Серый берег. Эксперимент 22

Номер этажа я не запомнила, как и номер кабинета. В этом не было особого смысла, ведь вентиляция виделась мне естественным и главное – безопасным способов передвижения. Темнота и теснота служили отличным укрытием, что при соблюдении должного уровня тишины позволяли ускользать от любых хищников незамеченным. Однако же при всё этом я, противореча всякому здравому смыслу, шла прямо за одним из них в кабинет. Овальной формы помещение, большую часть из которого занимала мини-лаборатория, а оставшееся место – огромный продолговатый рабочий стол. Как и в кабинете у двадцать шестой, повсюду стояли экзотические растения, скрашивающие вездесущую белую поверхность. Была даже пальма в углу, выглядящая гротескно учитывая время года. На овальном подоконнике округлого окна стояла клетка с парой неразлучников. Одна птица – с оперением зелёного и красноватого цвета, друга – с жёлтым и розовым оттенками. Они сидели на деревянной жёрдочке, плотно прильнув друг к другу во сне. Первым делом Аур спросил меня номера моих знакомых. Когда он закончил записывать их, то кивнул и куда-то поспешил. – Я сейчас принесу необходимые компоненты. А ты пока отдохни, расслабься. Можешь умыться в ванной или полежать на диване. Я скоро буду, хорошо? Я кивнула и он быстрым шагом покинул комнату. В отсутствии особых занятия я стала бродить по ней, заглядывая в ящики, комоды, под диван. Обыск стал такой рутиной, что я даже не сразу сообразила, чем именно занимаюсь. Плодов это впрочем никаких не принесло. Зато я точно могла заявить, что это одна из самых чистых комнат во всей Башне. Ни пылинки. Нигде. Осторожно, стараясь не потревожить пару неразлучников, я склонилась над клеткой. Они выглядели потрясающе мило. Маленькие пернатые буквально растаяли от чувства безопасности возле друг друга. – Давай их зажарим, – тут же предложил Ирвин. – Ты в последнее время одними крекерами питалась. Это плохо для твоего вида – вам нужно разнообразие микроэлементов для поддержания нормальной жизнедеятельности. – А что такое? Беспокоишься, что я могу помереть, не донеся тебя до нужного места? – Есть и такое, да. Но ты под моей защитой, да и скорость реакции у меня повыше твоей будет. Так что в случае чего вмешаюсь. – Остановишь пулю на лету? – я усмехнулась, представляя это. – Да, легко, – абсолютно серьёзным голосом ответил Ирвин. – Правда это будет стоить твоему телу по крайней мере года жизни. В одном этот учёный прав – чтобы моя помощь была эффективной, а наш симбиоз – удачным, тебе придётся немного похрустеть минералом. А иначе будут расходоваться буквально все ресурсы твоего организма. Но ты и так это уже на себе ощущала – таким количеством обмороков мало кто может похвастаться. – Вот только есть никакую гадость я не собираюсь. – Дело твоё. Но и я при угрозе твоей жизни без дела сидеть не буду, уж прости. У меня осталась только одна попытка вернуться к себе в мир. И до того, если погибнет твой мозг, то погибнет и моё семечко. Я немного поскребла лоб. Твёрдая маленькая штука под кожей отказалась вылезать. «Странно, что я никогда не пыталась отковырять её ножом». – Это в тебе инстинкт самосохранения говорил. Росток семечка переплёлся с твоим мозгом и, вырвав его, ты рискуешь провести себе внеплановую лоботомию. Аур вернулся довольно быстро. В одной руке он нёс колбы и пробирки с различными металлами и их порошками. В другой – прозрачное электронное устройство, похожее на микроволновку. Водрузив всё это дело на лабораторный стол он принялся что-то высчитывать и смешивать чистый красный "песок" с другими элементами. Смешение происходило как раз таки в "микроволновке". Практически полностью прозрачный ящик имел два отверстия по бокам, куда Аур ставил пробирки и запаянное стекло. Некоторые вещества, судя по их виду, имели способность переходить в газообразное состояние. Особенно меня напугало оранжевое запаянное стекло, содержащее в себе бром. Настолько, что я поспешила к выходу из помещения. – Не волнуйся, – Аур рассмеялся при виде моей реакции. – Немного науки, немного инопланетной энергии – и оно идеально растворится без следа. Никакого вреда. – Однако