Цепи

Костер пылал ярко, пробуждая у Солоны воспоминания о ночах подле камина в покоях наставника. Она пила отвар мяты, Первый чародей — северное вино, разбавленное и подогретое с антиванскими специями. В такие ночи мир казался немного дружелюбнее, а голодная Тень чуть дальше, чем на самом деле. Здесь и сейчас не было места ленивому покою. Дункан объяснял, что предстоит сделать ей и другим новобранцам. Она не слишком вслушивалась. Отправиться в Дикие земли. Что-то добыть. Что-то найти. Свитки, бумаги, договоры... С кем? Зачем? Давет и сэр Джори, должно быть, слушали внимательно. Алистер просто кивал. Эдгар Кусланд стоял поодаль, изображая безразличие, но Солона чувствовала фальшь. Он точно хотел держаться поближе к Стражам, изучить их, понять, что ими движет. Об этом кричали его эмоции. Боль, гнев, разочарование, страх, презрение, любопытство — и все это было направлено в первую очередь на Дункана. Только потом на нее и прочих рекрутов. — Все понятно? — Дункан облегченно выдохнул, закончив инструктаж. — Страж-командор, разрешите обратиться, — Эдгар Кусланд прошел к кострищу, задев сэра Джори плечом. — Вы не член Ордена, лорд Кусланд. Так что ждать моей отмашки вам не обязательно. Но спасибо, что дождались окончания. Итак, что вы хотели? — Вы отправляете отряд в топи. Я хотел бы присоединиться их заданию, — он улыбнулся. — В знак почтения знати Ферелдена к Серым Стражам. В конце концов, это вы спасете нас от Мора… Ну, то есть, я надеюсь на это. Когда вы со всем разберетесь, Амарантайн ответит. — Вот как? — изумился Дункан. — «Знак почтения»? Лорд Кусланд, повторяю — вы не член Ордена. Более того, наследник вашего брата-тейрна. Зачем мне рисковать вашей жизнью? Только потому, что вам вздумалось выказать почтение? — При всем уважении к вам, Страж-командор, я проясню. Вы отправляете группу новобранцев в опасную глушь, на поиски древних документов. Когда Алистер и сэр Джори принесут вам обглоданный труп этой милой магички, а вор сбежит с документами, вы можете пожалеть о своем решении. Меня же с юных лет учили командовать. Я могу ручаться, что со мной ваши люди не пропадут и разбегутся. Если только сами не захотят.  — Послушай ты, — вскипел Алистер. — Я не знаю, какой ты был из себя командир в Хайевере, но не вздумай считать нас за дураков! Твой брат ушел с войском, а твоя благородная тушка все еще тут. Видать, не больно ты ему понадобился, раз все что можешь, это грубить старшим. Дункан, что мы слушаем этого… — Алистер, прикуси язык! — сурово оборвал его Дункан. — Этот юноша недавно потерял всю семью, кроме брата, у которого были веские причины оставить Эдгара с нами. Возможно, что и в помощь Ордену. Не смей опускаться до оскорблений. Я не ищу ссоры с Эдгаром, и тебе не стоит. Так… Чтобы все было честно — кто еще считает, что лорду Кусланду стоит выйти с вами на болота? Мозаика из чувств собралась у Солоны в руках. Скорбь. Как источник всего, что переполняло Эдгара, делало его озлобленным. Скорбь нуждалась в выходе. — Лишний меч не помешает, ведь так? — прозвучало не слишком уверенно. Солона быстро поправилась. — Полагаю, опыт лорда Кусланда может оказаться полезен в… боевой обстановке. — Я согласен с Солоной, — поддержал ее сэр Джори. — Лорд Кусланд хороший мечник. Со щитом тоже управляется неплохо. И руководить умеет. Вряд ли лучше, чем сэр храмовник, но все же… Солона благодарно улыбнулась рыцарю и взглянула на Давета. — Ну, — пожал плечами тот, — он был уверен, что я сбегу. Так что я хочу, чтобы он увидел, как ошибется. — Что ж, извини, Алистер. Похоже, в отряде будет еще