Серый берег. Эксперимент 22

Гулкие хлопки разносились по спортзалу вкупе со скрипом металла и редкими ударами по грушам. Я переходила от одного тренажёра к другому, внимательно вчитываясь в прикреплённые к ним инструкции. Присесть так-то, держать так-то – по описанию ничего сложного. Для себя я установила норму в двадцать раз на каждом тренажёре – это оказалось универсальным значением для крепкого сна. Феру запретила мне спать на рабочем месте, обусловив это «новым пледом, который нельзя пачкать». Мне он сразу не понравился – белый, пушистый, преступно мягкий. Но после запрета я его буквально возненавидела. Конечно же плед был просто предлогом, чтобы вернуть меня к «нормальному» существованию в пределах общежития. Разболтанная сетка под матрасом, проседающая под ягодицами вне зависимости от положения тела. Три метра личного пространства. По мне – лучше дивана не было ничего, но Феру всучила мне свой пропуск в тренажёрный зал и посоветовала упражняться до тех пор, пока я не устану достаточно, чтобы уснуть где угодно. Глядя на её пухлые щёки сложно было сказать, что она когда-либо следовала собственному совету. Сначала моим планом было забиться в угол помещения и спокойно проводить там ночь, но даже после условного заката посетители не прекращали активных занятий. Кто-то – от бессонницы, кто-то видимо просто высыпался днём. Мы все странно и непривычно смотрелись в обычной одежде. Футболки, шорты, майки, легинсы – я оказалась в чуждом и уже подзабытом мире. И каждое создание этого мира двигалось, мельтешило каждой клеточкой своего тела, выжимая из посещения всё до последней капли. Это оказалось заразно. Не знаю, пробудился ли во мне дремавший до того стадный инстинкт или место и вправду повлияло, но я начала заниматься в те вечера, когда не выдавалось никакой работы. – Вот, молодец! Теперь и бегать быстрее сможешь, – радовалась Феру. Я не стала ей объяснять разницу между равномерным полотном беговой дорожки и убегающей с прыжками через столы аномалией. Но стресс и вправду немного уменьшился. Лично мне особенно помогали боксёрские груши. Грозя вывихнуть руку при каждом свирепом, но не умелом ударе, я даже случайно привлекла внимание местного тренера. – Здравствуйте. Вы у нас в первый раз? – вежливо поинтересовался он. Мужчина выглядел так, словно на 90 процентов состоял из мышц. Они почти неприлично выпирали из-под чёрной майки. Развитые грудные мышцы, усеянные рыжими кучерявыми волосами, широкие плечи, в размах которых умещались три меня. Вылитый медведь. Если бы не узкий таз – и не отличить. На автомате захотелось предложить ему мёда из столовой. – Нет, – честно ответила я. – Прихожу просто расслабиться перед сном. Ничего такого. – Понятно, понятно, – он кивнул с серьёзным лицом. Его рыжую бороду я видела каждый раз. Судя по всему он являлся одним из ночных дежурных тренеров, но обычно люди обращались к кому угодно кроме него. Возможно дело было в бровях, настолько густых, что они скрывали большую часть его глаз. Сложно сказать хоть что-то по выражению такого заросшего лица. Он серьёзен? Он улыбается? Не представлялось возможности узнать. – Позвольте показать вам как делать удар, – пробасил он. Немного наклонился, словно хотел, чтобы я лучше его расслышала. Эта махина могла раздавить меня просто неудачно присев, так что я поспешно отошла, уступая ему грушу. Тренер провёл несколько ударов – сначала быстрых, затем, обернувшись, повторил их в замедленном варианте. – Поняли? Теперь попробуйте. Я ничего не поняла, но искренне попыталась повторить. Тренер стоял, скрестив руки на могучей груди. – Нет, вы не поняли, – спокойно заключил он. – Позволите? Он осторожно поставил меня в нужную стойку, сместив положение моих ног. Странное ощущение, я как будто вернулась в