Обмолвка

      Маша проснулась отдохнувшая. Она потянулась, глубоко вздохнула и потёрлась лицом о подушку, к которой прижималась. Повернув голову, она посмотрела на лежащего рядом Августа. Он расположился на животе, вытягивая одну руку, а вторую закинул на спину Маши.       — Доброе утро. — Архипова подвинулась поближе. Август кивнул ей, но пока не шевелился. Даже его рука на ней казалась очень слабой, словно в ней не было мышц. — Ты в порядке?       Кивок. Короткий, который обычно означает не то, что с человеком всё в порядке, а просьбу не тревожить. Август нахмурился, словно ему стало больно. Маша переместила взгляд на его имплант. Тот даже не светился, как обычно. Сенсорные панели грустно мигали с периодичностью в две секунды. Потом в полторы. Наконец-то огоньки загорелись и по рукам Августа побежал ток. Он вздрогнул и смог пошевелиться.       — Механизм напитывал тело. Я не могу ничего делать, пока он в спящем режиме.       — Я так и поняла. Как самочувствие? — Голос Маши стал мягче. Она провела рукой по мирно лежащей голове Августа. Он смотрел на неё неотрывно.       — С физической точки зрения отвратительно. Но морально я очень рад, что могу разделить этот момент с тобой. — Август хрипел, иногда жмурился от того, что в глаза светило солнце. Маша вздохнула и прикрыла его своей тенью. Ей хотелось, чтобы Август понежился рядом с ней ещё немного. Видеть его без всего этого безумного фасада было сравнимо с неземным удовольствием.       — И почему мы так рано встали?       — У тебя есть планы на выходные? — Август потянулся, неохотно повернулся на бок и теперь, подставив под себя локоть, любовался Марией, сонной, выспавшейся. Красивой в свете солнца, особенно в его постели. Этот взгляд не был голодным, как накануне, без гадкой похоти, тем более. Скорее ужасно довольный, завлекающий, даже дразнящий. Маша старательно игнорировала его.       — Полагаю, раз ты спросил, есть. Хочешь провести их вместе?       — Я уже всё придумал, если что.       — А если бы я отказалась?       — Давай не будем думать о том, чего не случилось. — Ленивая улыбка Августа растянулась еще шире в таком же вялом смехе. Он притянул Марию к себе, накрывая её тело своим. Короткие поцелуи посыпались на её лоб, а потом уголок губ. Маша хотела остепенить Августа, попросить его не напрягаться, чтобы тело не пронзил неожиданный удар током. Но она не успела. Хольт утянул её в долгий поцелуй, лаская мягкие губы и шепча комплименты. Маша со вздохом сдалась. Она была так расслабленна и ленива этим утром, что только откинула руки, дав Августу хозяйничать с её телом.       — Кое-кто слишком разленился. — Сладко забормотал он в плечо Маши. Август расслабился, устраивая голову на её груди. Так естественно, словно это было и будет всегда.       — Что есть, то есть. — Мария обеими руками выводила круги на макушке и висках Хольта, слушая его ровное и размеренное дыхание. — Итак, что ты придумал на выходные? На своей коже Маша почувствовала улыбку. Август поцеловал её шею.       — Давай так. Я попрошу своего водителя отвезти тебя домой. Тебе хватит двух часов, чтобы собраться на активный отдых?       — Насколько активный?       — Скорее требующий удобной одежды. Больше ничего не скажу. Но могу пообещать, что эти выходные нас никто не побеспокоит.       — Соберусь за час. — С нетерпением сказала Маша и встала, чтобы поспешить одеться. Ей было очень интересно, что же задумал Август.       Было где-то одиннадцать утра, когда Маша вышла уже из своего подъезда, в спортивном костюме и пальто. Потихоньку к Питеру подкрадывалась зима, но морозы не спешили жалить ничего не подозревающих граждан. Вместо водителя Августа Маша увидела его самого. Но не в своей машине. Она вздохнула, шепча "господи" и подошла к внедорожнику, около которого, как не в чём ни бывало, стоял её недолюбовник.       — Август, откуда ты это взял? — Маша почти не удивилась, так что отмахнулась, решив, что это не очень интересный вопрос. — И зачем?       — Сядем? — Он с обворожительной улыбкой открыл Марии дверь. Сдерживая смех, она села. В салоне было очень просторно. Пока Август заводил машину, Маша воспользовалась возможностью и начала осматриваться. Она посмотрела назад, но вместо задних сидений увидела уютно оборудованную зону отдыха с пледом, подушками, светильником и обогревателем. Все эти элементы уюта были как противоположность Августа. Но как вариант на несколько дней скрыться от чужих глаз — идеально.       — Мы едем туда, где нас не сфотографируют, не увидят, не побеспокоят. — Август свернул с главной дороги и поехал к выезду из города. Он отстукивал пальцами какой-то ритм, воодушевлённо мычал простую мелодию и любовался первыми, но довольно большими шагами зимы.       — В поход?       — Не совсем. Если это и поход, то только класса люкс. — Август засмеялся. Кстати, он тоже сегодня был "не при параде". Штаны, свободная зелёная рубашка (шарф явно там для красоты) с подвёрнутыми рукавами до локтей.       — Мне нравится. Давно хотела отдохнуть от всего. — Маша откинулась на сиденье и закрыла глаза, чтобы дождаться, когда пейзажи Питера наконец-то сменятся бескрайними полями, лесами.       — Если хочешь, можешь полежать сзади. Мы едем в конкретное место, а уже потом куда глаза глядят.       — Да, пожалуй. — Она воодушевилась и заулыбалась, когда Август остановил машину и открыл багажник, который был большой дверью в уютную, импровизированную спальню. Маша устроилась там. И тогда она полностью отдалась своему умиротворению, тянулась, выгибалась дугой и смотрела в окно, чтобы видеть, как исчезает город. Потом абсолютно всем её вниманием завладел Август, не делая при этом совершенно ничего. Он просто вёл с ней будничную беседу, словно они знакомы десять лет и это их очередная романтичная поездка. Вот только Маша давно его не слушала. Её взгляд выхватывал профиль Августа между сиденьями. Она даже приподнялась, подпирая подбородок двумя руками.       — Мне кажется, ты меня не слушаешь. — Август посмотрел в зеркало и широко улыбнулся. Он на миг развернулся, быстро окинув взглядом задумчивую Марию. Она даже не сразу отреагировала на его фразу, ведь была очень увлечена мысленным проведением линий вдоль резких черт лица Августа, даже греческих, наверное. А потом раскрыла глаза, вдруг чувствуя себя немного неловко. Август сдерживал улыбку, а когда Маша отвернулась, звонко рассмеялся.       — Что смешного, скажи на милость? Не отвлекайся от дороги. Твоя цель — довести меня в целости и сохранности. А ты распутничаешь. — Маша закатила глаза, садясь, чтобы было не заметно нарисовавшегося на её лице стыда. — Чему я, впрочем, удивляюсь?       — Это я распутничаю? — Август засмеялся заливистей, останавливая машину, чтобы лбом уткнуться в руль. Его плечи задрожали от несдерживаемого веселья. — Госпожа Архипова, вы обвиняете меня во всех смертных грехах. Я, конечно, распутник, но именно сейчас держал лицо истинного интеллигента. Но тебе и сейчас нужно забросить камни в мой огород, да?       Теперь смеялась Маша. Скепсис и шутливое пренебрежение в голосе Августа звучали до абсурда спокойно. Он нёс полный бред так, словно сам не понимал произносимой несуразицы. Август повернулся.       — Ты специально так далеко забралась? Думаешь, я там тебя не достану? — Хольт дотянулся до бочка Маши, подминая её поближе к сиденьям.       — Мне и тут хорошо. — Маша, однако, подвинулась, облокотившись на спинку пассажирского сиденьях, находясь сзади него. Но теперь у Августа была возможность дотянуться до неё.       — Ты не голодна? — Август вытянул пальцы и провел ими по голове Маши. Она придвинулась ещё ближе, чтобы ощутить мягкие прикосновения к волосам. Август водил по ним настолько аккуратно, словно боялся потянуть лишнюю прядь и причинить ей дискомфорт.       — Немного. Но, мне кажется, мы можем поесть уже на месте. Что думаешь?       — Как скажешь. Мы почти приехали. Надень что-нибудь тёплое. Ты ведь запаслась тёплой одеждой?       — Надо было предупреждать, что надо.       Август беззлобно закатил глаза.       — Сзади тебя, около стены, лежит мой свитер. Надень его, в таком случае.       Спорить Маша не стала. Она натянута черный, тёплый свитер и дождалась, когда машина остановится.       Теперь они были в полной глуши, далеко от цивилизации. Август вышел из машины и открыл капот, оставив его раскрытым. От него теперь падала большая тень. Август забрался на матрас к Маше. Объяснять ей, почему ему захотелось привезти её к замерзающему озеру, когда земля потихоньку покрывалась тонким слоем снега, Август не стал. И Маша понимала, почему. Всё равно, куда уехать. Только бы подальше от всех.       — Я пару раз проезжала эту тропинку, когда ездила со старшими полицейскими во время стажировки на простенькие дела. — Мария села по-турецки, устремила взгляд вперёд. — Когда-то мои коллеги решили испытать меня. Был отпуск, а я только стажировалась. В общем, тогда они составили для меня ребус, а за ним и квест, как маленькое расследование. Оно завело меня сюда. Почти в Питер, бог знает сколько километров от Москвы. В общем, последним испытанием был номер телефона. Трубку взял генерал и сказал, что моя стажировка закончена и я официально принята на работу.       Маша ностальгично улыбнулась. Питер никогда не был ей близок, но именно то небольшое приключение связало её с этим городом невидимыми узами. И в итоге дорога всё равно привела её сюда. Повернувшись, она обнаружила, как внимательно её слушал Август. Нет, он не пялился. Ему было искренне интересно слушать, что она говорит, как ребёнок, которого посадили на кухне и велели вести себя примерно.       — Ты очень интересно рассказываешь. — Сказал Август. — Если бы я только знал, где мы с тобой окажемся, я бы не тратил время на соперничество.       — А я бы тратила. Они улыбнулись какой-то общей, понимающей улыбкой. Потом Август спохватился.       — Да, точно, еда. — Он не дал Маше ему помогать, сам достал небольшой складной столик и термос (естественно, навороченный, с градусом жидкости внутри).       — Ты подготовился. Когда ты успел?       Он положил ей в руку сэндвич и налил чай.       — Я проснулся ночью. Ты спала, а я очень хотел придумать, как нам провести время вместе. Вот, придумал, сделал несколько звонков и вуаля. Мы здесь, с термосом, во внедорожнике и с лучшими условиями.       — Я не удивлена, но восхищена. — Маша взялась за еду. Её накрыло такое спокойствие, что захотелось облокотиться на Августа и оставить все свои дела в городе. В целом, так она и поступила.       Август обнял её свободной рукой за талию. Кажется со стороны, что они какая-то приросшая друг к другу супружеская пара. Маша улыбнулась этой мысли. О нет. Вот за Августа она бы не вышла. Но вот уютная видимость их заклятой вражды любви была ей по нраву.       — Будем общаться, когда улетишь? — Спросила Маша скорее риторически, для галочки. Хольт опустил на неё взгляд, не отвечая. Они смотрели друг на друга долго, внимательно. Архипова знала ответ, он тоже.       — Почему ты спрашиваешь, если сама всё понимаешь? — Спросил Август без предъявы, скорее из интереса.       — Мне было интересно, почему нет. То есть понятно, что не будем. Но как это видишь ты? Мне интересна твоя точка зрения.       — Нет смысла держать тебя рядом без перспективы на будущее. Я буду занят работой, ты тоже. Потом я займусь своим здоровьем. Если начнётся рецидив, будет не очень хорошо, когда в один прекрасный день я не отвечу тебе. И знаешь, мне было бы проще об этом думать, если бы ты решила, что ты мне просто надоела. Назвала бы меня козлом, развратником, удалила мой контакт и ушла в свою лучшую жизнь. — Рассуждал Август равнодушно, водя горлышком чашки в воздухе. — Худшее в этом другое.       — А то, что я догадаюсь, в чём дело на самом деле. — Также спокойно отметила Маша. — Мне кажется, нам не стоит говорить о твоём здоровье. Тебе неприятно от этого.       