Цепи

Конечно же, в Лотеринге их никто не ждал. Когда они добрались до места, Фергюс Кусланд с его войском был уже далеко. Эдгар был зол, даже нагрубил жрице, которая пыталась увязаться за ними. Морриган, стоило им войти в деревню, куда-то убежала, но вскоре вернулась недовольная и какая-то ершистая. Алистер же думал, как быть дальше. Они выбрались с болот Коркари. Им нужно было добраться до башни Кинлох и призвать магов по договору. Что было между этими двумя пунктами, никто продумать не успел. Эдгар слишком надеялся застать в деревне брата. Морриган умела только острить и была рада избавиться от Флемет. Ничто другое ее не волновало. Алистеру пришлось решать за всех — теперь их путь лежал в Редклиф. Он объяснил, что в городе живет его хороший друг, у которого можно будет набрать припасов и занять денег на лодку до Кинлох. Если Морриган не стала противиться, и согласилась отправиться хоть на край света, лишь бы там было больше свободы от матери, то Эдгара он уговаривал. Тот был готов бросить все, и идти напрямик к Амарантайну сквозь порождений тьмы, солдат Хоу, и Создатель знает, что еще. Алистер пообещал ему, что в Редклифе наверняка найдутся те, кто захочет поддержать его благородный порыв. Эдгар уступил. Путь предстоял неблизкий.

***

— Жила-была птичка на скалистом утесе у моря. Была у птички мама и сестры с золотым оперением. Птичка верила, что любима ими, но когда настал час ей впервые полететь, мать лишь выкинула птичку из гнезда… Морриган не затыкалась с тех пор, как они покинули Лотеринг. Одна странная сказка за другой. В ночи она рассказывала о путниках, которые не проверили руины перед ночлегом, и заночевали бок о бок с семью демонами. Алистер после этой сказки не мог заснуть до утра. За завтраком Морриган приспичило рассказать о двух подругах, нашедших черные ягодки — разумеется очень похожие на чернику, которую Алистер как раз добавлял себе в кашу — и угостивших ими всю деревню, из-за чего там все стали монстрами. Когда они выбрались назад на Имперский тракт, чтобы продолжить путь до Редклифа, Морриган вдруг вспомнилась сказка про брата и сестрицу. Они встретили на этом же тракте черного пса, и тот убедил сестрицу убить брата, чтобы спасти солнце. Когда Эдгар пообещал спустить на Морриган Хафтера, она замолчала… примерно на десять минут. — И пришлось птичке искать новый дом. Летела она долго, день и ночь, и на рассвете нового дня остановилась отдохнуть. Села птичка на ветку, и горько заплакала о своей судьбе. Тогда Солнце обратилось к ней и стало упрашивать остаться. “Я буду любить тебя, — обещало Солнце. — И построю лучшее гнездо для наших птенцов. Такое, что ты никогда не захочешь его покинуть”. Но птичка отказала Солнцу, ведь знала, что сгорит в его лучах, и полетела дальше. Встретился птичке большой белый пес, и он ей сказал: “Помоги мне построить конуру, и я разрешу тебе свить гнездо на ее крыше”. Но и ему птичка отказала. — Просто скажи сразу, кто умрет и в чем мораль, — устало попросил Эдгар. — Мораль в том, что пес дурак, — съязвила Морриган. — На самом деле, это ещё далеко не конец. — Нет, конец, — выдохнул Алистер, улыбаясь. — Мы на месте. Впереди возвышался замок на утесе из красного камня, а от него во все стороны тянулся один из крупнейших городов Ферелдена — Редклиф. Давно оставленный дом. Живой, безопасный, избавленный от мрака. Дом, которому не нужен был Алистер, чтобы стоять крепко. Дом, где его спутники точно узнают… — В чем дело, Алистер? Ты решил пустить корни прямо на этом месте? — непонятно пошутила Морриган, тряся его за плечо. — Или ждешь, пока нас догонит орда порождений тьмы, чтобы эффектно войти в город? — Оставь его, Морриган. Главное, что мы добрались до цивилизации. Здесь хоть можно будет получить нормальный ночлег и нанять лодку до Кинлох. И, может, завербовать людей. Право Призыва никто не отменял. Алистер мрачно посмотрел на Эдгара. Тот явно не понимал, что говорит. — Все необходимое для ритуала Посвящения осталось лежать в Остагаре. У нас нет ни крови архидемона, ни крови порождений тьмы, ни лириума, ни чаши. Стражами призванные рекруты не станут. А от пары простых вояк в борьбе с Мором толку мало. Эдгар фыркнул. — Понятно… Значит, ты солгал? Здесь нам никто не поможет. — Я сказал, что здесь могут быть те, кто присоединиться к тебе против Хоу. Захочешь набрать в городе отчаянных голов, и повести их на Амарантайн — я держать не стану. Но помни, что мы последние Стражи в Ферелдене. Одни против всего Мора. — Не отчаивайтесь, Стражи, — лучезарно улыбнулась