начальную школу, и мне показывали как садиться на шпагат. Затем мне поправили руки, осанку, даже подбородок. – 90 градусов. Они вот такие, верно? Попробуйте повторить. Он двигал моими руками, затем позволил попробовать самостоятельно. Затем снова показывал, и снова ждал каких-то изменений. Так прошло чуть больше часа. – А теперь – заминка. – А что это такое? Я утёрла пот со лба. Кто бы мог подумать, что махать руками может быть так утомительно. Даже перчатки не в полной мере спасли мои костяшки пальцев. – Как разминка, но наоборот. Когда он говорил, его усы и борода забавно шевелились. Как живущий на лице пушистый зверёк. Очень хотелось приклеить на них смешные глазки и посмотреть, что из этого выйдет. – Я… не делаю разминку. Просто хожу по залу и делаю всё, что на глаза попадётся. – Вы так себе скорее что-нибудь повредите, чем станете сильнее. Может я буду вам показывать некоторые упражнения, чтобы вы разминались без вреда? – Спасибо, но у меня нет средств на личного тренера. – Всё в порядке. В вашу клубную карту уже включены подобные услуги. Я с сомнением посмотрела на рыжую махину, но всё же согласилась. По крайней мере упражняться вместе с кем-то казалось чем-то более весёлым, чем моторное выполнение случайных поз. Сильнее я становилась или нет, но начавшаяся от сидячей работы боль в спине постепенно стала сходить на нет. В честь этого мне захотелось сделать тренеру подарок. Номера тренеров пересекались с номерами докторов, медсестёр, пациентов, обслуживающим персоналом и другими людьми, но к счастью номер тренера оказался невелик. 30. Я просто стала называть его Цинк – ему более чем подходило. Особенно когда он нарочито недовольно цыкал, стоило мне запросить пощады и посидеть на скамейке. Лучший подарок в любое время – вкусная еда. Предположив, что он любитель белка в любом его виде, я наведалась в кафе, где когда-то произошло отравление виноградом. Парнишки официанта не оказалось на месте, да и повар на кухне ходил уже другой. – Простите. А куда делся предыдущий? – спросила я его, дежурно показывая своё удостоверение. – А, виноградных дел мастер? – мужчина недобро хохотнул. – Уволили его, разумеется. Никто кроме него всё равно не смог бы отравить виноград – поставщикам такая "реклама" явно не нужна. На том дело и закрыли. Холодок пробежал по спине. Я хотела понадеяться, что "увольнение" подразумевало лишь понижение в должности. Но это было бы обыкновенным малодушием. Поэтому пока повар готовил бифштекс для тренера, я быстро заглянула в кладовку. Люк вентиляции всё ещё оставался на прежнем месте. – Э-эй, что вы делаете? – нервно озираясь начал шептать официант, но я уже сложила подставку из ящиков. Люк вентиляции не был прикручен. Он отошёл с такой лёгкостью, что едва не упал мне на ноги. – Ого! Так и должно быть? – парнишка оперативно подобрал крышку. – Нет. Нет, не должно. Привинтите обратно, да понадёжнее, хорошо? – Ладно. В этом уже не было смысла, но мне хотелось убедиться, что догадка оказалась верной. «То есть они действительно "выманили" меня, отравив кого-то? Стоило сообщить хоть куда-нибудь, что по вентиляции бродят сбежавшие пациенты». Странное чувство – знать, что кому-то стало хуже из-за твоих действий. Вернее – их отсутствия. Возможно подобное допускалось мной и раньше, но именно виноградный случай почему-то задел меня особенно сильно. Настолько, что мирно дремавший в моём сознании Ирвин решил наконец-то показаться. Он вымахал практически до моего роста и шёл рядом, невидимый никому. – К чему эти самокопания? Только сама себя попусту травишь. Было и было – забудь и плюнь. Или как у вас то говорится? – он ненадолго задумался. – А, точно! Забей, просто забей. – Мне кажется или ты становишься немного похож на Тимура? – я достала устройство