Прозрачный экран

Камеры настроены, а ведущий уже тянет свою улыбку до ушей. Ко всем подходят люди с микрофонами, о чём-то спрашивая. Я стараюсь нормализовать собственное дыхание. —У нас информация, по поводу какого-то недоразумения во время репетиций. Сейчас все в порядке? —Я чувствую на себе взгляд Эбби, сидящей рядом. Я не смотрю на неё. —К сожалению, нет.—Коротко и ясно. —Можно подробнее? —Нельзя.—Я киваю головой, намекая на конец нашего диалога. Интервьюер всё ещё ожидает подробностей, но я их не даю. Девушка, задающая вопросы, явно не в восторге. Она озадаченно моргает своими большими глазами, пялясь на меня. Она старается что-то придумать. По всей видимости, время, которое выделено на меня, было дольше, чем за то, за которое мы «справились». —Есть что-то, о чем вы бы хотели сейчас сказать зрителям из Греции? —Наконец-то ей приходит в голову, насчёт чего я задумываюсь. —Εις, αλλά λέων.—Я смеюсь сама с себя, стараясь держать серьёзное лицо.—Έχω ήδη κερδίσει, μην ανησυχείτε για μένα. —Можно перевод? —Не балуйтесь и любите маму.—Долго не задумываясь, отвечаю я. Но, кажется, девушку такой ответ более чем устраивает. Она проходит дальше, а ко мне тут же наклоняется Эбигейл. Её шепот сейчас напоминал самое настоящее шипение. —Это что такое? —Я не могу не улыбаться. Моё волнение превращается в чрезмерную игривость, временами. —У меня что-то на лице? —Делаю из себя дурочку. «Такой ты меня видишь, Эбби?» Я наконец-то вижу на её лице раздражение. Внутри что-то приятно греет. Моя маленькая победа. Впереди большая. Я и вовсе забыла, что сейчас я, вообще-то, узнаю про финал. Место ли мне там? Все ответили бы по—разному, судя по комментариям людей. Во время предыдущих оглашений результатов, мою эмоциональность восприняли как привлечение внимания. Я начиталась подобных слов настолько много, что сама начала верить в это. Я слишком впечатлительная. ** За пару часов до. Я мысленно бью себя по щекам со всей силы, пытаясь таким образом оправдать себя. Лишь мысленно. Я укутана в одеяло, которое совсем не греет. Самое время позаниматься самобичеванием. Мол, смотрите, я ведь теперь то заслуживаю почувствовать себя плохо! Но это не правда. У меня всё в порядке, и, вероятнее всего, я веду себя как маленький ребёнок. В голове сразу же всплывают почти что систематические замечания мне от других людей. Не смотря на их различие, слова то одни. «Будь проще» и «ребёнок». Я сильно сжимаю свою ногу в руках, тем самым впиваясь в нее ногтями. Ноги и так в патовом состоянии. ** Сама не понимаю, где я играю, а где я настоящая. Что, если я и правда все себе придумываю? Я настолько теряюсь в своей голове, что вновь ничего не слышу. Моё злорадство переходит на другой план. На первом же по прежнему тревожность и неприятные бабочки в животе от ожидания. Из моей головы меня выгоняет парень, громко взявший меня за плечи. Я даже не интересовалась его именем. Либо же, банально, не помню. Тот без слов грубо вытягивает меня куда-то в сторону, дабы.я не знаю. Мне он не сказал ни слова, а я из-за своего удивления и вовсе молчу, лишь хмуря брови. Не знаю, снимают ли нас сейчас, учитывая, что до основного эфира всего то пару минут, но, надеюсь что да. В моей голове всплывает мысль о моей скорой кончине. Самое неприятное в этом всём, это тотальное безразличие к моей персоне. Надеюсь в глубине души, что просто никто не увидел. **** 2022 год. Дубай. Я иду с самой недовольной гримасой, которую только возможно себе представить. Возле меня идёт такой же ну очень позитивно настроенный парень, достаточно выше меня. Рядом со мной тот