То, что лишнее

      Было еще только раннее утро, и солнце едва успело показаться над горизонтом, когда небольшой отряд эльфов наконец-то свернул с пустынного в этот час большака на узкую горную тропинку, бегущую вверх по склону. Далее уже шли знакомые места, и у конников даже появилась возможность немного ускориться, если бы при этом не было риска на скалах переломать лошадям ноги, а себе — шеи. Вскоре большинству и вовсе пришлось спешиться. Впрочем, они были только рады лишний раз размяться.       Казалось, уже вполне можно было выдохнуть с облегчением, однако получалось совсем наоборот: чем ближе был Верген, тем большее волнение охватывало Иорвета. Почти три дня ему и его бойцам пришлось провести в пути, то есть, дольше, чем рассчитывали, и теперь может так статься, что ни города, ни его защитников уже нет и в помине, а встретит прибывших лишь шквал каэдвенских арбалетных болтов.       Когда же за поворотом показалась верхушка Врат Металлургов, напрягся уже не только командир, но и все остальные. Кивнув Элеасу, чтобы тот шел с ним, он отделился от группы разведать обстановку. На всякий случай сняв луки со спины, они медленно двинулись в сторону города, а Силиэн подхватил под уздцы их скакунов, которые послушно побрели вслед за своими седоками.       — Что за звуки? Какое-то цоканье что ли?.. — послышалось чье-то приглушенное ворчание, а вслед за ним и громкий, недружелюбный оклик. — Эй, кто там? А ну стоять!       Голос этот, разумеется, был им обоим хорошо знаком, как и его хозяин, но ведь краснолюды — такой народец, что про них никогда не знаешь, на чьей они стороне. Однако стоило самим эльфам войти в поле чужой видимости так, чтобы быть опознанными, настороженность на лицах обоих стражников тут же сменилась откровенной радостью.       — Да это ж Иорвет, эльфий командир! — принялись они наперебой приветствовать его, опустив к земле взведенные было арбалеты. — Вернулись, наконец! Ну, здорова, остроухие!       Тот без тени улыбки на лице в свою очередь опустил лук и убрал его в сайдак, а Элеас подал условный сигнал отряду. Нет, хозяйничай в Вергене каэдвенцы, их приветили бы совсем по-другому.       — Наши уж боялись, что вы сгинули где-то, — продолжил один из стражников. — Но, слава богу, обошлось. А мы тут все дни как на измене! Сам понимаешь, вдруг Хенсельт как попрет, а Дева наша… — на этом он скорбно умолк.       — Пришлось задержаться, — отозвался Иорвет. — В городе спокойно?       — Как же, спокойно как у шлюх в праздник! — ответил ему уже второй. — Народ до сих пор не угомонится. Мы уже пятерых отправили просвежиться в кутузке, но что толку…       — Должен был прибыть еще один отряд скоя’таэлей, — прервал его Элеас. — Их капитана зовут Хеддвен.       — Нет, — краснолюд поскреб в затылке. — Не было таких. Вообще никаких не было. Но как будут, мы вам сразу же доложим, будьте спокойны, командиры!       Меж тем из-за поворота начали появляться другие участники похода, при этом стражники не могли не отпустить парочку комментариев:       — Ох, ребята, ну и видок у вас, я погляжу!       — Вам бы в баньку, да поскорее.       — Погоди-ка… А с этим-то что?       Оба с изумлением уставились на единственных двоих, кто не спешился, потому что попросту не мог. Молодой эльф едва держался в седле и точно свалился бы, если бы сидевший позади него ветеран не поддерживал его, обхватив за пояс. Темные волосы парня липли к мокрому лицу, белому, как у статуи, а поперек груди и на обоих предплечьях даже сквозь пропитанные кровью бинты были хорошо различимы длинные, глубокие порезы. Осоловелый его взгляд невидяще блуждал по округе, ни на чем не задерживаясь.       — Мать честная, это кто ж его так?!       Иорвет пояснил коротко: «Грайвер». Конечно, он предполагал, что руины, в которых осталось так много непогребенных и разлагающихся тел, станут пиршественным столом для трупоедов всех мастей, однако количество и разнообразие обнаруженных там тварей превосходило самые смелые ожидания. Темерцы явно со всеми ними не справлялись и предпочитали даже не приближаться к развалинам. А вот скоя’таэлям деваться было некуда — не возвращаться же назад — пришлось изобретать тактику на ходу.       Лишь каким-то чудом никто из группы серьезно не пострадал, один только Томас, причем, как поначалу показалось всем, он тоже легко отделался. И нет, он вовсе не кинулся в атаку, когда не надо было, и не совершил никаких других глупостей. Не ослушался приказов офицеров, не растерялся. Просто-напросто монстры оказалась проворнее и сильнее. Долгая дорога и недостаток отдыха вымотали эльфов, реакции притупились, а в наступившей темноте, да еще и в таком густом лесу сложно было уследить за всеми источниками опасности. И даже кинувшиеся грайверу наперерез Элеас с Шефре не смогли уберечь товарища от его когтей. А минутой позже на шум прибыли солдаты гарнизона, и пока разбирались, что происходит и в кого стрелять, «белкам», к счастью, удалось улизнуть.       Поначалу Томас держался бодро. Вытерпел промывание, обеззараживание и перевязку, еще и отшучивался, а после с аппетитом ел и собирался даже пойти в караул на очередном привале. Отговорить его удалось не без труда. Однако позже ему стало хуже: едва подсохшие порезы вспухли и разошлись. А еще через какое-то время он начал то и дело утыкаться носом в шею своей лошади и, в конце концов, ослаб настолько, что Шефре пришлось усадить его к себе и ехать так до самого Вергена.       — Ну, ни черта себе! — воскликнул краснолюд. — Тащи его быстрее к медикам! У него ж как его там… скепсис, не иначе, — он повернулся к напарнику: — Дитер, беги вперед, упреди там!       Тот сразу же споро посеменил в город на своих коротких ногах, а Шефре, дождавшись приказа капитана, перехватил юношу поудобнее и направил своего коня к приоткрывшимся вратам. За ними последовали, едва передвигая ноги, и остальные эльфы. Краснолюд проводил их глазами, помня о том, что собирался сказать Иорвету о прибывшем в город ведьмаке Геральте, но не стал: флотзамские «белки» отзывались о том типе не самым лестным образом. И, учитывая крайне неудачный их опыт с еще каким-то ведьмаком, не было веских причин прямо сейчас злить и без того усталого и измотанного их командира. Пусть лучше он обнаружит чужака сам и выскажет своё недовольство ему лично, чем устроит сцену прямо тут.              Вопреки жалобам стражников, в самом городе не наблюдалось никаких беспорядков. Жизнь явно шла своим чередом, и каждый был занят своим делом. Не смотря на столь ранний час, горожане уже вовсю готовились к рабочему дню, и большинство из них, казалось, даже не знали о «командировке» Иорвета, а теперь с любопытством посматривали на него и его группу, отмечая их неприглядный вид. Те же не обращали на это никакого внимания, не чая только добраться до бадейки с водой и матраса. Отправив своих в казармы, Иорвет первым делом поторопился к дому Саскии.       Там его уже ждали. Филиппа стояла перед дверью, уперев руки в бока, и, как всегда, уже издали буравила его пристальным взглядом, в котором сквозило еще и плохо скрываемое пренебрежение. При этом выглядела она поразительно спокойной. Для той-то, что должна была места себе не находить от тревоги за свою подопечную.       — Ну как, у тебя получилось? — спросила она вместо приветствия и чуть наморщила нос: видимо, до нее донесся исходящий от него букет не самых приятных ароматов, среди которых лидировала нота трупоедской гнильцы.       — Разумеется.       Он отвязал от пояса толстостенный кожаный мешок и вытащил из него небольшую стеклянную колбу, внутри которой виднелся цветок. Роза памяти. Чародейка сначала долго и придирчиво осматривала ее, но в итоге осталась довольна результатом.       — Благодарю, — бросила она эльфу и, забрав колбу, собралась уже уйти в дом.       — Подожди, — Иорвет остановил ее. — Скажи, как она там? Когда можно будет ее увидеть?       Он, конечно, знал, что драконы покрепче людей будут. Тем более, как утверждала сама Филиппа, после отравления таким ядом обычная девушка на ее месте попросту не выжила бы. Тем не менее, ему хотелось услышать хоть какие-то ободряющие слова. Да что угодно, лишь бы происходящее, наконец, перестало казаться ему плохо поставленным фарсом, в котором он, как обычно, оказался крайним.       — Ты сделал всё, что мог, — женщина невозмутимо повела плечом. — Благодаря тебе кровь принца у меня, и еще довольно свежая. И эта вот роза. Я в свою очередь добыла кристалл и другие ингредиенты. Так что жди, Иорвет, принцесса твоя совсем скоро будет как новая.       От последней ее фразы он невольно скривился. «Ну, сколько можно, в самом деле?».       — Столько, сколько нужно, — ухмыльнулась Филиппа не без издевки.       Выходит, она прекрасно справлялась с чтением мыслей. Как он и опасался. Но сейчас было не время придавать особое значение этому факту и задерживать ее еще дольше, тем более что слова чародейки всё же произвели нужный эффект, в какой-то мере обнадежив Иорвета. Однако он вовсе не собирался сбрасывать со счетов виновных ни ее, ни Стенниса.       — Экхм, — вдруг деликатно откашлялся кто-то.       Как оказалось, то был мужчина, одетый в очень дорогой на вид темно-бордовый костюм в тонкую полоску. Аэдирнский дворянин, предоставивший эльфам средство передвижения до Флотзама.       — Я, разумеется, очень извиняюсь, — начал он вкрадчиво, — и при этом полностью осознаю, что своей просьбой отнимаю ваше драгоценное время, но всё же, если мои лошади вам больше без надобности, то мне хотелось бы, кхм, получить их назад.       Эйльхарт, уже шагнувшая, было, за порог дома, резко повернулась к нему. Затем оглядела его слуг, которые стояли позади него и дожидались распоряжений. А он в свою очередь многозначительно поглядывал на своих скакунов, которые столпились неподалеку, заняв всю улицу, и всё это время меланхолично обнюхивали голый камень в надежде найти вкусные травинки. Эльфам пришлось оставить их прямо тут, где дорожка была еще более-менее ровная, чтобы не пришлось водить их по крутым ступенькам.       — Вот как? Уже? — откликнулась чародейка чуть отрывисто. — То есть, прямо сейчас и ни минутой позже, да? — мужчина чуть растеряно опустил глаза. — Хорошо. В таком случае я тоже кое-чего хочу: получить назад свои амулеты, например.       На этом она плавно взмахнула рукой, и все семь амулетов, украшавших лошадиные шеи, немедленно взвились в воздух и порхнули прямо к ней в ладони. После чего она ретировалась, захлопнув за собой дверь. Сами же лошади, до того стоявшие очень спокойно, вдруг принялись странно хрипеть и вскидывать головы, а затем и вовсе громко заржали, заметались на месте, не давая даже приблизиться к себе. Шкуры их потемнели от пота, а в уголках губ выступила желтоватая пена. Отчаянные попытки унять их приводили к обратному результату, и в считанные мгновения все семеро прекрасных, сильных животных попадали на землю, продолжая брыкаться и перебирать ногами, но вскоре затихли.       Все присутствующие, и Иорвет в первую очередь, ошеломленно смотрели на них, не зная, что предпринять, меж тем как на шум сбежались и некоторые другие горожане.       Первыми сориентировались слуги. Тщательно осмотрев лошадиные тела, они молча повернулись к своему хозяину и развели руками. Иорвет тоже взглянул на него, уже ожидая, что мужчина вот-вот разразится потоком бранных обвинений в адрес его самого и его отряда. Мол, это целиком и полностью их вина, они не уследили, и им теперь отвечать.       — Ничё не понимаю, — забубнил старший конюх, чуя накаляющуюся обстановку. — Я же тока проверял их, и всё с ними было ладно! Эт чё, ведьма сколдовала? Нарочно что ль?!       Но дворянин в ответ только с досадой покачал головой.       — Нет, я так не думаю, — возразил он слуге. — Госпожа Эйльхарт тут ни при чем. Видимо, амулеты подавляли их усталость, но не устраняли совсем. И вот, когда магия исчезла…       Иорвет хотел сказать то же самое, но, раз уж всё было сказано, счел нужным добавить только, что ему жаль. При этом он продолжал насторожено смотреть на аэдирнца, внутренне готовый ко всему. Ему действительно было жаль, пусть и самую малость, ведь тот предоставил лучших скакунов из всего выводка сразу же, как только возникла необходимость. Не поставил при этом никаких условий и не потребовал ничего взамен. В отличие от других.       — Да, мне тоже, — снова вздохнул мужчина. — Но это всего лишь лошади. Чего о них теперь горевать? Забудем. Зато у нас есть повод для радости, ведь наша защитница, Саския, спасена! Я доволен, что они послужили хорошую службу для общего дела, — он улыбнулся, потом посмотрел на командира эльфов и кивнул ему. — Да и твой отряд вернулся в целости и сохранности. Как говорится, чего же боле?       Иорвет так и стоял на месте, мучительно соображая как ответить на такое. Ему не верилось, что подобные слова можно сказать без сарказма. И что это не шутка. Он подумал даже, что человек этот явно не в себе. Сейчас и по жизни.       Как бы то ни было, тот никаких ответов от него не ждал и просто ушел, разошлись и зеваки, а его слуги, почесав в затылках, принялись решать, как и куда лучше перевезти лошадиные трупы, и что с ними вообще делать. Глядя на их возню и препирательства, Иорвет медленно опустился на каменную скамейку у стены и приготовился провести на ней ближайшие часы, пока колдунья творит свои заклятия.       Он надеялся, что еще долго его никто не побеспокоит, однако вскоре к нему подошел племянник городского старосты, Скаллен.       — Старик просил тебе передать, — несколько скованно заговорил с ним молодой краснолюд, — что парилка уже готова. Мол, чего тут сидеть? Да и все твои уже там.       — Maith, meas, — отозвался Иорвет, подняв на него взгляд. — Спасибо. Но я не уйду отсюда, пока не увижу Саскию.       — Тогда и я тоже, — тот, подумав, пристроился рядом. — Не возражаешь?       Капитан не возражал. Скаллен тоже хотел сообщить ему о госте и даже начал «Кстати…», но, взглянув на его жесткий профиль и вздувшиеся на скулах желваки, передумал.              Долго ждать им не пришлось. Прошло совсем немного времени, прежде чем дверь снова открылась, выпуская самодовольно ухмыляющуюся чародейку, и оба мужчины тут же встали со своих мест.       — Всё прошло успешно, — сказала она, едва взглянув них. — Можете передать остальным.       Лицо Скаллена, до того бывшее почти угрюмым, сразу просветлело, и он, заломив шляпу на затылок, отправился на поиски Бурдона-старшего. Иорвет же лишь спустя несколько секунд позволил себе глубоко вздохнуть и разжать кулаки, чувствуя при этом огромное облегчение: Саэсентессис, его надежда и надежда его сородичей, талантливая предводительница, да и просто исключительная женщина, снова была здорова и невредима. Он, хоть поначалу и не собирался, кивнул Филиппе с признательностью, почти что искренней, а затем попытался мимо нее заглянуть внутрь дома.       — Она еще неважно себя чувствует, — предупредила та, преграждая ему путь. — Сейчас не время занимать ее пустыми разговорами.       — Пустыми разговорами? — услышал он знакомый, хотя и далекий, всё еще слабый голос из глубины помещения. — Я хочу хотя бы поблагодарить его.       — Это необязательно, — отозвался он сам и, потеснив плечом чародейку, оперся о дверной косяк, решив не заходить внутрь: ему уже удалось разглядеть в полутьме кровать и сидящую на ней девушку, а большего ему было не нужно.       — Спасибо тебе, Иорвет, — с трудом проговорила она и посмотрела на него приветливо.       Он снова качнул головой, приглядываясь к ее лицу, уже не бледному, но и не такому здоровому, как он надеялся, и не знал, как воспринимать ее остаточную слабость: нормально ли это после отравления? Он склонялся к тому, что совершенно нормально. Но нормально ли для дракона? Тут он не был так уверен. К сожалению, не было никого, кто смог бы просветить его в этом вопросе. Филиппе — он чуть покосился на нее — он по-прежнему не доверял.       — Это совершенно нормально, — уже не скрывая ни своих способностей, ни наглости их применения, отозвалась сама чародейка.       