Август пожал плечами. Он сел Маше за спину и обнял её, уткнувшись острым носом ей в плечо. Она нравилась ему в этом свитере. Как будто это оставляет на её теле нестираемый след.       — Да. Я не говорю о своём здоровье ни с кем, кроме моего врача. Но у меня ощущение, будто здесь всё это не имеет значения. Я не чувствую барьеров или той безысходности, которая преследует меня в городе. — Он поцеловал Машу за ушком. Нежно погладил её запястья.       — Есть шансы, что ты проживёшь дольше? — Маша отодвинула столик, повернулась к Августу. Он поёрзал и положил её ноги себе на колени.       — Есть. У меня имеются кое-какие улучшения. Мой потолок — сорок или чуть больше лет. Это при условии, если моя нервная система будет в идеальном порядке, так как от неё напрямую зависит работоспособность протеза. Но разве это возможно? Я оружейный магнат, моя работа не бывает лишённой стресса. Так что моё завещание уже давно написано. Мне бы прожить ещё пару лет, чтобы Мико не осталась сиротой в шестнадцать лет. Пусть станет постарше. Ей будет проще это пережить, когда она не будет подростком.       Маше стало немного тяжело его слушать. Внутри всё стало таким холодным, оледеневшим. Она не представляла, что движет Августом, раз он говорит так нейтрально о своей жизни, а точнее, её отсутствии. Но как бы спокойно он ни выглядел... Маша знала, какие демоны грызут его на самом деле.       — Но знаешь, ma rebelle, дни, проведённые здесь, рядом с тобой, перевешивают многие года моей жизни, прожитых в пустых попытках успеть всё. Успеть то, что мне не светит. Хорошо, что я быстро понял, что нет резона гнаться за будущим, которого у меня нет. Лучше сохранить настоящее и наслаждаться им. — Эту фразу Август закончил поцелуем. Их губы встретились. Словно приветствуя этот союз, снаружи потихоньку начала подниматься метель. Не холодная, приятная. На ноги им приземлилось несколько снежинок.       — Как ты меня назвал? — Попыталась спросить Маша через поцелуй, но вот Август уже укутался с ней в плед и теперь целовал её настойчивей, улыбаясь. — Август.       — Не скажу. Но тебе подходит. — Он устроился на локте, с любованием заглянул Марии в глаза. Палец его свободной руки погладил её нижнюю губу. Но Архипова нахмурилась, недовольная, что он держит её в неведении. — Моя мятежница. Я назвал тебя моей мятежницей.       Маша даже уточнять не стала. Она закатила глаза и запрокинула голову, чем Август непременно воспользовался, целуя ее горло от подбородка и до воротника собственного свитера. В такой интимный момент он не смог сдержать широкой, то ли заботливой, то ли самодовольной улыбки.       — Моя одежда тебе очень идёт. — Август плюхнулся рядом, положил голову Маша на живот, потёрся о неё, ещё и мыча, вибрируя кожу. Хотя больше было похоже на львиное бурчание. — И мой парфюм тоже.       — Ты звучишь немного ревниво. — Маша положила ладони Августу на голову. Он засмеялся, приподнимаясь ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза. Август прищурился, улыбнулся почти с едва виднеющимися клыками. А потом вернулся в прежнее положение.       — Немного. — Он встал минут через пятнадцать, вдоволь насладившись обществом Маши. Когда Август поднялся, он оставил за собой шлейф каких-то безумно манящих духов. Маше всегда было неловко спрашивать, что за ароматы он вообще использует, но как уже сказал Август, здесь границы их общения стирались. Архипова села, мешая ему встать. Она коснулась носом его шеи. Запах сложный, раскрывающийся постепенно. Август замер, послушно дожидаясь, пока его выпустят.       — Приятный запах. Как будто что-то сладко-горькое.       — Ага. Любишь духи?       — Кто же их не любит. Но свой запах я подобрать не могу. — Мария разжала руки.       