связи, делая вид, что разговариваю с кем-то. – Нос так точно увеличился. Настолько, что ты лезешь не в своё дело. – Ох, зачем же так холодно, мой дорогой партнёр? – он схватился за место, где у людей находилось сердце. – Я же просто пытаюсь тебя подбодрить. Пока тебе хорошо – хорошо и мне. Может сходишь в тир? Или побьёшь грушу? Мы же всё равно сейчас в тренажёрный зал пойдём. – Без тебя разберусь. – Если будешь грустить – я начну повторять все анекдоты и шутки, что мне удалось услышать. – Ну попробуй. – Кладут как-то двух паралитиков в криокамеру, а один другому говорит: «Странно, что изнутри её не запустить». А второй ему отвечает: «Ну да, ручек нам тут явно не хватает». Я прикрыла уши руками, но не помогло – его голос звучал прямо внутри моей головы. – Или вот ещё. Сидят один живой, один полумёртвый и один труп. Полумёртвый и говорит, показывая на труп: «Ну что, пополам, пока тёпленький». – Мне лучше, спасибо. Теперь сгинь. Он отвязался только на входе в тренажёрный зал, продолжая закидывать меня несмешными и отвратительными анекдотами. Удивительно, но это помогло – разозлившись на Ирвина я совершенно забыла про виноград. – Кстати, сильно не задерживайся. У меня новое угощение. Тебе понравится, я уверен, – он помахал зажатым в верхней паре рук осколком. – Заодно и прогуляешься. Мне не удалось рассмотреть ничего кроме странной цветовой гаммы. То ли он держал его под таким углом, то ли небо в нём было... коричневым? Я вручила Цинку бифштекс, заботливо завёрнутый работником кухни в несколько слоёв фольги. Я не просила, но к нему положили варёный картофель с мелко нарезанным зелёным луком. – Спасибо! А какой повод? – Ну, вы же со мной возитесь. Это нормально – предоставлять обратную услугу. – Звучишь как робот, ха-ха! Ну ничего, общий посыл я понял, спасибо. Если хочешь – можешь сегодня пропустить тренировку. Как раз поем, раз уж других клиентов у меня нет. «Отлично». Феру всё ещё находилась в рабочем кабинете, хотя время приближалось к полуночи. Зарывшись в бумаги, она лишь мельком взглянула на меня, прежде чем снова уткнуться в них носом. Некоторые из наших совместных посадок уже начинали давать всходы, особенно под усиленным освещением от ультрафиолетовых ламп. Феру включила их покупку в "поддержание высокого морального духа команды". – Садись. Нужно кое-что обсудить. Не дожидаясь пока я устроюсь, она с силой хлопнула по столу так, что подскочили карандаши. – Нет, ну как это понимать?! Я начальник или нет?! – Начальник, – с готовностью ответила я, закидывая ногу на ногу. – Тогда почему за меня решают кого мне брать, а кого не брать к себе в команду? Она заскулила, обхватив голову руками, и начала раскачиваться. – Мне нужна всего-то пара человек. И тебе полегче будет, и за офисом всегда кто-нибудь присмотрит, чтобы больше погромов не было. Но неееет, всех моих кандидатов в урну, ставьте вот этих вот! – она явно пыталась кого-то передразнивать. Немного походило на интонацию мужчины, что приезжал за телом аномалии из вентиляции. – А что, их кандидаты такие плохие? – Да я же их в лицо не знаю! Понаберут первых попавшихся, а опытных и способных мне, разумеется, не дадут, – она опомнилась и быстро взглянула на меня. – Я имею в виду не тебя, если что. С тобой мне очень даже повезло. Честно говоря, именно наблюдая за тобой я попыталась создать Сорпу. И мы даже пока не расформированы. Она грустно усмехнулась. – Можно мне посмотреть? Я в последнее время много где бывала. Ну, кроме верхних этажей, разумеется. Может и видела кого. – Да сколько угодно, – Феру отмахнулась. – Всё равно они все примерно одинаково бесполезны. Перед ней лежали пятнадцать досье. В основном нам действительно предлагали не слишком... боевых людей. Секретарь, слесарь, медбрат, охранник. Мой взгляд