Казалось, ее сейчас прорвет смехом, но она сдержалась. Не без удовольствия отметила про себя, как при этом возмущенно вскинулся эльф. Но тоже не стал обострять. Ему хотелось уже уйти, потому что дольше терпеть общество Эйльхарт он не мог. Напоследок он собрался сказать Саскии, что, по крайней мере, двое подозреваемых в отравлении уже сидят в темнице, а насчет третьего можно поговорить чуть позже, но, не успел он и слово произнести, как Филиппа вдруг вцепилась в его предплечье и прошипела:       — Послушай, у тебя есть совесть? Неужели нельзя оставить это на потом?       — Хорошо! — Иорвет вырвал руку из ее хватки.       В самом деле, этим могла заняться и сама будущая королева, и уж точно она рассудила бы куда разумнее и справедливее, чем он, который, будь его воля, испепелил бы на месте и саму Эйльхарт, и принца Стенниса, и всех их виночерпиев и прочих слуг, которые могли иметь отношение к этому преступлению. И в то же время он был уверен, что она не стала бы ничего предпринимать, предварительно не посоветовавшись с ним.       Он попрощался с Саскией коротким кивком и направился к себе. Пока она будет отдыхать и приходить в себя, у него появилось время заняться другими важными делами. В первую очередь, проверить, как там Томас, которого уже должен был осмотреть лекарь, а потом подыскать чистую одежду для похода в баню, ведь — он посмотрел на солнце и прикинул который сейчас час — ему нужно привести себя в подобающий вид перед встречей с Верноном. Сам того не заметив, он мечтательно улыбнулся своим мыслям. Дела делами, но он и в самом деле заслужил немного удовольствия чисто для себя.              Нет, фанфар в свою честь он точно не хотел бы, и даже опасался, что его кто-то может остановить и начать расспрашивать, что да как. А потому в очередной раз облегченно выдохнул, увидев, что оба Бурдона уже собрали вокруг себя толпу любопытствующих и со всеми подробностями рассказывают им о том, что-де Аэдирнская Дева жива и здорова, и вообще всё прекрасно, а дальше будет только лучше. Иорвету удалось проскочить мимо них незамеченным.       Более не ожидая от Вергена никакого подвоха, он быстрым шагом взбежал по лестнице у Махамских ворот, миновал дощатые халупы, уже вовсю будучи в мыслях о том, что там с его ребятами, и только из-за этого не сразу заметил одиноко притулившуюся фигуру неподалеку от двери в его дом. А, заметив и присмотревшись, едва не схватился за меч.       — Доброе утро! — невозмутимо поприветствовал его Геральт, поднимаясь на ноги.       — A, d'yaebl! — выругался Иорвет, остановившись напротив него. — Ты что тут делаешь, vatt’ghern? И как?..       У него сразу возникло столько предположений, что он тут же в них запутался, а самым вероятным и одновременно самым невероятным из них ему показалось то, в котором ведьмака в качестве связного прислал сам Роше, решив всё-таки посвятить его в их планы.       — Успокойся, Иорвет! Отпусти меч и включи мозги — я, как говорится, пришел с миром. И попал сюда через главные ворота. Только не спрашивай, как я преодолел призрачную мглу, — тут он заметно поежился.       — И не собираюсь. Ты же ведьмак, как-то да выкрутился. Но кто тебя впустил? Староста знает, что ты тут?       — Знаю, еще как знаю! — откликнулся Сесиль Бурдон, приближающийся к ним со стороны главной крепости. — И все уже знают. Геральт — свой человек. За него поручился сам Золтан!       — И этот тоже тут? Что это за перебежки такие из чужого лагеря? Тем более, в такой ситуации!       — Да что за ситуация-то? — ведьмак глядел то на одного, то на другого. — Может, кто-то уже объяснит?       Но его слова остались без внимания.       — На вашем месте я бы не доверял ни Золтану, ни его рекомендациям, — заявил Иорвет.       — Ну, Золтана я знаю подольше, чем тебя, и доверяю ему, как самому себе, — слегка осадил его Бурдон. — Мы уж как-нибудь разберемся, командир. А пока что вот, — он протянул эльфу увесистую бутылищу зеленого стекла, — это тебе и твоим ребятам за труды. Без вас мы бы не знали, что называется, куда и с какой стороны! Между прочим, — он щелкнул пальцем по бутылке и та мелодично зазвенела, — это выдержанное «Эст-Эст» из, как их там, солнечных виноградников…ээ, долин… Короче, ты понял. Я бы лучше попотчевал вас отличным самогоном, но вы же эльфы всё-таки. Угощения уже у вас на столе, и про баню ты тоже слышал. Засим позволь откланяться, — напоследок краснолюд кивнул и ведьмаку: — И ты бывай, Геральт!       Иорвет принял настойчиво подсовываемое ему вино из рук Бурдона и сдержанно поблагодарил старосту, хотя насчет незаменимости своих усилий мог бы поспорить: не будь его, Эйльхарт просто пришлось бы проявить чуть большую смекалку. В любом случае, гнев его слегка поугас, и он уже готов был выслушать ведьмака и его объяснения.       — С самого утра вокруг какой-то кипиш, — сказал ему тот. — Что произошло? И где вас так потрепало? — он красноречиво указал ладонью на попорченную амуницию Иорвета.       — Что произошло и где нас потрепало — не твоего ума дело. Говори, зачем ты здесь?       Глубоко вздохнув, Геральт принялся уже в который раз рассказывать обо всём и даже показывать. К примеру, продемонстрировал детмольдовский медальон, к которому эльф отнесся с равнодушием. Услышав же о копье, тот недобро сузил свой единственный глаз и поджал губы, а после слов о мече, принадлежавшем Саскии, и уточнения, что он понадобится только на время, и вовсе надолго замолчал, обдумывая что-то про себя.       У Геральта были догадки, о чем именно он думает, и первая состояла в том, что Иорвет сначала хочет выяснить, почему он отправился в Аэдирн с Роше, а не с ним. Тема эта была спорная и даже опасная, учитывая то, что старый эльф явно привык воспринимать всё слишком близко к сердцу. А потому ему очень не понравилось бы, услышь он действительно честный ответ. Тогда уж точно взбесился бы. Но, к удивлению Белого Волка, он заговорил совсем о другом:       — То есть, ты собираешься заняться проклятием сразу по возвращении?       — Ну, — протянул тот, почесав подбородок, — зависит от многих вещей. Но вообще, да, займусь им сегодня. А что?       Иорвет явно готов был уже сказать что-то, но всё медлил, будто никак не мог подобрать правильные слова. Геральт не считал, что знаком с ним достаточно, чтобы что-то утверждать, но, кажется, он впервые видел на его обычно непроницаемом лице что-то похожее на смятение.       — Ясно, — в конце концов, тот снова посмотрел ведьмаку в глаза, — тогда пошли.       Силясь понять, что это было, и почему Иорвет передумал говорить, Геральт последовал за ним в полутемную хату, из которой его вытурили недавно, когда принесли раненого, и отказались пускать обратно.       Внутри уже собралось порядком народу, но, разумеется, никто не торопился пировать. Во-первых, все дожидались атамана, а во-вторых, вряд ли кому-то вообще могли прийти на ум мысли о еде и питье в тот момент, когда возле очага метался и стонал от боли Томас. Его положили поближе к огню, чтобы согрелся, но он всё равно дрожал и громко стучал зубами. Остальные эльфы обступили его, не зная, чем еще помочь, а низушек-врач сосредоточенно рылся в своей рабочей сумке среди склянок и порошков.       Иорвет тихо поставил бутылку на стол, подошел к лекарю и посмотрел на него вопросительно.       — Ну что я скажу, — начал было тот, но его прервал Геральт, который, не обращая внимания на чужие неприязненные взгляды, присел на корточки перед раненым.       — Альгуль… или гнилец, крупная особь, — забормотал он тихо, обращаясь скорее сам к себе. — Порезы не выглядят свежими, но так обработаны… хм, точное время не определишь. Заражение уже распространилось…       — Милостивый государь, — кашлянув, обратился к нему низушек. — Боюсь, тут уже всё. Вчера еще можно было вырезать часть гнойников, но теперь это приведет только к бесполезной кровопотере. Я предлагаю, — на этом он снова посмотрел на Иорвета, — облегчить его страдания слабой настойкой опия. Но прошу лишь заметить, что грядет осада, а запасы настойки крайне ограничены, и восполнить их пока не представляется возможным.       На этом он красноречиво замолчал.       — Сразу видно, настоящий врач, — буркнул Геральт, — ладно-ладно, не закипай! Сейчас я даже склонен согласиться с тобой.       