Они поехали дальше по присыпанной снегом трассе. Маша пересела на пассажирское сиденье рядом с Августом. Они очень долго говорили, иногда останавливались на заправке или заезжали куда-то поесть. Август, конечно, привыкший к более размеренной и комфортной жизни, иногда морщился, когда их приходилось заезжать за водой в обычные магазины. За это Маша уже над ним посмеялась. А потом ещё раз посмеялась, когда увидела запасы еды Августа. На что он только не был готов пойти, чтобы не заезжать в простые точки питания.       В конце концов, ночью с субботы на воскресенье они остановились в облагороженном лесу, где деревья давно сбросили листву, а ветви украшал белоснежный снег, точно в зимней сказке. Маша лежала рядом с Августом. Они слушали на фоне какую-то спокойную музыку и смотрели через стекло на лес. Ладонь Августа бродила по бедру Маши под пледом, скользя туда-сюда, как в трансе сминая. Тусклая лампа в их импровизированной спальне была с датчиками движения, так что когда они оба замерли, салон погрузился в темноту.       — Может, выключим? Спать уже скоро. — Август повернулся к Маше. Она слабо кивнула. Пока он возился со светом, Архипова проверяла рабочие сообщения. Многие её знакомые были удивлены тем, что она неожиданно пропала из сети, никому не отвечала и будто на один день всё её существо растворилось в небытии. Маша замерла, коротко ахнув, когда рука Августа скользнула по её бедру на внутреннюю сторону, сжала кожу, слегка оттянула и погладила, словно извиняясь.       — Ты преследовал корыстные цели, когда предлагал выключить свет? — Маша приподнялась, встречая на полпути его губы. Август не ответил, лишь пожал плечами. Но мимолётное хмыканье было уже достаточно понятным сигналом. Его напор был сильнее, чем в прошлые разы. Маша покрылась мурашками с головы до ног. Внутри всё затрепетало от предвкушения. Август развёл её ноги, потянулся к резинке штанов.       — Не доставлю ли я тебе дискомфорта, если мы будем в этот раз немного... — Август замычал, подбирая слова.       — Грубее?       — Пожалуй, да. Уголки губ Маши дрогнули. Она не могла не ухмыльнуться. Медленно потянувшись, провела пальчиками по запястьям Августа. Маша видела, как пожирающе он смотрит на неё, мечтает накрыть собой всё её тело, заставить все мышцы ныть. Но Маша не торопилась, не давала ему ответа. Вместо этого она просто наслаждалась его мучительным ожиданием, пока она невзначай тянется под ним. Потом Машу пробило на тихий смех. Её руки заползли Августу под рубашку, ощупали пресс, рёбра и доползли до плечей. Она заставила его её стянуть.       — Я не приверженица нежностей в постели. Мог бы давно догадаться. — Издевательским жестом она провела пальцами вниз по телу Августа, проверяя его границы, терпение, если не его полное отсутствие.       В ответ он крепко прижал Машу к матрасу, снял с неё свитер и футболку, а губами припал к её грудной клетке, двинулся губами выше. Каждое движение сопровождалось слабыми вздохами Маши, единственным шумом вы этой машине. Его жесты наглели, губы были всё более мстительными и нетерпеливыми. Ладони, выдав раздражение, впились в мягкие бока. Потом Август отпустил напряжение.       — Скажи мне остановиться, если почувствуешь дискомфорт, хорошо? — Поцелуй. В лоб, заботливый и прежде всего обещающий полную безопасность. Хоть Маша знала, что Август сомнительный мужчина, но явно не какой-нибудь извращённый садист, так что она не побоялась кивнуть. — Есть что-то, чего мне не делать?       — Разве что, не сжимать моё тело до гематом. — Она вернула его руки на свои бока. — Но не переживай, сейчас было хорошо.       — Само собой... — Пробормотал в плечо Маши Август, быстро стягивая с неё штаны. Одеяло защекотало её голые ноги. — Знаешь, я, вообще-то, долго вынашивал извинения перед тобой за свою ложь. В течении всего этого времени.       — Пустое. Я делала тоже самое. Раз всё урегулировано, то мы квиты. Давай не об этом.       