Твоих чувств яд

      Любопытное зрелище предстало в полумраке: чернокнижник, едва не навалившийся сверху на демоницу, от спора с которой недавно поднималась пыль до потолка. Одно лишь соприкосновение двух тел посылало ощущения, схожие с пущенным к вискам электрическими зарядами: то были магические узы Старлинга с демонической природой. Смертоносного зверя, когда-то расколов душу Виксарии, манила нарастающая рядом с врагом сила. Тёмная магия даёт возможность заполучить желаемое, но взамен требует большую жертву. Магические узы напоминали винный кубок и, испив из него пьянящий напиток, каждый — и демоница, и колдун — рискнул захлебнуться. Но и как ни в чём не бывало поднявшийся с дивана Винсент, и не сдвинувшаяся с места Виксария, мучились от жажды.       — Знаете, обычно люди начинают со свиданий. — Простодушно подмечал Уолтер тем временем. Затем, состроив на лице очаровательную улыбку, уточнил:       — Я вас отвлёк от чего-то важного?       — Нет, — отсёк Винсент, предчувствуя, что Виксария не собиралась ограничиваться парой хлёстких высказываний. Сунув руки в карманы привычным движением, он обратился уже к Виксарии:       — Мне пора. Если сумеешь разговорить Кана, если всплывёт хоть что-нибудь связанное с Ксантеей – сразу дай знать.       Виксария, не отводя взгляд от вилявшего хвостом Водоросля, кивнула.       — Естественно.       Проколы на ушах Винсента мигнули светом подъездных ламп. Затем он вышел, закрыв за собой дверь.       Уолтер проводил мага тяжёлым взглядом и посмотрел на притихшую Виксарию. Она, конечно, тут же взяла себя в руки и завела непринуждённую беседу о том, что ей нужно выбрать симпатичный наряд ко встрече с Каном. Однако Виксария сама понимала, что Уолтеру не нужно было иметь чуткость сирены, чтобы догадаться, что демоница пыталась спрятать за заурядной болтовнёй.

***

      На улице кусался под промокавшей одеждой холод, а квартирное тепло манило переступить через дверной проём. Через него как раз прошмыгнула фыркнувшая женщина, одетая в длинный плащ, по пути державшая карманное зеркальце и стиравшая смазанную помаду. Огибая пустой коридор, глазам представала знакомая дорогая обстановка.       — Не вставай. — Низким голосом отчеканил Винсент, замерев около панорамного окна. С минуту он придирчиво разглядывал Трексио, устало потиравшего веки за квадратным столом, прежде чем придвинуть стул и позволить себе присесть рядом. — Помнится, я просил вас обоих воздержаться от жатв. Тебя и Виксарию.       — Знаешь ли, очень непросто всматриваться в итак едва различимый текст, когда рукописные буквы скачут в разные стороны. В отличие от Виксарии, я сделал это, чтобы суметь разобраться с записями твоих предков, которые ты мне доверил в прошлый раз. Кстати, здесь я собрал всё то, что мне удалось расшифровать.       Мужчина обронил взгляд на разбросанные по столу бумаги, сжал челюсть, с огромным усилием сохраняя внешнее спокойствие.       — Ждёшь благодарности за то, что рисковал нашей маленькой возможностью скрыться от Ксантеи вместо того, чтобы просто отдать всё это мне?       — Остынь. Я старался минимизировать использование своих сил. Ксантея ни о чём не догадается.       Демон облокотился спиной о мягкую спинку стула, удостоив тёмного мага взглядом. В конце концов, без использования заклинаний ни один тёмный маг не мог заставить двух демонов прислушаться и сделать что-то разумное, пусть и идущее вразрез с их желаниями.       — Виксария встретится с Каном. Может, ей удастся вытянуть из него что-нибудь о Ксантее.       Приглушённый голос Винсента, возникнувший снова, в одно мгновение стёр с лица Трексио то, что не получалось назвать улыбкой. Жатва освежила блеклое лицо, однако тяжесть перенесённой телепортации всё ещё давала о себе знать: растрёпанные волосы, небрежная щетина – всё то, что разнилось с образом мужчины, одетого с иголочки.       — Не кажется ли тебе, что с её неспособностью контролировать себя, наилучшим вариантом было дать ей разбираться с рукописями, которые мы забрали из того волшебного архива? Напомни, сколько времени прошло с того момента, как мне пришлось стереть из Soulspark данные о местонахождении Виксарии, после того, как она — по твоим же словам — напала на клиента?       — Мне пришлось поколдовать над системой безопасности полицейского участка и стереть любую информацию о том, что пострадавший от рук Виксарии ждал именно её, предварительно назначив встречу через приложение. Будем друг другу жаловаться?       В зрачках демона заплясал блеск — всего лишь отражение от света ламп и растущее недоумение, отразившееся в его взгляде.       — Откуда столько суеты? Демоны не оставляют следов ДНК на месте преступления. Виксария могла бы сказать копам, что просто не пришла, и они не смогли бы доказать, что она солгала. Дело было бы закрыто, потому что ни один здравомыслящий не захочет переходить дорогу Красному Золоту.       Последовала неприятная пауза, намекавшая Трексио, что Винсент не желал вдаваться в детали, как обычно бывало, когда он считал нужным оставить что-то в тайне.       — От Виксарии пострадал полицейский. На момент моего вмешательства уже был проведён обыск в его доме. В отчётах сказано о найденных и доставленных в участок деньгах, которыми был набит его сейф. В его переписках нашли доказательства, что он нарочно прятал улики, которые можно было бы использовать против организации и получал за это неплохое вознаграждение.       Подступивший к горлу комок вынудил Трексио понизить голос:       — Я не ослышался? Виксария чуть не убила копа, работавшего на триаду, а ты говоришь об этом только сейчас?       — Остынь, — многозначительно хмыкнул Винсент. — Думаю, что долго он не проживёт. Учитывая то, сколько ему известно, вряд ли ему позволят долечиться и предстать перед судом. Уверен, Тайгер уже отправил нужных людей в больницу, пока никто не успел взять с него чистосердечное признание.       Его спокойствие, размеренный голос были похожи на топливо для разгоравшегося пламени. Винсент запрещал себе проявление лишних эмоций, хотя иногда он мог удовлетворённо улыбнуться, как, например, в тот день, когда наслал страшные мучения на инкуба перед библиотекой Старлингов. Пока маг говорил здесь и сейчас, ни один мускул не дрогнул на его лице. Лишь его глаза — зеркала мечущейся души, не могли скрыть то мрачное удовольствие, которое разливалось внутри колдуна, пока он называл дальнейшую судьбу полицейского, лишённого всякой совести.       Тишина резала слух обоим. Пока Трексио усмирял желание вышвырнуть стул, на котором сидел Винсент, через панорамное окно на улицу, маг собирался взять бумаги, которые исписал Трексио, когда расшифровывал древние фолианты.       Протянутую руку тут же пригвоздили к столу, крепко сжимая. Не имея возможности так просто высвободиться, Винсент чуть повернул голову, исподлобья глядя на демона.       — У нас был уговор, — прошипел он. — Мерзавец! Я помогал тебе, решал твои проблемы с законом, и теперь ты ставишь моё существование здесь под удар?       — Я обещал не препятствовать, закрывать глаза на твои грязные дела, Трексио. И это обещание я сдержал, — глаза мага налились красным. — В последнее время я чувствую значительный прилив демонического в этом городе. Как раз после того, как выяснилось, что могущественная демоница сначала завладела разумом наследника старика-Шинга, а потом стала создавать из людей воплощения их собственных грехов. Кажется, какой бы густой туман не окутал Сильверпорт, Ксантея не заблудится, будет шагать по чужой земле, ориентируясь на запах гнилой крови. Всё меняется. Ты думал, что будешь разрушать мой мир целую вечность?       — Пока сохраняется хрупкое равновесие, я соблюдаю нейтралитет. Из-за появления изначальной все в шаге от гибели раньше положеного, но знаешь что? Тебя я прямо сейчас готов загнать в самую вонючую бездну. — На Винсента теперь смотрели демонические глаза. Монстр, прятавшийся под человеческим обличием, желал большего: сжать руку Винсента так, чтобы насладиться хрустом его костей.       — Cruciare ardens.       Выгравированный пятиконечный символ на тыльной стороне ладони предупредительно сверкнул. Затем руку Трексио словно обожгло смертельным огнём. Одёрнув её, демон с удивлением заметил, что на ладони остался багровый след.       — То, что я не превратил тебя в пепел ещё когда ты исчерпал свою значимость у архива, не даёт тебе право пытаться угрожать мне.       Винсент решил, инкуб отомстит за болевую вспышку. Вопреки ожиданиям, он разразился громким грудным смехом.       — Я понял. Всё дело в Виксарии. Продолжаешь мстить мне за неё. О, ну дела... Самый скучный на моей безупречной памяти чернокнижник, которого никогда не доводилось видеть с подружкой... Попал под чары демоницы.       Винсент плотно сжал челюсть. Его дыхание участилось, двигавшиеся то вверх, то вниз плечи выдавали напряжение.       — Знаешь, ты сам себя неплохо наказываешь, — демон ухмыльнулся. — Твоим выбором было связать свою жизнь с тёмной магией. За её использование грозит расплата. Как и всем до тебя. Такие, как ты, Винсент, могут быть окружены разными существами. Но такие, как ты, абсолютно одиноки. И за любовь, которую им запрещено иметь, они платят большую цену.       Инкуб поддался вперёд. Почти с такими же искрящимися от интереса глазами, с какими очеловечившийся русал наблюдал за трюками своего кота, Трексио смотрел на то, как образцовое спокойствие тёмного мага рассыпалось впрах от ярости подавляемых чувств.       — Может, настал твой час сдаться? Отказаться от магии и почувствовать себя счастливым, прежде чем всё, что ты видишь, превратится в пепел?       Казалось, стены большой гостевой вторили колючие замечания когда-то сильного демона, не упускавшего сейчас поймать момент, чтобы не дать забыть колдуну о его боли. Вовсе не той, которая терзает сразу после физического воздействия и бесследно исчезает, иногда оставляя напоминания в виде шрамов; той, что давно забралась под кожу и оставалась там, не заживая. Трексио всего лишь нужно было напомнить о ней. Сыграть случайного свидетеля, заметившего проступившую в кровь где-то в области сердца.       — Молчишь... — демон сделал глубокий вдох. После всего, его гнев почти что стих. — Я не угрожаю тебе, Винсент. Я говорю без утайки. Если против меня начнётся расследование, если я хоть как-то пострадаю из-за твоей недосказанности, будь уверен: ты умрёшь раньше, чем Вуаль навестит твой мир.       Винсенту тоже захотелось рассмеяться. Так громко, чтобы сдавило рёбра.       — Вот тебе новое обещание: если мой мир уцелеет, ты будешь первым, кого я навещу. И тогда станет ясно, кому из нас суждено проснуться в Преисподней.

***

      Стоял ещё один бессолнечный ветреный день. До момента, который решит судьбу человеческого мира, оставались какие-то жалкие мгновения. Забавным до дрожи было видеть семенящих туда-сюда людей, ежедневно, в одно и то же время, рано утром и поздно вечером, не подозревавших, что они, возможно, видят скучный вид за офисным окном или ночные фонари, напрягающие глаза, в последний раз. Эти люди похожи на тех, которые жили в Велантисе, они тоже напоминают суетливых муравьёв: совершенно безвольны в руках судьбы.       Люди оставались людьми, демоны — демонами. Какой бы страшной не была для жителей земного шара надвигающаяся буря, ничто не могло понизить растущий аппетит ненасытных созданий, когда-то совершенными под крыльями небожителей, теперь скованных одной порочной цепью, одной кровью.       Люди любят выдумывать истории про вампиров — существ, питающихся за счёт их крови. Из одного века в другой смертные продолжают лепить образ нечистой силы, пока большинство не верит ни во что подобное. Раньше Виксария посмеялась бы над наивностью людей. Всё-таки сколько тщеславия должно быть у жалких созданий, решивших, что само существование бледнолицей нечисти будет зависеть от жижи, поддерживающих жизнь внутри хилых людских организмов?..       Именно в такую зависимость попала Виксария, вынужденная пробовать кончиком языка солоноватую гадость, чувствуя, как она разливается внутри, с трудом подавляя голод, терзавший, туманивший разум.       — В чём дело?       Демоница решила выпроводить мага: тот ушёл сам, как только перевязал порезанную руку. Но не успел он выйти за порог, Виксария выскочила следом, решив, что не позволит этому наглецу уйти от разговора. Тот сначала молчал, но замедлил скорость шагов. И теперь наконец решил спросить, чего она увязалась за ним.       