Fangs and chains.

      — Дьявол, — пробурчала Лорелея себе под нос, едва не угодив каблуком сапога в зловонную лужу кислотного цвета. С того момента, как их маленькая лодчонка потерпела крушение, болтливостью особой никто не отличался. Напряжение было таким плотным, что казалось, будто его можно пощупать ладонью. Астарион упомянул, что даже Император умолк.       Блондинка никогда бы не подумала, что под городом может находиться что-то подобное. Нет, конечно, сказки про подземный храм Баала она слышала и раньше и допускала его существование еще до того, как увидела его воочию, но это… Это было уже слишком.       Противное чваканье мокрой почвы под подошвами, звук разбивающихся о землю капель затхлой зеленоватой воды и успокаивающее фиолетовое свечение проступающее через робу Гейла. Вот все, что окружало девушку в данный момент. Ей все это очень не нравилось. Не нравилось то, с какими скорбными лицами они идут в бой. Пораженческий настрой для каждого из них по отдельности был редким явлением, а уж чтобы все и вместе…       Карлах знала, что впереди ее ждет только смерть, даже если она переживет битву с Абсолют. Уилл вышагивал рядом с варваршей, скорая неизбежная гибель тифлинга заставляла его чувствовать лишь горечь. Терять кого-то, кого только нашел, тяжело. Слишком тяжело и слишком несправедливо.       Желающая всегда казаться сильной и безмятежной, Шэдоухарт мысленно готовилась к тому, что скоро снова увидит родителей, пусть уже и не в этой жизни. Лаэзель, крепко сжимающая в когтистых руках меч, казалось грезила лишь мыслью об освобождении Орфея. А это сражение было просто очень важной ступенью на пути к цели.       По лицу Гейла было очевидно: он все еще думает, что взрыв нетерийской сферы в его груди — единственный их шанс на победу. А потому эльфийка держалась рядом с ним, вовремя треснуть его по маковке, чтобы не наделал глупостей, уж она точно сможет.       Что удивительно, Астарион рядом не держался. В последние дни он постоянно дышал в затылок, его холодные пальцы всегда болтались где-то возле ладони. Теперь же он был далеко. Он старался на эльфийку не смотреть, вечно хмурился и выглядел так, словно он снова раб Касадора: плохо скрытый страх в глазах и натянутая на прекрасное лицо маска надменного и шутливого безразличия.       Она не сопротивлялась. Ей и самой, признаться, было страшно. Люпус двигался рядом тенью, прижимая к большой голове пушистые уши. Зверь чувствовал дыхание смерти, подгоняющее их сзади, разгоняющее мурашки по шее, и старался держаться к хозяйке как можно ближе. Защищать ее любой ценой.       — И кто, по-вашему, должен подчинить себе нашего маленького соперника? — Внезапно раздалось саркастичное высказывание позади. Лорелея обеспокоенно глянула на вампира. Они об этом не говорили. Нетерийские камни, как и артефакт, по молчаливому согласию, находились у Лорелеи, но использовать их она не могла.       — Я, — без тени сомнения ответила жрица. Лорелея поежилась. Не так ей хотелось провести последние мгновения жизни: в гнетущей обстановке предрешенности.       Однако, подчинить себе Абсолют оказалось не так то просто и единственным, что спасло их задницы, было вмешательство Императора.       Она откашлялась, кряхтя поднимаясь на ноги. Тело было одновременно излишне легким и тянуло камнем к земле. Девушка стояла, осматривалась по сторонам, словно пришла на экскурсию. Лорелея впервые была в Астральном плане и ей было невероятно интересно все вокруг. Она не слишком следила за нитью разговора, пока острое ухо не уловило неприятные обрывки фраз.       — Вы предлагаете убить Орфея? — блондинка глянула на Императора с сомнением. Нет, не то что бы она не доверяла ему, просто мысль об убийстве пленного принца рыбьей костью вставала поперек горла. По лицу иллитида было невозможно определить, о чем он думает.       — Я не доверяю этой мерзости! — прорычала гитиянки, — Мы должны немедленно освободить Орфея!       — Доверять Императору Нетерийские камни не звучит разумно, — ворчал Гейл.       — Обратиться в иллитида самому? Вот уж нет, ни за что, — Астарион скрестил руки на груди.       — Что если… — Голосок у Лорелеи иногда тихий до жути, неуверенный, но в данном случае для вампира он звучал громче любой канонады. Она опустила голову. Превращаться в иллитида не хотелось. Цереморфоз пугал ее, обещаниями невыносимой боли. Вероятнее всего, гибели, в последствии. Вдали от всех, кто стал ей столь дорог в этом нелегком путешествии. Но уж лучше она, чем кто-либо из них. Они и так уже натерпелись сполна. Эльф нахмурился, глянул на нее, пораженный, недовольный.       — Совсем с ума сошла?! Ни за что и никогда! — прорычал он, хватая девицу за локоть и встряхивая как тряпичную куклу. Ее стремление к самопожертвованию вызывало в нем дикую ярость, такую, что хотелось удавить на месте. Но он прекрасно понимал, что пожалеет, если это сделает.       Он оттащил ее от группы подальше, крепко удерживая за руку. Вампир видел, что ей больно, но сейчас придавать этому внимания не хотелось.       — Ты что такое вообще несешь?! — его шипение холодом куснуло за щеки, она смотрела в землю виновато, словно маленький ребенок нашкодивший по какой-то мелочи. Словно не предложила себя отдать как жертвенную овцу, дабы избавить их от необходимости приносить жертву самим.       — Я не хочу, чтобы кто-то из вас…       — А я, по-твоему, хочу, чтобы ты стала грудой щупалец?! — перебил Астарион. Иногда ее глупость его выводила настолько, что он переставал себя контролировать. Мужчина обхватил девицу за плечи и обнял крепко, будто стараясь ее спрятать ото всех, закрыть собой как щитом. — Плевать мне на судьбу гитов. Плевать на Императора, на Врата, на все плевать! Тебя я им не отдам… Только не тебя…       Она уткнулась носом в холодную шею с точками старых шрамов, вздохнула тяжко. Вампир не любил терять свои вещи. А она, пусть и не вещь, но его, с этим ничего не поделать. Спорить с ним бесполезно. Остается только согласиться. Согласиться сейчас, а решать потом: было ли это согласие обманом или нет.       Громкая разномастная перепалка вызывала головную боль. Это все бесполезная трата времени. Они не знают, что делать, а потому тянут и тянут, спорами откладывают решение.       — Они все такие замечательные… Жизнь обошлась с каждым из них столь несправедливо, а теперь на их плечах такое ответственное решение. Это непросто, — Император глянул на блондинку с холодной отстраненностью. Она глянула на иллитида. На удивление, в ее глазах не было ни страха, ни отвращения, ни желания как можно скорее его прибить от греха подальше. — Наверняка их недоверие и нерешительность кажутся тебе… Оскорбительными?..       Император качнул головой, его щупальца двигались будто сами по себе, частенько обнажая полную зубов пасть, которая способна вскрыть девичий череп, словно жестяную банку. Лорелея глянула на товарищей. Их яростная перепалка начинала выходить из-под контроля. Единственное, к чему они пришли, так это к тому, что они не хотят доверять Нетерийские камни такому неоднозначному существу, как Император.       Однако, и за его несомненное убийство ратовала лишь Лаэзель. И ее можно было понять, многовековую ненависть раба невозможно утихомирить, а когда от этого решения зависит будущее ее народа…       — Послушай… — мягким шепотом произнесла блондинка, — А что если… Что если мы освободим Орфея и будем работать вместе?       — Орфей прикончит меня на месте. Я держал его в цепях слишком долго.       — Но ведь так было нужно… Я уверена, он поймет.       — Я наблюдал за тобой и знаю, что ты стремишься видеть лишь добро, но мир не детская сказка, эльф.       — Но разве обязан мир быть таким жестоким? — ее лицо было печальным. — Я не хочу убивать ни одного из вас… Неужели вся эта бойня — наш единственный выбор?       Император молчал. У него не было ответа на данный вопрос. А может и был, но желание его давать отсутствовало. На его длинной ладони, почти не шевелясь, лежал белый иллитидский паразит.       