один меч. Лорд Кусланд, вернитесь живым. Солнце стояло высоко над лесом, когда они вышли за ворота. Пес Эдгара первым ринулся в чащу. Дикие Земли Коркари дохнули на них свежестью еловой смолы, встретили пением птиц и шумом качающихся крон. На неизведанных тропах ждало волшебство. Ждал простор, безграничная свобода, о которой магам запрещают даже мечтать. Солона постаралась ощущать каждый миг. Свое смятение, страх, любопытство, стремление поскорее очутиться в глуши. Но ее дар вновь вышел из-под контроля, и волшебство растворилось в чужой скорби. — Если позволите, я хотела бы попросить прощения за Алистера, — как можно более осторожно начала она, нагнав Эдгара в подступавшем к крепости буреломе. Лес сомкнул свои колючие объятия, поглотил их, оставив наедине. Только пес сопровождал их, вынюхивая что-то впереди. — Позволяю. Но если будешь и дальше выгораживать мужчин, семьи тебе не видать. Солона поджала губы, отвела взгляд. Конечно, человек, незнакомый с порядками Башни, не может знать всего, но это замечание показалось ей неуместно личным. — Маги не могут… Нам запрещено… заводить семью. По крайней мере, в том смысле… То есть я хотела сказать, что не собиралась никого выгораживать. Тем более бывшего храмовника. Просто я знаю, как они бывают грубы. Им не положен такт. — Дело не в… — Эдгар хмыкнул, — такте. Он действительно не знал. Про мою семью и прочее. Но отвергать мою помощь было глупо с его стороны. — Разве помощь можно навязать? — Солона попыталась проникнуть глубже. За скорбь. Но Эдгар не позволил. Закрылся. — Иногда. Когда знаешь, как лучше. Я — знаю. Солона промолчала. Щебетание и ветер вокруг исчезли. Лес потерял часть своего безмятежного очарования, и мир вновь расширился. Солона попыталась вспомнить задание Дункана. Руины, бумаги… что-то еще. Солона обернулась. Сэр Джори и Давет шли позади них и горячо спорили. — Обманывать солдат и простых людей ради выгоды — это мерзкое, недостойное дело, — сказал сэр Джори. — Что обман, а что нет — вопрос веры, мой наивный друг, — ответил Давет. — Я так считаю — если человек во что-то верит, значит так оно и есть. Будь то амулет из эльфийского корня, заговор на болотной воде или просто молитва. Не станешь же ты утверждать, что сестры Церкви промышляют обманом легковерных прихожан? — А ты сам веришь в Создателя, Давет? А в Мор? — спросила Солона. Давет посерьезнел. — Верю, — глухо прошептал он, посмотрев Солоне прямо в глаза. Надежда, светлая и теплая, переполняла его. — И верю, что мы победим. Мечом ли, словом ли, благодаря Стражам или нет — какая кому разница? Главное — вера. Вот эти мужики идут с чем-то у сердца, и верят же, что спасутся. Некоторые спасаются. А те, кто нет, хоть уходят спокойно. Без страха. Так что можете меня винить. Я не против. Скоро перестану дурить народ, обещаю. Не до того будет. Посмотрю как оно — в сером воевать. Может, понравится. На душе стало неловко. Солона виновато глянула на Давета и пропустила вперед. Осталась с сэром Джори. — Вот сказанул, — сэр Джори почесал затылок. — Но в чем-то он прав. Без веры эту войну не выиграть. Ни против Мора, ни против Хоу. — А в чем ваша вера, сэр Джори? — Моя-то? — он улыбнулся и полез в сумку на поясе. Достал оттуда платочек с вышивкой солнца по углам. — Вот, леди Солона. Вся вера. Этим в церкви обтирали моего сыночка после купели. Они с женой сейчас у моей матери в Редклифе. Я сражаюсь за них. И да улыбнется мне Пророчица, чтобы вернулся к ним. У Солоны вдруг появилась идея. Она освободила волосы от черной ленты и повязала ее на запястье сэру Джори. — Мой наставник