выглядит как какой-то телохранитель, что и правда смешит, ведь я подозреваю если и случиться что-то, то меня отдадут первую. Вот так просто, он скажет «Забирайте, только на нервы действует.» Не подумайте, мы хорошо проводим время. Нам правда весело и мы отдыхаем. Только вот, солнце совсем не расслабляет, а наоборот, буквально пытается сжечь нас. Или это такая «кара небесная»? В прочем, это не важно, ведь отдых для нас закончился и начались тяжёлые и муторные рабочие часы. Я часто поглядываю на него, ведь тот и правда выглядит хорошо. Я бы сказала очень. —Господи Иисусе.—Вырывается из моих уст. Молодой парень рядом же только на это немного усмехается, поправляя свои солнцезащитные очки. Я же до такого прекрасного «девайса» ещё своим развитием не дошла. По крайней мере, по его скромному мнению. —Не поможет.—Подмечает тот. Слышу знакомую ругань на его родном языке, которую я ещё не успела выучить. Не сказала бы мне, что мне нравится этот язык. Но я его слушаю стабильно уже не первый день. —Мне так хочется всё отменить и послать к чертям. —Я правильно понимаю, что мы встали в 8 утра, идём уже минут 15, потому что ты не поняла, куда вызвать такси, и сейчас развернемся и уйдем назад? —Он останавливается и мне кажется, что шутку не понял. Его руки в карманах, он смотрит на меня сверху вниз. Руслан всегда выглядит не самым довольным человеком, но сейчас похоже, будто бы это именно он будет причиной моей скоропостижной смерти. Но я привыкла к его грубости, ибо сама сильно ласковой персоной не являюсь. Мы так проявляем бесспорную любовь друг к другу. Естественно, платоническую. —Руслан, я шучу. —Я специально говорю все чуть ли не по слогам, зная, что мой английский не всегда может быть разборчивым. Он лишь пожимает плечами и терпеливо идёт за мной. Съёмки клипа это именно то, с чем у меня никогда не было опыта. А у него был, я бы сказала, колоссальный. То, на что мы делаем клип это моя полугодовая работа. Песня, которая должна выиграть на Евровидение 2022 года от Греции. Я уверенна что пройду, ведь слишком много вложила сил и терпения в это всё безумие. Каким бы он не был с первого взгляда нетерпеливым персонажем, я благодарна ему за то, какое терпение он проявляет ко мне. К Руслану я чувствую безусловное уважение и восхищение его творчеством. В жизни он другой. Точнее, среди близкого его окружения, при отсутствующих раздражителях и, что главное, без раздражителей возле него. Я вижу его поддержку, вижу, как он помогает мне с кадром. Помню, как он помогал мне при записи и объяснял все, как маленькому ребёнку, не допуская грубости ни на секунду (при важных моментах). Я благодарна ему и с радостью упомяну о нём когда выиграю. **** —О каком вознаграждении ты говоришь? —Я глупо хлопаю глазами, надеясь, что тот скажет прямо. Вглядываюсь в тёмные брови, но не смотрю в глаза парня. Я не хочу подставлять себя, хотя буквально минуту назад старалась незаметно включить диктофон на своём мобильном. Спойлер. Не получилось. Он очень уж неприятный и грубый, но не настолько глупый, чтобы не понять мои последующие действия во время или после Евровидения. Я подам на него в соответствующие органы за нанесения телесных, предоставив в доказательства те кадры которые которые все же были сделаны тогда, на сцене. —Деньги, Талия.—Он тяжело вздыхает, будто бы я треплю ему нервы. Будто бы? Я явно треплю ему нервы. —Аааа.—Говорю я явно наигранно и громче чем следовало, ударив себя по лбу, после чего тот пытается заткнуть меня жестом руки, закатывая глаза.