Скажи мне «да»…

       День Тартальи начался на удивление очень… обыденно, если не считать того, что на протяжении всей ночи, Чайльд выбивал из него все органы, продолжая тренировку Моракса, и проснулся парень как раз после того, как заклинатель ударил его в под дых. Кто бы мог подумать, что его осколок души будет еще более дотошным в этом деле, чем его два учителя. Этот гад почти не позволял отдыхать и все время требовал идеально выточенных движений, но если бы он делал это молча, Тарталья бы возможно и не возмущался… вернее, возмущался, но не так громко и грязно. Ведь заклинатель, помимо того, что пытался слепить из него воина всего за одну ночь, еще и подкалывал его на протяжении всего этого времени. Пожалуй, тренировки с Мораксом были куда приятнее.       За эту ночь Аякс поругался со своей частью души больше десяти раз. А в самом конце, когда они вновь начали спорить и у Чайльда не оставалось аргументов, этот подлый лис посмотрел пару секунд на Тарталью молча, после чего сшиб с ног и с улыбкой заявил, что он все равно прав. Как же это бесило. Бесило то, что они до жути, до раздражения были похожи, но одновременно с этим, их взгляды на многие вещи сильно отличались. И даже такие, казалось бы, абсурдные и глупые выходки они оба умудрялись проворачивать, заставляя друг друга скрежетать зубами от злобы. И все равно им было тяжело найти точки соприкосновения.       — Твой друг тренируется не щадя сил, а ты как безвольная плавающая в пруду какашка ждёшь пока тебя подтолкнут к этому. — сложил руки на груди Чайльд, когда Тарталья упал на траву от усталости.       — Не понял, ты хочешь чтобы я соревновался с ним? — фыркнул парень.       — Здоровые соревнования с другом — это неплохо. Когда ты не хочешь оставаться позади него и пытаешься совершенствоваться — что может быть лучшей мотивацией? Вы ведь не пытаетесь друг друга унизить и толкнуть в лужу, демонстрируя свою силу.       Тарталья сел, задумчиво глядя на землю. Он всегда считал, что соревнования в каких-либо отношениях — это мерзко и низко. Но то, что сказал Чайлд — имело смысл. К тому же, как бы печально это не было бы признавать, Аякс в самом деле долгое время отлынивал от тренировок, пока Кэйа с охотниками каждый день не щадил своих сил. Осознавать это было не очень приятно.       Именно с этими мыслями проснулся юноша после очередного точного удара заклинателя, что вышиб из него весь воздух. На удивление, он не чувствовал усталости, хоть и казалось, что руки и ноги горят от ударов и ушибов. Наоборот, поднялся он с кровати довольно бодро. И каким бы Чайльд не казался сейчас уродом, он умело подтолкнул его хоть к каким-то действиям. Ну или по крайней мере к желанию стать сильнее. Но вовсе не соревнование с Кэйей были тому причиной. Просто язвительные и порой очень даже грубые замечания от неполноценной души, так раздражали, что хотелось как можно быстрее обыграть напыщенного павлина и хорошенько ему врезать.       На самом деле, Чайльд как никто другой знал, как подтолкнуть самого себя к действиям. И хоть его замечания были очень грубыми, и хоть иногда Тарталья искренне поражался тому, насколько жестоким по отношению к нему была его собственная часть души, знающая его многие слабые стороны… Аякс все равно вставал и пытался сделать все правильно, обливаясь потом и рассыпая ругательства направо и налево.       Зачастую никакие ожидания других людей и даже их похвала не могли побудить Тарталью стараться в чем-то, так как в большинстве своем ему было абсолютно все равно. Лишь пару раз у него появлялось желание заполучить любым путем похвалу от человека. И ради этого он готов был много тренироваться. Нет, он готов был на стенку лезть, лишь бы услышать одобрение в чужом голосе. Но этот человек исчез на задании и до сих пор не появлялся, оставив его на Моракса. И сейчас ощутить такой прилив сил и стремление идти по головам было по-настоящему удивительно. Ведь… Все что он получал от Чайльда — это оскорбления и напоминания о том, что он жалкий слизняк, что не в силах и себя защитить. О каких близких вообще могла идти речь?       Несомненно, это было крайне неприятно слышать от Чайльда, но Тарталья бы соврал, если бы сказал, что он не прибегал к тем же методам, когда хотел успокоить себя. Это не позволяло расклеиться… к тому же, если так задуматься, все эти оскорбительные напоминания о том, что он ужасно неумелый, слабый и немощный, были все равно, что пощечина самому себе для Чайльда.       Тарталья хмыкнул своим мыслям, отложив задумчиво нож и пару ломтиков сыра, которые успел нарезать.       «ДУМАЕШЬ СЛИШКОМ ГРОМКО».— послышался недовольный комментарий заклинателя.       — Оу? Прости, правда глаза режет? — усмехнулся Тарталья.       Заклинатель ничего не ответил, вновь исчезнув, и юноша включил телевизор, чтобы хоть что-то на заднем плане создавало шум. Он бросил немного скучающий взгляд на место, где сидел когда-то Моракс, но очень быстро отвернулся, отгоняя еле уловимую тоску и скуку. Было неприятно осознавать, что он стал зависим от общества этой твари, поэтому Аякс попытался скорее заполнить пустоту общением с парнями, с которыми давно не выходил на связь. Раньше сил совершенно не было, и хоть сейчас ситуация не сильно отличалась от того, что было несколько дней назад, он все равно решил, что стоило бы успокоить своих друзей. Ведь они на полном серьезе беспокоились за него. Даже успокоения Кэйи и заверения о том, что с ним все в порядке «просто ему нужно время побыть одному» уже не работали. Как же хорошо, что Альбериху удалось уговорить Тому и Итто пока не трогать его, а просто оставить в покое. За это Аякс был очень благодарен своему другу.       