ты в перчатках, а на пазухе у тебя противогаз, – заметила я. – Ну, человеческий фактор никто не отменял. Да и если разобью – вряд ли успею ими воспользоваться. Прибор, загудев, резко потемнел. Судя по бегущим строкам на дисплее, процесс проходил нормально, но ручку двери я не отпускала до тех пор, пока Аур не закончил свои махинации. Он не обманул – прибор действительно каким-то образом растворил всё, даже пробирки, выдавая на выходе знакомые красные кристаллы. Их единственное отличие от первоначальной формы было в том, что они выглядели совсем капельку тусклее и темнее из-за примесей. Учёный рассыпал каждую приготовленную порцию по обычным зиплок пакетам. Даже подписал номер каждого. – Вот. Этого им должно хватить примерно на неделю. А то, что украли, пускай лучше вернут. Те образцы необходимо утилизировать, пока ещё кто-нибудь не решил их присвоить. – Отлично, – я протянула руку за порциями, но Аур мягко отвёл её в сторону тыльной стороной ладони. – А теперь, когда я доказал свою доброжелательность – мы можем поговорить? Я хотела отказать, схватить зип пакеты и уйти, но Ирвин на удивление решил вмешаться и появился прямо за спиной Аура. Скрестив обе пары рук и довольно громко стрекоча крыльями он произнёс: – А давай-ка поговорим. Не волнуйся, если начнёт пудрить мозги – я скажу где именно и как именно его осадить. «Чего это ты вдруг? Хочешь у него что-то спросить?» Ирвин кивнул. Видимо он ждал подходящего момента для своего вопроса, так что я решила подыграть и вступить в диалог со стоящим передо мной человеком. – Хорошо. О чём ты хочешь поговорить? – я отошла на несколько шагов, создавая естественную дистанцию. – О нас, о чём же ещё! – воскликнул Аур. – Мы не виделись так долго, а ты при этом ведёшь себя так, будто я тебя теперь совершенно не интересую! Ни объятий, ни поцелуев, ни улыбки. Первым же делом – заряд снотворного в лоб. Эффектный способ, но разве так встречают любимого? – Ты был им когда-то, но знаешь, когда тебе подсылают на подселение букашку с другой планеты – начинаешь пересматривать свои интересы. Не говоря уж о всех тех ужасах, что мне удалось повстречать на пути. – Так ты знаешь... – Аур недовольно цыкнул, но не оставил надежды. – Как ты не понимаешь – это на благо! – На благо кого? Тебя и твоих странных заумных научных работ? – На благо человечества! – он стал почти тараторить. – Ты же видела номер 71! У этого номера потрясающие способности – она сумела с помощью своих рисунков подтвердить нам, что практически в каждой из возможных параллельных вселенных наша планета будет захвачена с помощью штыря! Он выглядел так, будто был немного не в себе. Его взгляд блуждал, а руки теребили несчастные склянки. – Но самое важное – есть пара вариантов, где нам удалось избежать вторжения! Мы не знаем путь, но знаем, что он существует. И моя основная гипотеза состоит в том, что выживание будет достигнуто путём симбиоза! – Прости, что?.. – Смотри, эти существа отчаянно ищут новую планету, так как их старая постепенно остывает, верно? Мы помогаем им, производя красные кристаллы из "человеческой" энергии, если выражаться простым языком. Множество камней, внутри которых – крохотные кристаллы. И чем дольше человек "маринуется", тем больше выходит после его смерти кристалл. А этим существам их нужны тысячи в день! Он смотрел мне в глаза, пытаясь понять, улавливаю ли я его мысль. Я абсолютно ничего не улавливала, но кажется он этого не заметил. – Так что для них со временем будет естественен вывод, что проще нас захватить и выпотрошить каждого из нас до основания, чем получать крупицы. Но, когда придёт время, мы предложим им альтернативу! Симбиоз этих существ и людей. Если у нас получится создать новое существо, способное питаться и растительными, и животными, и минеральными веществами... – То мы получим таракана, – перебила я его. – Это всё потрясающе, но меня зачем было в это втягивать? – Ты бы погибла одна, – он подошёл ближе. – Я же тебя знаю. Ты бы сидела одна, накручивала себя, изводила, пока совсем не иссохла. У тебя нулевая способность к общению, ты слаба и физически, и ментально. Постоянно устаёшь даже