зацепился за две анкеты. На одной из них висело прикреплённое скрепкой фото Цинка. – А читать можно? – Да, да. Всё равно ничего секретного там нет. Я проверила всего одну, уже хорошо знакомую мне, отметку. «Подлежит увольнению в течение трёх рабочих дней». «Не показывает должной работоспособности. Не способен на инициативу в рабочих отношениях. Дважды избивал клиентов». Я представила себе фигуру Цинка. Да, выглядел он внушающим, но после тренировок ощущался скорее ворчливым дядюшкой, чем человеком, способным без повода проявить агрессию. Возможно я просто не давала ему повода. Вторая анкета заинтересовала меня ещё сильнее. Паренёк, по сути вчерашний подросток, по виду – альбинос с веснушками, оказался пациентом с верхних этажей. Если у Цинка на первой странице стоял штамп об увольнении, у него поставили штамп: "Абберация". – Феру, а что значит абберация? – Это может значить, что его аномалия начала приобретать физическое воплощение, если простым языком. Ну или имеется в виду разновидность его аномалии – что-нибудь связанное с отклонением света. Сама не особо понимаю, такое мне ещё не попадалось. А что, понравился? Она вернулась к столу и забрала у меня его анкету. – Технически он действительно может быть нам полезен, но это уже на месте предстоит выяснять. Зная руководство – они могут посчитать уместным направить к нам инвалида. Самое оно для реабилитации, ага. – Получается он как я? Завербованный пациент? – Ну, в бумагах нет никакого согласия на назначение. Нам просто прислали досье, а брать или не брать – уже решать мне. – Тогда я бы взяла вот этого, рыжего. И абберацию, кем бы он ни был. – Тренер?.. – Феру быстро нашла его досье. – Ну, у него должны быть хорошие физические данные. В некоторых ситуациях он мог бы пригодиться, но мне не особо нравятся драчуны. Думаешь на женщин руку не поднимет? – Я с ним тренировалась некоторое время. Впечатления неадеквата не оставил. Феру быстро тасовала бумаги, будто перед ней лежали гадальные карты. Ей явно не хотелось думать. – Ладно, я смотрю на них с обеда, а времени мне всё равно до конца сегодняшнего дня дали. Так что давай этих двоих согласимся взять – и закончим на этом. Если откажутся, то я могу позвать тех, кого сама приглядела. – Но они не откажутся. – Да, – Феру кивнула, затем резким рывком развернула меня к двери. – А теперь – топай в свою комнату. Мне работать надо, и твоё сопение на диване будет не к месту. Я с тоской посмотрела на рабочий диван с треклятым белым пледом. – Я его сожгу, – пообещала я ей напоследок. – Тогда я куплю два, и вычту их из твоего жалования. – Погоди, мне что, теперь ещё и платят?! Она захлопнула передо мной дверь. Смотря на тёмное мутное стекло с проблесками фиолетового света, я почувствовала, как сдерживаемый смех комком застрял в груди. – Ого, ты снова начала шутить. Я запишу это как прогресс. Ирвин тут же облокотился об стену, словно и не пропадал. Жёлтые глаза поблескивали в вечернем офисном полумраке – на ночь приглушали свет во всей Башне, но никогда не выключали полностью. Проигнорировав его попытки в остроумие, я поспешила к себе в комнату, в крыло общежития. В коридорах, как обычно в этот час – ни души. Отрада для ушей и глаз, редкие минуты в тишине и покое... – Ну так что, готова к новым потрясающим приключениям со своим верным напарником? ...