Прирученный

Немного жутко возвращаться в этот подвал снова, воспоминания о цепях и мучениях от метаморфоз вспышками всплывают в кошмарах Талиса. Как говорит Виктор: здесь все еще витает и бьет в нос энергия зверя, отчего теперь это его знаковое место, где проводить эксперименты и наблюдения будет комфортнее им обоим. У кого-то это — место первой встречи со второй половинкой, покоренная вершина горы, школьный зал в день выпускного, а у Джейса чертова затхлая нора. В разбитых зеркалах не складывается картинка, сказать более, в некоторых осколках и нет ничего кроме пустой комнаты, будто смотришь в окно. Пробивающийся свет проникает только с каменной лестницы, что ведет наверх, взамен здесь просто невообразимое количество свечей, что на мебели, что на полу и в настенных канделябрах. При чем, хозяин дома намерено игнорирует электричество, ибо в доме есть розетки, электроприборы и люстры, правда, доисторические, и, кажется, даже в одной из комнат попался на глаза латунный дисковый телефон. — И тебя весь этот антураж не смутил? — Взмахивает рукой, показывая на витиеватые абажуры и подсвечники. — Мне сравнивать было не с чем долгое время, думал, что Хеймердингер просто богатый аристократ, — Виктор принес с собой стопку книг, что вытащил из тайников и которые не на шутку разозлили ту девушку, Мэл. — Ты никогда не спрашивал: почему он решил отказаться от магии? — Талис смахивает пыль со стола и помогает открыть нужные развороты, ожидая кивка мага. — Потому что ее боялся, хоть и пользовался активно. Профессор всегда был парадоксальным человеком, но именно его знания науки и магии помогли мне множество пазлов сложить верно. Он верил в человечество и то, что магия — не естественный ход вещей, поэтому нельзя ее вмешивать в развитие цивилизации. А я оказался несколько не согласен с ним. — Это так странно… У него ведь был повод так полагать? — Хмурится парень, прикусывая щеку. В его же голове все фрагменты не сходятся, ему непостижимо то, что что-то такое сильное и величественное могло помешать людям развиваться. — Джейс… — Нет, послушай. Я… может уже взрослый для этого, но я смотрел «Гарри Поттера» и не мог понять, почему такое могущественное общество живет в тени! Это ведь абсурд, разве у них нет такой силы, чтобы сделать свои таланты нормальными среди обычных людей? Разве это не решило бы просто КУЧУ проблем? Беды, катастрофы, эпидемии, войны… — Джейс, я понимаю ваше… твое негодование, — Виктор немного хмурится и потирает переносицу, отвык от таких активных и громких личностей в своем обществе, даже Медарда, что неожиданно взорвалась, обычно себя так не ведет. Талис напоминает ему самого себя в юности, — Магия, энергия… Аркейн, если по-научному, очень сложный и редкий процесс, к тому же, не такой всесильный объект, как тебе кажется. Он помогает в решении проблем, но не берет всю ответственность на себя, понимаешь? Многие поколения магов были уверены, что их дар не из это вселенной и работает по другим законам, однако — все совершенно не так. Виктор заглядывает в светло-карие глаза Джейса, что уже присел на соседний стул, слушая завороженно, хоть только что готов был спорить. Помнится, как мужчина сам когда-то давно впервые вдохнул невероятный запах столетних учебников и вкус новых открытий, знаний и ошеломительных экспериментов. Чувствовал, как энергия проникала в его кровь с каждым новым освоением строптивой силы, в его руках утихомириваясь и повинуясь. Теперь понимает профессора, который последние годы своей многовековой жизни положил на служение научным людским исследованиям, но, взяв под крыло умелого мальчишку, что самостоятельно наткнулся на другой и иной мир, все же повелся на горящие юношеские глаза и поведал все тайны. Несмотря на трагичные последствия, Виктор не хочет, чтобы все кануло в небытие и память оказалась стерта, нельзя допускать отката и деградации, когда уверен, что истина совсем рядом. — Я говорю о том, что изучение магии трудоемкий процесс. Ты же знаешь, что биологически, физически человек современный ничем не отличается от того же человека, что придумал… не знаю, колесо? Дай последнему наши новейшие технологии — мало того, что ничего не поймет даже с грамотным наставником, так еще будет невероятно напуган. Всего 400 лет назад люди узнали о том, что это Мы вращаемся вокруг Солнца, а не наоборот, да еще в то время подобное заявление было встречено критикой. А магия говорит на еще более сложном языке, Джейс. Здесь… смешиваются и квантовые законы, и невербальный язык, и наше психологическое сознание. Мы все часть чего-то большого, а не сосуществуем порознь. Маги таились