от самой монотонной работы и отказываешься от любой умственной деятельности. Если бы я не попытался привести тебя ко мне – ты бы просто растворилась в городе. – Возможно. Но в таком случае – можно было просто не уходить. – Я… не мог, – Аур дёрнул плечом. – Сроки и без того поджимали. Ты не мой первый… тестовый объект. Мне нужно было предоставить хоть какие-то результаты, а аномалия отказывалась выполнять любые приказы. – Погоди, то есть ты работал на Башню извне? Такое вообще возможно? – Разумеется. Кто-то же должен заниматься полевыми работами. – Тогда почему мы жили так бедно? Здесь не то чтобы плохо платят. – Нужно было поддерживать легенду. А молодая пара, живущая вместе и изо всех сил старающаяся свести концы с концами, ни у кого не вызовет вопросов. Такое сплошь и рядом. – То есть ты встречался со мной… ради прикрытия? – Нет, конечно нет! Просто так уж получилось. – Очень удобно получилось, – я пришурила взгляд. – У тебя, я смотрю, всегда всё удобно получается. – Слушай, ты после всего произошедшего сама не своя, – он сделал ещё один шаг. – Ну же – это я. Тимур. Ты меня любишь! Знаешь какой мне нравится чай, какую я слушаю музыку, какого цвета предпочитаю зубные щётки. Да, может я что-то и недоговаривал. Но сейчас мы наконец-то можем быть вместе! Смотри, я даже подготовил бумаги о твоём переводе. Станешь моим ассистентом. Аур спешно открыл из ящиков, доставая листы. Их я уже успела рассмотреть до его прихода, так что просто скучающе отвела взгляд. Обычнейший для этих мест договор с кучей пометок о неразглашении. – Вот тут поправочка с ремарочкой, – ядовито заметил Ирвин. – Пусть про вторжение и прочее я не верю, ибо это просто смешно, но и возражать мне было лень. Однако вариант с ассистентом мы видели в одном из осколков, помнишь? У тебя там были чудесные клешни, но ты им не особо обрадовалась. Да и с памятью, как он сам там заявил, выявились большие проблемы. Так что нет, ассистентами не становимся. – Я подумаю, спасибо? Два голоса одновременно воскликнули, лишь чудом не спугнув неразлучников: – Подумаешь?! – возмутился Ирвин. – Подумаешь? – удивился Аур. – Милая, о чём тут даже думать? Оставайся со мной. Конечно, побочные эффекты у тебя проявились не самые приятные, но это от безалаберности номера 26. Принимай ты лекарства, то из бы вообще не было. Ты много у нас сотрудников с мутациями видела? – Ни одного. – Потому что они перешли в разряд «пациентов», – хмыкнул Ирвин. – Ты отвечаешь как-то странно. С некоторой… задержкой. У тебя всё хорошо? В бумагах номера 26 упоминалось, что ты время от времени можешь говорить сама с собой и имеешь галлюцинации. Это происходит и сейчас? – Нет, я просто раздумываю над своими ответами. И они не поменялись. Нет, я не хочу с тобой сотрудничать. Ты собрался штурмовать бедолаг, и без того загнанных дальше некуда. – Это для их же блага! Как же она тебе мозг промыла, – Аур шумно выдохнул. – Та аномалия, что у них за главного, может и показывает сейчас признаки разумности, но абсолютно точно скоро сойдёт с ума. Попавшийся ей подвид не является разумным, а значит при любом удобном случае – психической нестабильности или падении иммунитета захватит мозг. И тогда погибнут все. Я вспомнила тётушку Инну. В ней не осталось на вид ничего человеческого и всё же она вязала нам всем свитера и шапки. Много ли свитеров мне предоставила Башня? – Ни одного, – подытожил Ирвин. – Вот только если вы начнёте штурм, то её психика точно подвергнется стрессу, – возразила я. – Это риск не меньший, даже больший, ведь по сути вчерашнему подростку придётся придумывать способ организовать оборону людей, которых она уже считает своей семьёй. – И что же ты предлагаешь? Оставить всё на самотёк и позволить таким ценным образцам пропасть? По твоей прихоти мы потеряли из наблюдения номер 71 и оба номера 28. – Ты про Нике или Келя? – уточнила я. – Ах, и эта твоя привычка давать тестовым объектам номера, – Аур обречённо покачал головой. – Надеюсь, хотя бы я обошёлся без прозвища? – Ты – Аур. – Меня совут Тимур, Саш. Перестань. – Тимур ушёл давным давно. Сейчас передо мной стоит Аур, учёный Башни, решивший поиграть