Прозрачный экран

202# Шагаю по кладбищу, несколько раз чуть не упав на этих чертовых каблуках. Конечно же, про метафору "он любил, когда я выгляжу женственно" не правдива. Я просто приехала со съёмок, не более. Съёмок песни, которая должна представлять Грецию. Это моя вторая попытка и мне абсолютно всё равно на то, если мне не удастся даже пройти отбор. «Чёрт с ним! » Вру я себе. Никто ведь не запрещал, да? Я нахожусь в Германии, даже не заезжая домой. Я не видела смысла. Дорогу к нужному мне надгробию я найду даже в слепом состоянии, но я не упускаю возможности беспардонно прогуляться по чужим захоронениям. Я разглядываю имена, даты рождения и смерти, и.. самое интересное. Это лица. Лица тех, кто лежит в пару метрах под землей. Так странно осознавать, что я буквально нахожусь среди кучи костей. Я не странная и "не такая" дамочка, которая любит кладбища, не подумайте. Просто порой я и правда задумываюсь над этим всем. Здесь от таких мыслей не убежишь, не воткнешь в уши эти дорогие беспроводные наушники с каким нибудь очередным сопливым музыкантом. Эти мысли здесь буквально дают тебе вспомнить то, что ты человек и ты тоже смертен, никак не отличаясь от других. А может какие-то тела ещё не успели разложиться и подо мной находится какой нибудь гниющий Бэн. Может кого-то из них убили? Я почти уверенна в этом. Может, я сейчас прошла мимо Сильвестии, с оборванной жизнью? Интересно, она планировала поступить в институт? Все там будем, но я будто бы на это не согласна. Я не хочу следовать этому правилу, буквально отказываясь от очевидного факта. Как бы я не старалась доказать себе обратное, я не привыкла к факту смерти этого человека. Я специально брожу между чужих людей мне, не желая вновь встречаться с этими глазами. В этих глазах никогда не было души, но видеть их на грустном черном камне я не была готова. Я поднимаю свой взгляд наконец на Отто. Я не знаю, кто его похоронил и кто выбирал эту фотографию. Я узнала о его смерти уже постфактум. В моём горле ком, я хочу что-то сказать, но не могу. Прикрываю глаза, делая глубокий вдох и выдох. Сжимаю ткань платья в руке, садясь на корточки. Смотрю ему прямо в глаза. Я не верю. —Я..— Стараюсь что-то из себя выдавить, но вновь поджимаю губы к себе. Да, он мудак, не заслуживающий жизни. Но заслужил ли он смерти? Этого я не знаю. Наверное нет? Я отпускаю глаза вниз. Рассматриваю стертую печать с именем и фамилией, опускаю глаза ещё ниже на даты, которых буквально уже не разберёшь. И вот оно. Когда сердце неприятно колит. Я перевожу взгляд на землю с неубранными сорняками, под которыми покоиться Отто. Ещё раз скажу о том, что я понятия не имею, кто его хоронил, но по всей видимости, на него всем посрать. Его относительно недавняя могила может сравниться с годовалыми столетиями(преувеличиваю) бабулями и дедулями лежащими рядом, внуки которых уже давно забили на них хрен. ******* —Жди молча и надейся на Апсона.—Говорю я, усаживая белокурого обратно за минималистичный столик, грубо надавливая на его плечи. Чувствую себя как мать с надоедливым ребёнком. Неужели так тяжело принять чью то помощь? Хотя, чья бы корова мычала. —Я просто не вижу смысла в том, что вы делаете. Все решено.—Он фыркнул на мой "приказ", будто бы ему лет 15 и он устраивает домашний бунт, думая о бессмысленности нашего бытия и тому подобное. Проходили уже. —Я знаю, зачем ты это делаешь, но поверь, Руслан забьет на это позже. —Почему-то эта его реплика меня выводит из себя ещё больше. Я сжимаю свою челюсть, играясь жевалками. —Не забьет он.—Зачем-то говорю я, тяжело вздыхая. Я прикрываю лицо руками, потирая глаза. —Думаешь, он будет винить тебя?—Слышу я вопрос, сказанный хриплым и еле слышным голосом, от чего буквально появляются мурашки на коже. Мне хочется зарыться в что-то на подобии одеяла, и делаю это, нагло садясь в "уличной" одежде на чужую ложу, зарываясь в покрывало. —Я знаю, он не такой человек.—Продолжает он. ”Будто с мертвецом разговариваю.„ —Нихуя ты не знаешь!—Взрываюсь я в какой-то момент. И правда, где это видано? Я тут собой жертвую, своим свободным временем, чтобы помочь чужому и неприятному мне человеку, а он ещё и пытается...что он делает? В любом случае, мне это не нравится! Парень даже глазом не повел на мои психи, которых лично с глазу на глаз то и не встречал. Просто молча сидел, выслушивая то, чего слышать ему не нужно было. —Ты знаешь, сколько я работала для того, чтобы попасть сюда? Нихрена ты не знаешь! Конечно, так легко быть смазливым харизматичным пареньком, на которого хочет прыгнуть любая девушка, но знаешь, что я тебе скажу? Ты не заслужил даже того, что имеешь! Твоя музыка, это просто..—Мои глаза начали бегать по столу, из-за чего было случайно подмечено то, что Юст нервно и в такт какой-то придуманной им самим мелодии бил по полу, "подыгрывая" пальцами. Он нервничает? Или просто прикидывается? —Что такое моя музыка, Талия?—Я ожидала спора, скандала, сорры, его саркастического "укола" в ответ. Я буквально кричала всем своим поведением ”Ну же, Юст Кляйн, убей меня! Ударь прямо в сердце!„ Но этого не произошло. Это звучало все так же умеренно, как и до этого. Этого парня буквально не узнать. —Твоя музыка, это..