Морриган. — Я знаю сказку о том, как Мор остановили одна женщина, да волк. Подумав о том, что еще одной сказки Морриган он просто не выдержит, Алистер поспешил вперед по булыжникам Имперского Тракта. Подойдя ближе к городу, Алистер заметил первую странность — ворота были открыты и через них в город устремлялся бурный поток людей. Неужели здесь еще не слышали о поражении королевской армии? Дальше странностей стало больше. Редклиф встретил их суетой базарного дня. Шумная, пахучая и до неприличия людная торговая площадь гудела десятками голосов. Торговцы-наземники расхваливали товары из Орзаммара. Плескались в огромных бочках рыбины, привезенные с Грозового берега. Блеяли на привязи молодые козочки из ныне бесхозных северных баннорнов. Интересно, сказал ли кто-то жителям, что почти все банны полегли под Остагаром? Алистер постарался отогнать воспоминания о поражении. Повел спутников мимо торговых рядов и открывающихся лавок местных дельцов. Город будто и не слышал о надвигающейся угрозе. Стражи на улицах было как-то маловато. Эдгар, похоже, тоже заметил это. — Слушай, Алистер, что-то мне не нравится на этом празднике посреди Мора. С какого демона тут базарный день? — Хотел бы я знать. Эрл Эамон вряд ли вернулся домой, значит всем заправляет эрлесса Изольда. А она женщина разумная, и наверняка знает о Море. В самом деле, жутковато. Идем, найдем Олли, раздобудем припасов и уберемся отсюда. Только, Эдгар, пожалуйста, пока мы здесь, дворянство свое засунь подальше. Лишнее внимание ни к чему. Эдгар недовольно скривился, но кивнул. Свистом позвал Хафтера, успевшего убежать в толпу, и приказал ждать их у дверей пекарни. Олливер, для друзей просто Олли, был бывшим замковым булочником. Эрл Эамон уволил его после женитьбы, когда выяснилось, что Изольда чрезвычайно следит за фигурой. Олли помогли открыть пекарню в городе, и иногда заказывали что-нибудь вкусное для самого эрла или его воспитанника. Алистер продолжал писать Олли даже после того, как его увезли из замка в монастырь и надеялся, что тот не откажется помочь. В пекарне собралась очередь из нескольких человек. За прилавком стоял сам хозяин — коренастый, худенький человек с белым пушком на голове и добрыми карими глазами. Едва он заметил Алистера, как заулыбался и поставил на прилавок табличку о перерыве. Люди начали возмущаться, но Олли поспешил успокоить их: — Только на десять минут! Как раз подойдут ваши сырные пироги! Народ одобрительно загалдел, а Олли поманил Алистера вглубь пекарни. Алистер оглянулся на спутников. Морриган тихонько стояла у окна, и рассматривала эльфийский корень в горшке. Эдгар о чем-то разговаривал с парнишкой-разносчиком. Он мог оставить их ненадолго. Он прошел за Олли в подсобку и крепко обнял старика. — Ну вымахал! — добродушно прокряхтел Олли. — Хорошо у вас в ордене кормят? Я бы сразу и не узнал, кабы не порода. Тут какими судьбами? Неужто едете из Остагара? Алистер вздохнул. — Так ты не знаешь? Получается… здесь никто не знает, — он перешел на шепот, не хватало еще, чтобы поднялась паника. — Нас разбили. Орден, армию короля, баннов. Это была не просто вылазка порождений. Олли, начался Мор. Олли выругался. — Нам здесь ни о чем таком не говорили. Вообще никаких вестей с юга не было. А король-то живой? — Нет. Погиб. И прочие Стражи тоже. — Вот же напасть. И что ты теперь? — Есть долг Серого Стража. Я обязан встать против Мора, даже если остался почти один. Но у меня есть договоры. Я смогу призвать нам на помощь магов из Круга и гномов. Сейчас мне позарез нужна лодка на Каленхаде. А она денег стоит. — А, понял. Помогу с лодкой. Да только, ты бы и здесь пригодился. Изольда что-то чудит пока эрла нет. Тигана от себя не отпускает. Мальчонку тоже в замке заперла. Стражу распустила. Мутно все. — Обещаю, Олли, мы со всем разберемся, только маги сейчас важнее причуд Изольды. Я бы ей вообще на глаза не… Из зала послышалась ругань и какое-то рычание. — Да кто тебя вообще к людям пустил в город, ведьма?! Чего с демонами на опушке не пляшешь? Следом Алистер услышал Эдгара. Рванулся прочь из подсобки, но прежде чем успел что-то сделать, тот уже сдал их с потрохами. — Помолчал бы ты, смерд. А то мабари на тебя натравлю. Покупатель, оскорбивший Морриган, взъярился. — Какой я тебе смерд? Ты кто вообще? Эдгар гордо выпрямился, заслоняя собой Морриган. Она выглядела растерянной. — Я — Эдгар Кусланд, внук, сын и брат тейрнов Хайевера! И ты проявишь уважение ко мне и моим спутникам! Повисла тишина. Мальчишка-разносчик выбежал за дверь. Все было кончено.