Они говорили, пока Август расстёгивал ширинку. Стоило ему отложить брюки, Маша вновь оказалась рядом. Она шустро устроилась у него на коленях и нахально поцеловала. Её зубы вонзились в его нижнюю губу. Сегодня Маша чувствовала себя гораздо раскрепощённей, так что позволила себе вольность, от которой Август одобрительно сжал двумя руками её бёдра. Правда, сначала он сердито зашипел, когда губу защипало. Маша, пользуясь его безмятежным положением, склонилась и прикусила бледную кожу у него на шее. Отчего-то хотелось её его помучить, подогреть интерес, вывести на эмоции.       — Развлекаешься, милая? — Август шлёпнул её по бедру, но его раздражение было лишь частью флирта, нежного и повелительного.       В ответ Маша улыбнулась, отдавшись его рукам и губам. Она почувствовала колено Августа у себя между ног, которое он прижал к ней, массируя и дразня возбуждённое тело. Архипова приглушённо вздохнула. Радовать его своими стонами так скоро она не собиралась. Август положил обе руки на ягодицы Архиповой, прижимая её ещё ближе, надавливая с небольшим темпом. Но не успела она опустить голову, чтобы скрыть сведённые к переносице брови и ярко загоревшиеся щёки, одна рука Августа скользнула между её лопаток и сжала на затылке светлые волосы, рывком поднимая голову. Их взгляды пересеклись. Глаза Августа были поглощающими, выдающие в нём яростного собственника. Маша замерла, сдав позиции под его взглядом и обольстительной улыбкой. Рваный стон сорвался с её губ, прямо в поцелуй, когда Хольт той же рукой сжал мягкую грудь, огладил и сжал снова.       Она снова оказалась на спине. Август действовал быстро, не позволяя ей перехватить инициативу даже на миг. В подтверждение его эмоционального всплеска имплант издал треск. Маша не испугалась и не дала Августу заострить на этом внимание. Она отвлекла его объятиями, но он всё равно отпрянул.       — Тебя это не пугает? Именно сейчас? — Он не договорил. Маша успокаивающе поцеловала его в губы, провела по ним языком. Август замычал, сладко и с неприкрытым обожанием.       — Нет, всё нормально. Даже если ты случайно ударишь меня током, я не развалюсь от этого.       — Я не допущу этого. — Пообещал Август.       — Может, это был бы приятный эксперимент.       Трюк сработал и Август приободрился. Он благодарно выдохнул. Маша отследила, как в его глазах потухла тревога и он вернулся к ней. Сильные руки расстегнули лифчик легким движением, всего двумя пальцами.       Целых две минуты они целовались, не в силах насытиться друг другом. Каждое касание губ казалось благоговейным. Август развернул Машу к себе спиной, крепко взял её за шею и сжал. Нежные поцелуи в плечо контрастировали с нажатием на горло.       В следующий миг Хольт убрал руку. Маша даже слегка расстроилась, но быстро переключилась на входящие в неё пальцы. Она брыкнулась.       — Ты достал везде строить из себя доминанта.       — Я не виноват, что так и есть. — Невинно сказал Август, входя глубже, вынуждая Машу замолчать, чтобы не ахнуть. Но теперь так легко отдаваться ему она не собиралась. Август рассмеялся, когда она всё же выбралась и толкнула его на спину.       — Тебе же нормально на спине, да?       — Твой вес выдержу точно, моя прелестная. — Август нахально улыбнулся. Непонятно, терпел ли он положение на спине, но не жаловался, пока Маша садилась на его бёдра и с лёгкой победной улыбкой наклонялась к нему. — Рано радуешься, мятежница.       Август говорил правду, когда говорил, что выдержит вес Маши без труда. Крепко взяв её за волосы, он прижал её к себе, не дав отстраниться от поцелуя и наощупь вошёл в неё. Маша громко замычала. Как же Август в этот момент её бесил. Также бесил, как доставлял огромное удовольствие, обезоруживал. Свободной рукой он придержал Машу, посадил на себя, вдобавок толкнулся бёдрами, входя полностью. Видеть его довольное выражение лица Архипова сейчас хотела в последнюю очередь, но и сдвинуться он ей не давал, совершая новые толчки. Всё сопротивление спало. Собственное тело ей не подчинялось, ноги предательски дрожали.       — Какая же ты тихая. — Заворковал Август Маше, наклоняя её голову за волосы ниже, чтобы шептать в самое ухо. Потом он наконец-то отпустил её, дав немного свободы.       