Несколько дней назад Кэйа забрал свои вещи и с тех самых пор не приходил к Тарталье с ночевкой. Периодически он отправлял ему сообщения, рассказывая о своих тренировках с охотниками, и к великой радости рыжеволосого, не ожидал, что Аякс будет расписывать свой день в ответ. Он как будто давал ему время, позволял немного побыть с собой наедине (чего конечно же не делал Тарталья, так как каждый день он только и делал, что встречался с источником всех своих проблем). Но и это долго длиться не могло. Юноша прекрасно понимал, что совсем скоро Кэйа явится к нему и, прижав к стенке, заставит отвечать на все вопросы. И что-то подсказывало Тарталье, этот день должен был наступить уже совсем скоро. Как же это напрягало… он в самом деле начинал волноваться, когда задумывался об этом. Сердце часто билось, и он чувствовал себя грязным лгуном, который тянул огромный груз своей тайны на плечах. И эта тайна была по-настоящему ужасной, если задуматься о том, к каким последствиям его необдуманные действия привели несколько месяцев назад.       Тарталья, успокоив своих друзей, своим появлением и небольшой перепиской, отложил телефон в сторону с уставшим вздохом. Аратаки уехал вместе с бабушкой на неделю за город, Тома проходит реабилитацию в больнице, при этом умудряясь все еще работать домработником у одного весьма богатого человека. Пока что единственную угрозу в виде явления на пороге представлял лишь Альберих. Да, он каждый день проводит с охотниками и тренируется вместе с ними— у него почти нет свободного времени. Но этот прохвост сумеет запросто увильнуть от надзора даже Дилюка, если ему это стукнет в голову.       Как же напряжно…       Хорошо, что эта неприятность пока обходила Тарталью стороной. Он был не готов к серьезным разговорам с другом. Кэйа лишь делился периодически ценной информацией, делая вид, что не беспокоится за друга. И эта информация на удивление, спустя долгие дни, перестала касаться Итэра. Сначала, Аякс сильно переживал за его «слежкой». Ведь он так горячо и уверенно заявил о том, что глаз не будет спускать с него, что юноша вправду напрягся. Однако… Кэйа так хорошо умел заговаривать зубы и нести несусветный бред, что Итэр в какой-то момент стал менее резко отзываться о рыжеволосом. К тому же, времени особо на это не было. Пару раз, проследив за парнем между делами, он на некоторое время успокоился, так как внезапно на плечи навалилось и без того много проблем.       Но нельзя сказать, что молодой человек полностью избавился от навязчивых мыслей и подозрений. Иногда Альбериху приходилось вступать в спор с блондином, выставляя своего друга святым (хотя сам его таким никогда не считал). И как правило, о таких моментах Кэйа рассказывал Тарталье со злобой в голосе. Его бесило, что Итэр не приводил весомых аргументов, все время уходя от разговора. Но несколько дней назад… Юноша вновь поделился тем, что они с Итэром затронули эту тему. И… на этот раз Кэйа не рассказал подробностей, абсолютно спокойно и коротко успокоив Аякса.       Тогда Тарталья не придал этому внимания. И без того вокруг творилось черт знает что. Но сейчас…       «Хм, кстати, с тех самых пор прошло уже два дня, а новых сообщений от него нет.— подумал юноша, посмотрев на диалог с другом. Кажется, в последний раз он упомянул еще и охоту. — Точно… Они, наверное, уже уехали».       Эта мысль не принесла облегчения парню. Наоборот, ему стало лишь паршивее на душе. Одновременно смешались в одну кучу переживания о своем друге, облегчение и белая зависть. Тарталья тяжело вздохнул, вновь глянув на место, где когда-то сидел Моракс. Ну и где он шлялся? Лучше бы снова потащил его за шкирку тренироваться. Хотя бы мыслей в голову поменьше бы лезло. И на душе было хотя бы немного спокойнее.       Включив телевизор, Тарталья не собирался слушать новости, которые крутили на канале. Он и так был отягощен своими раздумьями, не хотелось еще сильнее нагружать свой мозг катастрофами, убийствами и прочими проблемами в мире. Однако, нарезав всего пару ломтиков хлеба, ему пришлось отложить нож в сторону.       — «Мужчина, напавший сегодня ночью на прохожего, вместе с пострадавшем был доставлен в больницу. Врачи пытаются выяснить чем было вызвано такое агрессивное поведение».       Тарталья выглянул из-за угла, глядя в телевизор. Его сердце чуть в пятки не рухнуло. Почему-то мозг любезно нарисовал ужасную сценку, где в больнице лежит Кэйа с серьезными травмами. Что если охота неудачно прошла? Все ли с ним в порядке? Черт… теперь помимо Чжун Ли, еще и об этом идиоте беспокоиться.       — «Нападение произошло семнадцатого июля возле собора святого Варки. Мужчина вышел из переулка и направился к дверям. «Он выглядел больным, я хотел помочь»: утверждает пострадавший. Но когда он приблизился, мужчина неожиданно напал на него и укусил в предплечье, вырвав кусок мягких тканей».       