***

В замке было людно, почти так же, как в городе. Слуги, благородные дамы и мужчины, несколько рыцарей, даже храмовники. Похоже, Изольда собрала в гостях всю оставшуюся знать Ферелдена. В пору было проводить Собрание Земель. Алистер рассматривал гербовые нашивки на куртках и плащах — некоторые из них уже мелькали при Остагаре. Получается, что в Редклиф наведались также наследники павших баннов и эрлов. В стенах замка явно затевалось что-то важное. И мутное, тут Олли все правильно подметил. Морриган и Эдгар молчали. Алистер решил, что это к лучшему. Очередная сказка от Морриган или пустое бахвальство от Эдгара усложнили бы и без того неприятную ситуацию. В конце длинного коридора, забитого знатью, ожидал хорошо знакомый Алистеру человек. Высокий, рыжий, еще молодой, хотя и не тот юнец, каким Алистер помнил его перед отъездом. Он был одет на орлесианский манер — в расшитый золотом темный камзол с воротником, короткие штаны и черные чулки. Но стоило ему увидеть Алистера и Эдгара, как он разразился крепчайшей ферелденской бранью. Это был Тиган, банн Рейнсфира, младший брат эрла Эамона. — Приветствую тебя, банн Тиган. Рад, что с пира в Хайевере той осенью ты так и остался хорошим собеседником, — съязвил Эдгар. — Мир тебе, Эдгар Кусланд. Позволь узнать, почему ты не с братом и его головорезами? Что привело тебя в Редклиф в столь… — Тиган задержал взгляд на Алистере — …сомнительной компании? — Волей случая, я был принят в орден Серых Стражей для борьбы с Мором. И хочу знать, почему Редклиф слеп перед лицом угрозы. — Неужели все дворяне так между собой разговаривают? — шепнула Алистеру подкравшаяся Морриган. — Как непрактично. Если у тебя власть — говори как есть. Какое тебе дело до всех этих оборотов? — Тебе-то точно никакого дела нет, — ответил Алистер громко, и тут же обратился к Тигану: — У нас нет времени на беседы, банн Тиган. Нас ждут в Башне Круга. Так что, если возможно, я бы просто взял в городе лодку и… — Что за вздор, Алистер? Видит Создатель, как бы я к тебе не относился, ты здесь желанный гость. Изольда милостиво приглашает тебя и твоих спутников отужинать с нами. Заодно расскажешь, чем все обернулось при Остагаре, и когда нам ожидать возвращения Его Величества с победой, — Тиган улыбнулся, пытаясь изобразить дружелюбие. — Лорд Кусланд, вы же не откажете чести воспользоваться нашим гостеприимством? Эдгар вздернул бровь. — Вы хотели сказать “гостеприимством эрла Эамона”? Или его наследника, раз уж сам эрл отсутствует? Тиган нервно поджал губы. — Следуйте за мной в зал. Эрлесса уже ожидает. Изольда сидела за богато накрытым столом в обществе Коннора, сына эрла Эамона. По крайней мере, в это верил сам эрл. Алистер видел Коннора несколько раз, никогда подолгу с ним не задерживался, но даже этих встреч было достаточно, чтобы понять — мальчик куда больше походил на своего “дядю”. — Алистер! — радостно воскликнул Коннор и хотел уже спрыгнуть с высокого стула, но Изольда остановила его. — Ты живой! А мне говорили, что при Остагаре никто не выжил. Искренняя детская радость выдала лицемерие взрослых — Изольда и Тиган знали о том, что случилось в Остагаре. Но никому, кроме Коннора, не рассказали. Как же до них дошли вести? Алистер был уверен, что те же мысли занимали сейчас Эдгара. — Дорогие гости, мы просим вас пройти к столу, — стараясь не слишком выдавать орлесианский выговор, обратилась к ним Изольда. Она сцепила свои длинные паучьи пальцы в замок, и дернула уголками ярко накрашенных губ. Присутствие Алистера уже начало ее раздражать. — Вечер долгий, мы все успеем обсудить. Морриган не пришлось приглашать дважды. Она бесцеремонно уселась на ближайший стул, не дождавшись пока слуга отодвинет его, и принялась деловито обнюхивать всю еду. — Что? — спросила она, вперив взгляд в ошарашенную Изольду. — Вдруг ты хочешь отравить меня? — Алистер! Лорд Кусланд! — от волнения Изольда все-таки проглотила несколько звуков. — Кто это? Остановите ее немедля! Какой дурной пример она подает Коннору! В этом доме никто никого не собирается травить! Морриган пожала плечами. — Разве? Даже мальчика? Странная вы семья. — Тиган! Где сэр Харрит? За подобную дерзость эту ведьму стоит передать храмовникам. — Не надо, мама, она забавная! Как ведьма из сказки. Только молодая, — вступился за Морриган Коннор. — Я хочу, чтобы она отужинала с нами. А рыба в самом деле пахнет не очень. Изольда глубоко вздохнула и умоляюще посмотрела на Тигана. Тот явно не знал, что сказать. Нужные слова нашлись у Эдгара. — Прошу прощения за Морриган, леди Изольда. Она только недавно попала в приличное общество. Мы учим ее вести себя достойно, но пока не достигли особых успехов в этом. — Оно и видно. Что ж, я прощаю вас, лорд Кусланд. Надеюсь, в следующий раз будете лучше подыскивать себе спутников. — По