—Напомни, как тебя? —Я со всеми всегда общалась на «вы», до определенного момента. Но тут я специально выделяю своё небрежное отношение. Прямо такое же, каким он относится ко мне. Остаётся буквально минут 20. —Стивен. —Пошёл ты к чёрту, Стивен. Я стараюсь держать себя в руках. ' Pimmel« Проносится у меня в голове. Не подумайте, я не слишком уверенна в себе. Не считаю, что такие как он "второссортны" . Если только немного, но это не важно. Не суть. Просто вокруг нас столько посторонних людей, что моей жизни ничего не грозит. Я научилась этого не сразу, но научилась. Стоит привыкнуть к тому, что такое быть медийным человеком, которому не всегда желают добра. Я собираюсь уйти, но вновь оказываюсь не культурно схваченной за руку и подтянутой обратно. В силу своей нежной кожи, если этот Стивен продержит мою руку ещё хотя бы пару секунд так сильно, мою кожу украсят тускло синие отметены. Я выкручиваю руку как могу, но из хватки тот не выпускает, чуть ли не прижимая меня к себе, придерживая за локоть. От данного странного жеста мне становится до боли некомфортно. Мне буквально мерзко прикоснутся к кому-то всем телом подобным образом без своего согласия, меня даже немного передёргивает от мысли, что я не могу ничего поделать. Нет, могу закричать, но я не в силах выдавить из себя ни одного звука, стою столбом, вот так вот глупо и полностью сжавшись. Я стараюсь наступить тому на ногу, но ему, кажется, всё равно. Будто бы жертва, которую загнали в угол. Вот в этом вся я. Я могу говорить до тех пор, пока возле моего виска не окажется пистолет. Я трус, вот и все. Так что, во время того, как меня держат, а людей вокруг становится все меньше, я и правда напрягаюсь. От него сильно пахнет каким-то мужскими духами, которые больно бьют в нос и вовсе мне не нравятся. Возьмите любой дорогой (но не оправдано) мужской гель и получите тот же запах. Правда, вам стоит умножить его ещё в раз 5. Вот теперь это он. —Либо я даю тебе деньги и ты закрываешь свой писклявый рот, либо тебе же хуже.—Я усмехаюсь от такой угрозы, хоть и внутри мне страшно. Нет, не от того, что он что-то сделает. А от посторонних глаз, которые могут поверить его «вкиду». Хоть таковой я и не являюсь, но я слишком «белая» для настолько медийной персоны в этом году на Евровидении. Да кому я вру, мне страшно от всего. От угрозы моей репутации, от его возможностей наговорить чего угодно, от его действий, в конце концов. Я замечаю глазами Бемби и Клейна, идущих в общий зал, разговаривающих вовсе непринуждённо. Казалось, они опаздывали, да и всё равно. Может, мне и повезло, но я совсем не знаю, как попросить помощи. Да и не хочу, чтобы этого все видел Юст. Сама не знаю почему, просто не хочу показывать ему свои слабости. То, что я не идеальна. Отношусь к нему как к сопернику. Как к человеку, каждый успех которого напоминает мне на удар в солнечное сплетение. А как он меня видит вовсе? Хрен его знает. Я искренне считаю, что он меня видит лишь как посредственное явление. Как кого-то, кто увязался за ним, наивно надеясь на что-то. Я начинаю откровенно нервничать, надеясь, что Бемби обратит на меня внимание. Стивен немного ослабляет мои руки, которые до этого чуть ли не скрутил, но не отпустил. Я ловлю на себе взгляд. Но не Бемби. Я смотрю в ненавистные мною ярко голубые глаза, хмуря брови. В моей голове слишком много споров и пока я решаю, как мне попросить о помощи, или же просто справится самой, я и не замечаю, как Юст даже не уведомив об этом Бемби подходит к нам. Эта слишком жизнерадостная улыбка ему уже так приелась, что в другом виде я его не узнаю. Он встаёт достаточно близко к нам обоим, чтобы мы оба чувствовали