дал мне ее перед тем, как отпустить из Башни. Но, думаю, мне все равно остригут волосы после Посвящения — не хочу ходить косматой, как Алистер. Не приведи Создатель, потеряется. А так я буду знать, что ее хранит друг. Прибавит вам удачи. Как шевалье на турнирах в Орлее. Я про это читала. — Спасибо. Обещаю беречь ее. Они продолжили путь, и спустя, как казалось, час, вышли по следу пса к прогалине, посреди которой высились в величественном безмолвии белесые кости руин. — Чья это работа? — удивленно спросила Солона, сама не зная, кого. — Возведение или разрушение? — съязвил Давет. — Если первое, то похожи на эльфийские. Я как-то вломился домой к одному чокнутому. Тот был на эльфах помешан. По всем комнатам стояли такие штуки. Только меньше. — Чтобы эльфы такое построили? — поднял бровь сэр Джори. — Не городи чушь. Это явно… Шедший впереди Алистер вдруг застыл в боевой стойке. Такую стойку принимали храмовники Башни, когда удавалось поймать очередного смутьяна или беглеца. В девяти с половиной случаях из десяти это оказывался Андерс. Пес угрожающе зарычал, заметив какое-то движение за деревьями. Крашеная серая шерсть на загривке вздыбилась. Огромный пес на вид стал чуть ли не вдвое больше. Из чащи на них наплывал туман. Черный и текучий, он быстро покрыл корни деревьев, озерца болотной воды, тропу, по которой они сюда пришли. Подобравшись к носкам сапог, он замер, будто в раздумье. А затем начал пульсировать. В нем мелькали фигуры. Большие и маленькие. Они передвигались так быстро, что Солона не успевала толком рассмотреть. Солона не поняла, когда это началось. То ли когда Давет достал ножи, то ли когда сэр Джори протянул руку в пелену тумана, будто забыв о своем мече. Лента с драконами исчезла в черноте. Но силуэты стали ближе. Кинулись на них, утробно рыча. — Хафтер, фас! — резко скомандовал Эдгар. Пес немедленно ринулся в туман. С первой ватагой незримых врагов они разобрались быстро. Давет сцедил их дурно пахнущую кровь в переданные Алистером склянки. Самих тел Солона так и не увидела. — Не расслабляться! Сейчас они испугались, но скоро придут в себя и вдарят по-новой. Приготовьтесь. Алистер оказался прав. Туман снова пополз вперед с утроенной силой. Их окружали все плотнее, а они могли только огрызаться и крепко стоять на ногах. Солона лихорадочно подбирала заклинания — ее не учили боевым чарам. Но простые болевые импульсы были знакомы ей с детства. В какой-то момент казалось, что у них даже получится выжить... Пока тени не стали явью. Солона едва успела послать очередное заклинание куда-то в дымку, как перед ней предстало нечто. Серая гниющая кожа, изорванная черная кольчуга под грубой шипастой броней. Длинная шея, руки с парой лишних суставов. Словно детский рисунок чудища из шкафа. Сияющие лазурью глаза смотрели на нее с жаждой и ненавистью. Солона ударила тварь посохом как раз промеж них. Отступила назад. Спиной нашла Эдгара. Послала вспышку в туман. Увидев цели, представила, как останавливаются их сердца. Гнилые, пустые комочки крови и мышц. Твари упали замертво, но заклинание отняло слишком много сил. Носом пошла кровь. Солона помотала головой, приходя в себя. Обернулась на крик. Сэр Джори, сражавшийся в десятке шагов от нее, свалился на землю, будто подкошенный. Его взгляд блуждал. Рука, которой он дотронулся до марева, как-то неестественно изогнулась, из-за чего черная лента на кожаной рукавице стала напоминать смертоносную змею. Ноги рыцаря оплела тонкая колючая проволока. Свободный конец проволоки уходил куда-то за туман. — Солона, помоги! — только и успел