Выбор

Вокруг темнота, ни одного звука. В этом необычном месте сверкал лишь один бирюзовый глаз, а других очертаний тела даже не было видно, ведь они излишне гармонично сочетались с окружением, позволяя полностью сливаться с ним. Хмурый взгляд был устремлëн в одну точку, ожидая чего-то раздражающего и невыносимо противного, как нравоучения. Ни откуда не возьмись, прохладный ветерок поднял края чëрный кофты в воздух, забравшись под саму футболку Найтмера, который был фактическим хозяеном данного места, окатив его резким холодом. Мурашки разбежались по спине, как полчища мелких букашек. Глазик прищурился, но кулаки не сжимались, уйдя в карманы кофты. Проказник ветерок, поласкав щëки парня, как пушистый котик, устремился обратно - туда, откуда и появился, всполошив волосы Найти. Со спокойным лицом тот повернулся к убегающему ветру, закрыв свои глаза. Но стоило ему их заново открыть, как адская боль их же и пронзила из-за яркого солнца. - Хм, а ты давно не выходил на улицу, раз тебе обычное солнце так глаза режет, - щëк Кошмара коснулись чьи-то холодные, но мягкие руки. Открыв оба бирюзовых глаза, их носитель устремил свой взор в оба фиолетовых, ехидных глазика. Нежные поглаживания сменились на лëгкие удары по щëчкам, от которых уже и скривился Найт: «Какой же ты, всë-таки, не глупый. Наконец-таки понял, что с моим братом не стоит драться.» Голос на немного отстранился от Кошмара, позволяя тому рассматривать своего собеседника полностью: невысокий рост; тонкие сливовые волосы, срезанные под карэ на скос; золотая диадема с полумесяцем на голове; фиолетовая рубашка и такие же сапожки с золотистыми застëжками и такого же цвета широкие штаны, но с более тëмным оттенком. Мальчишка с весельем смотрел на гостя его небольшого мира, включающего в себя тëплое солнце, зелëную траву со сладкопахнущими цветами, голубое и ясное небо, высокие деревья с красивой листвой. От такой дружелюбной и приятной атмосферы самому Ужасу становилось тошно и не приятно: «Прекрати уже эти сентиментальности, только время тянешь. Если уж появился, то говори сразу по делу, Меру». Такие грозные слова заставили мальчика схватиться за свой животик, начав звонко смеяться, указывая пальцем на тëмного недотëпу, который со злостью смотрел на того: «Говорит тот, который сам же обрëк себя на чуть ли не верную смерть!! Ой, Найтмер, ну ты такой забавный, когда плошаешь.. Обвиняешь меня в том, что мне приходится с тобой болтать, ну просто не слыханная дерзость». Смех бы продолжался дольше, если бы щупальце не впилось в подбородок Мерушки. Хихикая, тот наконец, успокоился, отодвигая от себя оружие: «Убери его, нечего своими аппаратами размахивать в моëм пространстве». - Твоë здесь - только остатки твоего никчëмного сознания и то, пока я не посею негатив по всей вселенной и не грохну твоего брата, чтобы его позитив больше никогда не пробуждал тебя. - голос включал в себя нарастающий гнев, который перекочевал из злости. Эти слова будто бы тыкались в грудь Меру, как указательный палец, пытаясь доказывать ему неизбежное. Но тот отказывался это принимать, лишь начиная хмуриться: «Ты так в этом уверен? Да, хорошо, это твоë тело, твоë подсознание, в котором, всë же, Я проживаю, и ты меня никогда отсюда не выселишь. Но заставить меня полностью заснуть - у тебя никак не выйдет. Ты, как настоящий кошмар, а не злодей, постоянно падаешь под стрелу моего брата, из-за чего наши разговоры начали проходить всë чаше и чаще. Тебя это самого не смущает?? Чем больше тебя выжигает позитив - тем больше я бодрствую. Если ты даже не можешь справиться с тем, чтобы защитить себя, то как ты себя представляешь в роли правителя? Боже, и кого я только послушал... Аж от себя противно». Весь этот длинный монолог сопровождался под презрительным взглядом Найтмера. В голове он так и представлял те самые моменты, когда эта мелкатня его умоляла о помощи, ища защиту хоть в чëм-то, когда его же брат его и бросил, а сейчас тот имеет смелости его отчитывать за его промахи, когда