываясь к верху стены, на ходу достал меч, затем подал сигнал остальным, в том числе и отряду темерцев.       Вместе они быстро миновали одни ворота и вышли к другим, но успели застать только последних рыцарей Хенсельта, тех упертых и удивительно преданных государю служак, которые бились до последнего. Роше с радостью вместе с другими затупил о них свой меч. По сути, это был первый раз, когда они с Иорветом сражались бок о бок, не считая стычки с волком, и, к сожалению, данный бой тоже был слишком коротким, чтобы его можно было распробовать.       — Это всё, как считаешь? — спросил он атамана, переводя дух и оглядываясь по сторонам.       — Похоже на то. Теперь путь к казармам свободен.       Двое взмыленных эльфов-лучников уже спускались вниз. У одного из них лицо было непривычно красным, глаза слезились и из носа текло — явно досталось от жара смолы или сидит на фисштехе:       — Враг отброшен за ворота! Солдат было намного больше, но главный приказал им повернуть назад. Так бежали, что даже таран свой бросили. Может, к нам его закатим?       — Хорошая идея, Хеддвен. Приступайте!       Вернон дождался, пока оба эльфа уйдут — те едва взглянули на него и его спутников, одетых в неприметные кольчуги, — и заметил:       — Вряд ли каэдвешки сдались. Скорее всего, пошли на перегруппировку. Решили передохнуть, пока король ломится через шахты, а потом с новыми силами ударить уже по полупустому фронту.       — Значит, будет еще атака. Мы справимся.       — Может, соберешь своих и попробуем перебить отступающих, пока они не ушли дальше деревушки?       — Вернон. Я же сказал, ты и твои побитыши идете в казарму и не рыпаетесь, пока не станет тихо.       — Так что нам делать-то? Вздремнуть у камелька?       — Именно. И зализать раны. А я пока переговорю с Саскией и, если надо, организую контратаку, вылазку, да что угодно. Будь другом, не создавай мне проблем.       Роше кивнул, пусть и с неохотой, и вместе со всеми пошел вслед за «беличьим» командиром наверх, по одной из двух лестниц по обеим сторонам ворот, затем куда-то в переулки. Он мельком увидел Золтана Хивая, но не стал его окликивать, ведь тогда пришлось бы рассказать о том, что случилось с Геральтом и Лютиком, а сейчас не самый лучший момент для такого. По дороге он заметил, как много в городе раненых. Корчась, они лежали вдоль стен, часто прямо на камнях, безо всяких лежанок. Для Хенсельта этот штурм обернулся полным разгромом, но и вергенцам тоже досталось так, что лазарет явно не справлялся. Хотя всё могло быть гораздо хуже.       По пути Иорвет на всякий случай уточнил:       — Если ты думаешь, будто Саския сразу попросит вас вон за то, что в Темерии вы преследовали скоя’таэлей, или, скажем, за Махакам, то совершенно напрасно.       — Да нет, я вообще об этом не думал. Но рад узнать, что ее широкие взгляды не застилают ей память о том, что и вы там не овечек мирно пасли.       Дом, в который они пришли, маленький, темный и задымленный, был вырезан в скале, как и многие другие. После стылой улицы их приятно обдало жаром от трещавшего в камине бревна, где в нескольких котелках кипятили воду для раненых, которых здесь было полно.       — Так, Эмма, эти тоже свои, — сказал Иорвет встретившей их эльфке с длинной смоляной косой, которой она напомнила темерцам о Черной Райле, разве что лица у обеих были совсем разные, и кивнул на Полоски. — Оказать помощь, накормить и напоить. Расспросами не донимать.       Девушка молча прикрыла глаза. Спокойно, словно доносившиеся снаружи отзвуки прошедшего боя нисколько не волновали ее, а сама она в это время сидела в друидской рощице под сенью какого-нибудь раскидистого дуба. Разве что, как показалось Роше, чуть свела брови, переведя взгляд с Иорвета на него и обратно. Видимо, всё же узнала главу Синих Полосок, но не подала виду. Сам он ее не помнил. Далее Эмма мимолетным жестом указала на ящики и бочки, выставленные возле стены в темном углу возле выхода. Тут везде стоял полумрак, несмотря на горящий камин и несколько фонарей. Более-менее светло было только рядом с коротышкой-лекарем, который трудился над одним из пациентов.       Ясно, что самим «белкам» прибытие темерцев уж точно понравиться не могло и наверняка вызвало бы претензии, не будь первые так заняты. Кроме стонущих на матрасах солдат всех возможных рас и снующих меж ними нескольких эльфок, здесь были только врач и усталый краснолюд. Последний дал новоприбывшим махакамской медовухи со словами «Не знаю, чьи вы, но держите вот. Потрепало вас знатно» и лишь крякнул укоризненно, глянув на их черные оковы с болтающимися кусками короткой цепи. Если у него и были догадки по этому поводу, то он оставил их при себе.       Иорвет торопился. Он прекрасно понимал, что нарушил приказ взять короля живым, а теперь должен как-то объяснить Саскии обстоятельства происшествия. И для начала велел всем, кто был с ним в ущелье, молчать об увиденном. Само тело уложили на носилки вместе с головой и куда-то унесли.       — Чуть позже местные кузнецы займутся вашими браслетами, — сказал он Роше напоследок, после чего, не теряя времени, вышел вон, а тот опустился на ящик, прислонился спиной к стене и протяжно выдохнул, чувствуя как тряска аффекта постепенно сходит на нет, и тело словно наливается свинцом — не пошевелиться.       Погибшего Силаса было решено пока оставить снаружи, вместе с другими, и потом уже думать, где хоронить. Остальные же Полоски расположились рядом со своим начальником, а Бьянку, пригревшуюся на руках у сероволосого эльфа и почти заснувшую, сгрузили на только что освободившийся матрас, где еще минуту назад метался в агонии какой-то аэдирнец. Эмма быстрым и явно профессиональным взором оценила состояние девушки и, как показалось, сочувственно качнула головой, заметив кровавое пятно на ее штанах. Поняла, что дело здесь вовсе не в месячных. Другая эльфка немедленно положила тряпку Бьянке на лоб, третья принесла что-то, завернутое в козий мех, и пристроила ей на низ живота. Вэс сначала напряженно наблюдала за их манипуляциями, но потом доверилась, приняла помощь этих женщин почти с благодарностью. Особенно после того как одна из них, с повязанной на голове косынкой, ожесточенно выплюнула сквозь зубы:       — Ну, конечно! Вот она, доля женщины. В бою мы не уступаем мужчинам, но какой бы ты ни была сильной, первое что с тобой делают, когда проигрываешь, это насилуют.       — Так у всех, Гиттан, — отозвалась коротко стриженная ее товарка. — У нас, у людей, у краснолюдов… Женщина — ничего не стоящая вещь, приложение к мужику. Если, конечно, она не королева и не чародейка.       — Да хоть бы одного мужика трахнули как следует! — не сдавалась та. — До крови, до мяса. Тогда бы они поняли, каково это.       Они разговаривали на Старшей Речи, уверенные что люди их не понимают, однако некоторые бытовые словечки были ясны даже темерским бойцам, так что Роше предупреждающе покосился на своих. В этом, правда, не было особой нужды: если последние и уловили содержание, всё одно сидели с каменными лицами, не выказывая никакой реакции. Между тем низушек, которого он правильно определил как врача, на секунду оторвался от своего основного занятия и подскочил к Бьянке, а потом к Овну, чтобы определить серьезность их повреждений. «Нет, это подождет», — обронил он и вернулся в исходное положение.       — Судя по всему, у тебя задета надкостница, — услышал Вернон обращенный к нему мелодичный голос Эммы. Она приблизилась практически незаметно. — Я промою и наложу повязку.       — Не надо. Просто покажи, где бинты и прочее, я сам свои ссадины залатаю.       Ему не хотелось выглядеть слабаком перед женщинами, даже если это скоя’таэли, потому как болели лишь ушибы и прокол от стрелы. Тут особо нечего было «латать». Но вот жар и саднящее горло говорили о том, что пару дней его помучает простуда. Если повезет, и «Персифаль» к его возвращению окажется на прежнем месте, причем не сильно поврежденный, то со всеми болячками удастся справиться в пути, ну а ближе к Лок Муинне Синие Полоски и вовсе будут как новые.       Принявшись за свою царапину, Вернон между делом наблюдал за окружающими и сразу обратил внимание на нынешнего пациента лекаря — рыжего эльфа, который в полусознательном состоянии валялся на матрасе. Скоя’таэль в маске, принесший Вэс в казарму, сперва выслушал все распоряжения Иорвета, а после его ухода опустился рядом с этим рыжим, видимо, своим приятелем, и помог ему отпить из маленькой бутылочки с обезболивающим. Тот был голый по пояс, а рана на его груди уже была вскрыта для операции. Из нее до сих пор торчало оперение арбалетного болта, явно пущенного наискось, сверху вниз и с возвышенности. Низушек пинцетом выуживал оттуда обломки ребер и складывал на чистую ткань. Обе «белки» казались Роше смутно знакомыми, хотя сложно было припомнить их имена. Но почти наверняка это были недобитки Риордаина, после поражения одного командира примкнувшие к другому.       — Куда ты опять уходил, сука? — через силу прохрипел раненый, быстро и неглубоко дыша.       — Помогал Иорвету. Не всё же тебя нянчить, — второй снял сырую тряпку с его лба, прополоскал в тазу и вытер ему лицо и шею, вернул тряпку на место. Затем повернулся к низушку, ворчащему на выступившую из раны кровь: — Когда зашивать его начнешь? Он уже чернеет!       Губы и кончики пальцев у последнего и правда были темные, и Роше, пожалуй, мог даже посочувствовать его медленной, безнадежной агонии, если бы случайно не зацепился взглядом за ветвистый рисунок плюща, покрывающий всю левую половину его торса — вдоль одной из лиан крупными вензельными буквами были выбиты слова на всеобщем: «Еби, пока теплая». Он тут же помрачнел и с каким-то неприятным, свербящим чувством глянул на Бьянку.       — Синеет, — машинально поправил низушек. — Это цианоз. Поистине, меньшая из проблем, которые там есть.       — Да ведь это просто одна гребанная стрела!       — Не просто, уважаемый милсдарь эльф, а сквозное ранение грудной клетки с осколочным переломом ребра. Обширное кровотечение, говорящее о том, что задеты сосуды в прикорневой зоне. Я, конечно, занимаюсь им, но результат не гарантирую. Может статься, после извлечения стрелы он истечет кровью быстрее, чем я успею его зашить. Учитывая, как много он уже потерял.       — Хватит умничать! — лицо сероволосого даже под маской исказилось от бешенства. — Я половины слов не понимаю, а время уходит.       — Шефре, — просипел раненый, согнувшись на сторону и выплюнув комок вязкой слюны с красными прожилками. Хотел закашляться, но сдержался. — Неужели я сдохну… из-за какого-то там сраного болта?       — Надоел скулить! Нормально всё будет. А ты, огрызок, пошевеливайся, если не хочешь проблем! Ты и с Томасом филонил, как только мог.       Низушек смолчал, но чувствовалось, что он до крайности возмущен этим напоминанием. Продолжил, правда, достаточно сдержанно:       — Я дал ему маковой настойки, чтобы купировать боль, а он выхлебал весь флакон. Как только возьмется получше — так и приступим. У нас не хватает рук, поэтому буду очень признателен, если ты окажешь мне содействие.       — Охотно! — Шефре на всякий случай взял еще одну чистую тряпку из корзины и, пропитав спиртом, протер ей ладони. — Говори, что делать?       — Не трать попусту спирт. Тебе просто нужно держать больного. Крепко.       — Не вопрос. На-ка, дружище, — он повозился с ремнем со своего пояса, сложил его в три раза, затем сунул тому в рот, — прикуси хорошенько, а то еще без языка останешься или зубы раскрошишь.       Врач отметил, что такие меры будут весьма кстати, затем в очередной раз обработал инструменты и приступил, наконец, к удалению снаряда. Готовый ко всему рыжий тут же сдавленно застонал сквозь ремень, хотя старался не дергаться. Только задышал чаще, чем прежде, а вскрывшееся на месте болта отверстие вновь запенилось розовым.       — Это хорошо, — буркнул хирург, быстро, как мог, орудуя иглой, — значит, легкое спалось не совсем: думаю, всего половина или даже треть. Сам же корень не задет. Нам бы только света здесь побольше.       — Шей, не болтай.       Спустя несколько минут руки у низушка стали заметно подрагивать: крови было слишком много, а нескольких щипцов, которыми он что-то там зажимал между ребер, явно недоставало. Взгляд раненого всё больше и больше мутнел, челюсти невольно разжались, не удержав импровизированный кляп. Шефре сосредоточенно похлопал его по бескровной, почти сухой щеке.       — Эй, Тернан, не вздумай… Поторопись, Хильдебек или как там тебя! Шевели лапами!       Врач поднял голову и несколько секунд неподвижно глядел на сероволосого. Но схватку взглядов проиграл. Моргнул, опустил голову.       — Хильдебранд. И я… я не успеваю. Точно не успею. Послушай, приведи Фелицию Кори. Она должна быть где-то в казармах для людей. Если она свободна, то поможет мне.       — Поможет с чем?       — Остановить кровь, пока я шью, с чем же еще? Честное слово, ты то соображаешь, то нет.       На этот раз эльф в маске пропустил замечание между ушей. Он выдохнул сквозь зубы и бесцеремонно порылся в сумке Хильдебранда, выудив оттуда какой-то инструмент, похожий на железный стерженек. Затем, недолго думая, облил его спиртом и положил к огню. Роше хмыкнул, разгадав его намерения. Низушек, несомненно, тоже, однако настороженно уточнил:       — Что это ты удумал?       — А вот что. Нас в армии, знаешь ли, магичками и медичками не сильно баловали. Справлялись своими силами. И, в частности, останавливали кровь элементарным прижиганием.       — Да разве так можно с обширной внутренней раной?! Это ведь даже не кожа. У него сердце остановится от болевого шока. Скорее за Кори, пока есть шанс!       — Железо вызывает у меня больше доверия, чем какая-то там недоучка. Ну, показывай, где прижигать, или я сам поищу.       — Черт бы побрал этих больных на голову «белок»! — всплеснул руками хирург, оглядываясь вокруг словно за поддержкой. — Один своих ведьмачьими эликсирами травит, второй наживую палит. Так, ну-ка не трогай его, изверг! Дай сюда зонд и имей в виду: если он замрет, то исключительно по твоей вине.       — Пусть так. За боль не волнуйся, я уже договорился насчет фисштеха. А сердце… его вполне можно завести вновь. Вот тут твоя Кори, пожалуй, нам и пригодится, — Шефре улыбнулся одними глазами.       — Держи его снова.       Все, кто был в казарме, молча следили за их перепалкой. Синие Полоски не знали, что и думать. Эмма замерла, прижав руку к груди, но не встревала, вместе с другими эльфками следя за тем, как Хильдебранд примеривается с накалившимся инструментом в руке. Тут даже Вернону стало не по себе. Он не стал отворачиваться, только чуть свел брови, когда красный кончик прута исчез в ране, а Тернан, из последних сил держащийся в сознании, стиснул зубами пояс и обреченно зажмурился. Впрочем, товарищу даже не пришлось его удерживать.       — Спасительный обморок, — хохотнул тот сквозь маску.       Низушек протянул ему марлю, резко воняющую нашатырем:       — Скорее приведи его в сознание и заставь дышать! Иначе всё впустую.       После прижигания дело и правда пошло быстрее, хотя хирург еще долго матерился вполголоса, отделяя горелую плоть от той, что можно было шить. Под самый конец, перед перевязкой, он сделал еще одно отверстие — на спине, между ребрами — вставил туда какую-то короткую медную трубку с дырками и вывел другой ее конец в плошку, а сверху на свежие бинты положил принесенные из подвалов холодные плоские камни.       — Так. Самая простая часть позади, — он тщательно вытер красные потеки с рук. — Вероятнее всего, твой друг умрет через несколько дней от анемии. Но если нет, могут возникнуть другие осложнения. Легкое, например, не полностью расправится, либо разовьется обширное воспаление, поскольку внутренние швы не промыть. Так что Фелиция вам просто необходима.       — Не понимаю, зачем ты еще одну дыру ему сделал?       — Это дренаж для отвода жидкости и воздуха из тканей, — низушек понаблюдал за тем, как понемногу заполняется плошка. — Боги… Если он всё-таки переживет реабилитацию, я однозначно запрошу повышение жалования у Саскии и хороший дом. Мне это положено, как высококлассному специалисту.       Последнее заявление, по мнению Роше, было совершенно справедливым. Он слышал всего об одном хирурге подобного уровня, также низушке по имени Мило Вандербек, который лечил бойцов во время Второй Северной. Возможно, они были родственниками. В любом случае вергенцам с ним крупно повезло.       — Ладно, кто там следующий? Ух, ну хоть здесь всё не так страшно, — Хильдебранд поправил фонарь, чтобы было лучше видно, и сразу же занялся плечом Овна, продолжая бубнить: «Мышца, конечно, в хлам, и многого тут не сделаешь. Я так понимаю, это от разрывной стрелы? Повезло же тебе, парень, что стрелок промахнулся. Но рука будет работать плохо, благо не ведущая». В самую последнюю очередь он дошел до Бьянки, как до самой легкораненой. Их капитан поспорил бы с такой классификацией, однако хирургу было виднее.       Кое-как, но Шефре удалось привести Тернана в чувство. Мак и болиголов помогли, хотя не то чтобы сильно и надолго. Эльф дрожал, еле сдерживая стоны, и видно было, какие мучения причиняет ему каждый вдох. При этом он зачем-то продолжал прижимать к бинтам руку приятеля, хотя в том не было ни необходимости, ни пользы.       — Я припомню тебе эти пытки, Подранок.       — Сначала не сдохни. А там сочтемся.       Чуть позже явился еще один скоя’таэль — тот, с красным лицом — и принес всем нуждающимся фисштеха, который охотно брали все, кроме разве что Полосок. Им тоже предложили, спутав их с местными, но Роше отмахнулся от «угощения», и ребята последовали его примеру, потому как и без того радовались одному тому, что остались живы, хотя до сих пор находились в заметно подавленном состоянии. Они получили еду, питье и укрепляющие снадобья, обработали свои царапины, и всё же мысли их омрачала гибель товарищей, а также, возможно, и Геральта с Лютиком, к которым они так привыкли. Вынужденное соседство скоя’таэлей тоже нельзя было назвать приятным. Эта настороженность была взаимной: несколько эльфов, бывших с темерцами в ущелье, неустанно следили за ними, стараясь держать на виду и не поворачиваться спиной, правда, при этом не задирали, помня приказ главного.       Эмма была одной из немногих, кто не смотрел на них, dh'oine, с неизменным презрением, каким порой искажались лица остальных «белок», даже самых сдержанных. Если хотя бы половина из этих вчерашних террористов были как она, подумалось Вернону, то множества проблем удалось бы избежать. Увы, эта эльфка наверняка являлась лишь отрядной медичкой, или жрицей, или даже местной, из городских.       Он сидел и размышлял обо всём подобном, пережевывая какую-то кашу. Наслаждался потоками жара от камина. «Так тепло, зараза! Никогда так тепло и хорошо не было…» В отличие от своих, он уже не чувствовал опасности от местных остроухих, каждый из которых был занят своим делом. Но и задерживаться здесь не собирался. Нужно было только пересидеть новую атаку, которая не заставила себя долго ждать. Иорвет в казарму не вернулся, видимо, сразу отправившись на передовую, зато заглянул краснолицый Хеддвен и увел с собой всех, кто был в состоянии стрелять.       