Император лишь слегка ослабил свою хватку над Орфеем. Достаточно для того, чтобы тот мог понимать, что происходит и едва-едва коммуницировать. Громкие споры за спиной Лорелеи не прекращались ни на мгновение, раздражение волнами шло от группы. А она просто стояла и говорила с пленным. Тот ничего не отвечал, глядел на нее с тревогой и некоторой даже ненавистью. А она что? Она иногда слишком глупая. Иногда слишком наивная. Ей очень хочется верить, что всегда можно договориться. Очень хочется, чтобы в мире жила Надежда. Очень хочется, чтобы мир был местом, где пленный принц гитиянки может хоть ненадолго сосуществовать с иллитидом. Хочется верить, что у иллитидов есть еще где-то остатки той человеческой души.       Молот, к ее большому удивлению, таким уж тяжелым не был, хотя, признаться, лупить им по оковам Лорелее было в диковинку. Она, кряхтя как старая развалина, треснула сначала по одному большому кристаллу, потом так же по второму и принц гитов свалился на землю мешком картошки. Эльфийка присела перед ним на корточки, протянула руку помощи, но получила по ней тут же. Гордый народ, принимать чужой помощи не привык, было бы странно ожидать иного. Блондинка инстинктивно потерла тыльную сторону ладони, по которой пришелся удар. Чужая сталь упиралась ей в спину, но направлена она была отнюдь не на нее саму.       С Орфеем она говорила долго. Тот глядел на нее безумным зверем и вампиру все время казалось: вот-вот кинется и попытается растерзать эту идиотку на месте. А он не успеет. Вполне может и не успеть ее оттащить.       Повезло, что в призме время двигалось иначе. А то к моменту, когда два упрямца согласились-таки работать вместе, уже половину Врат сравняли бы с землей. Хотя, когда они все же выбрались на просторы родного плана, Верхний город уже полыхал и больше походил на развалины, нежели на величественный некогда город.       — Мне жаль, — пробормотала тихонько блондика, косясь на Императора. Тот промолчал. Видеть как собственное детище из-за таких же как он корчится в предсмертной агонии наверняка было тяжело. Даже для иллитида.       Было странно наблюдать Орфея и Императора за работой. Особенно китраку Воссу, который полагал, что отряд иллитида казнит и делу конец. Справедливости ради, так проще, вероятнее всего, и было, но Лорелея легкие пути редко искала.       Продираться наверх было тяжко, но они все стремились, выше и выше, оставляя многих товарищей позади. В какой-то момент вампир понял: эльфийки уже тоже рядом нет. Затерялась в гуще битвы. Пушки наутилоидов оглушали, везде крики, лязг стали, Шедоухарт кричит что-то, а у него в голове набатом только одна мысль: потерял. Потерял, потерял, потерял, упустил из виду. Куда она могла запропаститься?! Где прячется?! Он уже готов был повернуть, ринуться назад. И хочется только бежать обратно, искать, каждый труп перевернуть, в каждое маленькое укрытие заглянуть, но найти. Вампир уже почти это сделал, Карлах схватила его за ворот и швырнула в сторону, уже очень скоро наутилоидский снаряд проделал дыру в полу там, где он стоял, в панике, как потерянный щенок глядя по сторонам.       — Не сейчас, солдат! Вперед! — Взревела варварша и буквально на загривке поперла его за собой.       — «Эта дура», — думал вампир, остекленевшими глазами пялясь на удаляющиеся картины битвы, — «Эта дура точно меня доведет до погибели».       — Ну нет! — с яростью вопила блондинка, уворачиваясь от очередного пущенного гоблинами болта, — Я туда не полезу, ты с ума сошел?!       Понимать Хальсина в его дикой форме трудной задачей не было. Тяжелее было расшифровать его рев среди всей той неразберихи, что происходила вокруг. На край света готова была эльфийка следовать за товарищами, но только не на этот огромный скользкий летающий мозг, что поднимался все выше и выше, и выше. И дело даже не в том, что страшно попасть таки буквально на тело врага, да плевать. Но как же все-таки, мать его, высоко!       Друиду до ее увещеваний было параллельно. По-крайней мере, сейчас. Он схватил ее, как тряпичную куклу, подкинул вверх и в следующий момент она уже жалась грудью к огромному телу орла, пряча лицо в перьях и визжа от ужаса.       — С УМА СОШЕЛ, ХАЛЬСИН! Если я упаду, я тебе этого никогда не прощу! — Люпус оставался внизу, воя ей вслед, Корвус парил где-то выше, уворачиваясь от огненного дыхания драконов и снарядов наутилоида. Девица тряслась как осиновый лист и со всех сил держалась за огромное друидское тело.       