—Проглотила язык. Вот как можно охарактеризовать то, в каком положении нахожусь я. Почему мне стыдно смотреть на него? Разве я сказала неправду? —Что?—Я слышу в его голосе нотку раздражения. Но не такого, к которому я привыкла от него. Парень буквально на взводе. Я поднимаю взгляд на блондина. Тот тяжело дышит, что я слышала и ранее. Молчу, смотря прямо в голубые глаза, разглядывая стыдливо чужие зрачки. Он же смотрит на стол. Он поджимает губы, играясь жевалками. Я сильно дёргаюсь, когда слышу стук по этому же столу кулаками, прикрывая себя руками. Впервые за столько лет, я опять в позиции "защищаться" а не "нападать". Была готова к тому, что меня ударят, готова к тому, что вылечу из комнаты, или он же сам выйдет, но нет. Ничего не произошло. Я просто услышала громкий вскрик, с некой хрипотцой будто бы ещё и больного горла. —Scheiß auf alles.!—Он поджимает губы к себе, громко двигая мебель от себя. Я завидовала его сдержанности ранее, а теперь, не знаю, что сказать. Точнее я физически не могу это сделать, молча смотря на него сквозь щель меж пальцами, как глупая рыба. Он устал. Устал настолько, насколько люди уставать не должны. Вот он, Юст Кляйн, которого мы должны знать. Потерявший в миг всё, что только мог себе позволить потерять. Даже учитывая все факторы того, что я понятия не имею, что такое для него Евровидение, видимо, я ошиблась. Черт возьми да, я ошиблась, оно что-то да и могло значить. Но я не могу думать об этом сейчас. Я чувствую сочувствие, чувствую несправедливость в самой груди, чувствую бессилие. Я медленно опускаю руки, понимая, что он сейчас меня не может ударить, при всем своем возможном желании от того, что я наговорила. А может и может, хрен его знает. —На кой хрен ты здесь, Талия ?—Вопрос раздается в моей голове неприятным гулом. И правда, зачем я здесь? Разве я похожа на такого человека? Насколько я бы не любила Руслана, но я бы забила хрен. Искренне и безразлично. Но я этого не сделала. Почему ты, Талия, не сделала так, как должна была? Зачем ты здесь? Все вокруг кричит о том, что мне здесь не рады. Если же и были, то после моего монолога таких людей не осталось. Я медленно опускаю руки, облизывая пересохшие губы. Делаю глубокий вдох и выдох, кидая взгляд на виновника всего этого. Я вновь зачем-то заостряю внимание на его не уложенных белокурых волосах, в который раз понимая то, как же ему идёт это всё. Даже этот цвет волос выглядит с ним гармонично. Я опускаю обеспокоенный взгляд на его глаза. Глаза, которые он еле держит открытыми, каждый раз моргая дольше чем принято. Мой внутренний голос сейчас хочет меня задушить. «Либо помоги, либо не делай хуже.» Твержу я сама себе. И правда. Талия, ты уже не подросток, ты должна вести себя подобающе. Я задаю сама себе четко сформулированный вопрос, решающий последующие мои действия. «Ты можешь уйти, Талия. Прямо сейчас. Ты хочешь уйти?» Я слышу тяжёлый вздох от своего собеседника, который откидывается на стену спиной измученно прикрывая веки. Я не позволю себе уйти, хоть убейте, но я не хочу уходить. Мой четкий ответ — нет. —Не знаю почему, Юст.—Подаю наконец-то я голос, не получая особой заинтересованности. Он лишь немного прикрывает свои голубые глаза, дабы взглянуть на меня. —Но я хочу изменить ход последующих событий. —Мне не нужно помогать.—В его голосе не было гордости, в нем была уверенность в том, что это конец. Он не питал надежд, никаких более уж точно. Он просто выдохся, с поднятой головой принимая то, что он имеет. И это правильно. Это такого рода взрослый поступок, на который я не способна. Выхожу из своего импровизированного купола из одеяла, продвигаясь к блондину ближе, заставляя посмотреть на меня. Я хочу, чтобы он меня услышал. —А я и не помогаю тебе.—Пожимаю я плечами, видя некую, хоть и мелкую, но заинтересованность на себе. Расстояние между нами не является большим. Мы смотрим строго друг другу в глаза, стараясь понять друг друга. Да, мы пытаемся понять, а не просто бросить все на самотек, как делали это ранее. Сейчас это важно. —Я помогаю себе, Юст Кляйн. Считай, что ты попал под горячую руку.—Легонько притрагиваюсь своей ладонью за чужой подбородок, тот же даже не шевелиться. Просто наблюдает за моими последующими действиями. Я лишь !дружески! Глажу по ней, стараясь подбодрить. Никто с друг друга глаз не спускает. В них не читается ничего. Каждый будто бы о своем. Из этой достаточно странной со стороны ситуации нас вытаскивает громко открывающаяся дверь. А в ней знакомый нам Апсон. Я натягиваю на себя приветливую улыбку, махая тому рукой. Я не могу понять по нему, получилось у нас, или нет. Он лишь бросает взгляд на нас поочередно, даже вновь не здороваясь. —Талия, ты мне нужна.—Говорит темнокожий парень, показывая жестом руки "выйдем". Я повинуюсь, если это можно таковым назвать. Видя как Апсон уже вышел, лишь немного уделяю внимание своему.. собеседнику? —Музыкант ты отвратительный, но что-то в тебе есть.— Мой шёпот слышен лишь нам. Казалось, его реакция неоднозначна. Да и моя тоже. Нет, мне не нравится Юст Кляйн. Он просто мне интересен. Интересен, как человек.