На экране показали пострадавшего: он сидел на больничной койке с перевязанной рукой. Его лицо скрыли, однако судя по голосу, бедняга был очень напуган произошедшим. И… это был не Кэйа. Тарталья с облегчением выдохнул, но потом нахмурил брови, тут же взяв в руки телефон. Он хотел написать Кэйе, но тот сделал это первым, скинув ему ту же самую новость. Через пару минут телефон зазвонил.       — Ты видел это? Они совсем уже охренели. Раньше пытались скрытно заниматься своими грязными делами, убивая в подворотнях и не оставляя лишних следов, а сейчас начали посреди улицы это делать. — послышался на другой стороне знакомый голос. Но несмотря на всю ситуацию, тон Кэйи был довольно спокойным. Только вот Тарталья не придал никакого внимания этому.       — Судя по его внешнему виду и поведению — это новообращённый. Не думаю, что у него была возможность контролировать свои действия. — пожал плечами Тарталья, все еще следя за новостями. Со стороны это могло показаться, будто он защищает вампира… но это было совершенно не так. Парень просто озвучил свои мысли, вспомнив все то, что уже пережил и узнал сам, — когда «проклятая» кровь, или хрен знает как ее называют еще, попадает в твой организм и начинает перестраивать его, ты словно дикое голодное животное будешь искать себе еду. Но… да, ты прав, такой открытый случай впервые.       Не совсем впервые, Тарталья прекрасно помнил, как гонялся за новообращенным вампиром по Мондштату. Однако тот инцидент не был затронут СМИ, так как мужчина влез в дом, а не набросился на людей прямо посреди улицы, привлекая к себе внимание. Ему просто очень повезло…       Если брать во внимание все прошлые годы, в течение которых Аякс жил в неведении о том, что происходило у людей под носом… ни разу по телевизору не показывали нападения новообращенных, несмотря на то, что вампиры создавали свои «гнезда» во все времена, обращая и других людей в себе подобных. И это значило, что твари скрывались, они не хотели привлекать внимание ни охотников, ни мирных жителей. Но сейчас ситуация изменилась. Они готовились к войне… а значит и показаться они больше не боялись. Наоборот, эти случаи в Мондштате — казались до ужаса демонстративными. Будто вот так они хотели заявить о себе, отправляя на убой бедолаг.       — Я слышал слова одного из этих кровососущих тварей в деревне. Он говорил что-то о войне. И судя по тому, как активизировались в последнее время вампиры… это не похоже на бред сумасшедшего. Я правда начинаю верить в то, что эти ублюдки замыслили что-то нехорошее. И Дилюка, и Итэра тоже сильно беспокоит это.       — Ничего не могу сказать по этому поводу, я не так хорошо осведомлен, как охотники. — соврал Аякс, почесав затылок. Сама мысль о войне с этими тварями, несмотря на все произошедшее, все еще казалась для него несколько абсурдной. Он просто не мог поверить в то, что в мгновение Ока, они готовы будут вылезти из своих нор и напасть. Все же… вампиров было куда меньше обычных граждан. И даже если они и создавали сейчас свою армию, Тарталье казалось, что ее не хватит, чтобы противостоять вооруженной силе всего Тейвата. Однако волнение по этому поводу его все равно не хотело полностью оставлять. Где-то в глубине души он сильно переживал, когда эта тема затрагивалась, — в любом случае, если даже они нападут, люди быстро справятся с ними. Я уверен.       Тарталья не был уверен в этом. Он прекрасно понимал, что паника, вызванная всем происходящим, охватит все человечество. И как это может повлиять на дальнейший ход событий — неизвестно. Ведь люди никогда еще не сталкивались с подобными тварями. Они просто не верят в их существование… единственным спасением могут быть лишь маги, охотники и заклинатели. Но сможет ли человечество довериться им, если они отвергают все, что не похоже на них. А когда дело касается более сильных… Они либо стремятся их уничтожить, боясь, либо вообще готовы посадить на цепь, сделав своим оружием.       — Не справятся. — упрямо возразил Альберих, и внезапно притих на несколько секунд, — ты ведь и сам в это не веришь. Твои слова звучат так неестественно, что мне аж противно становится.       Тарталья тоже замолк. Стоило свое недовольство озвучить Альебриху, как юноша осознал, что его слова в самом деле звучали очень глупо. Ему стало стыдно за то, что он бросил такое равнодушное тупое «успокоение» другу. Обычно он делал так, когда хотел отвязаться от надоедливых людей, присевших на уши. Но… никогда он еще не позволял себе вот так отвечать Кэйе.       — И что ты предлагаешь делать? — устало вздохнул он, сдавшись.       — Найти всех аристократов и перебить их? Они ведь самые главные у них. Может быть тогда и все остальные мелкие сошки залягут на дно и будут жить как и прежде.       — Звучит легко, но видимо ты забыл, что они гораздо сильнее нечистокровных вампиров. К тому же… — Тарталья отвел взгляд, уставившись в окно, — всех аристократов перебить… а ты никогда не думал, что среди них есть… Как бы это сказать, не такие уж и плохие? Их ты тоже будешь убивать? Только потому что они вампиры?       Вновь молчание на другой стороне. Тарталья облокотился о стол, с непонятной внутренней тревогой, слушая тишину. Может быть… он слишком рано завел об этом разговор? Ляпнул не подумав. Нужно перевести все быстро в шутку. Ведь к таким разговорам нужно было подготавливать друга, а не просто рубить с плеча.       — Открой дверь.       Тарталья застыл, переведя взгляд в сторону коридора.       — Чего?       — Я говорю открой дверь мне.       — Ты ведь писал мне, что собираешься на неделю вместе с Дилюком и Итэром уехать на охоту.       — Я не поехал, открывай.       Сердце упало, а после, начало так сильно стучать в груди, что становилось страшно, не выскочит ли оно наружу…Аякс медленно приблизился к двери, стараясь не шуметь. Его ладонь замерла над дверной ручкой и он застыл в нерешительности. Ситуация казалась абсурдной. Да и сама встреча с Кэйей не приносила ему счастья, учитывая последние его слова, после которых тот с такой решимостью и строгостью в голосе потребовал впустить его в дом. Черт… почему он так переживает? Как будто к нему пожаловал судья, который сейчас будет выносить вердикт, а не лучший друг, которому он безмерно доверял.       «Угомонись.» — самому себе велел Тарталья, нахмурив брови, и наконец дернул дверную ручку. Он не был трусом и просто стоять вот так глупо на входе не мог. Ведь… рано или поздно это произошло бы, да?       Только лишь когда его впустили на порог, Кэйа отключил телефон и сунул его в карман, внимательно оглядываясь по сторонам. Он как будто пытался найти еще кого-то в доме, несмотря на то, что прекрасно знал, что все родные Тартальи уже давно уехали. И это было странно. Странно вообще видеть такой серьёзный хмурый взгляд Кэйи, потребовавшего его впустить в дом после их небольшой беседы. Неужели этот идиот все это время стоял у него на крыльце и разговаривал по телефону, вместо того, чтобы сразу вломиться к нему в дом?       Кэйа сам повернулся и закрыл за собой дверь, после чего, как хозяин, прошел на кухню и сел на стул. Около минуты они молча смотрели друг на друга. Кажется, Альберих тоже собирался с мыслями. И когда наконец собрался, подал голос:       — Значит и хорошие есть? — вскинув брови, уточнил последние слова он, с таким тоном, что складывалось впечатление, будто Тарталью держат здесь за умалишённого. — Я в последнее время не понимаю тебя.       Тарталья не знал как реагировать на эти слова. Он почесал затылок, усмехнувшись. Вот только Кэйа не собирался сейчас с ним шутить. И это было видно по тому, как настроен был парень. Тарталье пришлось скрыть улыбку и проглотить шутки.       — О чем ты?       — О том, что… с тобой происходит черт знает что, но ты ничем не делишься. Говоришь иногда странные вещи, и вместо того, чтобы придумывать со мной план как уберечь простых людей от этих тварей, ты… с равнодушием говоришь, будто они справятся, при этом в глубине души не считая так. Что за хрень, Аякс?       Тарталья растерялся, не зная что придумать. Он отвернулся на несколько секунд к окну, молча стоя у холодильника.       — Я думаю над тем, как уберечь людей. — тихо проговорил юноша, — но хотелось бы, чтобы при этом мы сами не потеряли головы.       Кэйа опустил голову, глядя на свои пальцы, сложенные в замок. Вновь повисла тишина и было понятно, что Аякс снова проигнорировал вопросы о происходящем в его жизни. Снова пытался умолчать… это было уже просто невозможно — вот так щипцами аккуратно вытаскивать из него информацию. Тарталья, как устрица, пытался спрятаться в раковине, не подпуская к себе никого. Он стал закрытым. Он начал отдаляться от своих друзей…       Прикусив нижнюю губу, Кэйа кивнул пару раз. Это действие заставило напрячься Тарталью, ведь так обычно кивали перед тем, как наплевать на все и уйти. Так кивали, когда уставали… Аякс боялся потерять друга. И сама мысль о том, что тот мог вот так просто уйти из его жизни — приносила невыносимую боль. Но вместо того, чтобы опустить руки и уйти, Альберих поднял решительный взгляд на него. И в эту секунду Тарталья понял, что ему конец. Сердце дрогнуло и ему хотелось отвести взгляд, словно ребёнку, мать которого уже знала о всех его выходках.       — Хорошо, тогда будем по-другому. Чайльд Тарталья, что случилось несколько месяцев назад в заброшенном поместье, где мы нашли шкатулку и то сраное кольцо, от которого ты так и не смог избавиться? — парень сложил руки на груди, внимательно глядя на друга.       У него был настолько серьезной и уверенный взгляд, что было понятно — отмахнуться не получится. Он был решительно настроен. Наверное, единственное правильное решение сейчас было сбежать. Но и то, далеко не факт, что Альберих не схватит его за шиворот, желая узнать наконец правду.       Это было страшно. Страшно признаться во всем. В особенности, когда ты настолько запутался, что уже даже не понимал, имел ли право на раскрытие правды или нет. Будут ли последствия? Как отреагирует Моракс?       В последнее время он был довольно мягок к нему и… Тарталья уже перестал чувствовать страх и опасность исходящие от него, как, например, в самом начале. А к хорошему быстро привыкаешь. И рамки дозволенности тоже быстро стираются, когда тебе не напоминают о твоем месте в этой истории. Тарталья чувствовал себя сейчас так, будто… у него появился выбор. Отвернуться от друга и вновь соврать ему, либо же рассказать обо всем. Открыться? Или снова играть в молчанку?       