***

      Однако вскоре ненадолго показался и сам командир, причем будучи сильно на взводе. Он вошел в помещение решительным шагом, грубовато таща под локоть какую-то эльфскую девицу, одетую по-боевому: под кафтаном у нее виднелась короткая кольчужка, за спиной был лук, а на поясе — меч. Она шипела и упиралась, испепеляя его взглядом, а когда, наконец, вырвалась, то сразу накинулась на него безо всякой субординации:       — Как ты со мной обращаешься! Я беременна!       — Поэтому я и велел тебе сидеть тут! — рявкнул он в ответ. Как и остальные ушастые, между собой они изъяснялись исключительно на Старшей Речи.       — Она попалась мне при попытке преследования остатков каэдвенцев, — сказал другой прибывший с ними скоя’таэль. — Только чудом ее не зацепили. Если бы не моя…       Девушка уперла руки в боки.       — Я лично успела пришить четверых, пока этот придурок Элеас ни хрена не делал, а только носился по округе, изображая из себя командира! Иорвет, какого черта? Разве я не из Народа Гор? Разве я не солдат?!       Каменному лицу последнего позавидовали бы статуи, если бы только они умели выражать еще и с трудом сдерживаемый гнев. Ситуацию спасла Эмма. Опять незаметно она появилась рядом с бушующей эльфкой и мягко, но настойчиво обхватила ее за плечи.       — Пойдем, Шанти. Пойдем сюда, милая.       Та успокоилась мгновенно, словно ее выключили. Фыркнула только зло, но послушно позволила усадить себя возле огня, взяла протянутую кружку с водой. Не противилась, когда вытерли кровавый росчерк и остатки боевой раскраски со щеки. Лицо у нее всё еще было пунцовым, а глаза горели, что придавало почти человеческой живости ее типично эльфским чертам. Вернон смотрел на нее во все глаза.       «Ну вот и она, его девчонка», невольно пронеслось у него в голове. «Борзая штучка, прямо ему под стать. И правда, почему бы ей не существовать на самом деле? Пузо тоже не забыли». Его охватило не слишком знакомое, но однозначно очень неприятное чувство, с которым он не сразу смог справиться, хотя силы на то, в принципе, были — при появлении этой троицы его тут же покинула вся сонливость. Блуждая взглядом по тонкой, гибкой фигурке девушки, по ее густым русым локонам, частью завязанным в высокий хвост, Роше с удивлением осознал, как сильно и ощутимо его кольнуло ревностью. Нет, не просто кольнуло, а обожгло. Сбило дыхание и заставило сердце быстрее погнать кровь по венам.       Получается, где-то в глубине души он до последнего верил, что сопляк Аэлред просто брешет. Выдумал то, чего нет, чтобы предотвратить нежелательное. И в итоге даже не соврал. Что, по мнению Вернона, было довольно нетипично для скоя’таэля и вообще для эльфа. Он мысленно выругался на Иорвета, который в данный момент был целиком поглощен начитыванием наставлений Эмме, и попытался прочесть еще какие-нибудь признаки его особого отношения к Шантерель. Однако, к некоторому своему облегчению, отвлекся на эльфа, которого она называла Элеасом. Тот всё поддакивал капитану, выглядя при этом до странности нарочито, но неясно почему вдруг осекся и замер, встретившись взглядом с Шефре, словно до сего момента не замечал его присутствия. Затем медленно скосил глаза на Тернана, поджал губы. Отпрянул.       — Ну что, как жизнь молодая? С самого начала штурма тебя не видел, — Шефре приветственно махнул ему рукой. И тот сначала лишь промолчал. А потом, будто приняв какое-то быстрое решение, развернулся и скрылся за дверью — только она и хлопнула. Сероволосый хохотнул ему вслед и уже сам обратился к Иорвету, отстранив вторую девушку. Что-то тихо прошептал ему, указывая в сторону выхода, ответил на его короткие, нетерпеливые вопросы, после чего опять полез в сумку врача-низушка, не обращая внимания на протесты ее хозяина, и вынул нечто вроде пинцета.       — Тогда сходим туда вместе, — заявил, уже не понижая голоса.       — Сейчас некогда. Он никуда не денется, а нам надо возвращаться на стену. Ты со мной?       Шефре покосился на своего рыжего друга, оценив его состояние как удовлетворительное, и коротко кивнул, незаметно пряча пинцет в карман. Наконец, они с Иорветом вдвоем покинули помещение. Эльфка в косынке глянула им вслед и проговорила, ни к кому конкретно не обращаясь:       — Лейтенант с того дня из кожи вон лезет, чтобы выслужиться. А лично я жду не дождусь, когда он получит по заслугам за свою безответственность.       Очевидно, она рассчитывала, что кто-нибудь поддержит дискуссию, и, действительно, ей ответила Шанти, сумевшая примирить внутри себя и возмущение и навязанное извне спокойствие:       — Согласна, Элеас довольно никчемный. И всё же странно, что вы как один уверены, будто он ходил к той дьяволице сам, по собственной воле. Может, тут больше ее вины? Вернее, ее колдовства.       Роше поморщился, слушая ее рассуждения: вроде бы слова у девушки были самые обычные, а голос — весьма приятным, но его сознание исказило их до такой степени, что он ощущал едва ли не отторжение.       — Как и в случае остальных, — пожала плечами первая. — Насколько я знаю, на ранних этапах еще можно вырваться. Это вопрос личного выбора. И лейтенант, как ни крути, должен был сделать правильный выбор. Обязан. Но не сделал.       — Тогда надо было остановить его! Не пойму, как так никто не заметил, что он и другие попали в беду? Или, — Шантерель повернулась к эльфке с черной косой, — заметил, но пустил всё на самотек. Эмма, ты же разбираешься в этом. Наверняка видела, что с ним что-то не так?       Та прерывисто вздохнула, на какое-то время прервав своё занятие — сматывание не пригодившихся бинтов — затем вновь возобновила.       — В том и дело, что не существует таких, с которыми всегда и всё «так». Я подозревала, что у него есть некое увлечение, но, конечно, не лезла к нему и не пыталась выяснить объект этого увлечения. И к чему это приведет. Увы, чтобы отделить наведенную магию от реальных побуждений необходимо серьезное сканирование дипломированного чародея. Я этого не умею.       — Но мое положение сразу определила.       — Это физиология. Здесь всё просто по сравнению с чувствами, тем более, такими сложными и сильными.       Эльфка в косынке рассмеялась.       — О, ну понеслась… Да какие там сложные сильные чувства, ты что? Это и без морока была та же чистая физиология, с которой нормальные, адекватные мужчины в его возрасте вполне способны совладать. Как хотите, но Элеас кругом виновен и должен быть наказан. Он и сам это прекрасно понимает — то и побежал прятаться, как крыса.       — Ладно, убедили, — отмахнулась Шанти. — Меня беспокоит только, что к этому делу подвязался и Шефре.       — Ну и напрасно. Ты же понимаешь, что Иорвет не допустит беспредела.       — Да, наверняка не допустит…       В тоне ее голоса Вернон отчетливо услышал сомнение. Сам он разделял убеждение о полной ответственности того эльфа за свои выборы и их последствия, но, по сути, это были не его, темерца, заботы, пусть Аэлред и пытался вчера убедить его в обратном. Сомнение Шантерель, на самом деле, было любопытным явлением. Неизвестно, как именно Иорвет вел себя в городе, как общался с местными, насколько следовал правилам, но по его речи и рассказам складывалось впечатление, что он прикладывает значительные усилия, дабы завоевать расположение вергенцев адекватностью и предсказуемостью, за исключением, конечно, случая с разбитым носом Стенниса. Роше нелегко было признать, что и сам он тоже, может быть, заблуждается на сей счет. В конце концов, подружка-то знает его не в пример лучше.       Он вглядывался в лицо Шанти, пытаясь насколько мог отстраненно оценить ее личные качества, однако неизменно сбивался на оценку ее привлекательности. Хуже того, к привычным критериям, которыми он оперировал, против его воли примешивалось нечто расходящееся с тем, как обычный мужчина может смотреть на женщину. И тогда он силой возвращал себя в прежнее русло: «Сиськи маловаты на мой вкус, да и бедра слишком узки — предпочитаю пошире, посочнее. Впрочем… выбирал же не я, и не мне сейчас придираться». У них еще и ребенок будет. А маленький эльф, как известно, это не два пальца обмотать. «Ты хоть представляешь что такое беременная Aen Seidhe?», — зазвенели у него в голове слова Иорвета, сейчас обретшие особый оттенок смысла. Как и его грубость с ней, отдающая той особой фамильярностью, какая формируется у давным-давно привыкших друг к другу партнеров.       