правде сказать, леди Изольда, — ответил Эдгар, присаживаясь рядом с Морриган, — я был бы не против присоединиться к брату. В последний раз я слышал о нем в деревне Лотеринг к востоку отсюда. Вы не знаете, где он может быть сейчас? Тиган нехорошо рассмеялся. — О, конечно же мы знаем, где находится Фергюс Кусланд и его головорезы! Прямо сейчас они разоряют восток страны! Если ты, Эдгар, хочешь присоединиться к этому негодяю, я… — Он вряд ли сможет сделать это, Тиган, — прервал его Алистер, так и не севший за стол. — Став Серым Стражем, Эдгар оказался вне политики или любых феодальных дрязг. — Увы, politique происходит прямо вокруг нас, — грустно возразила Изольда. — Мой дорогой Эамон вынужден оставаться под стенами Денерима. А тейрн Логэйн, да направит его меч Создатель, повел свое войско против обезумевшего Фергюса. И это когда весь юг Ферелдена уже поглотил Мор, а на севере царит безвластие. Многие пришли сюда в поисках убежища. Я могу лишь обещать им, что стены Редклифа выстоят. — Не похоже, чтобы город готовился к осаде, Изольда, — заметил Алистер. Изольда нехорошо прищурилась. — Ворота открыты, на базарной площади толкучка, стражи на улицах почти нет… Кажется, пока весь Ферелден страдает, Редклиф процветает. Сомневаюсь, что Эамон одобрил бы такое. Тиган коснулся руки Изольды под столом, успокаивая. Изольда кивнула, то ли в ответ на его жест, то ли соглашаясь со словами Алистера. — Мы просто не хотим разводить панику. Поддерживаем привычный уклад. Хотя это и сложно без стражников. Их увел один юный смутьян. Хоук, кажется. Убедил их разойтись по домам на время Мора. Люди остались без защиты, но Тиган и я… Мы стараемся во благо народа. — А народ при этом даже не знает, что происходит. Удобно, — хохотнула Морриган. — Знала я нескольких таких… благодетелей. Плохо закончили. Изольда подавила очередной вздох возмущения. — Дела в Ферелдене действительно скверные. Но милостью Создателя, Редклифа беда пока не коснулась. Мы лишь делаем, что можем, и надеемся, что Мор и вражда тейрнов пощадят страну. Если же нет… воистину, вся наша надежда на помощь из Орлея. — Мор не знает пощады. Не знают ее и те, кто мстят, — Эдгар мрачно обвел взглядом зал. — Мой брат не остановится, пока не отомстит Рендону Хоу за Хайевер. Тейрну Логэйну лучше бы это понять, прежде чем орлесианцы пересекут Морозные горы. — То есть ты считаешь, что будет лучше, если тэйрн Логэйн перестанет сдерживать злодейства Фергюса, и ударит по нашим союзникам? — зло прошипел Тиган. — И пусть Мор поглотит нас всех! Главное, что Кусланды отомстили! Эдгар воткнул нож в столешницу и резко встал. Хафтер у его ног зарычал. — С меня довольно! Пока вы здесь пируете, бросаетесь громкими речами и ждете возвращения оккупантов, я не стану делить с вами стол! Доброй ночи. С рассветом мы вас покинем. Эдгар вышел из зала широкими шагами, за ним увязались Хафтер и Морриган. — А хороший был ужин! — неожиданно радостно сказал Коннор. — Куда веселее прочих на неделе. Алистер грустно улыбнулся ему. Детская простота. Он наверняка и не понял, что здесь произошло. Изольда молча резала рыбу на своей тарелке. Тиган так и не притронулся к еде. — Алистер, я распоряжусь о лодке, и припасах в дорогу. Но присматривай, пожалуйста, за Кусландом. Парень натворит дурного, если его не сдерживать. Алистер кивнул. В этом он и сам не сомневался.

***

Коннор никак не хотел укладываться спать. Он уже показал Алистеру все игрушки из Орлея, доставленные по заказу Изольды, новый тренировочный меч гномьей работы, привезенный Тиганом из Морозных гор, список книг по землеописанию, которые ему перед отъездом наказал прочесть эрл Эамон. Коннор хвастался своими богатствами и улыбался, но Алистер видел, что ему просто страшно оставаться одному. Алистер понимал его страх. Ферелден лишился короля, армия порождений тьмы уже шла к Редклифу, а эрл Эамон был слишком далеко, чтобы защитить свои земли. Тут даже взрослые дрожали от страха и спасались бегством. Что говорить о маленьком мальчике? Коннору было некуда бежать. Не у кого просить помощи. Изольда и Тиган храбрились при нем, приглашали гостей, чтобы замок не пустовал и не укрывался мраком, но их званые ужины больше напоминали тризну. Ближе к полуночи Коннор почти угомонился. Алистер отослал слуг, сам его укрыл и уже собирался уходит, но Коннор окликнул его. — Ал, как думаешь, мой папа вернется? Алистер выдохнул и вернулся к кровати. Коннор смотрел на него с надеждой, будто одно слово Алистера могло спасти Эамона от вражеской стрелы, меча или когтей. — Честно, Коннор, я не знаю. Но я очень на это надеюсь. Семья всегда рядом с тобой. Даже если сейчас ты не можешь видеть своего отца, он любит тебя. Коннор насупился и сбросил одеяло. — А что если он не вернется? Как не вернулся твой папа, — Коннор взглянул на закрытую