в селекцию и эволюцию одновременно. Аур тяжело вздохнул и помассировал веки. – Я догадывался, что разговор будет сложным. И даже не надеялся, что ты меня сразу поймёшь. Но ничего, поработаешь рядом и постепенно осознаешь, что все, что я делаю – я делаю ради человечества. – У меня тоже есть цель, – я посмотрела на Ирвина, – а именно… – Добраться до красного кристалла на верхушке штыря, – тут же подхватил он. –…добраться до красного кристалла на верхушке штыря. Кажется это поможет мне избавиться от этой штуки. Я постучала себя ногтём здоровой руки по семечку на лбу, чувствуя, как вибрация отчётливо отдаётся в черепе, передаваямая невидимыми побегами. – Каким образом? С чего ты это решила? – тут же спросил Аур. – Ты от кого-то услышала такую гипотезу? – Нет, это моя собственная теория. Да и твоя реакция даёт понять, что тот кристалл реально существует. Так вот, – я протянула руку, – если хочешь, чтобы я стала твоим ассистентом, то будь добр предоставить допуск на самый верх. – Это звучит безумно. Каким образом ты хочешь взаимодействовать с кристаллом? Прикоснуться к нему? Но это ничего не даст, физически семя аномалии всё равно останется в тебе. Да и ты добилась уже таких результатов, нельзя же их пускать насмарку… Он что-то стал бормотать себе под нос, становясь всё тише и тише. – Никаких результатов я не добилась. Видишь руку? – я подняла конечность-мутант. – Совершенно не работает. Он подбежал и подхватил её, встревоженный. – Чего же ты молчишь?! А вдруг у тебя началась гонорея, некроз может перекинуться на здоровые участки и тогда… – Я боли не чувствую, так что всё в порядке. Попытка успокоить его моментально провалилась, он слишком хорошо разбирался в своём деле. – Ты и не должна чувствовать эту руку. Нейроны, отвечающие за ощущение боли в этой части передались аномалии. У тебя были признаки интоксикации? Что по температуре? – Ой да успокойся, – я дёрнула корпусом и вырвала от него свою руку. – Просто дай мне пропуск. Её в человеческом виде я уже себе в любом случае не верну, так что дай хоть всё остальное спасти. Аур медлил. Я почти видела, как тысячи шестерёнок крутятся в его лбу, перебирая варианты, возможные исходы, взвешивая риски. Наконец он медленно сказал: – Никто из людей не смог ничего сделать с этим кристаллом. Мы постоянно соскребаем с него слои на питательные смеси, но он быстро отращивает потерянное обратно. На присутствие никак не реагирует, хотя очевидно, что его природа внеземная. И ты говоришь, что тебе надо к нему? – Считай, что я пытаюсь войти с ним в резонанс. Синхронизируем космические волны. Быть может это меня избавит от судьбы превращения в насекомое. – Ну… хуже тебе точно не станет, пока ты не попытаешься его сгрызть. Он ходил туда-сюда по комнате. – Тогда давай так. Пойдём ночью после отбоя, когда рабочие, добывающие кристаллы, разойдутся. Ты попробуешь сделать свои дела – а дальше спокойно подпишешь бумаги, договорились? – Да, конечно. Ирвин, наклонившись, изучал неразлучников. Он сказал, не оборачиваясь: – Главное не рассказывай ему про ту часть, где ты потом сбегаешь в вентиляцию и вы все вместе валите из Башни, прихватив огромные запасы красных кристаллов и организовывая подпольное сопротивление. И кстати – действительно милые птички. Но есть бы я их не стал. На том мы и порешили. Ради безопасности я осталась ночевать в кабинете Аура, пока тот учтиво удалился на остаток дня по своим учёным делам. Еды он не предложил, так что я решила ещё раз взглянуть на птичек, раз других развлечений не предполагалось. Удивительно, но они всё ещё спали. Пёрышки входили под оперение соседа, глаза точно так же прикрыты... я не удержалась, приоткрыла дверцу и попробовала легонько погладить зелёно-красного неразлучника по милой головушке. Сначала подушечка моего пальца, а затем и его ноготь скользнули по гиперреалистичному пластику. – Это... просто скульптура, хах. Действительно, лучше не есть. Я постучала ногтём по искусственному оперению. Птицы застыли в своём сне, уютном и вечном. Пройдут года, а они всё также будут в объятиях друг друга. Мне стало немного завидно. С другой стороны – их единственной