выкрикнуть он, прежде чем его утащили прочь. — К руинам! — скомандовал Алистер. — Но Джори… — Хочешь последовать за ним?! Бежим, нужно занять удачную позицию для обороны! Давет! Кусланд! Став спина к спине, они отступили к руинам. — Хафтер, — Кусланд свистнул, подзывая пса. Тот не отзывался. — К ноге, мальчик! Хафтер! — Хоть засвистись. Его уже, наверное, порвали. Как и нас сейчас порвут, — Давет прижался к одной из задних колонн. И, судя по звуку, что-то зацепил сапогом. — Народ, тут, кажется, ларец… Был. Не знаю, важно ли это, но разломан он в хлам. А на обломках печать с грифоном. Бумаг нет. Алистер закатил глаза. — Солона, отойди к нему, посмотри. Соглашения никогда бы… От обломков тянуло защитными чарами. Старыми и давно выдохшимися. А узор на крышке действительно напоминал грифона. Того самого, что Солона теперь носила на груди. — Он прав — это ларец Стражей. И он пуст. Эдгар топнул ногой и с шумом втянул воздух. — Вы хотите сказать, что мы умрем зря? — К бою, лорд Кусланд. Если ты и впрямь так хорош, как говорил перед выходом, можем и выжить. Порождения тьмы приближались. Солона успела пожалеть, что не знает больше одного защитного заклинания… Но тут наступавшие твари взорвались фонтанами крови. Солона ошалело заозиралась по сторонам, а кто-то из ее спутников крепко выругался. — Задница Андрасте! Что за ересь?! — В самом деле, ересь, — раздалось у них над головами, — колдовство, богохульство, сквернословие. Или просто скверна? Чтобы разобраться во всех тонкостях, нам может понадобиться эмиссар в черном. Вы так не считаете? — Кто здесь? Покажись! — закричал Алистер, поднимая над головой щит. Солона заметила ее первой. Невысокая девушка, с ног до головы укутанная в волчьи шкуры. Из-под глубокого капюшона виднелись только горящие желтые глаза. Незнакомка спустилась по нетронутой временем лестнице и покрутилась на месте, давая рассмотреть себя со всех сторон. — Так вот куда подевались волки в Диких Землях, — пошутил Давет. — Довольны увиденным? — с насмешкой спросила незнакомка. — Теперь выкажите уважение своей спасительнице — назовитесь и расскажите, зачем явились на мои болота. — За своим пришли. Что тебя не касается, — Алистер презрительно сплюнул под ноги и со значением огладил рукоять меча, — ведьма. Желтые глаза угрожающе сверкнули. — Подождите, — Давет побледнел. — Какая еще ведьма? Ведьма Диких Земель? — Вот как? Продираетесь через лес с топотом и криками. Пугаете и кормите мою добычу. А потом еще и грубите в ответ на милость. Хороши Серые Стражи, ничего не скажешь. — Мы благодарим тебя за доброту и за спасение, — вмешалась Солона. — И не желаем тебе зла. Мы всего лишь хотим вернуть нашего друга и бумаги Ордена. Взгляд незнакомки смягчился. А вот Алистер словно сорвался с цепи. — Ты чего с ней любезничаешь? Она разломала ларец! — Она малефикар, — шепотом предупредила Солона. — Ей под силу разобраться с отрядом порождений тьмы. Как быстро, по-твоему, она превратит нас в кровавую кашицу? Пока мы не получим ответов, лучше не злить ее. — А ты кажешься воспитанной, — улыбнулась незнакомка, отбрасывая капюшон. Красивое лицо неприлично портила дикарская раскраска. — Продолжим. Назови мне свое имя. Я проявлю ответную любезность. Первый чародей говорил, что магии есть принцип, который ни за что нельзя нарушать — имя священно, неприкосновенно, тайно. В древности с его помощью можно было подчинить одного чародея воле другого. Нужно было быть осторожной. — Меня зовут Амелл, — не ложь, лишь часть правды. Она соблюдала условия. — Можешь звать меня Морриган. Итак, Амелл, я не