Про себя Маша назвала его хамом раз пятнадцать. Но на деле упёрлась руками ему в грудь, насаживаясь на него с прежней интенсивности. Странно было ожидать, что Август просто позволит ей оставаться в этом положении. Конечно, нет. Он вернул её на спину, быстро и шустро, чтобы процесс не прерывался надолго. Август совмещал аккуратность и резкость в идеальных пропорциях, наслаждаясь слабыми вскриками, которые иногда заглушал своими губами или удушьями.       Маша не знала, сколько прошло времени. Но к моменту, когда они отпрянули друг от друга, её тело, изнурённое и удовлетворённое, тряслось и вздрагивало. Август опустился рядом, обрадованный результатом.       — Ты прекрасна. — Он поцеловал тыльную сторону её ладони. Маша улыбнулась и повернулась к нему лицом, вскоре засыпая. Знала ли она, что это, вероятно, их последняя вместе ночь? А грядущее воскресенье — последний шанс что-то изменить? Да. Конечно, знала. Но чувства, которые она испытывала от этого, были очень противоречивые. С одной стороны, Август Ван дер Хольт — последний человек, по которому стоит тосковать. Но с другой...       ...той же ночью Маша проснулась от того, что нервно дрожащие пальцы перебирали её волосы, а губы искали лоб для поцелуя. Что-то со звонким треском в ней переломилось. Архипова подняла голову, поцеловала Августа и тихо, почти умоляя, произнесла: — Ложись спать. Пожалуйста. — Не своим голосом, чуть громче шёпота сказала она. Маша могла только догадываться, какая боль сейчас выжигала у Августа дыру. Ей было проще заводить интрижку с ним, когда она считала его бабником с манией величия. Но видеть Августа с той стороны, с которой видела сейчас, было ей более невыносимо. Она в каком-то смысле пожалела, что так прониклась к нему за то время, что были для них маленькой войной.       Но прошлого не воротишь.

***

      Маша тенью сидела в углу кафетерия, неторопливо отпивая кофе. Её взгляд следил за площадкой аэропорта, за проносящимися прохожими, за сотнями жизнями, что появлялись и исчезали, как молниеносно меняющиеся кадры. Маша наблюдала за кучкой людей в костюмах, что сопровождали того, кто идёт в центре. Он не видел её. Или видел, но не подал виду. Маша успела выцепить синий плащ Августа Хольта, исчезающий в неизвестном направлении, пока не к самолёту, вероятно, частному. Нечто подсказывало Маше оставаться на месте, всё также пить кофе. А уже через пять минут рядом с ней оказалась чья-то ладонь в белых перчатках. Маша с узнаванием улыбнулась.       — Так и знал. Как узнала, когда у меня вылет? — Август говорил тихо. Слегка приподнимая голову, она увидела, что он был в плаще и капюшоне, а на глазах тёмные очки.       — Я много чего могу узнать, как ты уже догадался. — Маша говорила своим будничным голосом, даже когда Август поднял её и вывел чуть поодаль, где была закрытая стойка регистрации, а там почти не ходили люди.       — Жалеешь о чём-то? — Август снял только очки, чтобы Маша взглянула в его тёплые, смотрящие с такой лаской только на неё глаза. Но капюшон остался, чтобы сбоку его не узнали в случае чего.       — Тебе сказать честно? — Маша улыбнулась. Слегка болезненно, с надломом, но не трагично. Нет, она не такая.       — Абсолютно честно.       — О многом. О многом жалею. — Архипова опустила взгляд, прикусила щёку с внутренней стороны. Август подошёл ещё на полшага, чтобы поцеловать её макушку.       — А я нет. Жизнь научила меня никогда больше ни о чём не жалеть. Вот моя правда. Но тебя я очень хорошо понимаю, просто по-своему. Мне было бы проще улетать, если бы ты тут не стояла. — Он сказал это с нежным упрёком. — Если бы мы не встретились.       — Это действительно было большой ошибкой. — Честно призналась Маша, скорее, самой себе. Она обняла Августа уже привычно для них, не трогая имплант. И почувствовала его смех, бесшумный.       — Не блокируй меня нигде, хорошо? На всякий случай. — Август отстранился и вложил в ладони Маши конверт. — А это открой, когда ноги моей здесь не будет.       