Дорога продолжала вести по намеченному пути, отдаляя от дома. По лицу ударило сильным ветром. Винсент неожиданно замер, когда Виксария обогнула его, застыв на месте.       Виксария метнула взгляд на проходящих людей. Эти глупцы, быть может, ничего не поймут, если подслушают, но Ксантея однажды выслеживала её в городе, прежде чем пырнуть ножом. С тех пор оглядываться по сторонам в поисках её вьющихся волос вошло в привычку...       — Мы не договорили. Ксантея дважды воскресла. За такой короткий промежуток это слишком...       — Нельзя принять часть правды, Виксария. Раскрой глаза и прими её целиком. Ксантея сковала твою душу, когда создавала из тебя демоницу, в то время как её душа разбилась на несобираемые осколки. Она воскресала, дважды умерев от людской руки. Она ненавидит смертных. Она ненавидит тебя. Ту часть тебя, которая пробудилась в её отсутствие. Ненависть — это то, чем живёт сейчас та Ксантея, которая чуть не убила тебя, та Ксантея, которая разрушит мир вместе с тобой.       — Меня это бесит: ты даже не пытаешься мне врать.       — Виксария, ты сама знаешь, что я прав. Но ты сознательно перебираешь в своей голове старые воспоминания, пытаешься ухватиться за то, какой Ксантея была раньше... Думаешь, она была с тобой честна?       — Что ты знаешь о честности, Винсент?       Вопрос за вопросом... И ни на один они не могли ответить однозначно.       — Посмотри на себя: ты как канатоходец. Балансируешь между добродетелью и вредом. Пытаешься направить чёрную магию на благо этого разваливающегося мира, но рискуешь заиграться с ней. И в какой-то момент ты делаешь своими союзниками двух демонов... — Виксария как-то ехидно усмехнулась. — И теперь в этот город, помимо развращённых душ, проникли существа без души, которые станут для неё армией.       Винсент поддался вперёд; внутри живота образовался тугой узел, такой, какой обычно возникает перед возможной угрозой. Виксария отступила ровно на шаг. Тогда он схватил её за руку и грубо притянул к себе — за спиной тут же доносится рёв проезжающих на всей скорости машин. Тогда-то Виксария поняла, что подошла слишком быстро к проезжей части, а Винсент спас её от столкновения с одной из этих дурацких катапульт.       — Оглянись вокруг. — Шепнула демоница. — Эти остолопы с короткой жизнью и памятью... Я знаю всё об их потаённых желаниях, чувствую, чем они запятнали свои души. Но сами они этого не замечают. Им всего мало. Не умеют по-настоящему ценить то, что у них есть. Тех, кто окружает их. Этим похожи на демонов, знаешь... Наверное, потому что внутри каждого человека сидит свой ненасытный зверь. Так если ещё остались люди, которые могут усмирить своё подобие демона, с чего ты взял, что этого не сделать Ксантее?       — С того, что причинённая боль и те разрушения, которые коснутся каждого — отражения того, кем она является.       Ответ ощущался как пощёчина. Хлёсткая, пусть и ожидаемая, но всё ещё неприятная.       Не уж то Виксарии нужно пролить кровь своей подруги, чтобы вновь увидеть Винсента с той стороны, которую он так старательно прячет? Или, погодите, может быть, ему тайком хочется увидеть разъярённую улыбку Виксарии, бесспорно украшавшую её лицо, пока она снова будет сжимать его шею, соблазнительно выглядывающую из-под скудного набора одежды, так и напрашивающуюся на то, чтобы ему дали послушать свои беспомощные хрипы?..       — Возьми с собой кровавый кристалл, как пойдёшь к Кану.       Тёмный маг осторожно обхватил запястье Виксарии и поднял его так, чтобы она увидела свои удлинившиеся и почерневшие ногти.       — Если сегодня сможешь не сорваться — мы подумаем, как заставить Ксантею выслушать тебя.       Виксария улыбнулась опущенными уголками губ.       — Пожалуй, эта твоя самая приятная ложь.       — Я не обманываю тебя.       Демоница заставила себя поднять глаза.       Ей было интересно, мог ли пробиравший до костей взгляд, с которым она столкнулась, говорить о том, что чернокнижнику, чья магия терзала нечисть, ещё хотелось увидеть демоницу, прижимавшуюся к нему в поисках смысла дожить до следующего дня?..