могу вернуть вам записи. Не могу вернуть вам друга. Его забрала моя добыча, и вряд ли теперь хоть кто-то сможет взять их след… — Ты охотишься на порождений тьмы? — спросил Давет. — Зачем они Ведьме Диких Земель? — Не они сами, но то, что их возглавляет. Вы зовете его Черным Эмиссаром. Особое порождение тьмы, что появляется перед приходом Архидемона. Ведет его армию из-под земли. То, что управляет тенями. Ему нужны были ваши свитки. Он почти попался в мою ловушку, но вы его вспугнули. — Довольно сказок, Морриган, — Алистер будто подавился именем. — Ты здесь одна, выслеживаешь какое-то особое порождение тьмы. То есть выполняешь за Стражей нашу работу. Ну да, так я и поверил. Где соглашения? — Я, кажется, не говорила, что я здесь одна. Здесь живет моя мать. Думаю, ей больше подходит прозвище, которым вы так опрометчиво бросаетесь. Еще у меня были сестры. Но сейчас они… ушли. — Славно, целая топь отступников. Не проще ли сжечь здесь все к демонам? — И упустить возможность получить твои драгоценные соглашения? Моя мать вскрыла ваш ларец и забрала их. Давно это было. Но они все еще у нее. Могу отвести, если после обещаете исчезнуть отсюда. — Веди, — твердо сказал Алистер, — и ты нас больше не увидишь. Эдгар рванул его за плечо. — Ты в своем уме? Ты потерял рекрута на боевом задании. Вернемся в лагерь. Расскажем Дункану, как все было. Пока не стемнело, отправим отряд на поиски. — Нет. Мне было поручено вернуть соглашения, я так и сделаю. Даже если мне придется терпеть эту болотную корягу. Морриган вела их сквозь трясину по узкой полоске суши, поросшей ольховником. Ступать приходилось осторожно, едва ли не след в след, но Солона, привыкшая к узким коридорам Башни, особо не жаловалась. Вскоре из-за деревьев показалась небольшая глиняная хижина, примыкавшая к древним руинам. На крыльце, под пучками сушеных трав, сидела седовласая женщина. На колоде перед ней лежала утка с вывернутыми внутренностями. Старуха перебирала их, недовольно качая головой, кажется, не замечая ничего вокруг. — Мама, — позвала ее Морриган. Старуха не оставила своего занятия, но кивком поманила к себе. — Мне не нравится это, девочка, — скрипучий голос старухи показался Солоне знакомым. — Что ты увидела на болотах? Она снова пришла, верно? С новой ордой. С новым богом. На этот раз точно получит, что хочет. Эти полудурки, Серые Стражи, даже пикнуть не успеют. — Мама... — Морриган с улыбкой перебила старуху, кивнув в сторону Солоны. — Я как раз об этом. Старуха встала, вытирая руки о грязно-желтый, засаленный передник. Спустилась по скрипучим ступеням. Золотые радужки ее глаз вспыхнули, когда чернота зрачка захватила Солону. — Говорить будешь ты, — твердо приказала старуха. — Что вы здесь забыли? Солона смутилась, но быстро нашла слова. — Мы здесь по приказу Стража-командора Дункана. У нас поручение забрать из руин ларец с бумагами Ордена. Ваша... дочь сказала, что сейчас они в вашем расположении. — Не пытайся выглядеть серьезнее, чем ты есть, дитя. Морриган очень много говорит. Однажды я зашью ей рот, но не уверена, что это ее остановит, — старуха ухмыльнулась. — Впрочем, можешь пойти со мной внутрь и посмотреть, есть у меня бумаги или нет. — Солона, я бы не советовал… Старуха посмотрела на Алистера. — Тебе давали слово, породистый щеночек? Нет. Вот и помалкивай, пока я не устроила тебе случку с такой же говорливой. Боги, какое ж будет потомство! — Мама, — вмешалась Морриган, — я не думаю, что они пришли ради твоих шуток. Их друг попал в лапы порождений тьмы. Они устали и хотят лишь забрать свои записи. Старуха