Он перевел взгляд на снятые с Томаса грязные бинты, а затем снова на его раны. Они были сильно воспалены и сочились смердящим желтовато-зеленым гноем. Грудь парня быстро-быстро вздымалась, а губы побелели и высохли, но пить при этом он не просил. Вообще ничего не просил, и явно даже не соображал, где он и что с ним.       — Это всё человеческая кровь, — отозвался вдруг кто-то из эльфов. — Dh'oine ichaer.       Геральт повернулся к говорившему. Выражение лица у того было нечитаемым, а нижняя часть и вовсе была скрыта под маской, явно некогда снятой с трупа бойца Синих Полосок. В тоне его голоса слышалась едва заметная желчь, но и сожаление тоже. И было их ровно столько, чтобы лишь обозначить, но при этом не заявить в качестве веского повода для начала спора. Спокойно выдержав взгляд ведьмака, скоя’таэль продолжил вытирать свои мокрые сероватые волосы полотенцем.       — Никогда не замечал особой разницы между раненым эльфом и раненым человеком, — ответил ему Геральт. — Во многих случаях исход определяется вовсе не пресловутой кровью, а банальным желанием выжить. Только благодаря ему этот парень продержался так долго.       — Conas folie! — громко фыркнул эльф. — Посмотрел бы ты, ведьмак, на «этого парня» лет через сорок, и разница, которой ты не замечаешь, исколола бы тебе все глаза.       — Ты сказал «желание выжить»? — перебил его Иорвет, обращаясь к Геральту. — Значит, еще можно что-то сделать.       Прозвучало это не как вопрос, а как утверждение, и тот с большим трудом остановил себя, чтобы не прищелкнуть языком, а потом очень медленно покачал головой. Он сказал свою последнюю фразу только чтобы отметить мужество, с которым молодой эльф боролся за жизнь, и вовсе не рассчитывал на то, что за его слова зацепятся всерьез.       — Но у тебя же есть твои эликсиры, которые поднимают из трупа в богатыря за считанные минуты.       — Это ведьмачьи эликсиры, Иорвет. Конечно, я могу дать их ему, но… ничего не обещаю. Тут и помощь чародеев вряд ли спасет.       — Чародеев, ха! — капитан «белок» даже не пытался скрыть презрение в своем голосе. — Нет, Gwynbleidd, мы будем пробовать с твоим арсеналом средств. Хуже ему, — он кивком указал на больного, — уже точно не станет.       Геральт поспорил бы, однако атаман явно был настроен решительно. Тогда ведьмак обвел взглядом остальных присутствующих, но лишь убедился в том, что ожидать от них какого-то определенного мнения на сей счет бесполезно. Невольно он отметил, насколько различается атмосфера в отряде «белок» Иорвета и в отряде Роше. Последний, как правило, в важных вопросах хоть изредка, но советовался со своими и вообще многое им позволял. Первый же и думать не думал кого-то о чем-то спрашивать, а им не приходило в голову всерьез ему перечить. Во всяком случае, не при посторонних.       — Так и быть, — вздохнул он, — сделаем, как ты говоришь.       — О, боги милостивые! — воскликнул вдруг низушек, напомнив о себе. — Раз моё мнение больше никого не интересует, то вперед — творите что хотите. Вот только к результату я даже на шаг не подойду!       После чего он в дурном расположении духа покинул эльфскую казарму. Геральт же принялся осторожно подбирать нужные снадобья. «Для начала можно попробовать хотя бы интоксикацию снять», подумал он и взял «Иволгу», затем хорошенько разбавил ее водой и дополнил противовоспалительной смесью. Добавил к ним «Белую чайку», тоже разведенную, а потом с сомнением посмотрел в сторону склянки с «Ласточкой». К сожалению, его единственный опыт с Болтоном, рыцарем с переправы, мало чем мог помочь на этот раз, и правильную пропорцию приходилось рассчитывать на глазок.              На словах всё как всегда было просто, а вот на деле пришлось изрядно повозиться. Действие некоторых зелий, как он и опасался, на человека, то есть эльфа, вышло несколько иным, чем на охотника-мутанта. Во всяком случае, глотнув «Белой чайки» Томас и не подумал успокаиваться, а только еще больше разбушевался, создав кучу проблем своим товарищам. Кажется, ему привиделось, что он до сих пор дерется с монстром, да еще и побеждает.       Но, в конечном счете, его удалось угомонить, и он заснул, глубоко дыша и ни на что больше не реагируя.       — Так, вроде всё отлично, — констатировал Геральт, глядя на его безмятежное лицо. — Чуть позже нужно будет снова промыть ему раны. Менять повязки и накладывать мазь придется каждые пару часов, потому что гной пока никуда не денется. А вот ты, атаман, — он повернулся к Иорвету, — прямо сейчас идешь на поклон к Филиппе. Или к любой другой чародейке. Я слышал, у вас тут их три. На этом этапе, думаю, магия должна справиться.       — Нет, к любой чародейке идешь как раз ты, — возразил ему эльф. — И, учитывая, что ни Филиппа, ни ее подстилка Цинтия тебя не примут, у тебя остается только один вариант: Фелиция Кори.       Геральт непонимающе моргнул.       — А почему ты сам не хочешь сходить к ней?       — Дело не во мне, Gwynbleidd. Дело в тебе. Я наслышан о том, как падки на тебя женщины определенной профессии, — тут Иорвет даже выдавил из себя улыбку. — С тобой она договорится куда охотнее. Спасибо за помощь, но сделай сначала это. А потом уже, — он сделал акцент на слове «потом», — я подумаю над тем, чтобы отдать тебе копье. И посодействовать насчет меча Саскии.       — Погоди, ты «подумаешь»? — с сарказмом переспросил его Геральт, складывая руки на груди. — То есть, опять торгуешься. Но разве вам, тебе и твоей Деве, не нужно освободиться от призрачной мглы?       — Нужно. Но не прямо сейчас. Исчезни она — и сюда хлынет орда каэдвенцев. Так что в моих интересах и интересах всего Вергена насколько можно отсрочить это явление. Не сочти меня трусом, но любая война — это жертвы. Тебе ли не знать? И согласись, лучше если этих жертв будет меньше.       Иорвет не собирался говорить этого. Не тому, кто уже однажды сделал выбор не в его пользу, и сейчас опять должен был отправиться на ту сторону, неизвестно что там планируя говорить и делать. Он не мог сказать Белому Волку, что ни один из заявленных отрядов стрелков пока не прибыл, что город не совсем готов к обороне, что аэдирнский принц сидит в темнице по подозрению в отравлении, а несколько дней назад в Вергене едва не началась гражданская война; и что сама Саския выжила лишь чудом и вряд ли войдет в полную силу за то время, которое потребуется Хенсельту для построения к атаке. Конечно же, сам он хоть сейчас мог броситься на стену с луком наперевес и умереть в неравной борьбе, но ни для своих сородичей, ни для вергенцев такого исхода не желал. Так что ему пришлось расписаться в собственной трусости. И надеяться только на понимание того, кто хотя бы на словах всегда ратовал за мир во всем мире.       Ведьмак отвел взгляд.       — Иорвет, — сказал он, наконец. — Признаться, ты меня сейчас удивил. В хорошем смысле. Знаешь, когда я увидел, как ты крошишь гарнизон Лоредо в капусту, пытаясь отбить прогнившую барку-тюрьму, я подумал — вот же отчаянный псих! И что, в таком случае, он может натворить в Аэдирне? А оказывается, ты вполне способен мыслить здраво.       — Как видишь, — тот пожал плечами.       — И всё это хорошо, но, боюсь, ты не слишком наблюдателен. Или давно не был в ущельях. Мгла распространяется. Каждый день на шаг или два. И если ее не убрать, вам очень скоро придется оставить свой прекрасный городок, так как она поглотит его целиком, а в ваших уютных домиках поселятся призраки.       Он сделал паузу, а затем продолжил:       — Но хочу тебя обнадежить. Для начала мне нужно разобраться с проклятием, наложенным на самого короля. Я пока не знаю, сколько времени на это уйдет. Час, два, три… Возможно, больше. И потом только можно будет приступить непосредственно к призрачной мгле. Вряд ли сегодня до нее дойдет очередь.       — То есть, у нас есть день или два? Проклятие настолько сложное?       — И сложное. И сильное. Разве Филиппа тебе об этом не рассказывала?       — Она вообще мало что рассказывает. В большинстве случаев молчаливая баба — настоящий подарок, но не сейчас.       Геральт невольно ощутил какой-то дискомфорт. «Откуда у него этот грубый лексикон в отношении женщины?». Но заострять на этом внимание не стал.       