в тени, в чем я попервой сам их винил, но все не прошло зря, — Виктор разворачивает к парню страницы, что были сложены гармошкой, но, развернув их, складывается большая красивая картинка, где в середине нечто шарообразное и абстрактное, подписанное как Аркейн, а большой знак бесконечности, на котором, как бусины, нанизаны планеты, окольцовывает человеческое тело на одной стороне и какое-то животное на другой, у того, и другого выделен мозг, что словно взрывается в цветах того «Аркейна», — Не вини людей прошлого за то, что они не смогли разгадать все загадки вселенной, Джейс. — Боже… — Талис потирает лицо, пытаясь будто очнуться от груза информации и, наверное, поспешных выводов да неграмотности, что на него только что свалились. Думает, что он и правда не в праве о таких вещах рассуждать, несмотря на зажжённый интерес. Его поражает та личность, что сидит прямо перед ним и, как оказалось, в этой связи науки и волшебства дошел своим умом. Действительно человечеству нужно потихоньку развиваться своим ходом, чтобы заполучить в конечном итоге этот астрально-космический десерт? Всему свое время. — Хм, ты верующий, Джейс? — А? Что? Да просто вырвалось… — Я не об этом. Людям свойственно верить в то, что у мира есть создатель и четкие понятные правила, кои можно ограничить парой книг. Просто хочу донести, что маги не такие могущественные, люди в принципе с Аркейном хуже справляются, чем флора и фауна, от того не жди невероятных чудес, как прохождение сквозь стены и воскрешения мертвых, даже для самых талантливых нужно много времени и сил, чтобы ходить по воде и менять атомы одной жидкости на совершенно другую… Джейс наклоняет голову и вскидывает брови, озвучивая немой вопрос, а Виктор пожимает плечами и отводит взгляд с лицом «Да, и такое было». — Ох, вот как… Но нет, я не религиозен, при том, что вырос в семье верующих. Мне как-то сложно уловить концепцию греха некрещеных младенцев и повиновения безответственному отцу. Маг вдруг тихо усмехается и поднимает глаза на Талиса, заставив и того улыбнуться. — Что ж, значит ты такой же скептик, как и я. С тобой будет проще работать. Все же они наконец раскладываются на полу с несколькими книгами в кожаных потертых обложках. Те больше похожи на ежедневники, где нет сплошного текста, а он прыгает и имеет эмоциональную окраску в разных шрифтах, часто встречается куча вклеенных записок, рисунков, схем. Виктор расчертил углем замысловатый круг с рунами и затушил несколько свечей для сумрака в комнате. Джейс сидит на коленях напротив него и закрывает глаза по указке, стараясь расслабиться, ибо все равно таился страх снова упасть в страшный кошмар, где только огненные вспышки и холод. Он слышит голос Виктора, что бормотал неизвестные слова и, кажется, начал что-то насвистывать? Нет, это что-то другое, будто ветер проносится у самого уха, фырчит и лопается, как стекло. Парень дергается, ощутив касания к рукам, будто он их опускает в сахарную вату, и от напряжения зажмуривается. — Джейс, — Звучит знакомый мягкий голос, что отражается от зеркал и рикошетит прямо в уши, — Ты можешь открыть глаза. Талис так и делает, темнота рассеивается, как и голос, а вокруг ничего не поменялось. Те же стены, тот же запах, только мага нет. Парень поднимается на ноги и отряхивается, оглядывая все вокруг, вдруг что-то не так, однако обнаруживает, что «его тело» осталось сидеть на месте, словно сам стал призраком. Из интереса, конечно, толкает его, но ничего не происходит, банально не может прикоснуться, чувствует себя Патриком Суэйзи. — Вик… — Подает голос и тут же слышит скрип наверху. Ничего не остается, кроме как подняться по лестнице и открыть громоздкую дверь, за которой ослепительные лучи щипают глаза. Он прикрывается локтем, но его тут же касаются и убирают, чтобы взглянуть. — Джейс. Виктор стоит прямо перед ним совершенно другой, его волосы стали короче, лицо моложе и более полнее, скулы не так болезненно впадают, а глаза живо сияют. Они оказываются в том лесном массиве, где стоит поместье, но деревья куда выше, чуть ли не протыкающие небосвод, а луна и не пытается скрываться за их стволами, та невообразимо огромна, вполне заменяя солнце в ночи. Талис тянется пальцами к виску, чтобы промассировать и отвести наступающую головную боль, но нащупывает вдруг колкую щетину на щеке, и чувствует, как длинные волосы лезут в глаза. Сам себя ощущает странно, крупнее, задаваясь вопросом, все ли прошло гладко. «Астральная проекция», так вроде? Наверное, и не должно ощущаться, как поход в магазин. — Что за?.. — Джейс? — Рука Виктора ложится на лицо Талиса, по-хозяйски его