сочувственно причмокнула губами. — Жаль вашего друга, но вы его не вернете. Из тумана никто не возвращается. Лучше забыть о нем прямо сейчас. Как о бумагах. Она развернулась к крыльцу. Поднялась на две ступени из трех, когда Солона окликнула ее. — Вы сказали, что я могу зайти и посмотреть сама. Вы же не отказываетесь от своих слов? Старуха пронзительно рассмеялась. — А ты в змеиную яму прыгнешь, если на дне будет ждать сокровище? Хороша девка. Эдгар грубо схватил Солону за локоть. Та послала слабый, но болезненный импульс, чтобы освободиться. — Не дури, магичка, — прошептал Эдгар, разжимая пальцы. — На твоем месте я бы не стал идти в дом к Ведьме Диких Земель. — Ты не на моем месте, лорд, и никогда не будешь. Внутри хижина оказалась еще более зловещей. Свет снаружи сюда не попадал, а свечей не было. Лишь чуть теплящееся пламя очага позволяло разглядеть очертания единственной комнаты, мебели, хозяйки. Та уселась на лавку за пустым столом. — Итак, тени поднялись из-под земли. Я чувствую это в воздухе. Солона прикрыла за собой трухлявую дверь и присела рядом. — Тени? Порождения тьмы? — осторожно спросила она. Старуха фыркнула. — Это только тела. Сосуды для зла, куда большего, чем может подумать король в золотых доспехах. Ему следует бояться не Мора и не с ним воевать. Лучше подумать о них. Они не боятся огня. Не боятся армий. Подобное страшится только подобного. Ваши потуги их только раззадорят. — "Они" — это порождения тьмы? — Нет, — поморщилась старуха. — Порождения тьмы не слишком-то виноваты. Представь себе музыкальный инструмент, девочка. Любой. Хоть дудку, хоть арфу, хоть барабан. Разве инструмент плох сам по себе? Она всматривалась в Солону своими золотыми глазами и ждала ответа. Солона даже вопроса не поняла. Конечно, инструмент может быть плохо сделан, плохо настроен. Но возможно, старуха не это имела ввиду. — Нет? Старуха кивнула. — Вся мерзость или благодать в том, кто играет. А Мору не повезло с дирижерами. Да и с исполнителем тоже. Это он взял хороший инструмент и наполнил его тьмой. Солона окончательно потеряла смысл. Дирижеры? Исполнитель? Почему старуха говорила о Море, как о музыкальной композиции? Это безумие надо было прекращать. — Вы обещали отдать договоры. — Ой ли? Нет их у меня, — притворно всплеснула руками старуха. — Дочка-дурочка на заре растопила ими очаг. Этого не могло быть. Она лгала. Просто слишком глупо, чтобы быть правдой. Солона сконцентрировалась, пытаясь проникнуть в мысли старухи. Зацепиться хоть за что-то — не получилось. Солона потянулась к сумке с фиалами. Костлявые пальцы ухватили ее за запястье. Старуха оказалась совсем рядом с лицом Солоны. Свободной рукой откинула прядь волос с ее лба. — Ах, — дыхание оказалось не столь зловонным, как можно было ожидать. Что-то травяное, сладкое. — Черный Эмиссар уже отметил тебя. Старуху что-то повеселило. Она откинулась на скамейку, все еще сжимая запястье Солоны. Вновь поймала ее в клетку своих золотых глаз. Солона поняла, о чем идет речь на этот раз. Ее болезнь, с каждым ударом сердца укоренявшаяся все глубже. Дункан предупреждал, что без ритуала первые признаки вскоре дадут о себе знать. Но неужели так скоро? — Чьей ты крови, девочка? Зачем могла понадобиться им? — Я Амелл. Из Киркволла, — словно завороженная, Солона едва сдержалась, чтобы не назвать имя. — Вот как. Послушай, Солона Амелл из Киркволла — Они ищут тебя. Слуга Эмиссара уже за твоей спиной. Не смотри. Духи этого не любят. Лучше убегай. Убегай, и пусть Мор последует за тобой. Солона вылетела из хижины, громко хлопнув дверью. Кажется, даже