же он, в отличии от него, никому не целовал ноги? Пх, его очень изводила данная мысль, из-за которой тот в первые встречи пытался его хотя бы ранить, но не мог, потому что это всего-лишь сознание, а не что-то осязаемое. - Это твоя мать сломала мне жизнь. Она убила меня и моих братьев, заточив меня в эти чëртовы яблоки за наглое поведение.. А знаешь, кто был поистине наглым? ОНА. Она считала себя властью, она думала, что имеет право давать яблоки только тем, кто это заслуживает по ЕË мнению этого. Вот это я понимаю наглость.. Мы пытались это исправить, пытались сделать так, чтобы яблоки были доступны всем желающим, но ОНА оказалась деспотом во плоти. А я.. А я всего-лишь хотел счастливого будущего для нас всех. Чтобы ВСЕ мы могли жить в одном лишь счастье не зная невзгод, - Меру был зажат в угол, ощущая тоже давление, что на него оказывали жители деревни в те далëкие времена, - Н-НЕТ! Ты не хотел для всех счастья!! Ты хотел лишь власти, безусловной власти!! Ты использовал предлог о позитивных яблоках, чтобы завоевать доверие!! Если бы ты и вправду хотел для них всех счастья, то не убил бы их всех! - слëзы лились со щëк Меру, пока тот пытался доказать правильность действий бывшей хранительницы, смотря, как этот прохиндей нисколько не колеблясь в эмоциях, устрашающего на него смотрел, будто скрывая за своим ликом всю правду о его реальных мотивах и мыслях. Руками, мальчик начал себя судорожно закрывать, вертя ими по всем сторонам, отмахиваясь, хныкая о том, какой же именно Найтмер плохой и не добрый. - У нас была с тобой сделка: ТЫ освобождаешь меня, а Я тебя защищаю.. Это ТЫ всех их погубил. Если бы не эта сделка, то они были бы живы, так что кори только СЕБЯ в том, что прячешься за моей спиной, выставляя МЕНЯ монстром, не в состоянии признать собственную слабость. Так что пошëл вон! - рука Найтмера прошлась по щеке Меру. Не дождавшись хоть какого-то шлепка, всë резко стало чëрным, а в голове лишь осталась картинка зажмуренного мальчика, который не успел прикрыть себя руками. На пол антипустоты упало шëлковое одеялко, а в сидячем положении, на качающемся гамаке, находился Найти. Руки тряслись, сжимая колени, пока Кошмар восстанавливал дыхание, не используя рта. В ушах будто бы звенело, посещало чувство, что он не знает, где находится. По мере восстановления своего состояния, пропадал и звон, благодаря чему тот мог слышать окружающие его шумы. - Прошу тебя, Азгор, оставь нас в покое! Я люблю его и ты должен уважать моего нового избранника! - уставший взгляд устремился на глючный экран, на котором шла очередная серия любимой мыльной оперы Эррора.. Вспомнив о своëм друге, глаза первого сразу же забегали, в поисках второго. Появлялась уже некоторая тревога, но как вдруг на полу он услышал чей-то редкий храп. Посмотрев вниз, тот увидел Разрушителя, который так мирно спал прямо на полу. Выдохнув с облегчением, Найтмер слез с гамака, усевшись рядом со спящим, который обнимал в своих руках куклу оригинального Санса. Кошмару было спокойно.. Снова посещало чувство спокойствия и беззаботного времени, будто бы он оказался дома. Так может Меру ошибался и власть ему была не нужна? Может он точно такой же одиночка, который за всю свою жизнь не получил хотя бы немного любви и заботы, внимания? Может, он думает, что лишь став главным он может завоевать симпатию к своей личности? Холодные руки прикоснулись к неряшливо расположенным волосам Эррора, поправляя их: «Какие они у тебя жирные... Снова надо тебя мыться вести». - Спи-спи, а то дальше тебе предстоит сло-ожный день... - парень смотрел с лëгкой улыбкой, как ворчащий друг проваливался в новый сон. А у самого, глаза снова закрывались. Всë же выспаться ему не дали, заставив выслушивать очередную истерику ребëнка. Смотря за ходом действий глупой новеллы, Кошмар и вовсе снова уснул, закрыв веки, пряча за ними бирюзовую радужку на одном глазу и фиолетовую на другом. Кто бы мог подумать, что даже у таких пожирателей света, может быть жажда к чему-то тëплому...