Пожиратель Людей

      Мой полуденный сон прерывает усатый слуга, постучавший в дверь. Он одет в королевскую ливрею и сообщает мне, что я должен явиться к придворному портному. Когда я выхожу в коридор, Рока нигде нет, я спрашиваю слугу, когда он присоединится к нам, и тот отвечает, что поход Крокодила к портному состоится гораздо позже.       Я стараюсь подавить разочарование, но не очень успешно.       Слуга ведет меня по нескольким коридорам, затем вниз по главной лестнице, которая спускается в мезонин. Оттуда мы переходим в противоположное крыло замка, и, наконец, он оставляет меня у арочной двери, ведущей в мастерскую портного.       Поклонившись и попрощавшись, слуга уходит.       Дверь слегка приоткрыта, поэтому я толкаю ее и заглядываю внутрь.       — Эй?       В приемной стоят несколько деревянных полуманекенов, на которых надеты платья из шелка и шифона.       — Эй? — зову я снова, и из второго дверного проема в дальнем конце комнаты появляется мужчина. На нем жилет из золотой парчи поверх белой рубашки с кружевными манжетами на рукавах. У него такое измученное лицо, как будто бог, создавая его, сжал ему щеки вместе.       — Я вас слышал и в первый раз! — говорит он.       — Приношу свои извинения. — Я кланяюсь. — Я не был уверен, что здесь кто-нибудь есть.       Он подходит ко мне, его взгляд сразу же оценивает мое тело.       — Хм.       Его глаза сужаются, и он подносит руку к подбородку, словно погрузившись в глубокую задумчивость. Ногти у него коротко подстрижены, кончики пальцев в мозолях, вероятно, от многочасового ручного шитья.       — Узкие плечи. Широкая грудь.       Он прищелкивает языком.       — У вас неправильные пропорции.       — И кто же определяет их правильность?       Он наклоняет голову, пристально глядя на меня.       — Ну что ж. — В его руке появляется рулетка, и он щелчком разворачивает ее. — Поднимите руки.       Я делаю, как он говорит, и он измеряет мою грудь.       — Я все-таки не волшебник, понимаете ли. Я не могу создать костюм из воздуха, поэтому мне приходится подбирать что-то из королевского гардероба. При подгонке пропорции решают все, не так ли?       — Ну, я не уверен…       — Так и есть!       Потом он измеряет мою талию, потом бедра.       — Какой у вас внутренний шов?       — Тридцать два.       — Хм, — снова произносит он и отступает назад. — Я бы сказал, что у вас внешность типа «глубокая зима».       — Что-что?       Он что-то бормочет себе под нос, потом исчезает за дверью, из-за которой появился в первый раз.       Я следую за ним, останавливаясь на пороге.       Из приемной трудно представить себе размеры этого внутреннего гардероба. Это все равно что открыть раковину моллюска и обнаружить внутри бескрайний океан.       Гардероб по размерам в два раза больше моего бального зала в Неверленде. Тут ряд за рядом стоят вешалки для одежды, комоды, полки, и еще вешалки. Костюмы, платья, плащи и туники, насколько хватает глаз.       Портной перебирает несколько вешалок.       — Глубокая зима, — говорит он, доставая темно-синий костюм, но потом вешает его на место. — Это ваша цветовая палитра. Если вы будете придерживаться в одежде глубоких зимних тонов, то всегда будете выглядеть сногсшибательно.       — И что это значит?       — Ну, во-первых, перестаньте носить золото.       Он машет рукой в моем направлении.       Я опускаю взгляд. У моего камзола золотые пуговицы и золотая отделка на манжетах. Пряжка ремня тоже золотая.       — Я люблю золото.       — Можете продолжать любить его. Просто не носите его на себе.       Он достает еще один наряд.       — Серебро подойдет вам больше. Уж поверьте.       Он показывает мне свой выбор. Это темно-угольного цвета фрак с серебряной вышивкой в военном стиле по лацкану и серебряными эполетами. Он сочетает его с угольными же брюками и кожаными сапогами почти до колен.       — Примерочная вон там. — Он кивает на другую дверь, спрятанную между двумя вешалками для одежды. — Наденьте это и выходите сюда.       Оказавшись внутри, я закрываю за собой дверь и вешаю одежду на несколько крючков, ввинченных в стену.       В углу стоит зеркало в полный рост на отдельной позолоченной подставке. На меня смотрит мое отражение.       Неужели золото действительно не мой цвет?       Я поворачиваюсь, стараюсь оценить себя сам. Я этого не вижу.       Но когда я снимаю свою обычную одежду и надеваю фрак, это сразу становится очевидным. Портной прав.       Серебристый цвет смотрится намного лучше, а угольный цвет с легким оттенком темно-синего прекрасно контрастирует с моим цветом лица.       Первая же идиотская мысль, которая приходит мне в голову: этот треклятый монстр наверняка будет в восторге от покроя моего костюма.       Я перехватываю эту мысль и заталкиваю ее в самый дальний уголок сознания.       Мы смертельные враги. Хотя он и сделал мне один из лучших минетов в моей жизни. Может быть, самый лучший. Это все еще похоже на какой-то обман. Он как наркоторговец, который дал мне попробовать наркотик, который, как мы оба знаем, я больше никогда не получу.       Рок ведь предупреждал меня, так ведь?       После этого ты уже никогда не будешь прежним.       Я надеваю сапоги и выхожу из примерочной.       — Я готов, — кричу я, и портной высовывает голову из-за двух стоек с костюмами.       — А-а-а, да-да! Так намного лучше.       Он густой щеткой счищает все ворсинки и выбившиеся нитки, затем поправляет серебряные кисточки, свисающие с эполет.       — Блестяще, — решает он.       — Спасибо, — говорю я.       — А сейчас отправляйтесь к парикмахеру.       — Прямо сейчас?       — Да. К чему тянуть?       Он выталкивает меня в приемную, затем в коридор, доказывая, что тянуть незачем и что вопрос этот был чисто риторическим. Мой первоначальный сопровождающий, усатый слуга, уже ждет меня.       Он ведет меня по другому коридору, потом еще по одному, и вскоре я оказываюсь в комнате с высокими окнами, через которые проникает яркий послеполуденный свет.       Меня усаживают в роскошное кожаное кресло, и двое, мужчина и женщина, разговаривающие на языке, которого я не понимаю, начинают заниматься моей шевелюрой. Мои волосы расчесывают сначала щеткой, потом гребнем, потом наносят на них густую пасту с ароматом мяты и лемонграсса. Мужчина выбривает меня начисто, а женщина приглаживает выбившиеся пряди нежными прикосновениями пальцев.       Закончив, они начинают болтать друг с другом у меня над головой, кивая и улыбаясь.       — Красив, — оценивает мужчина.       — Горяч, — соглашается женщина.       — Спасибо, — повторяю я, потому что, полагаю, если мне предстоит ужинать с королевой Венди Дарлинг, я и правда должен выглядеть как можно лучше.       Как только я выхожу от парикмахеров, усатый слуга ведет меня обратно в мезонин, где уже начинают собираться гости на ужин.       У парадной лестницы слуга кланяется, жестом приглашает меня спуститься и уходит.       В большом фойе собралась толпа, и я привлекаю их внимание, уже спускаясь по лестнице.       Я не вижу ни Венди, ни Рока. Слуга, вполне возможно, сейчас провожает его к портному. Не видя каких-либо знакомых лиц, я будто брошен на произвол судьбы.       Но меня не оставляют одного надолго.       Наследный принц появляется рядом со мной, когда я схожу со ступенек на мраморный пол. Из-за его спины как какой-то придаток к нему выглядывает женщина.       — Капитан Джеймс Крюк, — приветствует меня принц.       — Ваше высочество. — Я отвешиваю ему полагающийся поклон.       — Вас привели в достойный вид. — Он осматривает меня от подошв до подбородка. — Наши придворный портной и парикмахеры действительно не имеют себе равных. Полагаю, на вашем диком острове Неверленд нет ничего подобного.       Он, конечно, прав, но я улавливаю пренебрежение в выбранных им словах.       — Большое вам спасибо за гостеприимство. Я не ожидал, что мне выпадет честь ужинать с королевской семьей Эверленда, и не подготовил подходящего наряда.       — Разумеется. Не стоит благодарности, нам это доставляет удовольствие.       Женщина, стоящая позади него, частично скрыта тенью каменной статуи льва и изгибом плеча принца.       Он женат? Ухаживает за кем-то? Спит со всеми подряд?       Когда он замечает, что я смотрю на его спутницу, он будто внезапно вспоминает, что она стоит за ним.       — Ах да, конечно. Позвольте мне представить вас моей невесте. Леди Марет Шейд.       Он протягивает ей руку, и ее бледные пальцы скользят в его ладонь. Он разворачивает ее и выводит на свет.       И меня сразу же приводит в замешательство миловидное личико этой девушки.       Она кажется такой знакомой.       Нос у нее тонкий и заостренный, глаза большие и блестящие. Прямо над левым уголком рта родинка. Как темная звезда на фоне бледного неба.       — Мы знакомы? — спрашиваю я ее.       Она опускает глаза, пряча взгляд.       — Я так не думаю, сэр.       Я ломаю голову, пытаясь вспомнить, кто она такая.       — Вы не жили какое-то время в Неверленде? Может быть, в северном порту?       Принц смеется.       — Моя прекрасная будущая жена никогда бы не поехала на такой дикий остров.       Девушка смеется вместе с ним и берет его под руку, снова становясь чуть позади него.       Она скромна, невинна и прекрасна. Все те качества, которых ожидают от женщины, собирающейся выйти замуж за принца.       — Приношу свои извинения. — Я кланяюсь девушке и принцу. — Должно быть, я ошибся.       Принц накрывает руку девушки своей.       — А теперь, если позволите. Мы будем с нетерпением ждать встречи с вами за ужином, капитан Крюк. Мне так хочется узнать побольше о ваших отношениях с моей мачехой.       Он произносит слово «мачеха» так, что мне кажется, хотел бы сказать «монстрячиха». Очевидно, что между ними нет никакой любви.       И я точно знаю, как это разыграть.       — Уверяю вас, ваше высочество, между нами нет никаких отношений, достойных рассказа. Давным-давно мы были недолго знакомы. Я просто случайно проплывал мимо Эверленда и решил осведомиться о ней.       Он улыбается и похлопывает девушку по руке.       — Ну что же.       Кивнув, они отворачиваются от меня и присоединяются к другой группе людей, стоящих ближе к обеденному залу.       Но я продолжаю наблюдать за девушкой, пока они здороваются с другими придворными.       Я совершенно уверен, что не ошибаюсь, но память меня подводит, я не могу вспомнить, кто она.       Возможно, Рок узнает ее. В его неопределенном возрасте кажется, что он знает всех, и насколько я его знаю, ему понравится поиграть в детектива и во всем разобраться.