Свалил ее, признаться, Хальсин не очень удачно. Грохнулась она прямо Карлах на загривок, обожгла себе всю задницу, да еще и чуть в хватку какой-то странной щупальцеобразной дряни не попала, когда та выросла прямиком из тела Старшего Мозга. Видок у нее наверняка был диковатый, потому как варварша, запачканная чужой и своей кровью, грязью и прочей нелицеприятной жижей, расхохоталась как сумасшедшая, не переставая при этом рубить всех, кто плохо на нее смотрит. Мимо визгнула молния мистического разряда, пущеная Уиллом в какую-то нелепую дрянь, пытавшуюся откусить Гейлу голову. Лорелея ни секунды не размышляя, прыгнула непонятному существу на спину, оттянула его голову и полоснула клинком по горлу, заливая черной жижей лицо Декариоса. Тот отплюнулся, завопил что-то об отвратности вкуса и тут же метнул огненный шар в ближайшего иллитида. Благо хоть Император от них отличался интересным выбором гардероба, а не то могли бы ненароком и своего союзника пришить.       Неразбериха сверху в масштабе была может и меньше, чем внизу, но затеряться в ней все-равно получилось слихвой. Заклинания летели мимо, арбалетные болты визжали, прорезая собой воздух, звук разрывающейся плоти и полыхающей Карлах, яростного боевого клича Минска и рёва Хальсина в его звериной форме, все это создавало такой гвалт, что на какое-то время за ним удалось забыть о том, что она находится на огромных летающих мозгах, которые держат ее так высоко над землей, что сдохнуть хочется только от одной мысли.       Пустить стрелу в одного врага, вогнать клинок по самую рукоять в глазницу другого, времени забрать оружие уже не оставалось, так что в общем-то, если получалось выудить из ближайшего трупа чье-то еще, было вполне сносно, если нет — что ж, отбрыкиваться ногами она тоже вполне была способна.       Влетев носом на полной сторости в острые вампирские лопатки, она чуть не схлопотала кинжалом в зубы, но вовремя увернулась и тот полоснул по чужим щупальцам. Иллитид взвыл от боли и тут же получил две стрелы в глазницы, вонзенные даже без использования такой роскоши, как лук. Она пыталась отдышаться, легкие рвало на куски, но времени даже более менее сообразить, что вообще происходит, не было ни секунды. Чем бы в это время ни занимались Император и Орфей, крик последнего на себя отвлек прекрасно: что за портал они открыли никто не понимал, но и соображать уже не было никаких сил. Холодная рука сомкнулась на запястье и ее потянуло вперед. Отставать как-то совершенно не хотелось, а потому она неслась сломя голову, только и поспевая перепрыгивать и уворачиваться от вырастающих то тут, то там, щупалец, что пытались схватить за ногу, переломать лодыжки и придушить как можно скорее.       Все что происходило далее напоминало бредовый сон, дикий и невероятный. Расскажи ей кто хоть бы вот с год назад, что она окажется в такой ситуации, девушка бы пальцем у виска покрутила и прошла бы мимо чудака-рассказчика, обходя его по дуге, как прокаженного. Сейчас же она стояла, в бесполезной попытке отдышаться, и глядела как Император и Орфей заканчивают долгую битву, каждый свою, но, по странному стечению обстоятельств, ведомую против одного врага.       — Не верю, что все закончилось, — хрипло проворчал Гейл, Шедоухарт практически плакала и смеялась единовременно, стоя чуть позади него.       Изнуренные, живые лишь каким-то неведомым чудом, грязные и опустошенные, они стояли рядом друг с другом, пытаясь осознать одну простую вещь: все кончено. Все наконец-то закончилось. Лорелея хотела было уже что-то сказать, когда вампир перебил ее, хватая за воротник.       — Ты где была?!       — В смысле?       — Куда ты делась? Я думал, ты подохла там где-то?       — Прости, просто…       Пояснить она не успела, почва под ногами пошатнулась. Она, в диком ужасе, ухватила вампира за грудки, практически моментально на глаза навернулись слезы ужаса. Лорелея спрятала лицо в пропитанный кровью, потом и одним Богам еще известно чем, камзол. Старший Мозг падал вниз, в пучины Чионтара, и они следовали за ним.