себя неуютно и по—дружески закидывает руку мне на плечи, немного притягивая меня к себе. «Хватка» ослабла, после чего я тут же быстро и резко оттягиваю руку. Но Юст уходить особо не планирует. —Можешь нас оставить? —Говорит он, легонько улыбаясь краями губ, смотря почти что в упор парнише. Шатен же лишь немного посматривая на меня и нехотя удаляется, оставляя нас двоих. Казалось, Бемби уже давно ушли, как и все остальные, собравшиеся сегодня. Меня смущает, что даже после ухода руку он не спускает, так что я сама это делаю, скидывая её с себя. Мне не доставляло это дискомфорт, скорее, во мне говорила обида на такое явное неуважение ко мне. Как оно проявлялось? Я не знаю. Просто его чувствую, что сводит меня с ума. Все эти «перехваты» меня, во время ЕГО интервью. Все те видео и фотографии, о которых он даже не спрашивал. Просто делал вид, будто бы мы подписали заранее некие бумаги, которые заставляют нас это делать. Я не чувствую к нему сильную благодарность, ведь это то, что нужно было сделать. Сделала бы я так же, увидя его в дискомфортной ситуации? думаю, я бы лишь прошла мимо, даже не посмотрев. Я и вовсе не вспоминаю про инцидент не так давно, в виде его "спасения". Может я просто не в том настроении? А ведь и правда, за последние часа три оно меняется уже третий раз. Я неловко стою рядом, почему-то не спеша уходить, хоть и остаётся совсем немного времени. Он же будто бы чего-то ожидает, смотря на меня непозволительно близко, все так же улыбаясь. —Здесь камер нет, Клейн.—Говорю я с некой грубостью. —Где воспитание? —Я не сразу понимаю о чём он. Спустя ещё мгновение киваю ему головой, кидая по привычке короткое «Danke», и сразу же удаляюсь. Мне не хочется находится рядом с кем либо сейчас. Меня все ещё передёргивает о том, что меня трогают другие люди, даже не спрашивая. Клейн не исключение. Правда, от его действий меня не дёргает. Я даже не думаю о той вечной мерзлоте, которая появляется из-за него. Я говорю, скорее, о том, что не хочу показывать минимальное уважение. Не значит ли это, что оно имеется? Я никогда этого не признаю. Ни за что. **** Мне не страшно. Стараюсь вдолбить я себе в голову. Второй раз не так страшно ведь, правда? Я беспардонно смотрю в свой телефон прямо во время эфира, надеясь увидеть там сообщение Руслана. На автомате захожу в инстаграмм, ведь пару дней брала телефон только ради этого. Только ради того, чтобы посмотреть очередные поздравления себя в директе, или же пожелания смерти. Для меня это как глоток воздуха, как осознание того, что я нужна. Что я есть, что обо мне помнят. Замечаю мельком новое уведомление. Appiemussa подписался на ваши обновления. Я даже не запоминаю этого, ведь понятия не имею кто это. Да и я лишь быстро захожу в переписку с Русланом, надеясь, что там будет хоть что-то. Ничего. Не скажу, что я чего-то ожидала, но мне немного неприятно. Хоть и у него работы не меньше. Насколько мне известно, он сейчас работает над новым альбомом, но я ведь. на Евровидении. Он знает сколько я над этим работала и сколько сил вложила. Мне бы хотелось получить хоть какую-то поддержку от близких мне людей. От близкого мне человека. Но этого не наблюдается. Я стараюсь отсесть, насколько это возможно, от Стивена, который ещё и имеет наглость улыбаться и махать чёртовым флагом. Хорошо, без проблем. Я не мстительный человек. Я стараюсь не нервничать, но слова про то, что он угрожает мне немного заставляет мою голову гудеть, я потираю вески. Камера проходится по всем, а я лишь мило улыбаюсь, вновь заворачиваясь в флаг Греции. Комично, что я формально