дверь, и сказал чуть тише: — Вдруг, он больше не любит меня, и просто отдал меня Тигану? Алистер хотел ответить, но тут дверь отворилась, и в комнату вошла Морриган. Даже не поздоровавшись, она прошла к кровати, села на край и обратилась к Коннору. — Может, что так. Твой отец отдал тебя своему брату. Но из нелюбви ли? Или просто не мог ему отказать? — Морриган, ты… — Алистер попытался заставить Морриган замолчать, но она лишь усмехнулась. Он понимал, что она права. Сегодня за ужином, Тиган сиял, сжимая руку Изольды под столом. Но зачем же говорить об этом ребенку? Коннор задумался, а Морриган продолжила. — В тяжелые времена, мы порой жертвуем всем ради тех, кого любим. Твой отец любит тебя и твою мать. Но его здесь нет. Его не может быть рядом, ведь он на войне. Защищает Ферелден от порождений тьмы и плохих людей. Такова была его воля — стать защитником. Желание, произрастающее из гордости… — Морриган замолчала и уставилась на ночное небо за окном, вздохнула и выбила пальцами непонятный ритм по кровати. Коннору от ее слов, кажется, стало только печальнее. — Рассказать тебе сказку? Моя мать говорила, что сказки помогают детям засыпать. Коннор ответил кивком. Он явно думал о чем-то своем. Морриган сболтнула лишнего, но сейчас Алистер не думал останавливать ее. Сказки, даже хасиндские, не могли принести вреда больше, чем уже сказанные слова. — Однажды, в глубокой чаще заколдованного леса, жил Волчий Царь. Он был славен умом, хитростью и добрым нравом. И было у Волчьего Царя три дочери от Морской Королевы. Волчий Царь любил их безмерно, старался наставлять в хитрости, учил ходить по лесным тропам и дружить с добрыми духами, которыми полнился заколдованный лес. — Разве можно подружиться с духами?! Они же опасны! — недоуменно воскликнул Коннор. Алистер заметил, как он оживился, нервно заерзал по постели. Не мог дождаться ответа пришлой ведьмы. — Маги так могут. Маг понимает, какой дух добрый, а какой плохой, — гордо заявила Морриган. — И только маги?! Значит… — щеки Коннора налились краской — Волчий Царь был магом? Морриган кивнула и положила ладонь ему на грудь, вынуждая лечь. Убедившись, что Коннор слушает, она продолжила. — Как-то раз Волчий Царь решил обхитрить саму Землю, чтобы доказать всем, что нет никого умнее его, но Земля поняла его хитрый умысел и разгневалась. Она стала дрожать и кричать, много людей пострадало от ее страшных криков. Тогда Морская Королева сказала Волчьему Царю, что он должен уйти пойти к Земле и усмирить ее. “Но с кем я оставлю своих дочерей?” — спросил ее Волчий Царь. — Он мог взять их с собой! Чтобы они вместе с ним извинились перед Землей! Папа меня так часто с собой к баннам возит, — живо заговорил Коннор. Морриган как-то странно поджала губы, будто Коннор сказал что-то обидное. Алистер поспешил разрядить обстановку. — Похоже, Волчий Царь был не таким уж и умным. Морриган расхохоталась и закивала: — Все так, Алистер, — ее смех был злым. В нем слышалось отчетливое рычание, — глупый Царь послушал Морскую Королеву. Она предложила разделить трех сестер. Старшую она могла забрать в свой дворец в морской пучине. Среднюю оставить духам в лесной глуши. А младшую дочь Волчий Царь решил доверить родному брату — Солнечному Королю. Был он славным воеводой, богатым, могучим и любимым народом. — Как Тиган, — заключил Коннор. — Как Тиган, — тихо подтвердила Морриган. — Солнечный Король уверил брата, что тому нечего бояться. Он спрячет царевну в своем дворце и укроет ее крыльями Ночи, чтобы Земля не смогла ее найти и навредить ей. И Волчий Царь пошел говорить с Землей. Долго ли, коротко ли говорили они об обидах, но в конце концов усмирилась Земля. Волчий Царь вернулся к дочерям, которые уже стали юными девами. Но лишь старшая и средняя приветствовали его. — А что же младшая? Почему Солнечный Король не вернул ее домой? Морриган замолчала и опустила глаза. Отняла ладонь от груди Коннора и сцепила пальцы на коленях. Алистер не понял, притворяется она, или собравшиеся слезы были настоящими. Но даже ему стало интересно, чем закончится история. — От Морской Королевы Волчий Царь узнал, что Солнечный Король слишком полюбил младшую царевну и стал считать ее своей. И как бы Морская Королева не просила вернуть ее, Солнечный Король не отпускал младшую царевну от себя. Он убедил ее, что родители забыли о ней, и укрыл ее в вечной Ночи, чтобы она могла любить только его. Запомни, Коннор: не верь никому, кроме своего отца. Он любит тебя, и обязательно вернется. Просто дождись его. Никогда не забывай. Морриган нежно поправила одеяло, укрыв Коннора почти до подбородка. Бесшумно встала. Лишь какие-то хасиндские обереги ударились друг об друга в ее косе. У самых дверей она остановилась, обернулась посмотреть на мальчика. — Hamin, da’falon. Тебе многое предстоит.