защитой служила их красота. Без движения они просто отдали себя на расправу окружающему миру, устрой я здесь пожар – и они бы расплавились вместе, образовав переливчатое пятно жжёной пластмассы. Я взяла с рабочего стола маркер и начертила символ на полу. – Ха? Ты куда-то хочешь пойти? В таком состоянии? – Ирвин взволнованно застрекотал крыльями. – Нет уж, сначала найди еды. Хоть какой-то. Я вскрыла пузырёк и высыпала в себя порцию бракованных кристаллов. Рука мола мне пригодится в любой момент, а рисковать жизнью ради иллюзорных принципов "человечности" не хотелось. Лучше уж разок зажмуриться и предпринять хоть что-то. Кристаллы были безвкусные. Они удивительно легко крошились и хрустели на зубах, практически их не травмируя, однако делать это как "гнездовые" без запивания водой оказалось ошибкой. Закашлявшись, я с трудом проглотила даже щепотку, чувствуя, как оцарапывается моё горло. Рука тут же пришла в себя. Длинные заострённые "пальцы" начали сгибаться гораздо быстрее, кисть свободно вращалась. Да и в целом поступил прилив сил – голод остался, но стал гораздо менее напрягающим. Так, условность организма, которую можно заглушить несколькими стаканами воды. Я села в центр нарисованного символа. – Ирвин, давай-ка пробежимся по тому, что я не успела увидеть. До тех пор, пока Аур не вернулся. Это может быть мой последний шанс получить хоть какие-то важные сведения перед нашим расставанием. – Ты, смотрю, довольно оптимистично настроена. Даже я не уверен, что хоть что-то произойдёт когда мы доберёмся до кристалла. Я просто повинуюсь инстинктам, когда говорю, что мне нужно туда, – он присел рядом – Ну хорошо. В этот раз я буду перебирать видения прямо при тебе. Они будут неполные, сырые зато без каких-либо условий для выхода. Просто быстро просматриваем и бежим дальше, пока нас не затянуло, чтобы не потерять время. Хорошо? Я кивнула и мы одновременно закрыли глаза. В моё плечо тут же кто-то врезался. Шоссе, по которому ходили сотни мужчин в серых костюмах. Ни у кого из них не было голов, на нужном месте зияла чёрная дыра в шеях. И это создавало им постоянные проблемы – они сталкивались между собой, мешали бесконечно гудящим машинам и в принципе вели себя как лишённые руководства марионетки. Ирвин вёл меня за руку, чтобы я не отставала, через шоссе к параллельному выходу. – Следи за движением. Тут не все так любезно тормозят. И действительно, как только он это сказал, проносящаяся мимо машина сбила одного из "костюмов", запуская того в довольно дальний полёт. Гравитация перестала на него действовать, унося бедолагу прямиком в небо, но остальные, игнорируя данный случай, упорно пытались в слепую перейти дорогу. Мы с Ирвином, вертя головами, быстро перешли на пешеходный тротуар. Однако следующий же шаг вывел нас в белоснежное помещение. Там находился... Ирвин в своей мини-версии. Его грудь была вспорота, а крылья, руки и ноги зафиксированы десятком булавок. Женщина в возрасте склонилась над его тельцем, рассматривая что-то с помощью лупы. Тем временем изнутри стен с неприятным чпокающим звуком открывались глаза, следящие за процессом. Ирвин рядом быстро развернул нас и пошёл прямо в стену: – Так, это мы не туда свернули. Возвращаемся. Таким образом мы пробегали множество странных мест. Воспоминания были то мои, то Ирвина, но все они оказались изрядно искажены. В каждом, даже самом бытовом, прослеживалась непонятная мне хтонь. Вот мы с Тимуром пьём кофе из термоса после пар, но наши руки при прикосновении плавятся и перетекают одна в другую. Вот Ирвин куда-то летит, но его сбивает и засасывает в турбину самолёт. Вот я с бабушкой, которую никогда и не видела даже, играю в кости в белом шатре. Она поднимает руку, и по центру вырастает берёза, из которой моментально появляются зелёные листья. Голова гудела, и от количества быстро сменяющихся образов я довольно быстро забыла, зачем мы вообще путешествуем. Вот дети, спотыкаясь, бегут в море. Огромная волна размером в несколько этажей радостно летит им на встречу, пока они на ходу обрастают плавниками и прыгают в неё уже серебристыми рыбками. Вот мой преподаватель раздулся, как огромный