немка. Как бы это высокомерно не звучало, но песню Германии я вовсе не оценила. Хотя не мне ведь оценивать, да? Тяжело объяснить, насколько мне сейчас некомфортно, но я готова с этим бороться и работать. Пересиливаю себя, стараясь приветливо махать в камеру, но не переживать в такой ситуации буквально невозможно, и я думала, что это понимают все, если бы не была так сфокусирована на негативных комментариях. Я даже злюсь, сжимая челюсть и ткань своего короткого платья в руке, немного сильнее оголяя ногу. Ногу, которая немного трясется, отбиваясь от пола. Быстро и методично. Тук—тук—тук—тук. Тук—тук—тук—тук. Этого почти не слышно, но в моей голове это происходит слишком громко. Я буквально не слышу голосов вокруг себя, слыша лишь стук. Моей руки легонько касается Марисса. Мой гримёр, имя которой я каким-то образом запомнила, сама того не заметив. Длинные белокурые, но в отличии от Эбигейл, не окрашенные волосы до поясницы. Её ярко голубые глаза озабоченно вглядываются в моё лицо. Я приподнимаю бровь, рефлекторно забирая руку и прижимая её к себе. У меня чувство, будто бы я её даже не видела помимо самого непосредственного грима. —Всё в порядке? —Её британский «акцент» приятно звучит и даже убаюкивает. Я немного разглядываю её. Она бледновата и излишне худощава. Как же я хотела быть похожей на неё в подростковом возрасте. Выглядит максимум на лет 20, что меня и удивило в первую нашу встречу. Меня окружают одни блондины и это маниакальное сходство меня напрягает. —Что? —Переспрашиваю я, немного наклоняясь к ней. Мне тяжело отворачиваться к тому парню спиной, но приходится. Чувство, будто бы тут же получу нож в спину. —Вы в порядке? —Марисса единственный человек, который обращается ко мне на «вы». —Я в порядке.—Спустя секунды две отвечаю я, подвигаясь ближе к ней, чуть ли не прижимаясь. —У вас что-то случилось? —Я не слушаю обращение ведущего. Всё моё внимание сейчас сосредоточено на этой милой девушке. —Переживаю. —Я про вас со Стивеном.—Говорит она, чуть ли не поглаживая меня по голове своим убаюкиванием. —Я могу пересесть, если хотите. Я киваю головой, улыбаясь ей лишь уголками губ. Данный жест снимают камеры. Я играю на этом, незаметно показывая на парня пальцем, а после же держусь за свою шею. Мол «душит». Не знаю зачем. Хочу побаловаться. —Ну что, перейдём к оглашению наших финалистов? —Я задерживаю дыхание. Секунды превращаются в минуты, а минуты в часы. ***** Одна рука грубо держит за собственные волосы, неаккуратно тянув их вверх, вторая же держится за ободок белого друга. Мои коленки дрожат, я стою на холодном кафеле одной из уборных, чуть ли не падая. Я щурюсь. Вроде как тошнота прекращается, но как только я чувствую неприятный запах, меня вновь тянет блевать, но уже желудочным соком. Извините за подробности. Этот запах явно будет держаться ещё долго, но сейчас я лишь стараюсь трястись не так сильно. Как только мне кажется, что все закончилось и я тяну руку к сливному бочку, меня снова рвёт чуть ли мне не на руку, которая дрожит. Вот так иногда проявляет себя моя нервная система. Вода в раковине громко гудит, а я лишь молюсь, чтобы этот день закончился. Я прошла в финал. Но "кайфа" как такового не почувствовала. Мой телефон выключен, а я о нём даже не думаю. Не думаю ни о чём, кроме как о том, чтобы не выблевать гребанную печень вместе с остальными органами. Во рту неприятный привкус. Кстати про телефон. На его экране одиноко светиться уведомление. WitzlerRivonna хочет отправить вам сообщение. И я не знаю, от чего я нервничаю больше. От того, что я в финале, или от этого сообщения?