***

Замок засыпал, и Алистер торопился в свою комнату, чтобы поскорее забыться сном. На утро им предстоял визит в цитадель Кинлох. Раздумывая, как бы деликатнее попросить Тигана придержать Морриган подальше от отряда не слишком довольных храмовников, он не заметил бегущего по коридору испуганного слугу. Бедняга налетел на него, чуть не сбил с ног, от чего испугался еще больше. — Эй, что с тобой случилось? — Алистер помог слуге собрать с пола осколки пустой бутылки. Кажется, поняв причину испуга, успокаивающе похлопал слугу по плечу: — Прикладываешься к хозяйскому вину? Не бойся, я не расскажу Изольде. — Но, господин рыцарь… это не мое! Я… — слуга нервно оглянулся через плечо. — Меня поставили прислуживать лорду Кусланду. А он пить изволит. Много. Вот, послал наполнить бутылки. Пригрозил выпороть, если не исполню сей же час. Вот я и понесся. Алистер вздохнул. Вот же дурная голова этот Эдгар! — Не бойся. Лорд Кусланд здесь просто гость, и не ему тебя наказывать. Иди-ка отдыхать. А с Эдгаром я поговорю. Слуга рассыпался в благодарностях и поспешил дальше по коридору. Алистер проводил его взглядом до поворота, и пошел к покоям, которые Изольда любезно выделила Эдгару. Из покоев доносился треск мебели и несдержанные ругательства. Эдгар был не просто пьян — он налакался как гном. — Ээээльф! Где мое вино? Могу я хоть утопить свой гнев? Или ебучие предатели мне и этого не дадут сделать?! Да чтоб вас всех мабари драли! И тебя, и хозяев твоих! — Вроде бы утром хозяев у меня не было, — съязвил Алистер, рассматривая Эдгара. Тот стоял над разломанным об пол креслом, и тяжело дышал. У камина лежал такой же разломанный столик орлесианской резьбы. Изольда будет в ярости, когда увидит. — Да и на эльфа я не слишком-то и похож. Что приключилось, Кусланд? Тебе не положили пышногрудую девицу в постель для полноты гостеприимства? — В замке многовато знати, тебе так не кажется? — удивительно четко для пьяного спросил Эдгар, зло зыркнув по сторонам. Алистер пожал плечами. — Это ведь замок эрла. Кому здесь еще быть, как ни знати? Эдгар глянул на него, как на идиота, прошел мимо к двери, захлопнул и запер на засов. Это показалось Алистеру странным и немного опасным. Эдгар совсем недавно прошел Посвящение. Кровь порождений тьмы все еще воздействовала на него, делала буйным. В гуще боя это было хорошо, но вот в запертой комнате… — Вокруг архидемонов Мор, Остагар пал, король погиб, Хоу захватил Денерим и удерживает королеву в плену, мы с тобой последние Серые Стражи на весь Ферелден, а Изольда и Тиган дают пиры для бесполезной выжившей знати и ждут прихода орлесианцев! Хотя каждый из них мог бы взять меч и пойти сражаться! Тебе не кажется, что это похоже на предательство? Наверняка, это орлесианская сучка гребанного Эамона уже продала страну сородичам. Да и он что-то не торопится возвращаться из Денерима. Там ли он вообще? Или побежал на ковер к львам, надеясь, что они кинут ему кость? Ну, чего молчишь?! Начинаешь понимать, куда все… — Заткнись, — прошипел Алистер, сжимая кулаки. Лицо Эдгара побагровело еще больше. Он отшатнулся, как от удара. — Да как ты… — Смею. Потому что это не я обвиняю всех вокруг в предательстве, когда у самого рыльце в пушку. Знаешь, у кого есть армия? У Хайевера. Точнее, у твоего брата, который самовольно оставил своего короля ради мести. Кто знает, будь он с нами… мы могли и победить. А теперь, когда всему Ферелдену нужна его помощь, он стоит где-то под Амарантайном и исходит на дерьмо от злости, как и ты сейчас. Вот это больше похоже на предательство. А ты на бешеного щенка, который везде ищет виноватых. Но здесь виноватых нет, кроме нас с тобой. Поэтому подбери сопли, и не оскорбляй никого в моем доме. Эдгар поморщился, сдерживая слезы. — Не смей обвинять меня, ублюдок. Ты никого не терял. Ты не видел, как вся твоя семья умирает. И ты нихера не знаешь о моем брате. Вот что я скажу, он бы тоже погиб под Остагаром. Потому что Кусланды не сдаются, мы не бежим, поджав хвост. Ведьма сказала, что Черный Эмиссар спланировала все заранее. Так что Фергюс не предал, а дал всему Ферелдену шанс. Он хоть за что-то сражается, пока эти… — он махнул рукой в сторону двери. Вытер влагу со щек. — На мне нет вины. Я делаю все, как должно. Всяко лучше, чем жрать себя изнутри за поражение, которое от тебя даже не зависело. Если так делают Серые Стражи, то после Мора я хочу получить лекарство от скверны. — Нет никакого лекарства, Эдгар. “Отныне и навеки, ты Серый Страж” — или забыл уже? Мы принимаем эту заразу, мы с ней живем, и мы с ней умираем. Так что мы повязаны, и никуда ты от этого не денешься. Хватит уже быть злым на весь мир дворянчиком. Или ты станешь мне братом по оружию, или, клянусь Создателем, я лично скормлю тебя Архидемону. Эдгар дернул засов на двери, распахнул ее и выбежал в коридор. Догонять его Алистер не стал. На сегодня было достаточно склок. Ему хватило и родни, и Эдгара. Он просто хотел больше не думать ни о чем, очистить голову. Но проклятая Песня неожиданно зазвучала где-то вдалеке.