Сам же Иорвет подумал о том, что у него есть всего от силы сутки на встречу с Роше, до следующего полдуня, если тот согласится переночевать. Скорее всего, это будет последняя встреча до начала осады, и хорошо бы человеку решиться, наконец, на убийство Хенсельта и его колдуна. Потому что кроме этого им уже ничего не остается.       Помедлив, он всё-таки согласился с ведьмаком.       — Хорошо. Тогда сейчас я иду к этой, хм, Фелиции, — подытожил тот. — А ты готовишь для меня копье и меч.       — Всё правильно.       — И еще кое-что. Не знаю, есть ли смысл спрашивать у тебя об этом, но… не встречал ли ты в окрестностях рыжеволосую чародейку? Она должна была попасть сюда вместе с Лето.       — Трисс Меригольд?       — Да, именно! — в груди у Геральта теплым огоньком вспыхнула надежда. — А я польщен, что ты помнишь ее полное имя.       — Почему бы мне его не помнить? Всего лишь «Трисс». Всего лишь «Меригольд». Два слова. Но нет, Белый Волк, wae, лично я ее тут не встречал и даже не слышал о ней ничего, — он не соврал, даже учитывая, что о пропавшей чародейке рассказал ему сам Роше. — Хотя могу дать совет: попробуй поспрашивать моих солдат, — тут Геральт заметил, что уже спросил буквально у каждого живого существа, доступного для разговора в Вергене. — Тогда последняя наводка: обратись к той же Фелиции. Она тоже ученица Филиппы и должна что-то знать. Или хотя бы почувствовать присутствие еще одного мага в округе.              Еще раз поблагодарив эльфа, Геральт отправился на поиски той новой для него чародейки, Фелиции Кори, между тем делая некие выводы из общения со скоя’таэлями. И выводы были таковы, что он не зря предпочел в качестве компаньона Роше, а не Иорвета. По правде говоря, эти двое друг друга стоили, и с каждым из них было сложно по-своему. Но всё же темерец хотя бы пытался проявить какое-никакое дружелюбие, вместо того чтобы сочиться ядом через слово, да и в целом был проще и доступнее. Не говоря уж о его ребятах.       Иорвет между тем принялся наскоро собираться. Достал сменную одежду: безрукавый гамбезон, оставшийся еще со времен «Врихедд», чистую рубаху, чистые шоссы и белье, и белый бинт вместо красного платка. Всё остальное должно было отправиться в стирку. Эльфы, ездившие с ним во Флотзам, уже лежали вповалку. Марта, Тернан и Шефре, Силиэн — все сопели только в путь. Томас тоже, и возле него вызвалась первой дежурить Эмма. Элеас же опять куда-то исчез.       — Маддок, — окликнул одного из бодрствующих «белок» Иорвет. — Смотри сюда. Когда седой вернется, отдашь ему это копье. И передай насчет меча кому-нибудь из Бурдонов. Пусть договариваются. Хотя я очень сомневаюсь, что Саския так легко расстанется с ним.       Нападение было отсрочено, и даже на большее время, чем ему хотелось ранее, а потому по пути в парилку он уже не мог не предаться мыслям о том, как вот-вот снова увидит Вернона. «Для начала возьму его прямо у порога. В одежде. Некогда будет возиться со всеми его кольчугами и прочим шмотьем. А потом… потом разожжем очаг, и устроимся возле него. Плевать, что дым будет виден…».       

***

      Остаток ночи Роше проспал, как убитый, а утром был счастлив обнаружить, что никаких дурных снов ему больше не снилось. Ведьмаки-душегубы так и не появились. По крайней мере, никакого странного переполоха в каэдвенском лагере слышно не было. Однако не появился и Геральт, и факт этот тут же омрачил поправившееся было настроение капитана. Потому, что если он не вернется еще долго, то поход к Иорвету придется отложить на более позднее время. Ну, или отправиться к нему с огромным риском опоздать до начала важных событий.       И тогда всё опять полетит коту под хвост: беловолосый ведьмак проведет свои обряды, мгла исчезнет, а Хенсельт переправит своё войско через Понтар. И тогда у него, Роше, не останется времени даже дойти до места их встречи, не то что обсудить с эльфом одну замечательную идею, которая возникла у него вчера ночью, когда он курил, глядя на белую комету, и разговаривал с Шериданом.       Опять ему оставалось только ждать в действующем на нервы неведении. И на разные лады прокручивать в голове бесполезные «если» и «а вдруг», извлекая из этих мыслей одно только удручающее осознание собственного бессилия что-либо изменить.              Однако несколько часов спустя ситуация наконец сдвинулась с мертвой точки: Тринадцатый, в чьи обязанности в этот день входило наблюдение за призрачной мглой в компании еще двоих солдат, чуть ли не бегом ворвался в его шатер и доложил о том, что зеленый туман впервые за всё время ведет себя очень странно — клубится и словно вспыхивает. Роше вместе с ним поспешил к ущелью.       Туман и правда будто танцевал, далеко запуская свои «щупальца» и не то пытаясь затянуть что-нибудь внутрь себя, не то, наоборот, исторгнуть. Яго и Овен стояли чуть поодаль, на безопасном расстоянии, а вот Вернон рискнул подойти ближе и присмотреться. Он поискал глазами алую ленточку, которую несколько дней назад привязали к выступу скалы, отметив безопасные границы тумана. Теперь она была едва-едва различима в мутном мареве.       — Шесть шагов, как есть, — сказал ему Тринадцатый, тоже приглядываясь.       — Всё-таки расползается, — с неохотой вынужден был признать Роше. — Но времени у нас еще полно.       Тринадцатый вопросительно глянул на него, но промолчал, хотя ему стало любопытно, что имеет в виду капитан.       Вернон при этом даже представить не мог, как далеко туман распространился в сторону Вергена. Вдруг он уже наполз на город, и теперь вергенцы вынуждены бороться с призраками, а Геральт борется вместе с ними? Действительно, расклад получался крайне невеселым.       Он сам не понимал, чего ждет, глядя в эту зеленоватую дымку, но на всякий случай достал двуручный меч и стоял с ним наизготовку до тех пор, пока не высмотрел во всполохах чью-то неясную фигуру. Роше поначалу решил, что ему просто привиделось, но потом и вовсе принял ее за женщину, за Трисс — формы фигуры были довольно изящные, а движения плавные. При этом всё равно выдающие заметную изнуренность своей хозяйки. Ее явно пошатывало.       Вернон опустил меч за секунду до того, как женщина буквально вывалилась из призрачного тумана, и оказалось, что на Трисс она даже близко не походит. Роше вообще не знал, кто это, но рассудил, что пугать ее оружием так сразу не стоит.       И очень зря. Ей хватило всего одного взгляда на него и другого — на его солдат — чтобы распознать в них темерцев. Она резко откинула с головы капюшон и, воздев руку, произнесла короткое заклинание. Вернон не успел даже рта раскрыть, как ударившая в него волна откинула его в сторону и повалила на землю. А еще спустя секунду он понял, что парализован, и единственное, что может делать, это шевелить глазами. Судя по внезапному затишью, его ребята были в том же состоянии.       Однако он всё еще мог видеть, как женщина снова натянула капюшон и перехватила в руках что-то вроде небольшой статуэтки, смутно знакомой на вид. А чуть позже услышал бряцание доспехов и голоса людей, разговаривавших на характерном наречии. Нильфгаардцы. Один из них подошел к самому Роше и, посмеиваясь, посмотрел на него сверху вниз, но, вопреки опасениям последнего, ничего не сделал. Убедился только, что они лежат смирно. Чародейка что-то скомандовала им, и все Черные — сколько их там ни было — ушли вместе с ней.       «Бляди!», с отчаянием подумал Роше, осознавая, что так и останется лежать тут, дожидаясь, пока заклятие не иссякнет.       Спустя не меньше десятка минут и очень много физических и моральных усилий, ему всё-таки удалось пошевелиться. Этому активно способствовал тот факт, что, судя по рычащим и клацающим звукам, к ним приближалась пара гнильцов. Он уже чувствовал мерзкую их удушливую вонь, и едва-едва успел добраться до своего меча и выставить блок.       К его огромному облегчению, гнильцы не успели даже раззадориться перед атакой, как мгла снова заволновалась, и из нее быстрым шагом выбрался уже такой знакомый и показавшийся почти родным Геральт. Он сходу долбанул по тварям Аардом, а потом, между делом достав меч, припек их Игни.       Кое-как пришедший в боеспособный вид капитан немедленно присоединился к нему, пусть его собственные удары приносили мало пользы, ведь его меч не был серебряным. Но, кажется, ведьмаку Роше только мешал. Как и его Синие Полоски.       — Отойдите назад, бошки сейчас взорвутся! — крикнул им тот, сам рывком перекатываясь от монстров на приличное расстояние.       Темерцы кинулись врассыпную. И потом уже с расстояния наблюдали за тем, как головы гнильцов превращаются в кровавую кашу.       — Вы что тут делали? — с недоумением спросил их Геральт, когда с монстрами было покончено.       — Долгая история, — отозвался Роше, стряхивая с себя кусочки трупоедской плоти всё еще подрагивающими от попавшего в него заклинания руками. — В двух словах, почувствовал, что с мглой что-то не то. И знаешь что? Буквально за минуту до тебя, — тут и дальше он слегка переиначил правду, — из нее вышла нильфовская чародейка. Солдаты из Черных отирались неподалеку. Видимо, караулили ее. Она торопилась, несла в руках какую-то статуэтку, и черт меня дери, если статуэтка эта не была похожа на Трисс! Нильфы повели себя агрессивно, но мы с ребятами наподдали им, да так, что всей братии пришлось сбежать. Девице тоже. Вот только гнильцы привязались…       — Нильфовская чародейка, — бормотал Геральт, слушая едва ли половину. — Должно быть, та самая Цинтия, о которой говорил Иорвет, — услышав имя эльфа, Роше невольно пропустил вдох: выходит, тот всё-таки успешно вернулся в город, — и у нее правда могла быть Трисс. Всё сходится. Куда они пошли?       — В сторону своего лагеря, куда же еще? Беги, пока не опоздал!       — А ты?       — Меня туда не пустят. Приказ Детмольда. Я буду у себя.       Геральт ничего больше не спросил и не стал задерживаться, а Вернон с Полосками только проводили взглядом его быстро удаляющийся силуэт и переглянулись между собой.       «Значит, статуэтка правда относилась к Меригольд?», не верил своим выводам Роше. «Но на кой хрен она нильфам?! Где тогда сама Трисс? И что они вообще делали в Вергене? Если допустить, что Эмгыр подписал-таки договор с Каэдвеном, и шпионил за аэдирнцами, то даже в этом случае, зачем им придворная колдунья из Темерии? Хотя, она была связана с Ложей…». Тут он глухо чертыхнулся. Признаться честно, с того момента, когда Фольтест оказался убит и вот до этой самой минуты все события, которые с ним, Роше, происходили, были сплошь похожи на какой-то фантастический сон.              Смирившись с тем, что ему опять приходится торчать без дела, он встал у костра перед своим шатром и принялся за яблоко, откусывая от него крупные куски. «Что если Геральт последует за ней? Уплывет вместе с Черными?». Тогда мгла так тут и останется, и ей займутся вергенские чародеи. В целом, неплохой вариант отсрочки событий. Разве что Хенсельт с Детмольдом сойдут с ума от злости. «Хотя нет. Они ни за что не позволят ведьмаку уплыть, не выполнив обязательства».       А Иорвет, стало быть, знал, что в Вергене есть нильфовские шпионы. «Нет, если бы он знал, то давно сказал бы». К разговору с эльфом добавился еще один пункт. Получался уже целый список, который необходимо будет обсудить сразу же и причем до того, как отправиться в постель.       — Что, Геральт вернулся? — спросила у него Бьянка.       — Угу.       — Мне еще надо его занимать?       — Пока нет. Но далеко не уходи.       Девушка послушно присела на бревно неподалеку. Про Трисс она даже не упомянула. Значит, уже узнала от ребят. Вернон потер шрам на подбородке и, сощурившись, посмотрел на небо: бледнеющий сквозь облака солнечный диск уже неумолимо подбирался к зениту.              В конце концов, дверка в воротах каэдвенского лагеря открылась, и оттуда показался Геральт. Шел он медленно и выглядел при этом едва ли не удрученным.       — Новостей несколько, — ответил он на немой вопрос Роше, когда добрел до его лагеря. — Первая: корабль нильфов уже отплыл. И то, что предположительно является фигуркой Трисс, уплыло вместе с ним. Вторая: я обратился к Хенсельту чтобы он посодействовал, но, — тут Геральт ругнулся в сторону, — он объявил, что нас никто и никуда отсюда не выпустит до тех пор, пока я не сниму с него проклятие. Третья: он готов разобраться с первой его частью прямо сейчас и уже готовится.       Выслушав его, Роше присвистнул.       — Да уж, программа занятная, ничего не скажешь. То есть, я тоже тут заперт, — всё случилось так, как он предполагал. — И что ты будешь делать?       — А что я могу? Для начала пойду вместе с монархом к месту казни, буду разбирать каракули Детмольда, а потом драться с призраками. Лишь бы надолго это не затянулось.       — Что делать мне?       Геральт посмотрел на него и пожал плечами.       — Да что угодно.       «Значит, опять бездействие». Неизвестно было, сколько еще должно пройти минут или часов, пока Его Величество подготовится для похода к реке, соберет всю свою свиту и что там еще ему нужно. А потому сейчас уместно было попросить продолжения рассказа о Вергене.       На вопрос о том, почему он, Геральт, так долго пробыл там, тот ответил очень странными фразами: что-то его задержало, но что именно, так и осталось неясным, а потом он вместе с Иорветом лечил раненного эльфа и искал свою подругу. Роше не знал даже как всё это интерпретировать. Наверное, так, как было в записке. Не станет же командир «белок» прямо признаваться в том, например, что еще не собрал «сотню лучших лучников на всем Севере», или сообщать о наличии каких-то других серьезных проблем.       — Я вот думаю, зря ты всегда так плохо отзываешься об остроухом, — между делом заметил ведьмак. — Отчасти могу понять тебя: старая вражда, его разбой и всё в таком духе, но ведь в целом он неплохой мужик.       — С чего ты так решил? — насторожился капитан. — Он угостил тебя лембасом?       — Да нет. Я не об этом. И что вообще такое этот «лембас»? Хотя неважно, забыли, — он нахмурился и чуть прикусил губу, гипнотизируя лагерную дверцу взглядом. — Иорвет явно куда-то уходил ночью. И еще шестеро из его отряда. От всех воняло падалью. Как будто гулями или гнильцами, очень характерный запашок. И знаешь, я там все доступные места облазил в округе, но не обнаружил ни одного следа этих монстров. Гарпии есть, накеры есть. И тролль. Вроде кто-то главоглазов упомянул. А в одном месте даже попахивало суккубом, но я не уверен.       Вернон молчал, слушая его. Сейчас у него была замечательная возможность, что называется, воочию увидеть, как работает соображалка Геральта. И хоть в целом это было интересно, но не тогда, когда напрямую касалось самого Роше, и который испытывал при этом, можно сказать, непередаваемые ощущения.       — Так вот что я думаю, — продолжил ведьмак. — Они, эльфы, каким-то образом выбрались из города, минуя мглу. И, видимо, вообще могут выбираться регулярно. Где-то еще есть вход, потому что в тех местах, где я был, или слишком отвесные скалы, или другие преграды. Вопрос в том, зачем им понадобилось уйти?       На этот раз хорошо отдохнувший Роше даже не вздрогнул. Так и стоял с каменным лицом, благо, Геральт на него даже не смотрел.       — Я слышал, там у них катакомбы есть, — наконец, сказал он. — Старые шахты, и вроде как даже склеп. Может быть, ушастых между делом припахали их зачищать?       Ведьмак повернулся к нему, чуть округлив глаза.       — А ведь верно! Золтан же упоминал об этом. Вот же ж... — он издал короткий смешок. — Только он говорил, что часть из этих сооружений обрушена, а часть непроходима. Судя по всему, из-за монстров. Нда, что-то с памятью у меня стало, совсем дырявая.       — Ну, амнезия так и работает, говорят. Выходит, тебя пустили только за первые ворота?       — Да. Но будь покоен: пусти они меня дальше, я бы внимательно изучил в городе каждый камень. Вергенцы это прекрасно понимают, и их нельзя винить в излишней предосторожности.       «Излишней, блядь, предосторожности», подумал Роше. «Как же, ага! Если и есть что излишнее в данной ситуации, так это твое треклятое любопытство. Чуть не спалил нам всю хату!»              — Не понимаю, какого черта он всё не выходит? — проворчал Вернон, уже уставший маячить перед костром из стороны в сторону.       — Хмм, может, Детмольд марафет наводит? — отозвался Геральт, продолжая смотреть в огонь немигающим взглядом.       Роше вдруг остановился.       — Идут.       В самом деле, из-за дверцы показалась грузная фигура монарха в его обычном украшенном платье. Как ни странно, он не взял с собой ни свиты, ни колдуна. Только двух солдат в подмогу Геральту. Роше очевидно было, как хочется последнему упрекнуть Хенсельта в опоздании, и как он изо всех сил заставляет себя молчать.       — Ну, отдохнул, ведьмак? — окликнул того король. — Я специально дал тебе время, чтобы ты набрался сил перед сеансом.       — Да, очень благодарен, государь, — процедил Геральт настолько сквозь зубы, что, казалось, те вот-вот треснут.       Хенсельт басовито рассмеялся и, объявив, что, мол, нечего терять время, решительно направился в сторону места казни Глевиссиг.              На этот раз Вернон смотрел на солнце почти непрерывно. Хорошо только, что тучи не давали ему ослепнуть от его света. С эльфом договор был на полдень, как всегда. А теперь доходило три. «Как в воду глядел, да, одноглазый?», вспомнил он о записке. И не было никакой возможности уйти: прежде чем плыть к Иорвету, необходимо было узнать, чем закончится обряд, и что Хенсельт собирается делать дальше.       К счастью, долго оставаться в неведении ему не пришлось — не прошло и часа, как из ущелья нетвердым шагом выбрался побледневший, но явно довольный король и его такие же бледные телохранители, а за ними Геральт, весь встрепанный, вымотанный и злой. Он еще о чем-то поговорил с Хенсельтом у реки, а потом каждый направился в свою сторону: последний в каэдвенский лагерь, а первый, секунду помедлив, почему-то не к шатрам Синих Полосок, как по логике должно было быть, а в бордель.       Роше, буравивший его взглядом со своего места всё время, пока продолжался их разговор, сердито чертыхнулся и последовал за ним.       — Геральт, — окликнул он ведьмака, устроившегося на бревне возле костра. — Ты чего не зашел ко мне? Что там с проклятием?       Волк посмотрел на него как-то странно, а потом похлопал по месту рядом с собой и сказал «Садись». Следом он выудил откуда-то бутылку самогона и вскрыл ее, разлил по кружкам. Вручил одну из них Роше, даже не спрашивая, будет ли тот угощаться или нет. Намечалось что-то не слишком воодушевляющее для последнего — он вообще-то торопился.       — Ну, чего молчишь? — капитан постарался добавить в голос больше искреннего участия, чем раздражения.       — Всё по порядку, Вернон, — отозвался Геральт. — Сначала выпьем.       Как раз именно в этот момент капитану пить совершенно не хотелось. Вернее, можно было, но не здесь и не с этим человеком. Однако чуя неладное, всё же чокнулся с ним кружками и сделал один глоток.       — Представь себе, — спустя некоторое время начал ведьмак, сосредоточенно наливая себе по второму кругу, — эльфу за тех гнильцов поставили не абы какое пойло, а «выдержанный, мать его, «Эст-Эст»! Что бы то ни значило, всё равно вино я редко пью… А что мне? Кукиш с маслом и медальон, который для самого ритуала и нужен.       — Так ты расстроился из-за скудной награды? — усмехнулся Роше. — Это не проблема. Могу предложить в качестве утешения сытные блюда с темерского стола. Вернее, вертела.       — Да при чем тут это?       — Тогда что?       — А то, что мы тут застряли, — он помолчал, а потом продолжил. — Видишь ли, Его Королевское Величество по случаю своего исцеления задумал завтра вечером устроить большой турнир, — в голосе ведьмака появилась едкость. — Ну и пирушку заодно. Кстати, надо Лютику сказать! Ты его не видел?       — Погоди, твой Лютик никуда не денется! Сначала обсудим всё до конца, — Роше всё же сел рядом с ним. — Итак, состоится турнир, говоришь? Что же, от Хенсельта можно было ожидать чего-то подобного. Но почему завтра, а не сегодня? И что будет с туманом?       — Мм, я не очень понял, но для турнира, похоже, еще ничего не готово — никто ж не знал итог обряда, — ну и вроде как должны прибыть высокие гости из Ард Каррайга. Может даже сама супруга нашего венценосного счастливца, если успеет. Но это неофициально. А официально будет большая пьянка с драками рыцарей в перьях. Ну, тебе известно, на что это похоже, — Геральт выдавил ухмылку. — Он хочет поднять дух армии перед столь значимым сражением. И потом только, на следующий день я буду допущен до снятия призрачной мглы, после чего смогу свободно отправиться на все четыре стороны.       Вернон задумчиво поскреб затылок под шапероном. Ему никогда не нравился Хенсельт, ни как правитель, ни как человек, и уж каким бы он сам, капитан специального отряда, ни был патриотом, родись он и живи в Каэдвене, ему даже в голову не пришло бы служить под началом такой личности.       — Значит, нильфы и Трисс… — заговорил он медленно, а Геральт докончил за него:       — Именно. Нильфы, Трисс и я — все мы можем дружно пойти в гузно. Ну и ты заодно. Вот так вот, Вернон.       В целом, вести эти вызвали у того смешанные чувства. Судьба чародейки и ее связь с Черными его, конечно, тоже волновала, но не в пример меньше, чем война Каэдвена с Вергеном и висящая на волоске судьба Темерии. Он размышлял о своём.       — Так что вот, — невесело протянул Геральт, поглядев пузырь с самогоном на просвет, — раз я вынужден задержаться в Мархии и в качестве награды приглашен на столь важное мероприятие, то уж на нём-то обязательно возьму своё. И ни одна живая душа не посмеет упрекнуть меня в том, что я много жру, невежливо разговариваю и вообще веду себя нецивилизованно!       Роше не стал уточнять, кто, когда и почему обвинял ведьмака в невоздержанности у банкетного стола и недостатке манер. На его взгляд, с этим у охотника на монстров был полный порядок.       — Получается, всего пара дней, Геральт, — сказал он после паузы. — И даже если Черные далеко отплывут, в конце концов, направление мы знаем и сможем найти их в Лок Муинне. Но у меня последний вопрос, если не возражаешь, — тот не возражал, — если статуэтка Меригольд у них, то где она сама?       — Так ты еще не понял? — ведьмак высоко задрал брови. — Это и была она! Артефактная компрессия. А, значит, пока что с ней всё в относительном порядке. Пока что. То есть, — он вдруг снова помрачнел, — по крайней мере, она всё ещё жива.       Капитан Синих Полосок плохо разбирался в магии и нюансах ее применения, но не мог не заметить, как сильно переживает Геральт. Вопреки расхожему мнению лицо у того было вполне себе эмоциональным, и Вернон видел на нем явную растерянность и нервное возбуждение, а потому хотел как-то ободрить ведьмака, чтобы тот не наломал дров с психу, и напомнить, что Меригольд сильная женщина и способная магичка, что она выберется и сможет за себя постоять. Однако все недавние события, начиная с самого прибытия в факторию, указывали на то, что подобные ободрения — не более чем неуместный и чрезмерный оптимизм.       — Всего пара дней, Геральт, — повторил он. — Сегодня, завтра и еще кусок послезавтра. А потом мы отчалим.       Тот долго молчал, глядя куда-то в сторону, а потом снова повернулся к Роше и заявил:       — Сегодня я собираюсь напиться вдрызг. Составишь мне компанию?       Вернон редко когда бывал вынужден отказаться от предложенной ему попойки, и еще реже он отказывался от подобного безо всякого сожаления. Но вот сейчас как раз был такой случай. Ему нужно было идти, и теперь он вполне мог сделать это со спокойной душой: реданцы не собирались объявляться, а потому и активности от ведьмаков можно было не ожидать, ритуал и тот был перенесен. Более удобный и спокойный остаток дня сложно было даже представить.       Тем не менее Роше намеревался высидеть с Геральтом еще минут десять, пока тот не осоловеет настолько, что переключится с него на девиц, однако об этом пришлось забыть: со стороны каэдвенского лагеря вдруг послышались голоса и смех, и к шлюшьим палаткам вальяжно приблизилась группа солдат во главе с Лютиком. С ними, конечно, были и женщины, которых явно по случаю прекрасного настроения Хенсельта, а, значит, и Детмольда, пустили-таки за лагерные ворота. Прибытие этой шумной толпы мгновенно и неумолимо преобразило обычные посиделки у костра чуть ли не в начало праздничной гулянки.       — Люютик! — уже нетрезво воскликнул Геральт, приветствуя друга, и раскинул руки.       — Гееральт! — тот раскинул руки точно так же, и на секунду могло показаться, что приятели обнимутся, но этого не произошло. — Сколько лет, сколько зим, дружище? Ты где пропадал?       — Где-где? В мантикорской, хм… ну, ты понял. В общем, давай, присоединяйся к нам! Будешь самогон?       — Я буду всё, что ты мне предложишь!       Вернон собрался использовать этот благоприятный момент, чтобы незаметно покинуть их общество и вернуться к себе, однако друзья как ни в чем не бывало уселись по обе стороны от него, заключив в своеобразные клещи, а Лютик и вовсе нахально пихнул его лютней.       — Давно не виделись, товарищ капитан! — бард выпрямился и отсалютовал Роше, поймав его откровенно неприязненный взгляд, а затем бесцеремонно посмотрел ему в кружку. — Ого, и к чему, интересно, такая скромность, мм? Я ведь еще с Флотзама помню, как легко в тебя влазит бутылка темерской ржаной, — на этих словах он хитровато подмигнул, после чего перегнулся через него к Геральту: — Ну, по какому случаю пьём-то? Объяснишь сейчас или потом?       — Потом, — отмахнулся тот, щедро разливая мутный напиток всем желающим. — Жаль только, с нами нет Золтана.       — О, и не говори! — поддакнул Лютик, притягивая к себе на колени хихикающую девицу.       Устраиваясь, она случайно, а, может, и намеренно коснулась Роше, но тот едва ли обратил на это внимание, занятый попытками сообразить, как выбраться отсюда. Несмотря ни на что, Геральт и его друг были неплохими людьми, и обижать их грубостью без очевидных на то причин не стоило. К счастью, за нужными словами не пришлось далеко ходить:       — Мужики, — громко начал он, обращаясь ко всем сразу, и к гогочущим каэдвенцам в том числе, — а чего это нас так мало, а?       Все умолкли и заозирались, оглядывая друг друга с некоторым недоумением. Даже девушки. Меж тем рука ведьмака, описав большой круг, с размаху опустилась на плечо Вернона.       — Что ты имеешь в виду, мой полосатый друг? — он обдал лицо темерца перегаром.       — Ну, сам посмотри, — охотно пояснил тот, — разве впятером празднуют освобождения короля от проклятия?       — А вот оно что! — Лютик хлопнул себя по лбу. — И как я сразу не догадался?!       Кто-то из солдат Хенсельта между тем забубнил строго:       — Праздновать завтра велели. Сегодня нельзя. Вот только меня и Марека отпустили.       — Хмм, но нас и правда че-то маловато будет, — нахмурился Марек. — Девок-то вон сколько… И медсестричка тоже тут, — он ощерился, увидев Ливу. — Что же тогда делать?       — Позвать моих ребят, конечно же, — развел руками Роше. — Пусть тоже отдохнут и расслабятся.       Ведьмак и бард тут же согласно загудели, а к ним присоединились и оба каэдвенца, и все девицы.       — Вот это я понимаю, настоящий капитан! — Геральт, уже основательно заплетая языком, панибратски хлопнул Роше по спине. — Не то, что у Иорвета: все сидят по норам, как протухшие, и носы повесили. Притом слова им не скажи — руку отгрызут!       — Забота о подчиненных превыше всего, — невпопад заметил Лютик и воздел палец вверх.       — Вот и я о том же, — Вернон всучил ему свою кружку и встал с бревна. — Сидите ровно, я сейчас вернусь.       — Минуточку! — остановил его тот, затем повернулся к остальным. — Я предлагаю, чтобы лучший капитан первым выбрал себе даму, — присутствующие и тут выразили полное согласие. — И я готов даже уступить, но только на время, свою сегодняшнюю музу. Да, ненаглядная?       «Муза» чуть искоса уставилась на Роше, приняв при этом на чужих коленях самую соблазнительную позу, на которую сейчас была способна, учитывая градус опьянения. Он же нашел в себе силы только криво ухмыльнуться ей в ответ. В поле зрения настойчиво лез ее обширный бюст, но внимание привлекал почему-то не он, а ее бледные голые ноги, там и сям отмеченные синячками от невоздержанных солдатских ласк.       — Да, неплохо, — буркнул он в итоге. — Красотка.       — Зови всех ребят, прямо всех! — напомнил ему кто-то.       — Всех не могу. Кто-то должен сторожить лагерь.       — Тогда хотя бы Бьянку, — и вслед за этим грянул взрыв хохота, а сам Вернон так и не понял, что такого смешного было в этой фразе.       Впрочем, он уже не слушал, спешно шагая к своему шатру. Разве что один раз оглянулся и обнаружил, что Геральт, уже очевидно окосевший, стоит на земле чуть ли не на четвереньках и под одобрительные возгласы остальных пытается подманить бордельного кота угощением. Сам же кот лишь алчно смотрел на протягиваемый ему кусочек мяса и грозно шипел, но подходить к «благодетелю» не торопился.              Шеридан, с самого утра исправно выполняющий свои новые обязанности заместителя, встретил Роше у главной палатки и выслушал указания, кому из бойцов можно присоединиться к гуляющим, а кому придется остаться в лагере. Эта новость вызвала негодование Тринадцатого, Силаса и Фенна, которые были с ним на допросе и которые больше всех ожидали послабления. Тем не менее им было велено если и пить, то только в пределах лагеря Синих Полосок.       Капитан подумал и о Бьянке, но она, даже не взглянув на него, окольным путем направилась в сторону веселой компании, и ему ничего не оставалось, кроме как с досадой посмотреть ей вслед. Ее поведение в последнее время отличалось особенным своенравием, совершенно неприемлемым для бойца, и с ней был необходим отдельный разговор, на который пока, к сожалению, не было времени.       — Я пригляжу за ней, — пообещал Шеридан, каким-то образом угадав мысли Роше.       Конечно же, мысли эти состояли не в том, что девушка якобы может ввязаться в драку или переборщить с выпивкой — насчет этого уж точно можно было не беспокоиться, — а в том, что ее очевидная увлеченность седым ведьмаком уже начала вызывать опасения. К тому же она наверняка расстроилась из-за переназначения старшего. Но решения своего Вернон менять не собирался.       — В общем, расклад такой, — он повернулся к солдату. — Я вернусь вечером. Но если не получится, — ему пришел на ум тот длинный список вопросов, о которых предстояло поговорить с Иорветом, — то очень рано утром. И еще, — Роше вновь оглядел своих ребят, одни из которых к этому времени уже добрались до походного борделя, а другие, скуксившись, сидели вокруг костра тут рядом, — сегодня я поеду один. Дорога безопасная, как было уже неоднократно проверено.       Шеридан посмотрел на него пристально.       — Ясно, капитан, — сказал он, а потом добавил: — Может, мне вас отвезти?       — А потом что? — хохотнул тот. — Забрать утром?       — Могу и забрать. Не проблема.       — Проблема в том, боец, — Роше, вновь став серьезным, ткнул в него пальцем, — что на тебе весь лагерь. И единственное, чего я жду, так это отсутствия происшествий. Ты меня понял?       — Так точно!       На самом деле идея о том, чтобы его сначала отвезли до нужного места, а затем в условленное время забрали, была замечательной. Это было и практично, и удобно, вот только ему уж очень не хотелось, чтобы Шеридан — да и никто другой — видел, как он готовится и что берет с собой, и делали в своих головах лишние предположения. И хорошо, что большинство Полосок сейчас как раз были заняты чем угодно, только не наблюдением за своим командиром.       Оставшись в своем шатре один, Роше завернул в ткань большой окорок, а с ним два яблока и краюху хлеба. Потом повернулся к сундуку, где хранил алкоголь, и мысленно прикинул, сможет ли его выдержанный «Эрвелюс» конкурировать с выдержанным же «Эст-Эст» — на самом деле, в винах он разбирался так же неважно, как и Геральт, — но других вариантов у него просто не было. Пришлось брать то, что есть.       Напоследок он даже заглянул в зеркало и проверил, не слишком ли отвратительно выглядит после череды напряженных дней, но результат показался ему вполне удовлетворительным. «Действительно, будто на свидание собираюсь», подумал он с неудовольствием, при этом на всякий случай проверяя, нет ли пятен на воротнике рубахи и на койфе.       «Нет. Это деловая встреча», тут же поправил он себя, отряхивая с рукава неведомым образом пропущенную травинку и пыльный след. После чего уже ничто не мешало ему покинуть помещение и добраться до лодки.