воздушный шар и с неизменно деловым видом вылетает в окно, продолжая бормотать под нос основы гражданского права. Ирвин не тормозил нигде, целенаправленно ища что-то. Медовая река стекала с вершины огромной горы, и люди катались в ней на байдарках. Муравьи ползли по столу, деловито обсуждая план постройки самой высокой башни для всех муравьёв в мире. Я держу на руках то ли большое насекомое, то ли маленького человека. Наконец Ирвин остановился. Это был чудесный город, пестрящий жизнью. Существа, подобные Ирвину, буднично перелетали от одной древесной постройке к другой и стрекотали на разный лад. Жуки, похожие на жуков-носорогов тянули по широкому трактату телеги, нагруженные красными кристаллами. Их панцири отливали красным в лучах яркого, но не жгучего местного светила. – У нас совсем немного времени, так что – может прогуляемся? Я взяла его за сгиб локтя и мы стали вальяжно бродить по этому странному месту. Местные разноцветные "Ирвины" поглядывали на меня, но не более чем на всё остальное вокруг. Их строение было схожим и отличались они структурами лиц, цветом "соломы" на голове и разными пёстрыми одеяниями, словно созданными из гигантских цветов. Архитектура включала в себя панцири и чешуйки жуков, а также огромные перья, множество их. – Это какого же размера у вас тут птицы? – О, огромного, поверь. Мне больше нравятся их человеческий вариант. Ну, то есть, на вашей планете. У нас птицы – венец эволюции, у вас же – часть пищевой цепочки. – В каком смысле "венец"? Хочешь сказать, что твоя раса не единственная разумная на вашей планете? – Всё... немного запутано. Но птицы, как и мы, стараются поддерживать существование ядра как можно дольше. Они в основном как охранники. Заняли пустующие острова и даже заключили свои, особенные контракты с людьми, смысл которых мы не до конца понимаем. Но давай лучше просто погуляем. Я... не слишком люблю птиц. Так мы бродили ещё некоторое время, а затем я резко проснулась на полу от звука приближающихся шагов. Ночью Аур зашёл за мной, словно одним своим присутствием выкручивая приглушенные лампы в несколько люксов сильнее. Скорее всего так и было – его бейдж наверняка содержал чип, улавливаемый регуляторами света. Всё-таки для некоторых людей экономить было нельзя. – И что, тебе даже какой-то особый пропуск делать не пришлось? Раз-раз – и всё? – сказала я, поднимаясь. Эхо наших шагов разносилось по бесконечным коридорам. От одного их вида начинало постепенно подташнивать, но это могла быть и тошнота, вызываемая определённой степенью голода. – Я, конечно, человек не последний, но не настолько же, – он приподнял бровь. – Я прождал около получаса, пока они заполнили всё необходимое. Не в моих силах заставить их печатать все секретные коды быстрее возможного. Он не спросил меня ни о том, почему я была на полу, ни о странном символе. Скорее всего это было уже дословно указано в отчётах номер 26. Мы зашли в лифт и Аур приложил свой пропуск. Сначала нас просканировал невидимый датчик. Затем – весьма видимый красный сканер. Аур поднёс свою руку к открывшейся тайной панели, сосчитавшей его отпечатки пальцев и одновременно быстрым уколом крохотного лезвия взявшей кровь на анализ. Затем ему пришлось проверить сетчатку глаза, подтвердить свой голос и ответить на странный вопрос. – Сколько будет 4+4? – спросил электронный женский голос. – 22. Лифт поехал. Он поднимался так быстро и так высоко, что у меня снова заложило уши и, как я их не тёрла, ощущение не проходило до конца поездки. В этот раз, к сожалению, спасательной конфетки от Феру в моих карманах не оказалось. Дверь лифта открылась. Знакомое красноватое свечение проникло внутрь. Это действительно был последний этаж – только с другого крыла Башни. Где-то параллельно нам сейчас ютятся "гнездовики" в заброшенном его части. Сотни, десятки сотен капсул открылись нашему взору после подъёма по винтовой лестнице. Я уже была в этом помещении, пусть и косвенно. Все они своим расположением напоминали мне теперь бесконечные пчелиные соты в гигантском улье. Аур прошёл к платформе по центру. – Прости. Но нам ещё немного выше, – с улыбкой сказал он.