***

Черные воды озера Каленхад мерцали в лунном свете. Бредя по каменистому берегу, Алистер вспоминал, как его впервые тянуло в черноту после Посвящения. Ему было страшно, обидно и ужасно жарко, хоть он и не горел, а тонул в черноте. И чернота звала его очень красивым голосом, пела ему, пока Дункан не вырвал его из дурманящей хватки. Алистер не мог забыть тот голос целый год. И вот сейчас он слышал его снова. Это был голос Морриган. Накидка из волчьих шкур была осторожно сложена на валуне у самой воды. На нем же лежала нательная рубаха, посох и стояли сапоги. Морриган была неподалеку, ее белая кожа будто сияла, черные локоны облепили спину затейливыми узорами. Но нет же — подойдя чуть ближе, Алистер смог рассмотреть привычную черную косу через плечо. Узоры были рисунками на коже. Странная, сложная вязь, чем-то напоминавшая эльфийские письмена. Морриган не видела его. Она стояла спиной к Алистеру по пояс в прохладной озерной воде, и говорила с кем-то нараспев. Очень-очень тихо, грустно, будто завывая в ночное небо. - Ma Vhenan, banal'renan, banal'revas... Ar sa'vunin fel'dirthara dar ar… — Морриган раскинула руки, будто отдавая себя на милость вод Каленхада. Ее голос дрогнул, а рисунки на теле будто загорелись. — Mamae harel ar. Las ar mala halani. Ar ghilana. Ar him mala revas. За дни пути Алистер успел привыкнуть, что Морриган иногда лопочет что-то на эльфийском. Когда зла или напугана, она перестает говорить на торговом наречии, и тогда… Алистер понимал, что не должен смотреть на нее исподтишка, будто мальчишка. Он должен был развернуться и уйти, но скользкая галька под его подошвой заскользила вперед с мерзким скрежетом, нарушая тишину. Уходить было поздно. Морриган резко обернулась и пригвоздила Алистера к месту насмешливым взглядом. — Что ты здесь делаешь, Алистер? — не сбиваясь с певучего тона, спросила Морриган. — Пришел послушать ещё одну сказку на ночь? Алистер не знал, что ответить. Смущение не давало придумать подходящую отговорку. Он ведь смотрел на нее. На ведьму, купающуюся нагишом в лунном свете под эльфийские напевы. Вода стекала по ее коже, очерчивала витиеватые письмена и изгибы… фигуры. Андрасте, неужели он правда думал об изгибах ведьмовского тела? Кончики ушей горели. Алистер едва справлялся с искушением войти в прохладную воду, чтобы немного остудить пыл. Морриган не двигалась с места, даже не прикрылась, только улыбалась и смотрела то ли на Алистера, то ли на скалы за его спиной. Взгляд был нехорошим — диким, гневливым… голодным. — Мне уйти? — осторожно спросил Алистер. Морриган ядовито усмехнулась и провела ладонью по водной глади. Будто приласкала ночное небо в отражении. — Как хочешь. Выбор твой. Но ты уже прервал мое свидание, так что можешь остаться. И я расскажу тебе сказку. Алистер растерянно осмотрелся. Отвесные скалы, куцые кусты можжевельника, несколько не особо крупных камней. Спрятаться взрослому мужчине было негде. На пляже они точно были одни. — С кем встречалась? — Алистер подошёл ближе к воде, стараясь выглядеть и звучать непринужденно. — Местные не слишком жалуют хасиндов. Мне бы не хотелось, чтобы тебя обманули и обидели, Морриган. — О, Алистер… — Морриган рассмеялась и отплыла чуть дальше от берега, будто заманивая Алистера за собой. Но теперь вода хотя бы скрывала ее грудь и плечи. — Ты само очарование, знаешь? Будто милый сторожевой песик у хозяйских ног. Хафтер тоже прибегал полюбоваться. Вы с ним сейчас будто братья-близнецы. — Грубить не обязательно. — Как и искать оправдания, чтобы посмотреть на меня, — вдруг твердо сказала Морриган. — Ты мужчина, я женщина. Вокруг бушует Мор, завтра небеса могут упасть и враг напасть. Так зачем стесняться себя? Лучше сделать шаг и взять, что хочешь, чем потом сожалеть, что ничего не сделал. И выть в небо от тоски. Как волчица. — Какая волчица? — почему-то Алистер догадался спросить только об этом. Не спрашивать же о том, что Морриган предлагала ему… Да и не предлагала она ничего! Просто издевалась. Лицо Морриган исполнилось печали. Задорный блеск в глазах погас. Она огладила вязь на правом плече и, кажется, поморщилась от боли. — Это старая сказка. Ее рассказывают хасинды, рассказывают долийцы… что много важнее, ее рассказывает Флемет. Ночь полюбила волчицу. Каждый раз, укрывая ее своими крыльями, Ночь просила волчицу полюбить ее в ответ. Ночь обещала подарить волчице весь мир, лишь бы та подчинилась, поклонялась и любила Ночь, но волчица была слишком горда, — Морриган подняла голову, всматриваясь куда-то меж облаков. На щеках блеснула влага. Просто вода или слезы? — Когда волчица наконец поняла, что ей нет никого