Выбор был очень тяжелым. Точно, как и вина, лежащая на Тарталье. И делиться ею — означало подвергнуть себя риску. Вдруг Кэйа отвернется от него? Вдруг в самом деле посчитает предателем, из-за которого теперь придется разгребать дерьмо? Самое страшное было — увидеть разочарование в глазах напротив. И остаться одному. Покинутой, драной собакой, которая бы была достойна лишь самых ненавистных взглядов прохожих. Ведь… если апокалипсис начнётся, вся вина будет полностью на нем.       Но, была у этой «правды» и иная сторона, из-за которой, Тарталья не горел желанием делиться ею с другом. Почему-то вся история с Мораксом стала ему казаться до того интимной, до того личной, что рассказывать что-либо Кэйе было… стыдно. И неправильно. Вообще, вся ситуация с демоном, Тарталья чувствовал, становилась крайне нездоровой. И это пугало и вызывало отвращение, но и поделать с этим юноша ничего не мог.       «И что мне делать? — спросил сам себя юноша, надеясь услышать хоть от кого-то ответ. Будь рядом сейчас Моракс, не пришлось бы долго думать и стоять перед выбором, демон бы наверняка не позволил ему и вякнуть. И тогда Тарталья с чистой совестью смог бы снова придумать какой-то бред, потом убежав от друга. Так было бы легче.       Но сейчас, перед ним как будто открылась возможность выбрать иной путь — поделиться всем с Кэйей. Почему он был так уверен, что стоял сейчас на развилке и имел право на это, Аякс не знал. Ведь всего несколько недель назад, он бы не согласился и под дулом пистолета на это. Неужели он просто осмелел из-за отсутствия рядом демона? Или быть может все эти тренировки из него остатки мозгов вышибли?       И как назло, даже Чайльд не хотел выходить с ним на связь и комментировать ситуацию.       Сделав глубокий вдох, Тарталья рвано выдохнул, всей пятерней зарывшись в свои волосы. Ему было очень тяжело решиться и, по всей видимости, Кэйа очень хорошо это видел. Его лицо смягчилось и вместо решительности и уверенности на нем, теперь видно было лишь переживание. Искреннее и такое сильное, что все выворачивалось наизнанку внутри. Будет ли он смотреть на него так же, когда узнает обо всем? Будет ли так же относиться к нему, когда раскроется вся правда о ситуации в деревне? Когда он пожертвовал столькими людьми?       — Не заставляй меня. — осипшим голосом взмолился Тарталья. У него образовался ком в горле и говорить теперь было ужасно трудно. Он не хотел. Не хотел, чтобы их дружба закончилась вот так. Он не хотел видеть, как надежда и доверие меркнут в этих глазах.       Кэйе было больно видеть своего друга таким… но и отступать он на этот раз не собирался. Поднявшись со своего места, парень приблизился к Тарталье и встал рядом, доставая две кружки. Он не торопил его и сам старался вести себя как можно спокойнее, чтобы не нервировать и не пугать еще сильнее Аякса. С ним явно что-то творилось нехорошее. И вот такая реакция на обычную просьбу открыться — было доказательством.       — Я не уйду, пока не услышу. И ты знаешь это. — тихо ответил Кэйа, засыпая в кружку столько кофе, сколько любил пить Тарталья. — Я готов и до вечера с тобой просидеть здесь.       Рыжеволосый откинул голову назад, обреченно поднимая глаза к потолку. В комнате повисла тишина и такая тяжелая атмосфера, что было трудно дышать. И тяжелее она стала именно после того, как Кэйа снял с себя маску сурового судьи и следователя, желающего вытрясти всю правду из подсудимого, и предстал перед другом как гребаный священник, который готов выслушать всю исповедь грешника, стоящего напротив. Какое ужасное сравнение… и с каких пор Кэйа стал таким святым? С каких пор он стал лучше Тартальи?       Впервые, стоя рядом с этим человеком, он чувствовал себя настолько уязвленным, настолько слабым. Наверное, если бы он и дальше строил из себя сурового дядьку, желающего чуть ли не силой вытрясти всю информацию из него, Аяксу было бы легче. Можно было бы поругаться, и в итоге разойтись. А потом снова помириться, ведь они всегда это делали. Всегда возвращались друг к другу. Но сейчас… вина за все содеянное так придавила Тарталью, что хотелось лишь одного — чтобы тебе в самом деле простили все твои грехи. Выслушали и приняли. Позволили бы исправиться…       Чайльд говорил, что он все еще может вернуться на правильный путь. Еще не все потеряно. И вот сейчас, стоя напротив Кэйи, он почувствовал эту самую возможность. Всего-то и нужно было поговорить с другом и позволить ему схватить себя за шиворот и вытащить из этой тьмы, медленно поглощающей его душу. И от этой мысли мурашки пробегались по всему телу. Нужно было лишь позволить спасти себя, да... Давай, вперед, Чайльд. Ты ведь так хотел этого. Хотел, чтобы тебя наругали за все совершенные проступки, а потом вернули. Чтобы вновь объяснили и показали где хорошо и где плохо. Демона здесь нет. Сделай шаг вперед и протяни руку, чтобы тебя вывели к свету.       — Господи, прости, ибо я согрешил… — усмехнулся Аякс, закрыв ладонью глаза.       Кэйа нахмурился, заметно напрягшись. Этот смешок… парень вовсе не пытался все перевести в шутку и уйти от разговора. Нет, в этом смешке послышалось что-то истеричное. Тарталья сполз на пол и исподлобья посмотрел на друга. Он… приоткроет завесу, да. Но все рассказывать не будет. Это ради безопасности Кэйи. Это… нет, ложь, это ради безопасности самого Аякса. Он просто не хочет терять его. Он просто не хочет становиться в его глазах последним мудаком.       — Хочешь правды? Ладно.       Он опустил голову, нервно сжимая свои пальцы, сплетенные в замок.       — В том поместье я освободил очень опасную тварь, которая хочет вернуть всех демонов, запечатанных тысячу лет назад. И… после того дня все пошло наперекосяк. Абсолютно все. Эта тварь начала портить мне жизнь.       Кэйа нахмурил брови. Тарталья замолк, а он и не торопился отвечать. Начало складываться впечатление, что парень не поверил в это и принял за шутку. Однако, когда Аякс увидел, как Альберих присел напротив него на корточки и внимательно взглянул прямо в глаза, стало понятно, что тот ни капли не сомневался в сказанных словах.       — Все… правда настолько серьезно? Изначально я думал, что к тебе просто привязался какой-то дух. — парень провел ладонью по затылку, опустив голову, — не хотел верить и в половину того, что нёс Итэр. Но… в какой-то момент я задумался что именно произошло там. И… его слова больше не казались таким бредом, как раньше.       Тарталья грустно усмехнулся.       — Нет, я правда тупой идиот, который освободил древнее зло, способное уничтожить человечество.       — Но причем тут ты? — с непониманием спросил Кэйа, вновь подняв взгляд на друга. Тарталья тут же отвернулся от него, не зная что и ответить, — ты сказал, что он начал портить тебе жизнь. Но зачем? Освободил и освободил. Пошел бы творить свои злые дела тихо.       — У нас… давние счеты. — пожал плечами Тарталья.       — Не понимаю.       — Это… такой бред. Ты даже не поверишь в то, что я тебе расскажу. Не нужно заставлять меня. — вымученно вздохнул Тарталья, желая подняться на ноги и отойти от друга, чтобы не сверлил взглядом, вот так морально надавливая на него.       — Поверю.       Иногда его упрямство ужасно бесило.       — Кэйа. — недовольно посмотрел на него юноша.       — Аякс. — с такой же интонацией вторил ему Альберих.       Рыжеволосый закатил глаза, оставшись на полу рядом с другом.       — Это связано с воскрешением и реинкарнацией. Ты что, веришь в этот бред?       — Верю. В последнее время я уже во многое стал верить. Кажется, я скоро уже и в церковь ходить начну.       — Я — воскресшая душа человека, который, если верить легенде, мог уничтожить это зло навеки. И… полагаю, я мог покончить не только с ним, но и с другими тварями.       Кэйа сжал губы, но вовсе не из-за того, что пытался таким образом сдержать смех или что-то в этом роде. Он просто молчал, глядя на пол.       — Это тебе демон так сказал?       Тарталья мотнул головой.       — Не только он.       — Кто еще?       — Заклинатель.       — Заклинатель… это что-то вроде мага? Он уверяет, что ты тот самый герой, вернувшийся спустя тысячу лет?       — Это похоже на бред. — вздохнул Тарталья, одновременно чувствуя облегчение от того, что ему не пришлось слишком углубляться во всю эту историю и раскрывать детали отношений с демоном, и неудовлетворенность из-за того, что Кэйа ему не верил. Впрочем, его можно было понять. Звучало это правда слишком самоуверенно и бредово.       — Я могу как-то познакомиться с этими заклинателем? — Спросил серьезно Альберих.       — Я… думаю нам рано или поздно и так и так придется знакомиться. — прокрутив перед носом друга телефоном, напомнил Тарталья.       Кэйа замолк на несколько секунд.       — Вампиры — его рук дело?       — Не совсем. Но это часть плана.       — Какого?       Тарталья поднял взгляд на друга. Сердце почему-то сжалось и рот не открывался сказать правду. Почему? Почему он не мог рассказать о том, что затеяла эта старая черепаха? Почему он не хотел этого?       — Я не знаю. — соврал Аякс, искренне не понимая своего поведения. Он опустил голову и недоумевающе уставился на свои руки.       — Ты знаешь как остановить его?       — Д-да. Ну вернее… я знаю, что он умрет, если уничтожить его сердце.       — Ладно. Нужно его вырвать из груди? И все?       Парень нахмурил брови и уставился на Кэйю. Он так легко принимает всю эту информацию, почти не показывая никаких эмоций. Он не понимает насколько все плохо или не хочет впадать в панику рядом с другом, чтобы не нагнетать атмосферу? Да и вообще… он понимает, что несёт? Вырвать из груди Моракса сердце. Говорит с такой интонацией, будто это элементарно.       — Мы не сможем этого сделать. Охотники и на пять метров не подойдут к нему. Заниматься этим должны заклинатели.       — Ну у тебя ведь есть знакомый заклинатель. В чем проблема?       Тарталья задумчиво вгляделся в единственный оставшийся глаз Кэйи. Это был такой наивный очевидный вопрос, что он ввёл в ступор Тарталью. Может… Кэйа был прав и нельзя больше отсиживаться в стороне? Может все же самое время уже поговорить с Мэн Цзы?       Но ведь, он не просто так пытался пока что стороной обходить их. Моракс… он правда очень силен. Как Аякс может просто взять и вот так перейти на сторону заклинателей? Демон же наверняка его в порошок сотрет. Они не успеют даже обучить его своему стилю фехтования, как от него не останется и кусочка!       Тарталья вновь взглянул на то место, где сидел когда-то Моракс. И он растеряно замер, чувствуя как мечется внутри сердце. От страха? Или что-то еще не давало ему вот так легко решиться на этот шаг?       — Ты… ты ведь на нашей стороне, Тарталья? — спросил Кэйа, прищурив глаз и внимательно глядя на друга. — я не вижу в твоих словах и действиях и капли решимости. Ты как будто сам не понимаешь чего хочешь. Неужели, ты готов позволить демону разрушить все? Убить людей и высвободить других тварей?       — Н-нет! — Парень тут же выпрямился и захлопал глазами, не смея смотреть на Альбериха. Его взгляд блуждал где угодно, но в чужие глаза он боялся посмотреть, — Нет. Я… просто… блять, не знаю. Меня кое-что беспокоит в последнее время.       Об этом и хотел уже давно поговорить Тарталья. Но он не думал, что все пройдёт в такой обстановке. И не думал, что будет озвучивать свои мысли, когда раскроется вся тайна о демоне. Если бы юноша поговорил с другом в другое время, если бы поделился своими переживаниями и мыслями до того, как Кэйа узнал о том, что какая-то тварь присосалась как клещ к Тарталье… то и воспринял Альберих все по-другому. Это точно. У них очень часто совпадали взгляды на многие вещи. Но… сойдутся ли они во мнениях сейчас?       Или может Тарталья просто запутался? И ему как раз и нужен был другой ответ? Другие мысли?       Почему так страшно?       — Стремиться к уничтожению всех тварей я тоже не могу. — тихо, но на удивление уверенно проговорил юноша.— Они… Как люди. Есть и плохие и хорошие. Даже оборотни, даже вампиры… Они все разные. Я… боюсь, что не смогу нормально помогать вам, даже если и захочу стать охотником, даже если и захочу остановить его.       Парень закрыл лицо ладонями, пальцами медленно проводя по лбу и выше. Он зачесал челку назад и застыл в таком положении, почти не дыша.       — Ты с ума сошел? Что значит «даже если захочу остановить его»? Тебе что эта тварь мозги как-то умудрилась промыть? — Кэйа нахмурил брови, — они монстры. Монстры, которые убивают простых людей.       — Люди тоже убивают друг друга.       — Тарталья. — Серьезным тоном позвал Альберих, заставляя друга посмотреть на него, — Ты… этот монстр все еще рядом? Ты поэтому эту чушь городишь?       — Нет.       — Ты запутался. — произнёс Кэйа и у парня все рухнуло в груди. Но почему? Разве он не надеялся на то, что ему вновь помогут встать на правильный путь? Разве он не надеялся, что ему снова покажут ту черту, что делит добро и зло? Даже если бы и ему лгали, он готов был поверить в эту ложь. Он хотел стать тем слепым идиотом, который делит все лишь на белое и чёрное. Ведь так проще жить. Но… почему он тогда не удовлетворен? Почему не чувствует облегчения? — я жду тебя завтра у бара Дилюка. Ты поедешь с нами на охоту. Мы напомним тебе, что из себя представляют эти твари. Мы напомним, на что они способны.       Кэйа поднялся на ноги, смотря на друга сверху вниз. Нет, в его взгляде не было и намёка на ту самоуверенность и наглость, какие были у Моракса. Он смотрел на Аякса с сочувствием. Как на душу, что потерялась и не знала куда идти. И парень искренне хотел помочь ему. Вот только было очень странно то, что он даже не попытался выслушать друга, как делал это обычно. Он слишком резко и категорично оборвал его мысль, заявив, что он запутался. Как будто… он уже знал, что именно тревожило Тарталью, и знал что с этим делать.       Аякс недовольно нахмурил брови. Эта сцена сейчас напоминала разговор с родителями, когда будучи подростком, ты высказывал свои взгляды на те или иные вещи, а взрослые просто затыкали тебя, уверяя, что такого мнения ты придерживаешься лишь из-за подросткового максимализма.       — Я помню на что они способны. И возможно даже больше чем ты.       — А у меня такое ощущение, что забыл. — строго ответил Кэйа и замолк, когда до него дошел смысл последних слов. Несколько секунд он хмуро смотрел на друга, — что значит больше чем я? Ты о том гребаном демоне говоришь, который присосался к тебе?       — Нет. Я видел больше тварей чем ты. И не все они мечтали меня прикончить.       — А ты не думал, что все это было спланировано Его Высочеством?       Тарталья поднял взгляд. Эти слова почему-то вызвали такой всплеск эмоций, что парень даже не обратил внимание на титул, который назвал Альберих…       — Он мудак, но подговаривать других, чтобы те вели себя нормально, лишь потому что меня нужно обмануть и на свою сторону перетянуть, не стал бы. В первую очередь, как раз потому, что он мудак. Высокомерный и наглый придурок, которому плевать на чьей стороне я буду — главное отомстить.       Кэйа приподнял брови.       — Мстить можно разными способами.       Тарталья открыл было рот, но тут же закрыл его, сжав губы. И в самом деле… мстить можно по-разному. Необязательно просто убивать, ломая каждую косточку. К тому же… Кажется как-то раз, Моракс проболтался о том, что собирается сделать из него монстра, от которого отвернутся все.       Сердце болезненно сжалось и Тарталья совсем притих, не зная какой аргумент привести другу, защищая… погодите, кого он защищает? Моракса? Что за бред. А что если Альберих прав? Что если этот чертов пес делает все, чтобы он сошёл с правильного пути и совсем запутался во тьме. Что если… он в самом деле хочет, чтобы от Тартальи все отвернулись?       В последнее время он стал намного лучше относиться к нему. Конечно той теплоты не было, что тысячу лет назад, но… Все стало не так уж и плохо. Неужели эти перемены только из-за его скрытых мотивов?       