если бы не Ирвин. Я привычным движением нарисовала на полу звезду нестираемым маркером. Раз эта комната за мной – то и делать я в ней буду всё что захочу. Прикрою каким-нибудь ковриком для будущего использования. Белым и пушистым, чтобы не наступали. Ну или просто стащу плед у Феру. Рисовать и стирать символ каждый раз казалось излишней тратой сил и времени. Откатив маркер в сторону, я встала по центру и прикрыла глаза. Свежий солёный запах. Совершенно незнакомый и специфический. Органика и минералы смешались в нём в какофонию: режущую нос, забивающуюся в лёгкие. Я открыла глаза, когда почувствовала на руке холодную влагу. Море. Это было море. Настолько далеко, насколько возможно, оно уходило за горизонт, прямо как на картинках. Волны вздымались и опадали у моих ног, перебирая крупные округлые камни серого цвета. Я не могла отвести взгляда. Сон это, иллюзия, прошлое, будущее – не важно. Я впервые ощутила на своей коже колючий солёный ветер, и напрочь влюбилась в него. Сердце стучало в предвкушении. Ноги сами несли меня к воде, и лишь в метре от неё меня перехватили две пары тонких сухих рук. – Шшшш. Всё хорошо. Оно никуда не денется. Я попробовала вырваться, но Ирвин держал мягко, но крепко. – Давай без этого сейчас, хорошо? Смотри, к тебе посетитель. Я обернулась. Странные чёрные столбы, извиваясь словно желе, заполняли весь берег. Но они быстро исчезали, и тогда до меня доносился тихий стук камней, ударяющихся друг об друга. Другим звуком была странная поступь. Четыре лапы, четыре шага. И с каждым из них пропадала очередная чернота. Дракон. Наверное это можно было назвать драконом когда-то, но до конца существо им не являлось. Ростом в пару этажей, груда костей с вытянутым рогатым черепом спокойно шла ко мне. То, что могло служить ему крыльями, истлело, если когда-либо существовало, оставив лишь каркас. Длинный зубчатый хвост извивался, перебирая камни. А из глубины ящероподобного черепа мерцали две точки, напоминающие маленькие звёзды. – Эм... привет? – не уверено поздоровалась я, когда дракон остановился. – Ты разумный? Говорить умеешь? Он изучающе склонил голову, словно я спросила что-то странное. Затем определённо посмотрел на Ирвина. Тот слегка поклонился, чем вызвал у меня буквальный шок. – Извини. Мы тут просто осмотримся, ничего? Она, – Ирвин показал на меня, – ищет своего друга. Ну или подсказки о том, как его найти. Дракон наклонился совсем близко ко мне, остановившись в паре сантиметров от моего лица. Я неловко похлопала его по черепу. – Да, мы тут ненадолго. Ничего не возьмём, ничего не испортим, обещаем. Существо издало звук, похожий на глубокий басовый смешок и отошло в сторону. После чего – одним резким движением взмыло в воздух. Это противоречило всем законам физики, природы, здравого смысла, и всё же он улетел вглубь острова, подальше от нас. – Пойдём скорее, пока он не передумал, – Ирвин потянул меня за руку. – А ты что, его знаешь? – Догадываюсь. Пока отбирал материал для твоих испытаний он встречался мне в разных ипостасях. Но что выкинет в этой – без понятия, так что пойдём искать. – Это... Тимур? – Нет, – Ирвин резко мотнул головой. – Точно нет, поверь. Мы шли вдоль каменистого берега, и чем дольше приходилось идти, тем безнадёжнее выглядела ситуация. Тут буквально ничего не было. Ни людей, ни построек – просто остров с драконом посреди моря-океана. Но мне нравилось находиться в подобном месте. Ирвин держал меня под руки, помогая спускаться с особо крутых уступов, и в принципе следил, чтобы я ничего не подвернула. – Тебе тут нравится? – спросил он спустя некоторое время блужданий. – Да, даже очень. Хорошее место, спокойное. – Я рад. – Прости, что? – Ну, я рад, что тебе нравится мой мир. Это, конечно, не главный остров – но и на таких вот донорских островах есть свой шарм. На самом деле это моя конечная точка. – В каком смысле? Мы спустились практически к подножию большой скалы, где виднелась верёвочная лестница. Она теряла свои концы в пещере. Один неверный шаг – и сломанный позвоночник обеспечен. – Мне бы хотелось вернуться домой, что в этом непонятного, – Ирвин пожал плечами. – Но у вас, людей, пока что веселее. Да и тебе я помочь обещал. Так что... Он подхватил меня за талию. – ...