Шанти, словно почувствовав что-то или просто будучи не в силах долго оставаться на одном месте, встала и немного походила по казарме. Заглянула даже за ширму, где была Бьянка, и тут же отошла, не стала приглядываться. Несмотря на проведенное в отряде Иорвета время она тоже не опознала Полоски, хотя с таким боевым характером наверняка должна была участвовать чуть ли не в каждой вылазке. Но это опять можно было списать на то, что на темерцах сейчас нет их характерных мундиров и знаков отличия. Ну а сама девушка внешне ничем особенным не отличалась от других пестрых эльфок.       — Что это за dh'oine у стены? — спросила она походя у Эммы. — Наемники?       — Какие-то ополченцы, — отозвалась та, поддерживая прежний будничный тон. — В людском лазарете нет мест, вот их и ведут сюда.       Сочтя такое объяснение скучным в своей приемлемости, Шантерель больше ничего не уточнила и опять села у огня, уперев подбородок в ладони. «Она ведь тоже кое в чем заблуждатся», думал Вернон, незаметно подтягивая наручники выше по запястьям, под рубаху. Естественно, он не был особым моралистом, но всё же считал, что обладает зачатками порядочности, которые теперь среди прочего не давали ему покоя. Самого же Иорвета он с большим трудом мог представить себе погуливающим женишком. Может, и правда слишком плохо знал его. Тот упорно продолжал казаться ему в целом холодным типом, склонным периодически как в омут с головой бросаться в кого-то одного, забывая обо всём вокруг, но наверняка это было лишь умело созданное им впечатление.       Как бы то ни было, еще вчера Роше принял одно вполне определенное решение, что делать с этой ситуацией, и новые сведения на него мало повлияли. Она не стоила и ломанного гроша по сравнению с теми проблемами, которыми ему предстояло заняться за пределами этой казармы.       

***

      Донесшиеся с улицы громкие возгласы «Победа!» и «Наша взяла! Верген свободен!» лучше чем что-либо другое ознаменовали окончание осады. Занятно, что когда голова Хенсельта отлетела от его тела, стояла тишина, но там и обстоятельства были другие. Здесь же народу не в чем было сомневаться и незачем думать, как поступить дальше. Ведь дальше будут взаимные поздравления и ликование, вергенцы закатят пир. До того момента, правда, им предстоит еще собрать убитых, раненых, оценить степень разрушений…       По этим причинам командира «белок» могло не быть еще долго, однако он явно отложил всё в сторону, чтобы поскорее вернуться к себе. Словно опасался, что темерцы к этому времени возьмут и куда-то испарятся. Так что едва он показался в проеме двери, Роше немедленно поднялся на ноги, чтобы перехватить его раньше, чем Шанти, наверняка уже простившая своего победителя за грубость и желающая одарить его должным вниманием.       — Вижу, вам пришлось еще повозиться с каэдвешками, — начал он шепотом.       — Ты был прав: второй генерал вернулся. Мы уведомили его, что король сдался в плен и под нашим конвоем отправляется в Лок Муинне. Но вояка был непреклонен. Пришлось вырезать всех до единого.       Роше приподнял брови. Он не ожидал такой верности от Реннингена, который показался ему весьма далеким от идейного патриотизма, но удивило его совсем другое.       — Значит, Саския и ее советница всё же решили скрыть правду о Хенсельте, — заключил он. — Даже факт его смерти.       — Не дрожи, они четко уяснили, что головы его лишил именно я. Про вас там даже речи не шло. А скрыть решено было из-за Детмольда — он-то уверен, что король жив. Конечно, это вопрос времени, когда ему станет известно обратное, но пока должно быть так. Для чего-то нужно.       — Еще бы. Филиппа особая любительница запутать всех и вся на ровном месте. Должно быть, была очень недовольна таким поворотом.       — Мягко сказано — недовольна. Процедила что-то вроде «Теперь жди гражданской войны в Каэдвене». И на этот раз Саския ей даже не возразила. Словно они всё больше и больше, — Иорвет сделал секундную паузу, задумавшись, — мыслят в одном направлении.       Судьба Каэдвена волновала Вернона даже меньше, чем размышления эльфа о своей госпоже, так что он прервал их, предупредив о шпионе колдуна, некоем аэдирнце, который должен был во время осады открыть шахты для наемников, а теперь наверняка остался здесь разнюхивать и дальше. Но к его спокойствию выяснилось, что аэдирнец давно устранен, а по поводу соглядатаев будет проведена тщательная чистка.       — Так, погоди, — Роше заметил, что Синие Полоски, равно как и все остальные напряженно прислушиваются к их разговору, пытаясь уловить хоть что-то сквозь стоны раненых и тихую ругань низушка. — Давай выйдем на улицу, потрещим где-нибудь там.       Предложение было встречено с полным пониманием, но прежде чем реализовать его, Вернон подтянул к себе Шеридана и тихо сказал: «Доедаем, говорим «Спасибо» и на выход. Никаких других слов или обсуждений ни с кем, ясно? Ясно. Буду ждать вас снаружи». Лейтенант молча кивнул.       Роше вышел на улицу и уже внимательнее присмотрелся к выделенному для скоя’таэлей месту. Это был грязный и мрачный квартал, настоящие трущобы. Внизу, во впадине собиралась дождевая вода и еще ясно какая жижа. Очевидно, что в таком запустении он пребывал уже давно, еще до их приезда, ведь даже самые неблагополучные районы городов — нелюдские гетто — хотя и утопали в нищете, содержались ими в относительной чистоте. «Нда, не очень-то приветили ушастых. Но теперь всё должно измениться», подумал он про себя, сам не зная, откуда у него такой оптимизм. Надо ведь полагать, что люди и оседлые нелюди явно не самые дружелюбные приятели для «белок», особенно таких злостных, как Старый Лис.       Роше остановился возле тела Силаса, которого уложили неподалеку от арки в скале. Вчера не было возможности осмотреть его и выяснить насчет повреждений, ну а сегодня это уже не имело смысла. Осталось только сожалеть о его бесславной смерти и помнить, что это не было случайностью или ошибкой. Он сделал такой выбор сознательно. Поэтому будет очень несправедливо, если Детмольд отделается какой-то жалкой секундой боли перед тем, как умрет. Выдохнув, Вернон прошелся взглядом по телам других солдат. Судя по всему, сюда свозили всех, не разбирая на своих и чужих. Складывали в аккуратные штабели на улице, вдоль дорог.       — Интересно, что их везут конкретно в ваш район, — заметил он вслух.       — Ничего интересного: это единственный путь к местному склепу.       — Вот как. Может, там найдется местечко и для одного темерца?       — Не вопрос, Вернон, — Иорвет кивнул с пониманием.       — Твои эльфы тоже тут лежат. Их захоронят вместе с остальными, или вы проведете традиционное сжигание и ритуал?       — Второе. Пора уже возвращаться к корням, пока молодняк окончательно всё не забыл с таким соседством. А я не перестаю изумляться твоим познаниям в нашей культуре.       — Неистребимая эльфская заносчивость, — прищелкнул языком Роше. — Ладно, отойдем уже от двери.       Они двинулись дальше, но не вниз, к лужам, а чуть налево, где было сухо и чисто. Встали возле одной из жаровен в виде котла, подвешенного к стене. Погреться не мешало, потому как осень всё крепче бралась за своё, и тепла от солнца, сменившего чародейский туман, уже было недостаточно. Здесь можно было особо не приглушать голос: большая часть народу, погруженная в свои заботы, чесала прямо по воде и обращала весьма мало внимания на скоя’таэльского атамана и его собеседника. Иорвет по привычке заглянул за угол, проверяя нет ли там праздных ушей.       — Что же, я должен поблагодарить тебя, — Роше прислонился плечом к скале и скрестил руки на груди. Он выбрал это место, чтобы остальные Полоски сразу заметили его, когда соберутся и выйдут. — За помощь в ущелье и здесь. За наше спасение.       — Ты поступил бы точно так же, — озвучил эльф дежурную фразу.       Он внимательно присмотрелся к Вернону, замечая всякое. Например, что в углах рта и на щеках у того остались следы — такие, словно путы были стянуты слишком сильно или он пытался вырваться. Кроме того, ему слишком долго пришлось пробыть на холоде, может, даже всю ночь: глаза запали и потускнели от усталости, а кожа до сих пор была бледной, несмотря на то, что он побывал в тепле. Ворот рубахи над кольчугой был весь в пятнах крови, старой и недавней. Иорвет прикинул, какую из своих более-менее приличных сорочек даст ему на смену.       — А я всё гадал, почему же ты не пришел вчера, — он покачал головой, словно сожалея о чем-то. — Даже послание тебе оставил в доме, на своей кружке. Вдруг ты всё же объявишься.       — На кружке? Занятно. Ну, как видишь, твоё предсказание сбылось: люди короля меня-таки сцапали.       — Но взяли тебя не за поджог: Детмольд был удивлен, увидев нас по одну сторону. Тогда за что?       — Помнишь, в самом начале я рассказывал тебе о моем заговоре с каэдвенской знатью? Так вот, колдун накрыл нас всех, — Роше не стал повторять, что его заговор к тому времени давно был провален, а чуть ли не половина бывших участников сумела спастись бегством накануне штурма.       — O, eaken teip! — Иорвет красноречиво приподнял брови. — Схватили и не убили сразу. Зато отправили живым щитом, что, пожалуй, еще хуже. Да ты прямо в рубашке родился! — потом его тон вновь стал серьезным. — Что еще они сделали тебе?       — Да ничего особенного. Почку вот разбили, гады, — Роше ухмыльнулся через силу. — Неделю со скрипом ссать буду, но это пройдет. А вот тебя, как я вижу, почти не зацепило в бою. Ловок, что сказать.       На это эльф лишь буркнул нечто непереводимое, уже протягивая руку, чтобы отогнуть край его кольчуги и взглянуть на ранение, запримеченное им еще на пути к шахтам. Но вовремя остановил себя, тем более что и так хорошо помнил место прокола.       — А вот это точно не каэдвенцы, — он кивнул на белеющий в проеме его ворота бинт.       — Как ты угадал?       — Ювелирное попадание. Полдюйма выше — и стрелок пробил бы тебе подключичную вену. Уверен, он сделал это намеренно. На кого ты нарвался?       Роше хотелось бы замять эту неприятную тему или соврать что-нибудь, но после того как Иорвет буквально вытащил его из лап смерти, а следом проявил неслыханную для «белки» заботу, поступить с ним так было бы нечестно. Несправедливо.       — В общем, я почти дошел до нашего хуторка, как возникло непредвиденное осложнение: передо мной нарисовался один из твоих парней.       Точеное лицо атамана почти не изменило выражения, но пошло темными пятнами от ярости.       — Кто это был? Как выглядел? — почти прорычал он.       — Тот блондинчик, который вызвался охранять арку у шахт. Как его… Аэлред. Видимо, он каким-то образом выследил нас заранее, обошел все твои ловушки и выслушал или даже высмотрел нечто такое, что ему очень не понравилось. Вчера он решил положить тому «нечто» решительный конец, ну а я не захотел убивать сопляка. На том и разошлись.       — Не понимаю, зачем ему это? И что именно он видел?       — Да хрен его разберет. Он был страшно возмущен обнаружив нас на одной поляне и не дерущимися. А о мотивах спросишь его сам, как выдастся минутка. Проследи только, чтобы потом он держал рот на замке.       — Soith, да я его лучше взгрею! Выколочу всю дурь из этой никчемной башки, не знакомой с манерами и уважением. Давно уже напрашивалась!       — Это пойдет ему на пользу, — согласился с ним Роше. Однако распознав в его взгляде знакомый холод и решимость, поспешил добавить: — Но ты уж не перестарайся. По сути, не останови он меня, я бы опоздал и своих людей живыми уже не увидел. Тебе стоит беречь такие кадры, которые мастерски обходят твои же ловушки и ювелирно пускают стрелы, толком не прицеливаясь.       И так как взвинченному эльфу сложно было перестроиться без дополнительного стимула, Вернон продолжил без перерыва:       — Что касается нашей диверсии, то, как по мне, вышло просто на зависть. Учитывая, что каэдвешек изначально было пять тысяч, а до ворот дошла ровно половина. Я уж не говорю о пиздеце, который творился на обоих берегах в ту ночь. Это просто надо было видеть…       Слушая его, Иорвет постепенно отходил, а под конец и вовсе приподнял уголки губ.       — Слышать такое от тебя — особая награда. Но если вспомнить, что мы рассчитывали избежать осады вовсе, то не всё звучит так весело.       — Какая теперь разница, если победа уже за вами? Хенсельт, к слову, собирался свернуть кампанию, дворяне тоже его отговаривали, как я и рассчитывал. Но болтовня Детмольда оказалась сильнее. Это он убедил короля, что не стоит спускать какой-то горстке поджигателей.       — Гордыня. Вот к чему она приводит. Ну, тогда мне тем более не стоит им уподобляться, ведь результат действительно есть: с этой стороны безопасность Долины Понтара и Темерии обеспечена. Надеюсь, на долгий срок.       — Время покажет. Напомню только, что эта акция должна оставаться в тайне. Если хочешь, можешь рассказать Саскии о своем участии, но меня не упоминай. Так же, как и в истории с королем. Хотя, — Вернон скривил рот в довольной ухмылке, — ты даже не представляешь, насколько приятно было отсечь этому ублюдку башку.       — Представляю. Хотя всё равно буду жалеть, что не сделал этого лично.       Осознанно или нет, но он вложил в тон своего голоса нечто такое, что после увиденного в казарме вернуло Роше к принятым ранее решениям, и побудило удерживать разговор в сугубо деловом русле:       — В ночь пожара произошло еще одно событие. Но сначала спрошу: у вас в окрестностях не появлялась некая Шеала де Тансервилль, чародейка? Приметная дамочка с чем-то вроде полумесяца на башке.       — Появлялась, — Иорвет в свою очередь сложил руки на груди, сделав собственные выводы о том, почему его «атака» была парирована. — Как я понял, это была шпионка Филиппы, следившая за лагерем Хенсельта, но почему-то ты ни разу упомянул о ее присутствии в лагере.       — Да как-то не до нее всё было. И вела она себя тихо. Настолько тихо, что в итоге оказалась буквально эпицентром всей этой возни с убийцами и королями.       Во взгляде эльфа отразилось искреннее непонимание, поэтому Роше с большой охотой рассказал ему про нападение ведьмаков, про добытые у одного из них сведения о личности их нанимателя и про то, как Шеала пыталась убрать другого, выжившего. Упомянул также и о возможной судьбе самого Геральта и Лютика, но не получил на последнее никакой особенной реакции. Какое-то время Иорвет обдумывал услышанное. Потом заговорил:       — Я слышал о ней еще во Флотзаме, но не видел вживую. Теперь ясно, зачем она крутилась там — искала Лето, чтобы устранить его как главного свидетеля. И после него всех по порядку.       — Но с твоим отрядом он расправился явно не по ее приказу. Иначе как бы сделал это, умерев еще в Темерии?       — Некоторые просто любят убивать.       — Как бы то ни было, тебе стоит быть осторожнее с этой ведьмой. Со всеми, кто с ней связан.       Роше не стал уточнять, что под «всеми» подразумевает и Саскию тоже. До тех пор, пока не появятся доказательства, что она активный соучастник, а не просто пешка в игре чародейки, не стоит сбивать скоя’таэльского главаря с толку, еще глупостей насовершает. Но тот, кажется, что-то уловил, потому как немедленно озвучил свои мысли:       — Уверен, что в первую очередь она связана с Филиппой. В битве, правда, не участвовала, но присутствовала на совещаниях и интересовалась судьбой Вергена. Если тебе будет полезна эта информация, то на последнем из них, сегодняшнем, она заявила, что немедленно телепортируется в Лок Муинне.       — Очень полезна, — уверил его Вернон, именно об этом и желавший разузнать. — Я предполагал, что она отправится туда, несмотря ни на что, теперь же знаю наверняка. А где она, там и Лето: будут играть в кошки-мышки. Думаю, мне стоит сначала взять здоровяка, потом ее, если, конечно, они не достанут друг друга еще раньше.       — Хочешь лично отомстить ему?       — Не только. Сперва мне нужно получить от него показания при свидетелях. Видишь ли, мысли трупа, записанные со слов Геральта, такое себе свидетельство. Оба преступника подлежат однозначной казни, но без четкой базы для этого есть риск, что вся остальная чародейская братия ополчится на нас почем зря.       Иорвет усмехнулся.       — А, ну да. Человеческие законы. Удивительно гибкие, когда дело касается тех, кто представляет реальную угрозу.       Ясно было, о чем это он. Роше раздраженно потер под носом, удержавшись от того, чтобы не подтвердить вслух: да, есть мелкие вредители, а есть крупные хищники, с которыми с наскоку нельзя. Эльф и сам понимал, к какому типу относится — в первую очередь в глазах капитана Синих Полосок — и оттого бесился. Но, справившись с собой, продолжил:       — Эта Шеала, равно как и Эйльхарт… мне не нравится, как тесно они обе кружат возле Саскии. Нужно обезвредить их, пока дела, которые они творят, не кинули тень и на нее.       — Здорово, что ты понимаешь так много.       Тот даже не обратил внимания на ноту сарказма в его словах. Он был вполне искренен в своей неприязни к ним и в своем стремлении защитить молодую правительницу. То, что она пыталась совершить в Ла Валетт, по его мнению, нисколько не противоречило идеям, которые она несла и тогда, и сейчас. Тем более, что никто и никогда не свяжет ее с теми событиями, никто не узнает. Насчет чародеек же он лишь прочнее укрепился в своем старом мнении: всеми ими движет слепая жажда власти и контроля с попутным разрушением. Чистый эгоизм, который по определению не может принести благо.       — Итак. Нам нужно заранее условиться о том, как и где мы встретимся в Лок Муинне, — сказал он, на что темерец вдруг со вздохом протянул:       — Значит, всё-таки работаем там вместе.       Это «всё-таки» особенно резануло слух. «Что такое? Неужели Аэлред в самом деле смог на него подействовать? Нет, я в жизни не поверю, что такого человека могут остановить слова какого-то юнца». Сейчас, после напряженной битвы у него не было настроения оставлять подобные вещи недосказанными, особенно когда со вчерашней встречей вышла такая неприятность.       — Поправь меня, если я ошибаюсь, но ведь мы давно это планировали.       — Планировали, — подтвердил Роше осторожно.       Он смотрел на эльфа уже совсем иначе, чем как в тот день, когда пришел к Вратам Металлургов договариваться с ним о содействии. И даже чем как на пороге той хатки после его поездки до Флотзама. Многое изменилось за это время. Едва он наконец-то сумел смириться со своим влечением, признать его и даже принять, как вынужден был отказаться от него. Из-за обстоятельств, которые даже не хотелось прояснять. «Ведь до чего хорош собой, стервец…» Пусть весь в пятнах от пыли, чьей-то крови, со струйками пота, прочертившими дорожки на висках и шее, с этой своей прохладной ухмылочкой на красивых губах. Старый Лис. От него пахло нагретым железом и кровью, какими-то острыми травами. И еще озоном от недавно развеявшегося чародейского колдовства.       Да, можно было бы спросить сейчас про его Шантерель и их отношения. Вот только зачем? С какой целью так портить момент и при этом дать повод счесть это однозначной заинтересованностью? Если он и правда любитель разнообразия, такое его только позабавит. Отдаст ему все вожжи в руки, не взирая на то, каким изобретательным будет его ответ. Впрочем, и тут ясно. Он скажет то, что говорят все подобные типы: «Она не помешает». Само по себе, кстати, это тоже не лишено смысла… Пораскинув мозгами, Вернон несколько изменил своё прежнее решение. Счел, что нет нужды жертвовать полезным знакомством и отпускать кого-то, кем можно воспользоваться в своих интересах. В интересах Темерии. Он выяснит всё по поводу Шанти потом, после того, как возможные общие дела будут завершены. Им-то она никак не помешает, как и они ей.       — В первую очередь разберемся с Детмольдом, — сказал он. — Раз уж он догадался о нашем сговоре, то надо успеть, пока он не растрезвонил об этом всем. Далее самое главное: будешь собирать и передавать мне любые сведения о Шеале и Лето, а также о вероятном соучастии Эйльхарт в покушениях на королей.       О большем он пока не просил. Раз уж так вышло, что судьба Иорвета зависит от расположения Саскии, одноглазому никак нельзя напрямую переходить дорогу ее советницам. Вернон по-прежнему не видел никаких проблем для эльфа приехать туда со своей госпожой — не будет же тот вечно прятаться у нее под юбкой! — тем более, что сегодня бывший «беличий» атаман стал вергенским героем, который помог защитить не только Долину Понтара, но и весь Аэдирн. С такой безбашенной девки, как Драконоубийца, станется показать его рядом с собой, демонстрируя, что в ее государстве даже у него есть возможность начать жизнь с чистого листа, будь он хоть трижды преступник. Ведь и сама она, развязавшая восстание, не намного лучше с точки зрения остальных правителей.       При этом нельзя допустить, чтобы его, капитана Синих Полосок, видели с ним вместе: по идее-то он должен сразу схватить ушастого, как только засечет, и наказать за всё хорошее, а не лясы точить. Следовательно, к выбору места встречи нужно подойти с особой тщательностью. На этот раз Роше не принимал никакого участия в размещении делегаций на Совете, с планом города и степенью разрушенности его построек был знаком весьма поверхностно. Иорвет наверняка сумеет сориентироваться там быстрее, но ему лучше не шляться открыто по улицам, раздражая всех, особенно темерцев — по понятным причинам. Подземные коммуникации неясно в каком состоянии, а за пределами стен может быть опасно из-за монстров. В итоге договорились сначала осмотреться в городе поодиночке, и потом уже связаться через посредника.       — Есть тут один dh'oine. Некто вроде твоего Геральта. Зовут Ухач.       — Тоже ведьмак?       — Почти. Занимается ловлей крыс, других паразитов и еще сотней иных дел. Важно, что кроме этого он собирается в Лок Муинне в составе группы циркачей, хочет подзаработать деньжат. Ни у кого не возникнет вопросов, если он подойдет к тебе передать от меня послание.       — Замечательно. И столь разносторонне одаренный тип, этот Ухач, конечно, не будет болтать о послании, его авторе и получателе даже если ему заплатят звонкой монетой?       — Нет. Представь себе, у меня тоже есть надежные знакомства.       После недолгой паузы Иорвет добавил:       — Есть и другие, кто должен получить по заслугам. Например, Цинтия.       — Так тебе удалось найти улики против нее? Выкладывай, но сперва… — Роше по инерции похлопал себя по нагрудному карману, где хранил табакерку, и чертыхнулся, вспомнив, что она вместе с дублетом еще вчера стала трофеем какого-то каэдвенца. — У тебя покурить не найдется?       — Только мой отвратный цветочный табак. И моя трубка. Если не брезгуешь.       — Шутишь что ли? Давай сюда.       Он зажал меж зубов чужой мундштук и принялся рыться уже в карманах штанов, надеясь найти там если не розжиг, то хотя бы что-то, чем можно подцепить уголек из жаровни. Увы, не нашел, зато почти машинально выудил некую вещь, на ощупь напоминающую сырой мятый шелк, и даже не сразу понял, что это давно забытый там подаренный ему цветок. Вернее, то, что от него осталось: лепестки потемнели от холода и пожухли, свалялись в одну кучу и рассыпались в его пальцах.       — О, твоя розочка, — пробормотал он. — Ты вроде говорил, что она особенная и должна меня чем-то удивить. Чем же?       Иорвет тоже смотрел на нее. Смотрел долго, безо всякого выражения на лице, и сложно было понять, о чем он думает сейчас, но почему-то Вернону показалось, что это не самые веселые мысли.       — Не должна была завянуть, — отозвался тот, наконец. И с трудом заставил себя взглянуть человеку в глаза.       — И только? Магическая что ли?       — Да, в какой-то мере. Это особая невянущая роза. Довольно редкая.       — Слушай, ну я раз десять уже успел поваляться на этом боку, потом ее еще холодом побило… Хотя, — он тронул большим пальцем бутон, — может, ей в водичке полежать? Оклемается?       — Да забудь. Теперь это просто хлам, — эльф собрал лепестки с его ладони и кинул их в жаровню, где те немедленно вспыхнули и исчезли в пламени. Отряхнул руки.       Роше стало как-то некомфортно от этого жеста, но усталость была слишком сильна, чтобы анализировать и выяснять. Вместо этого он раздобыл какую-то щепку и подпалил табак. Наполнил легкие ароматным дымом и задержал его, сколько смог, а затем медленно выпустил через нос, хотя обычно так не делал.       — Так что там про Цинтию-то? — напомнил он, передвинув мундштук в другой угол рта, и чуть прищурился: в поле его зрения попал никто иной, как Аэлред, который крался, озираясь, в направлении казармы вдоль дальних построек. Видок у него был крайне потрепанный, ясно говорящий о том, что парниша не выдержал-таки и ввязался в бой с каэдвенцами, далеко и надолго послав своё намерение мирно сторожить ход к тоннелю.       — Обсудим это на месте.       Мысли Иорвета упорно вращались вокруг одной и той же темы, терзающей его со вчерашнего дня. И вот только что к ней добавилась другая, которую он так самонадеянно затеял во время своей поездки во Флотзам. Выкинуть бы обе из головы и обратиться к тому, что уже есть. Но он не мог. Не с ним. Хмурясь, он глядел в сторону, на снующих по низу ямы горожан, и едва ли видел их.       Вернон отодвинулся от него еще дальше и махнул кому-то рукой. Как оказалось, своим солдатам, которые всем составом выбрались наружу и теперь вопросительно поглядывали на капитана, ожидая приказов.       — Уже уходите? — спросил его Иорвет. — Вам стоило бы отдохнуть подольше, помыться, да хотя бы переодеться.       — Слушай, я понимаю, что ты рассчитываешь на, кхм, двойную благодарность с моей стороны, но как видишь, я малость не в том состоянии. Для этого у нас будет и другое время и другое место. Более подходящее.       