повредив и без того хлипкие петли. Неважно, пусть порождения тьмы поживятся ведьмовской плотью и пропитавшим ее бредом. Мысль жестокая, но что-то внутри Солоны находило ее справедливой. — Ведьма не отдаст нам договоры, — буркнула она. — Но они у нее? — нетерпеливо спросил Алистер. — У нее. Но она ясно дала понять, что мы их не получим. Можем стоять тут хоть до глухой ночи — не отдаст. Нужны аргументы посильнее четверки Стражей. Может Дункан что-нибудь придумает? В любом случае, нам нет смысла здесь оставаться. Если ты, конечно, не хочешь осаждать болотную хижину. Обратный путь сквозь топь проходил в тишине. Алистер, наверное, обдумывал, что скажет Дункану о записях, ведьмах и потерянном новобранце. Давет поигрывал ножами, подбрасывая в воздух, и насвистывал что-то неприлично бодрое, хотя по лицу его было видно — терять соратников он не привык. Эдгар просто молчал. Сверлил Солону темными глазами. Солона не оглядывалась в ответ. Она думала о сэре Джори в лапах чудовищ. О ленте, свисающей с его запястья. Солона была виновата, а в темноте вина обретает плоть. За каждым кустом, в каждом пне и луже ей мерещились силуэты порождений тьмы. Искаженные, черные тени, закованные в бесформенную броню. С ржавым оружием в лапах и лириумной лазурью в глазах. Они ползли к ней, хрипели нечто на неизвестном наречии. Но Солона никому не говорила. Такие образы рождаются в глубине разума, и без вмешательства Тени там и остаются. А впереди уже виднелись огни Остагара. Ей нечего было бояться. Так она думала, пока не услышала позади истошный вопль Эдгара. Чужие переживания захлестнули Солону волной. Боль. Не такая, как прежде. Не душевная, а вполне физическая. Рваная, стремительно нарастающая. Жар, тянущийся под кожей. Его хотелось заглушить в первую очередь. Страх. Нет. Ужас. От него Солону согнуло пополам. Она услышала, как чужое сердце пропускает удар, и развернулась, посылая диск белой энергии в землю. Порождение тьмы закричало, и на его крик сбежались другие. Больше похожие на тех, что утащили сэра Джори. Солона заметила как первое отличалось от них. Высокое, тощее. Оно почти издохло от ее заклинания, но ногу Эдгара так и не выпустило. Намертво вцепилось в нее когтями. — В сторону, красавица! Лучше прикрой нас, — Давет появился откуда-то сбоку. — Так, Кусланд, смотри на меня. Не на тушу. Кивни, если понял! Солона схватилась за посох, стараясь не обращать внимания на чужие ощущения. Отправляла импульс за импульсом в противников, но от их криков закладывало уши. Что-то еще, на границе слуха, мешало ей собраться. Скрип, скрежет. Алистер ворвался в толпу врагов, рубя порождений мечом и оглушая щитом. Солона выдохнула, но тут же вновь напряглась от очередной вспышки чужой боли. — Твою хасиндскую мать! Ты совсем отсталый?! — Эдгар дергался, поджав больную ногу, зажав ладонями кровоточащее месиво на месте голени. — Ты ее с мясом выдрал! — Алистер! — позвал Давет вместо ответа. — Нам нужно отступать! С ним совсем дерьмово! Разобравшись с последним противником, Алистер резко вогнал меч в ножны и кинулся к Эдгару. На двоих с Даветом помог ему подняться. Позвал Солону, но она не сдвинулась с места. Скрежет в ушах усилился. В наступавшем тумане появлялось все больше призрачных силуэтов. Они были в ловушке. В паре десятков шагов от лагеря, и так безнадежно далеко. Солона заметила это не сразу, но десятки порождений тьмы не кинулись за ними с воплями. Они наступали медленно, прячась за деревьями, кустами, корягами. Не нападали, скорее провожали, тоскливо глядя вслед бесчувственными лазурными глазами.