держись крепче, – сказал он с улыбкой. Мощный рывок вверх, и вот его крылья, стрекоча поднимают нас прямо ко входу в пещеру. Ирвин не шутил, когда говорил, что в своём мире он гораздо сильнее – в его руках я казалась практически игрушечной, словно он буднично переносил подушку или одеяло. Аккуратно поставив меня на ноги, он затем приземлился и сам, довольный моим выражением лица. – Не за что! В пещере было темно, но поведя рукой, Ирвин призвал десятки маленьких светящихся шариков, похожих на светлячков. Они указывали нам дорогу, иногда врезаясь то в стены, то в мою щеку. – Они щекотные. Это какие-то насекомые? – я попыталась осторожно поймать один шарик, но тот ловко ускользнул от моей руки, словно семечко одуванчика. – Просто обитатели главного острова. Не бери в голову. Вдоль пещеры тянулись бесчисленные провода. Большинство из них было обрублено, искры, не находя пути, опадали на пол. А в самом конце пещеры оказалась странная смесь лаборатории, реактора и серверной. Сложно было определить точное предназначение этого помещения, но каждая его мало-мальски рабочая составляющая была разбита вдребезги. У входа я нашла помятую металлическую бейсбольную биту. – Вандализм какой-то. Зачем портить оборудование? – я подобрала её, взвесив. «Увесистая. Долго не помахаешь». – Действительно, зачем, – Ирвин странно хихикнул, обводя помещение взглядом. – Это ведь всё равно бессмысленно. Со временем отстроят новое. Дурачество да и только. Битое стекло меня уже не удивляло, только его количество. Даже если кто-то знатно поработал битой – после этого здесь явно произошёл довольно мощный взрыв. Нотки дыма всё ещё ощущались в затхлом влажном воздухе. У дальней стены, съёжившись, кто-то лежал. Я подбежала поближе, успев разглядеть на человеке белый халат. – Эй? Вы как? Человек поднял голову. На меня смотрело собственное отражение. Те же глаза, та же улыбка, то же каре. Девушка улыбнулась. – О. Привет, Ти. Ты как раз вовремя. Поможешь мне кое с чем? Она с трудом, но выпрямилась. Её рёбра были пробиты насквозь осколками, и вид этого зрелища вызвал во мне желание прикрыть собственные. – Будь добра – сожги это к чертям собачьим. Ради меня. Быстро слабеющей рукой она передала мне лоскутную куклу. Тимур... нет. Аур. Эта кукла была вылитый Аур. – Погоди, ты... это ведь я, да? Но из прошлого или будущего? Она скривила лицо в улыбке, отчего из уголков рта потекла кровь. Попытавшись откашляться, она сделала лишь хуже, забрызгав всё вокруг. – Я надеюсь, что такого никогда не будет, - прохрипела она и прекратила движение. Я прикрыла её помутневшие глаза. Кукла в виде Аура была немного испачкана кровью, но в целом выглядела как лучшее моё творение. За исключением, разумеется, моей любимой куклы-ведьмочки, которую за все злоключения я уже давно потеряла. – Ты как? – осторожно спросил Ирвин. – Жить буду. Чего не скажешь о ней, – я обернулась. – Поможешь развести костёр? Ирвин призвал несколько своих сухих шипов и, используя искры в пещере, я подожгла их, словно факел. Костёр был разведён чуть поодаль от пещеры. Маленький, но уверенный, стойко противостоящий ветру собственной конструкцией. – Ты и вправду это сожжёшь? Думаешь это поможет выбраться? – Мне неважно, поможет ли. Я хочу просто выполнить свою собственную просьбу. Сердце слегка побаливало от жалости, но я бросила куклу Аура в костёр. Мы с Ирвином вместе смотрели, как медленно загорается ткань, кукольное лицо, плавятся бусинки на месте глаз. Что-то во мне сгорало вместе с этой куклой. «Эта версия меня... почему она попросила о подобном? Неужели, если бы не обстоятельства, Ирвин бы победил?..» Вдалеке раздался рёв дракона. – Эй, Ти... – Да-да, сейчас. Я бросила взгляд на догорающие угли. – Здесь мы уже закончили.