Он обнял её опять. Крепко и надёжно, как обнимал пару дней назад в машине. Маша прижалась носом к его плечу, вздохнула, наслаждаясь последними минутами их уединения, их выстроенным на ненависти и принятии мирком. Карточный домик, который снесёт дуновением ветра, а карты разлетятся по свету.       Часто бывает такое, когда прощаешься с кем-то навсегда, что после его последнего слова винишь себя за то, что недостаточно крепко обнял, не признался в чём-то, обидел или ещё сотня тысяч мыслей.       Маша обняла Августа спокойно, словно они прощались до вечера. А потом они сделали шаг друг от друга.       — Спасибо за сотрудничество, Мария. — Август протянул руку и ухмыльнулся. Маша пожала её. Вот только высвободить не успела. Тёплые губы Августа одарили её тонкие пальцы несколькими поцелуями. — Наша маленькая обмолвка состоялась как нельзя лучше.       — Благодарю за сделку, мистер Хольт. Вы были великолепны. — Улыбка Маши померкла, когда их руки разъединились. Они застыли, глядя друг на друга в молчании.       В карих глазах Августа было целое звёздное небо, которое на короткие недели сошлось до одной лишь Маши. Сначала от ненависти, потом от любви. И все созвездия были посвящены ей.       Потом Август развернулся и медленно ушёл. Маша была благодарна ему за то, что он не обернулся. А потом она вспомнила о конверте.       — Придурок. — Прошептала она, увидев подарочный сертификат на очень дорогой парфюмерный магазин, который был как в Москве, так и в Питере. И сумма, которую Август выделил, была неприличной. Сразу мелькнуло воспоминание о аромате и их разговор про запахи. Будет правильным, если Маша выберет духи именно в Питере. Это было для неё символом чего-то нового, какого-то обновления, которое пока она не совсем осознавала.       Маша вздохнула и вернулась к машине. Покидая аэропорт, она улыбнулась, вдыхая холодный воздух наступившего декабря. Ей на ресницы упала снежинка. Мария смахнула её. Может, годом ранее она бы не обратила внимание на снег и красоту зимы, которую так любят дети и любила она сама когда-то в глубоком детстве.       Но сегодня Маша впервые за много лет позволила счастливому огоньку зажечься в её груди.       Если Август мог любить каждый день, находить в чём угодно крупицы счастья, параллельно вычёркивая свою жизнь из календаря, то ей стоит брать с него пример. Маша вдруг подумала о том, что, в отличие от Августа, её дни не сочтены. У неё было столько возможностей, которых кто-то в этом мире лишён. И с этой самой минуты ей показалось ужасно неправильным то, как она всем этим пренебрегала.

Я люблю тебя.

— прошептала она северному ветру в надежде, что Августу придут эти слова во сне, пока он будет лететь домой.

      С аэропорта Маша сначала отправилась в парфюмерный магазин, где провела весьма много времени. Выбрала она себе духи, параллельно заболтавшись с консультанткой. Маша нашла в себе силы улыбнуться милой девушке, которая помогла ей с выбором, а по пути к съёмочной квартире позвонила хозяйке.       — Да, спасибо вам большое за квартиру. Я перевела вам за этот месяц. Я прибралась там. И отдельная благодарность за возможность заехать раньше. Тогда вы меня очень выручили. — Она постаралась говорить мягче, поддавшись лёгкой сентиментальности.       Сварливая хозяйка впервые за общение с ней заговорила теплее. Так что свою сумку Архипова собирала уже с ней, слушая о прошлых жильцах и о чём-то ещё. Важном, а может и не очень.       Уже стоя на вокзале, Маша бросила взгляд на экран. Питер — Москва. Вот и всё. Реформа состоялась, сделка закрыта, бумаги подписаны. На душе больше не скребутся кошки. Второй раз Питер изменил жизнь Маши, сначала втоптал её в землю, а потом превознёс до небес и закружил в торнадо.       Заходя в поезд, Маша достала вибрирующий от сообщения телефон и открыла всплывающее сообщение.       "Хорошей дороги домой, ma rebelle"

"Ik hou van je"