Кэйа заметил, как уверенный блеск в глазах тухнет и в них зарождается сомнение. Он приблизился к Аяксу и положил ладонь ему на плечо, склонив голову на бок.       — Хей. Мы справимся все вместе. Теперь ты не один. Придумаем что-то и убьем эту тварь. Ты говоришь, для этого нужно работать с заклинателями? Хорошо. Мы постараемся с лучшими магами связаться и всей мощью ударить по нему. Слышишь?       Он попытался заглянуть в его глаза, пытался приободрить его, но Тарталья лишь сильнее нахмурился. Его слова… заставляли думать, будто все в самом деле было так просто и Аякс лишь придумывал себе проблемы все эти дни. Но… это было не так.       — Ты ничего не понимаешь. — тихо проговорил он, сильнее отвернувшись от друга, — Ты даже представить себе не можешь какая это проблема. Ты… не знаешь насколько все… сложно и запутано.       Кэйа несколько секунд стоял в одном положении, вот так глядя на друга молча и держа его за плечо. Но потом он опустил руку и, сжав челюсть, кивнул.       — Я ничего не знаю, ничего не понимаю, но это все потому, что ты нихера не рассказываешь. — недовольно ответил он. Но потом вскинул руку, и прикрыл глаз, — но это не важно. Уже не важно, ведь так? Сейчас мы просто должны будем все силы кинуть на… то, чтобы остановить апокалипсис, который может устроить твой гребаный демонический друг.       — Он мне не… — Тарталья замолк, проглотив последнее слово. Было так глупо реагировать на это. Было так по-идиотски вообще пытаться что-то доказать. Кэйа ведь даже не пытался его обвинить в каких-то непростительно близких отношениях с демоном. Он просто бросил неаккуратно это слово. А Тарталья тут же завелся.       — Ты придёшь завтра? Да? — с надеждой спросил Кэйа, при этом с опаской глянув на Аякса. Ему было страшно получить отрицательный ответ от товарища.       — Д-да… — Как-то потеряно кивнул Тарталья, опустив голову.       Альберих с облегчением вздохнул и замер напротив друга с каким-то неприятным чувством. На кухне повисла тишина. Они оба не произнесли больше и слова, вот так глупо стоя напротив друг друга. Кэйа продолжал сверлить взглядом рыжеволосого, а тот, погрузившись в свои мысли, совершенно не обращал на него внимание. И эта картина заставила Альбериха забеспокоиться еще больше. Его брови заломились и он, прикусив щеку, сделал шаг к Тарталье, заключая его в крепкие объятия.       — Теперь все будет хорошо. Мы и тебя спасем и миллионы простых людей. — прошептал Кэйа, сильнее прижимая друга к себе.       — Людей… да… — пробормотал Тарталья, ощутив дежавю. Обречённость и тупик, которые внезапно предстали перед ним… Все это было таким знакомым. Как же… плохо. Как же мерзко. И от себя и от всей этой ситуации. И вообще в целом все было просто ужасно. Хотелось от бессилия рвать рубашку и кожу на груди, чтобы добраться рукой до сердца и вырвать его. Чтобы избавить себя от этого чувства. От этой боли.       Кэйа, услышав этот сдавленный голос, ощутил лишь сильнее беспокойство. Он хотел как лучше, хотел помочь другу, но казалось, что делал все наоборот. В его руках как будто оказалась сломанная хрупкая статуэтка, которая, при любой попытки починить, лишь сильнее ломалась. Что делать? Как говорить в таких ситуациях с человеком? Как чинить? Внутри поднималась паника.       Альберих отступил от друга. И они оба посмотрели друг на друга глазами, в которых плескались обреченность и страх.       — М-мне… посидеть с тобой? Я… — Кэйа проглотил все слова, не в силах больше и звука издать. Он впервые чувствовал себя так странно. Никогда еще ему не было так тяжело находиться с Тартальей в одной комнате. Когда что-то происходило, когда они оба были подавлены, они часто вот так оставались друг с другом в качестве немой поддержки. Но сейчас… сейчас это было просто невозможно. Что-то случилось. Что-то треснуло, грозясь сломаться на пополам. И это «что-то» было между ними.       — Не нужно. — выдавил из себя Тарталья. — я… у меня дела.       — Да… мне тоже нужно идти. — растерянно пробормотал Кэйа. Щемящая боль в груди не позволяла нормально вздохнуть, — до завтра?       Аякс кивнул с запозданием, словно до него не сразу дошел смысл слов.       Альберих тоже зачем-то кивнул и сделал неуверенный шаг назад. Остановившись, как будто забыв о чем-то сказать, он посмотрел на Аякса в последний раз, после чего снова двинулся к выходу. Тарталья даже провожать его не стал. Он просто отвернулся к столешнице и облокотившись руками на нее, замер.       Кэйа закрыл за собой дверь и направился по тротуару вдоль улицы, глядя вниз. Его мучили сомнения. Он был уверен, что сделал что-то не так. И это чувство никак не могло покинуть его.       На повороте, рядом с пешеходным переходом, где юноша уже собирался перейти дорогу, он остановился. У забора стояла фигура с заведёнными за спину руками и прикрытыми глазами. Он не шевелился и не издавал звуков, но Кэйа почему-то повернулся к нему.       Мужчина распахнул ресницы и спокойно взглянул на парня. Его статная величественная фигура заставляла чувствовать себя немного неуютно. К тому же, сила, исходящая от него, почти физически чувствовалась даже на расстоянии. И даже мягкая улыбка, появившаяся на лице мужчины, нисколько не успокаивала.