милее Ночи, та уже ушла. И сколько бы волчица не звала, Ночь не отвечала ей. Волки до сих пор воют в ночное небо, потому что глупая, гордая волчица не взяла то, что ей предлагали даром, из любви. Я предлагаю, Алистер. Сейчас. Пока небо не упало и Мор не догнал нас. Иногда Алистер считал себя дураком, не понимающим намеков. Дункан частенько смотрел на него как на дурака, Солона смотрела на него так до самой своей смерти. Но сейчас Алистер был уверен, что все понял правильно. — Ты этого не хочешь, — спокойно утвердил он. Морриган нахмурилась и скрестила руки на груди. Алистер продолжил: — Не хочешь, но предлагаешь, потому что тебе одиноко. Все твои сказки связаны с одиночеством: птичка живет одна, ища свое гнездо, царь оставил дочь одну, волчица тоскует одна без ночи, в которую влюбилась. Одиночество не повод предлагать свое тело незнакомцам. — Разве мы не знакомы, Алистер? — Морриган вновь лукаво улыбнулась, но голос дрожал. В нем слышалось нетерпение. — Не знакомы. Мы покинули болота чуть больше недели назад. Я ел твою стряпню, видел как ты отходишь ко сну, у нас общая цель, ты помогла уложить моего кузена, и вот — мы болтаем в ночной тиши. Это все, что было. Я тебя не знаю. Морриган подплыла ближе, встала на ноги и наконец вышла из воды. Письмена покрывали не только ее спину и грудь — они обвивали каждый дюйм ее тела, едва заметно засияли, отражая лунный свет. Странное колдовство, смысл которого Алистер не понимал, но от сияния веяло теплом. Теплой оказалась и ладонь Морриган, коснувшаяся щеки. — Так узнай. Небу недолго осталось, и Мор совсем близко. Страшный, куда страшнее, чем были прежде. Неужели неправильно почувствовать себя хорошо прежде чем станет плохо? Неужели, тебе станет легче, если останутся только сожаления и вой в ночное небо? Алистер увидел себя в отражении золотых глаз — Серого Стража с кучей ошибок и смертей за спиной, укрытого сожалениями, будто саваном. Он сожалел о многом, чего не смог бы рассказать Морриган, от чего было избавиться куда сложнее, чем от одежды или невинности. Он снял ладонь Морриган со своего плеча, поцеловал сверкающий завиток на запястье. — Обещаю не будить тебя воем, госпожа Ночь, — он снял плащ и укрыл им ее, заметив как дрожат плечи. — И не встречать с тобой возвращение солнца. Ничего не будет, Морриган. Я не знаю, как сказать это мягче. Расстроенной Морриган не выглядела. Довольной тоже. Сияние в глазах и письменах исчезло, и она, не сказав больше ни слова, ушла прочь. Алистер поднял с земли гальку и со всей силы кинул в воду. Зеркальное полотно исказилось, пошло рябью, и в бессчетных кругах одно за другим возникли лица мертвецов. Сначала пришли Давет и Джори, затем Дункан и Солона, в конце — Кайлан. Король в золотых доспехах, без страха, упрека и сожалений. Кайлан был одновременно тем, чем Алистер желал и боялся стать. Когда-то Алистера отбросили в дальний угол, чтобы Кайлан мог спокойно править. И Кайлан справлялся, пока Алистер продолжал быть никем. — А кем ты хотел быть? Мной? — голос брата заставил его вздрогнуть. Этого не могло быть! Кайлан остался лежать в Остагаре, среди погибших. — Отцом? Чего ты добивался, ублюдок? Ради чего оставил меня умирать? Кайлан никогда бы не сказал так. По крайней мере, Алистеру хотелось в это верить. Они не были знакомы, и все же, Эамон много писал о нем. Кайлан был истинным Тейрином, дворянином, правителем… На него возложили ответственность за жизнь Ферелдена. Кайлан был добр… и мертв, потому что Алистер оказался достаточно глуп, чтобы попасться на крючок Черного Эмиссара. И теперь золотые доспехи и груз ответственности отражались в черной озерной воде. — Кайлан… — Алистер попытался дотянуться до отражения. Не вышло. Странный ночной морок казался таким реальным, но под пальцами была лишь вода. Неужели обиженная его отказом Морриган заколдовала озеро? — Никакого колдовства не нужно, чтобы уличить тебя в трусости! Ты бросил меня! Ты бросил Дункана! Ты бросил Ферелден! Алистер зашептал молитву, чтобы развеять чары. Обвинения Кайлана обернулись скрежетом вдалеке, доспехи покрылись блестящей слизью. Черной, как вуаль Эмиссара. Алистер на миг увидел ее среди десятков мертвецов. Бездонная бездна вместо лица, скрежет кинжалом по стеклу вместо голоса, предложение сдаться на выдохе. Спокойное, уверенное… Тварь знала, что Серый Страж никогда его не примет. Никогда не сдастся. Алистер бросил в воду еще один камень, и образ Эмиссара исчез вслед за остальными. Но скрежет остался. Тварь была близко, шла за ним по пятам, посылая мороки. — Я доберусь до тебя! — крикнул Алистер в небо. — Я клянусь, что заставлю тебя замолчать! Я клянусь.