Намек был сделан чисто для того, чтобы подбодрить эльфа, явно приунывшего из-за своей розы, и больше ни для чего. В конце концов, Роше сам был виноват, что забыл положить ее в сундук. Хотя вовсе не был уверен, что спустя несколько дней она была бы там в намного более презентабельном виде, чем сейчас. На деле же единственное, чего ему сейчас хотелось, это остаться в одиночестве своей каюты, если корабль цел и не угнан, и как-то утрясти в голове всё произошедшее. А первым делом крепко напиться.       — Смотри сам, но я уже сказал, что никто не будет против вас в такой ситуации.       — Дело в другом. Твоя Святая Дева вообще не должна узнать, что я со своими людьми здесь был. Не только из-за возможной связи с убийством Хенсельта. Через нее о нашем с тобой общении сразу пронюхают Филиппа с Шеалой и отодвинут тебя от самого важного. А мне очень нужно это важное. Ещё раз: будь осторожнее с ними и не умничай почем зря.       — О, это будет легко: Эйльхарт и так считает меня чем-то вроде говорящего животного.       Роше был несказанно рад, что к остроухому, очевидно съевшему намек, вернулась его обычная чуть действующая на нервы ирония. Всяко лучше, чем тень разочарования на его лице, промелькнувшая там минутами ранее.       — Если начнутся расспросы, кем-де были странные побитые типы в кольчугах, просто скажи всем, что вывел группу аэдирнских ополченцев из засады. Тебе плюс в репутацию и тайна будет сохранена. Разве что ведьмы могут прочесть мысли тех, кто успел нас узнать.       — Вряд ли. Для них все мои бойцы — просто куклы, которых можно кинуть на передовую, а можно до поры забыть в казарме… Итак, если вы собираетесь вернуться через лагерь, то наверняка встретите там полно солдат. Я могу отправить с тобой хотя бы лучников. Будут идти в отдалении, но сразу вступят в бой, если понадобится.       — Да мы сами справимся, чай не сахарные! — Роше со смешком вернул ему трубку. — Детмольда там уже нет, а от гарнизона я найду, чем отговориться.       С одной стороны Иорвет не совсем разделял его оптимизма, ведь чародею-то удалось схватить его в итоге. С другой, нельзя было не признать, что капитан Синих Полосок умеет довольно легко находить общий язык буквально с кем угодно. Если пожелает, разумеется. Эта его черта вызывала уважение, но одновременно и какую-то смутную тревогу.       — Впрочем, я вижу, что в моей помощи больше нет нужды, — он указал подбородком в сторону города. — Ваш vatt’ghern явился.       — Ведьмак? Ты серьезно? — уточнение было лишним: Волк, вполне себе живой и целый, в компании Золтана действительно направлялся к его бойцам. — Да уж, Шеридан был прав: он в самом деле бессмертный.       Второй капитан не понял, о каком Шеридане идет речь, и почему это обычный охотник на монстров должен быть бессмертным — его это совсем не волновало. А вот обилие колдунов в Лок Муинне еще как. На всякий случай он напомнил вслух, что стоит держаться от них подальше. В целях конспирации.       — Да помню я, не зуди, — проворчал Вернон, а затем опять повернулся к нему и протянул ладонь. — Ну, бывай что ли.       Иорвет обхватил его предплечье, сжал и чуть встряхнул для верности, чувствуя при этом, как крепко тот стискивает в ответ его собственное. И, может, человек сам не заметил как задержал руку несколько дольше, чем следовало, потому что уже явно отвлекся, всецело обратившись мыслями к своим. Или сделал так намеренно. Теперь всё в нем казалось обманчивым: и его типичная солдатская внешность, и простоватое, едва не панибратское поведение, и слова, которые он подбирал. Жесты, взгляд, тон голоса… Более того, заставляло сильно сомневался насчет самого себя. Пусть роза и правда пришла в негодность по вполне закономерным причинам, сам факт ее гибели говорил очень о многом.              — Так вот где они прятались! — воскликнул Золтан, приближаясь к отряду темерцев. — Ух, не знай я, что надо вас искать, то и не признал бы в таком прикиде. А вот Бьянку где угодно бы высмотрел, — улыбнулся он под бородой.       Девушка несколько растерялась от его незамысловатого радушия, но когда увидела Геральта, тут же посветлела. На ней уже были другие, чистые вещи, отданные ей эльфками, и подпоясанная кольчуга сверху, поэтому не было необходимости избегать сочувствующих взглядов, которые она с трудом переносила. Ведьмак и Полоски обменялись радостными приветствиями, при этом последние хоть и были приятно удивлены, всё же старались вести себя сдержанно и не привлекать внимание даже в присутствии Белого Волка и его друзей.       — Что у тебя с лицом, Геральт? — спросил Шеридан, воззрившись на него, как на восставшего из мертвых. — На синяки вроде не похоже, да и на раны.       В самом деле, кожа у того была расцвечена фиолетово-красной сеткой вен и примечательной чернотой вокруг глаз.       — Я под эликсирами, — пояснил он. — Давно так не накидывался, но бой с драугом выжал меня до капли. А потом, как выяснилось, еще и вас спасать надо было.       Краснолюд сочувственно поцокал.       — Веселый у тебя намечался денек, а! Но обошлось. Только это ж район для «белок» — как вас сюда-то занесло, парни? И где ваш командир?       Они молча указали в сторону неприметно примостившихся у жаровни Роше и скоя’таэльского атамана. Те стояли поодаль, примерно в полуметре друг от друга, и отсюда, конечно, не было слышно, о чем они толкуют. Лица Иорвета тоже не было видно с этой стороны, но зато можно было наблюдать за Роше, который то хмурился, то усмехался, то в чем-то настойчиво убеждал собеседника.       — Чтоб мне обосраться, — пробормотал Хивай. — Я уж боялся, что они где-нибудь сцепились и пострадали, а — глянь-ка! — нет. Трындят себе спокойнёхонько, аки старые приятели!       Геральт издал задумчивое «Гм…» и неосознанно коснулся медальона, который продолжал чуть заметно подрагивать. Впрочем, с ним это было чуть ли не с самого поворота на ущелья, где, судя по всему, недурно оторвались маги с обеих сторон.       — Это ж сколько я в отключке был?       — Удивишься, но всего несколько часов, — буркнул Шеридан невесело. — Зато мы до сих пор будто в дурацком сне, чтоб его.       Конечно, он признавал, что «белки» здорово выручили их, однако ему был весьма не по душе тот факт, что Роше скрыл от него и ребят не только свой заговор, но и общение с Иорветом. А оно несомненно было, судя по слаженности их действий и отсутствию серьезных пререканий.       Наконец, капитаны пожали друг другу руки — остальные настороженно проследили за этим — и разошлись. Эльф скрылся в арке, ведущей в город, а Вернон направился к своим, подкидывая на ладони какой-то мешочек.       — Мы уже собирались хоронить вас с бардом, — обратился он к Геральту, не давая ему перехватить инициативу в разговоре. — Рад видеть тебя в добром здравии, но прямо сейчас нам надо уходить. По пути расскажешь о том, как тебе удалось отбиться.       Между делом он предложил мешочек с цветочным табаком своим бойцам: берите, мол, кому срочно надо, раз другого пока до самого лагеря не предвидится, а, может, и там тоже. Не покурить без трубок, так хоть пожевать сгодится. Но почему-то никто не взял.       — Подожди, мы еще не выяснили про убийц, — притормозил его ведьмак.       — Я уже всё разузнал. Не спрашивай как. Шеала действительно была здесь, пряталась под боком у Филиппы, но уже отбыла на Совет.       — А Лето?       — Наверняка уже там, и ведьмы собираются устранить его. Что-то подсказывает мне, что подружки действуют сообща.       — Тогда надо спешить. Он нужен мне, — Геральт не стал вдаваться в мало интересующие темерца подробности о том, что предсказание Седрика сбылось, и после битвы с призраками ему вернулась еще часть памяти. Лето мог поведать ему значительно больше.       В компании Золтана, который и сейчас вызвался сопровождать их, причем не в последнюю очередь, чтобы погреть любопытные уши, они миновали Врата Махакама, где уже успела подостыть смола вместе с вплавленными в нее телами, оружием и обломками укреплений. Бьянка держалась поближе к Геральту, видимо, чувствуя себя рядом с ним в безопасности, хотя остальных особо к себе не подпускала. Роше еще в казарме услышал, как после появления Шантерель она выбрала момент и тихо о чем-то спросила Эмму. Он сразу понял, о чем речь, хотя удалось разобрать только слова «… не хотелось бы от того мудака, понимаешь?», и та безо всякой паузы ответила ей, что не о чем переживать. С той минуты у Вэс заметно поправилось настроение.       — В общем, очнулся я от криков Лютика, — начал ведьмак второй по счету пересказ событий. Первый был для Хивая. — Затем увидел занесенный надо мной меч и почти инстинктивно выбросил Аард. Всё расплывалось перед глазами. Лютик орал, я искал хоть какой-то клинок, чтобы дать отпор…       Ему и сейчас неважно удавалось сосредоточиться на сути своего рассказа — не то из-за зелий, не то от переутомления — так что в итоге его приятель-краснолюд взял эту задачу на себя. Если исключить мат, восклицания и отсебятину, то история сводилась примерно к следующему: узнав от барда о том, что стало с темерцами, Геральт как мог привел себя в боеспособное состояние, разыскал свою броню и оружие и сразу же кинулся к Вергену. Опоздал. У сожженной деревни наткнулся на отступающих, дерущихся с «белками», и свернул к ущельям, чтобы избежать сражения. К тому моменту он уже понял, что живой щит из скованных Полосок почти наверняка разбит. Попробовал поискать их среди мертвых, но без толку. Так и дошел до самых тоннелей.       — Должно быть, в это время мы как раз были там, — заметил Роше. — Но потом где-то сильно с тобой разминулись.       — Я пришел к такому же выводу, — пояснил ведьмак уже сам. — Потому как у входа обнаружил, что вы, скорее всего, живы. Ну, большинство.       — Неужели знаменитое ведьмачье чутье?       — Нет, всё гораздо проще: там была кучка сброшенных каэдвенских балахонов и несколько обломков цепи. Вряд ли кто-то стал бы раздевать вас и расковывать, если бы убил или взял в плен. Значит, вам либо удалось высвободиться самим, либо кто-то местный помог. А из тех, кого я здесь знаю и кого знаешь ты, помочь тебе мог один только Золтан Хивай.       — Быстро же ты сообразил.       — Ну, я целую вечность плутал по тем тоннелям. Было время подумать.       Когда он, наконец, разыскал выход к городу, там его стопорнули стерегущие дверь лучники. Попытка объясниться с ними и позвать Золтана привела лишь к потере времени, а там началась еще одна атака, и Геральту пришлось ждать под конвоем, пока она закончится и освободится кто-то из командиров.       — Эльфы собирались вести меня к Иорвету. Черт, знал бы я, что мне стоит принять это предложение!       Вернон издал смешок, а Хивай добавил:       — Это точно! То были новички Хеддвена, с тобой еще не знакомые. Но их можно понять: Геральт и мне сходу про вас толковать начал, что в сочетании с его черной рожей адекватности не добавляло. Ну откуда тут взяться Роше со всей честной полосатой компанией?! Но делать нечего, пошли мы поспрашивать народ вместе, и опять никто ничего не знал. В самом конце направились к склепу. Если живых не видели, то тела-то наверняка сюда оттащили, куда еще? И вот — картина маслом, что называется.       — Вернемся к началу, — посерьезнел Волк. — Лютик так и не сказал мне, чем именно вы насолили каэдвенцам, что заслужили подобное. Но учитывая, что меня они решили устранить просто потому что уже был не нужен…       По мнению Вернона, это предположение не было лишено смысла, и всё же он озвучил несколько истинных причин:       — Приказ убрать тебя отдал Детмольд. В том числе затем, чтобы ты не кинулся помогать нам. Но у дворян, которых ты пас по поводу заговора, тоже был на тебя зуб.       — Так и знал, что они это не оставят. Впрочем, не важно. Каэдвенцы разбиты. Неясно только, что теперь с королем и чародеем.       — Почему же неясно? Насколько я знаю, Хенсельт в плену, а Детмольд дал деру.       Хивай не опроверг эти сведения, значит, решение Саскии и ее советниц пока сохранить смерть короля в секрете уже распространилось повсеместно, а скоя’таэли, которые были свидетелями правды, как Иорвет и обещал, держали языки за зубами. Полоски сходу приняли новую для них информацию к сведению. В таких ситуациях они не подводили.       — Громко же они оба сели в лужу вместе со своими пятью тысячами, которые они не иначе как в жопе у себя прятали, хе-хе, — вставил Золтан. — Вы, кстати, тоже хороши! Честное слово, я думал, что только мы с Лютиком попадаем в такие переделки, но уж никак не прославленный ведьмак и отряд профессиональных разведчиков.       Роше сделал вид, что сказанное его не касается, а Геральт шумно прочистил горло.       — Сейчас важно то, как нас примут в лагере, — сказал он, меняя тему. — Я спрятал Лютика в бывшем убежище заговорщиков, под борделем, и он закрылся там на ключ. Но к кораблю нам придется идти через каэдвенцев. У прославленного ведьмака, конечно, есть пара идей как обойти их. Может, профессиональный разведчик тоже что-нибудь придумает? Сравним.       — Даже думать не надо. Там должен был остаться один только Зывик вместе со своей десяткой. Все они ненавидят колдуна и не чают от него избавиться, вот только вполне способны поверить ему, если он нассыт им в уши, что мы якобы спелись с «белками». Так что версия будет такая: король в плену, нас спас ты, Геральт, а Детмольд — просто брехун. Должно сработать.       — А если нет?       — Если нет, то… у нас хватает клинков.       — Добро. И всё-таки объясни мне, как же вы ухитрились за один день рассориться со своими вчерашними соседями?       Капитан прикинул про себя, что расхождения в показаниях создадут излишнюю путаницу, а долго избегать этой темы будет попросту не по-товарищески, не говоря уж о том, что о причине ареста обязательно упомянет Зывик. Поэтому выложил всё, что счел нужным.       — Угу, — протянул ведьмак. — Предположу также, здесь есть некая связь с тем, что мы увидели возле казарм. Или я ошибаюсь, и это был внезапный акт альтруизма со стороны Иорвета?       — Не ошибаешься. Каэдвен угрожал и Вергену, и Темерии, поэтому мы вынуждены были объединить усилия. Попросту говоря, я передавал ему нужные сведения, а он распоряжался ими на своё усмотрение.       У Геральта возникло целое множество соображений относительно сути этих сведений и того, какое они оказали влияние на события последних дней. Если оказали. Но он предпочел не лезть так далеко, к тому же это были совсем не его заботы. Зато Золтан горячо одобрил услышанное:       — Слушай, так ведь это достойное дело, Роше! Сомневаюсь, что наш городок тебя и правда волнует — сам по себе, то есть — но покуда его безопасность в твоих интересах…       — В интересах Темерии. При том что официально я не имел права вмешиваться. И никто не должен знать, что мы с ребятами тут были. Понимаешь почему?       — Если честно, то слабовато. Ведь какая история пропадает!       Вернон посмотрел на него искоса, сжав рот в тонкую линию, и что-то было в его взгляде, отчего краснолюд, в принципе будучи не из пугливых, на секунду в себе засомневался.       — Ладно, черт с тобой. Рот на замке. Хотя мне бы всё равно не поверили. Роше и «белки» заодно… Хивай, мол, ты бы заканчивал с брагой-то!       Он задорно пихнул под локоть Яго, но тот лишь хмуро переглянулся с остальными Полосками. Договор их капитана с Иорветом, безусловно, оказался для всех них новостью, вдобавок не слишком приятной. Тем не менее, она в достаточной степени объясняла произошедшее: ситуативное сотрудничество, после которого эльф уже не мог бросить бывшего врага в беде. А в таком свете и рукопожатие выглядело вполне себе закономерным. Хотя оставалось еще несколько важных моментов, которые игнорировать было так же сложно, как, например, продетый через всё тело кол. Озвучил их, как ни странно, Геральт:       — Ну что же, интересные перемены с тобой произошли, Вернон. Помнится, в последний раз, когда мы говорили о Иорвете, ты собирался выпустить ему кишки сразу, как только увидишь. И, надо признать, не без причин.       — Верно. Это было еще во Флотзаме. А по приезду сюда ты опять поддел меня, будто я какой-то фанатик, которому дай волю — и он ломанется прямиком через мглу, чтобы мстить.       — Может, и не фанатик. Просто очень принципиальный человек. Потому-то мне и интересно, что теперь будет с его преступлениями, отдельно учитывая тот факт, что он тебе жизнь спас.       Это был непростой вопрос, и Роше надеялся, что ему не доведется отвечать на него. Особенно в присутствии своих солдат.       — А что с ними должно быть? Спас жизнь мне, но помог убить моего короля. Я бы не стал уравнивать собственную ценность с ценностью Фольтеста. Для Темерии это бесконечно разные величины.       — Как и ценность твоих бойцов. Понимаю.       Тон ведьмака был неопределенным, слишком нейтральным, и в нем сложно было прочесть что-то конкретное, однако Вернон прочел.       — Намекаешь на то, что Иорвет заслуживает помилования? Так вот нет, не заслуживает. Продолжу ли я его преследовать? Тоже нет. По крайней мере, за пределами моей страны. Но ничего не забыто, Волк. И никогда не будет забыто.       Геральт посмотрел на него со смешанными чувствами и уже не стал уточнять, что какого-то такого ответа и ожидал. Остальные по-прежнему молчали.