***

      Светодиодные лампы не давали городу погрузиться во мрак. У проезжей части неустанно горел закреплённый на металлической опоре цифровой билборд с изображением величественной птицы с золотыми перьями, блестевшими на фоне садившегося солнца. Золотой Феникс. Богатые мерзавцы продолжали лепить из себя городскую элиту, пока вдали от светящихся небоскрёбов головорезы Красного Золота носят полицейские жетоны и вскрывают чужие глотки. Так было в одном из пустых больничных коридоров, где на одно мгновение эхом донёсся отчаянный вопль из одинокой палаты.       — Да ну? Он думает, я поверю, что какая-то женщина довела крепкого мужика до больничной койки? — прозвучал из телефона грубый голос Тайгера. — Вытряси из него всё дерьмо.       — И на этих людях держатся доходы Красного Золота... — за спиной раздался стук каблуков. Ксантея закрыла дверь, чтобы музыка, доносящаяся из клуба, не терзала слух.       — Какого чёрта? — Тайгер обернулся на голос, его рука, державшая телефон, замерла, пока демоница чувствовала взгляд, скользящий по её округлым бёдрам, обтянутые узкими брюками.       — Молчать. — Приказ был подхвачен ветром. Тайгер опешил. А затем глаза демоницы сверкнули, подобно фарам новой феррари, и тот застыл, раскрыв зловонный рот. Ксантея едва заметно улыбнулась: никогда не надоест смотреть, как властолюбивые мерзавцы превращаются в беспомощных слизняков, стоит ей того захотеть.       — Веди себя разумно. Убив его, ты не заставишь найденные улики исчезнуть. Я пришла сюда не для того, чтобы смотреть на ваши разборки с полицейскими.       Тайгер молча слушал. Затем Ксантея сдвинулась на шаг, подойдя к невыскому мужчине почти вплотную. От её тяжёлого удара в грудь он пошатнулся, едва не свалившись с ног.       — Теперь ты будешь просто стоять, разинув рот, пока твой бизнес висит на волоске из-за каких-то жалких махинаций эскортников? Пусть твой крот из полицейского участка зароет под землёй мерзавцев, водивших тебя, глупца, за нос...        Пленительный голос всколыхнул тьму, которая скрывалась под натянутой на скелет кожей. Порочная душа, закованная в тело, пахла по-особенному приятно, а её вкус был сравним только с коллекционными дорогими напитками в каюте Кана.       — Я вижу все фигуры на шахматной доске и наблюдаю за противоположным краем. Вижу, как мои недруги пытаются притворяться, что они на одной стороне, всё ещё действуя в своих интересах. А, как известно, чтобы победить, нужно разбить замыслы противника и его союзы...       В телефоне раздались голоса. Только сейчас через затуманенное сознание Тайгер вспомнил о важном разговоре. Снова поднеся телефон к уху, он приказал позвать человека, который жалобно хрипел после того, как звуки, напоминавшие удары тупым предметом, прервались.       — Я позабочусь, чтобы в участке притормозили расследование. У тебя будет возможность заслужить моё прощение, если твой жетон сержанта закроет дело против организации. Не вздумай облажаться.       Ксантея набрала в грудь побольше воздуха, наслаждаясь запахом пьянящей порочности. Оказавшись в Сильверпорте, она поняла одно: не может быть организованной преступности без закона и порядка, а в городе, где утеряно понятие греха и стыда, порядок поддерживался насилием.       С наступлением темноты он продолжал шуметь, узкие тратуары улочек мешали протиснуться через возникшее столпотворение, которое играло на руку бродягам, сновавших по карманам дорогих курток, пока уединённые переулки прятали ещё одно остывавшее тело наркомана, скончавшегося в болезненных судорогах от распространяемых триадой опиоидов. На небе собрались тучи, сгущаясь вокруг ночного светила, таял притоптанный ногами снег. В одну из грязевых луж неосторожно наступила чья-то нога.       Из глубокой арки под домом до ушей Винсента донеслось собственное имя. Когда он обернулся, из подворотни на свет фонаря вышел полицейский. Винсент тут же вытащил руки из карманов.       Он его узнал. Лицо этого человека смотрело на него из электронного досье совсем недавно. Сейчас он согнулся боком так, что послышался хруст его позвоночника. Ногти стали большими и острыми, как у демонов; ими он разорвал куртку со звёздными нашивками и полосами, запустив пальцы себе под кожу с душераздирающим воплем. Его проступившая кровь воняла гнилью. Зубы приобрели неестественно острую форму, глаза почернели, тонкие руки, вымазанные в крови, потянулись вперёд. Как и то отродье, встретившееся у воды, это полуобращённое демоническое создание было лишено разума, но в то же время имело определённую цель, извне навязанную кое-кем другим.       Винсента словно окатило ледяной водой. Оглядываясь по сторонам, будто решая, как поступить, он заметил, что скрючившееся тело решительно двигалось в его сторону. Ладони мага сверкнули, излучая белое пламя.