Пожиратель Людей

      Прошла неделя, я посетил с полдюжины таверн и потратил бессчетно монет, пытаясь разговорить местных жителей, чтобы получить хоть какую-то информацию.       Любую ее крупицу.       И каков результат?       Ничего.       Никто никогда не слышал о Венди Дарлинг.       Ни у кого нет никаких связей ни в Башне, ни среди тюремной охраны.       Я всякий раз оказываюсь в тупике.       — Добрый вечер, капитан, — окликает меня Миллс, когда я прохожу мимо дверей в таверну и направляюсь к черному ходу. Она выбивает во дворе, после всеобщего гаалта. Движении я у нее полны ковер рифленой палкой.. В воздухе висят облака пыли. Пряди ее темно-каштановых волос пропитались потом.       — Добрый вечер, мэм.       — Миллс, — поправляет она.       — Как вам угодно.       Я улыбаюсь ей и иду дальше. Хотя еще даже не время ужина, у меня раскалывается голова и все плывет перед глазами после трех полных стаканов эверлендского вина, выпитых по настоянию Большого Билли Грина.       Несмотря на прозвище, Большой Билли ниже меня на целую ладонь, но пьет так, словно он вдвое крупнее.       Хотя Билли Грин, возможно, и не достает до верхних полок баров, но все бутылки на них находят путь к его стакану.       Я слышал, что он знаком со Сми, и это навело меня на мысль, что он мог знать и Венди.       Но и этот след тоже оказался пустышкой.       Добравшись, наконец, до своей двери, я достаю из кармана железный ключ, продеваю свой крюк в кольцо, и кручу его на руке, напряженно размышляя.       Возможно, я что-то делаю не так.       Сколько лет прошло с тех пор, как я в последний раз видел Венди? Сколько бы ей сейчас было? Никто на Островах не стареет так, как смертные, но магия каждого острова немного отличается. В Неверленде вообще никто не стареет. В Эверленде, насколько я помню, процесс старения не особо отличается от мира смертных.       От этой мысли у меня сводит желудок.       Что, если Венди уже мертва?       Что, если…       На пороге я наступаю на что-то и слышу хруст.       Подняв ногу, я вижу на полу обломки расколотой арахисовой скорлупы.       Воздух застывает у меня легких, кровь леденеет в жилах.       Нет.       Я оборачиваюсь, пульс бешено стучит в голове.       Но там никого нет.       Кроме Миллс, продолжающей выбивать ковер снаружи.       Тук. Тук.       Цокот лошадиных копыт, эхом отзывающийся с улицы вниз по склону холма, сливается с голосами, доносящимися из открытых окон в дальней от входа части таверны.       Где ты, Крокодил?       По двору проносится легкий ветерок, и листья, шелестя, опускаются на булыжную мостовую.       Может быть, он ждет меня в таверне?       За открытыми окнами мелькают тени, но я не могу разглядеть ни одного лица.       Я чувствую себя беззащитным, уязвимым. Наверняка таково и было его намерение - напугать меня.       Щеки у меня начинают гореть при мысли о том, что он наблюдает за мной.       К черту все и к черту его самого. Он играет со мной, но я на это не поведусь.       Я быстро поворачиваю ключ в замке и врываюсь в комнату, прежде чем успеваю пожалеть о своей поспешности.       Что, если он ждет внутри?       Размахивая крюком как тесаком, я на всякий случай держу другую руку на рукояти пистолета.       Я проверяю, не прячется ли кто за дверью, потом проскальзываю в ванную.       Там никого нет.       Из таверны доносится взрыв смеха, я подпрыгиваю от неожиданности. Потом слышится стук кружек с элем по деревянным столешницам.       Я захлопываю дверь носком сапога, задвигаю засов, вытаскиваю один из стульев в центр комнаты и сажусь лицом к двери, держа пистолет наготове на коленях.       Когда он придет, я всажу ему чертову пулю прямо между глаз.       

***

Такое чувство, что я просидел на этом гребаном стуле несколько часов, но у меня нет возможности узнать наверняка. Я выбросил часы из окна, как только поселился здесь. Я только понимаю, что за окнами темно, а веселье в таверне утихло.       Прошли минуты, возможно, часы — и никакого Крокодила.       Я хожу по комнате туда-сюда, пытаясь придумать хоть какую-нибудь стратегию и одновременно гадая, что за стратегия у него.       Что, если он уже нашел Венди и отправился к ней? Что, если арахисовая скорлупа была просто уловкой, чтобы удержать меня на месте?       Я наливаю себе выпить, спина уже начинает болеть от постоянного хождения взад-вперед.       Со стаканом в руке я снова сажусь и делаю большой глоток. Алкоголь помогает прогнать холодок в животе, но никак не успокаивает напряженные нервы.       Я измучен, веки отяжелели. Но, если придется, я не буду спать всю ночь.       Я осушаю стакан, ставлю его на пол рядом с собой и снова достаю пистолет.       Я чувствую себя лучше, когда спусковой крючок под рукой.       Мои глаза закрываются, но секунду спустя я резко просыпаюсь.       «А ну взбодрись», — бормочу я себе под нос, как будто звук собственного голоса может хоть немного снять угрожающее поглотить меня напряжение.       Сколько еще осталось до рассвета? Четыре часа? Шесть?       Черт возьми, если бы только я так сильно не ненавидел часы!       Я снова моргаю, борясь с усталостью, грозящей накрыть меня с головой.       Я выдержу. Я должен выдержать.       Наивно, конечно, было так думать.