поворачивая и рассматривая с разных стороны. Ему приходится вставать на цыпочки, ибо неожиданно Талис стал выше, — Так странно… — Что? Почему? — Ты другой. Астральное тело твоего зверя… Ты видел его? — Нет, нет, я видел только себя в подвале, больше никого. А… О, Господи, — Переходит на шепот, распахнув от страха глаза, — Это что? Парень тревожно указывает на существо позади Виктора, что огромной тушей свисало с ветви, дремало, по всей видимости, и не реагировала на разговоры. Оно походит на человека, но внушительных размеров, с серой шерстью и вытянутой мордой, у которой выпячивают клыки, а руки — кожаные здоровенные крылья. Вроде гаргульи или монструозной летучей мыши. — Это, — Маг оборачивается, — Мой зверь. С ним я и был скрещен. У вас в мифологиях какие только названия этим животным не дают: упырь, вампир, камазотц, стрыга… От разного климата и ареала и популяции разные, чем-то схожи, чем-то разнятся, маги их называют просто: нежить. — Разве это можно назвать животным? — Вполне себе. Оно тоже живет, питается, размножается и умирает. Они никому не вредят и живут спокойно, это люди их подчиняют своей воле, аналогично твоим бывшим хозяевам, Джейс. Отсюда и байки про оборотней, всего на всего люди видели хозяина и его «питомца». — Ты его контролируешь? — Отшатывается и убирает неряшливые локоны с лица. — Конечно, он часть меня. Мы делим одно тело, у меня получилось найти баланс и не превращаться в его форму. До встречи с тобой я даже думал, что это физически невозможно. Поэтому я и удивлен тому, что твоего вервольфа нигде нет. Погоди, дай мне кое-что проверить… — Мужчина становится напротив и ждет одобрительно кивка, а после кладет ладони осторожно на чужую шею, закрывая глаза. Джейсу несколько неловко, отчего и он прикрывает веки, не зная чего ожидать. Подсвечиваются руны заклятия подчинения, к которому сейчас взывает Виктор, не надеясь на отклик, ибо наложено оно было на звериную форму, но может ли тот повелевать и человеческим разумом? В первую очередь, пытается открыть себе доступ к звериным воспоминаниям и мыслям, но ничего не выходит, словно глядит в зеркало, улавливая собственную энергию. Медленно рука опускается на грудь и отодвигает воротник рубашки, прибегая теперь к другим хитростям, желая уже изучить нынешнего Талиса. Пальцы сталкиваются с поверхностью, и, вроде бы, ничего не происходит, а это и смущает мага, поэтому начинает прямо-таки толкаться — снова ничего. — Воу, эй! Ты чего? — А теперь ты не впускаешь меня… — Вздергивает бровями и хмурится. — В-впускаю? — Должно быть я что-то опускаю, — Не отвечает на вопрос и отворачивается, начиная накручивать волосы на палец. Он расхаживает из стороны в сторону и о чем-то бухтит под нос. — Как я понимаю, это опять из той же степени «Не задавай слишком много вопросов, иначе запутаешься, давай начнем издалека»? — Да, точно… Ты прав, — Виктор развязывает свой пояс на талии, отчего его шароварная рубашка распустилась, и один конец обвязывает вокруг своего запястья, второй — вокруг запястья Джейса, — Вот. Истина со временем откроется нам обоим, а пока давай я тебя с ним познакомлю. — С ним?.. — Тут же Виктор тянет за собой, заставляя резво отправиться в глубь темной сосновой чащи. — Не отпускай ленту, Джейс, иначе потеряешься в тайге чужого сознания, — Ухмыляется парню через плечо и, подобрав большой опавший сук, стучит им по вековым стволам. Громкие глухие звуки заставляют всех переполошиться: и птиц, и страшных чудовищ, чьи глаза, как желтые огни зажигаются между веток. Теперь становится невообразимо шумно от хлопков огромных крыльев и сиплого рева, даже макушки деревьев зашатались. Целая стая поднялась в воздух и устремилась к луне, что проглядывалась на горизонте, каждая нежить, несмотря на внушительные размеры, умело и юрко облетала препятствия, не сталкивая друг с другом, — Быстрее, как раз посмотрим на их охоту. Виктором будто овладело какое-то невинное и любопытное ребячество, отчего несется сломя голову, перепрыгивая всякие крючковатые корни и заросшие кусты. Он нисколько не хромает и двигается очень оживленно, не обремененный хилой физической оболочкой. Талису приходится поспевать за ним и внимательно смотреть под ноги, ибо фраза про «потеряться в чужом сознании» его не на шутку напугала, не мудрено, люди боятся того, чего не понимают. Они выбегают из леса до резкого каменистого утеса, догоняя стаю чудовищ, что сорвались в пропасть. Внизу оказывается простилающееся степь, где устроило ночлег стадо диких лошадей, но нежить настолько быстро их настигает, что у тех особо не хватает времени очнуться и разбежаться. Одну за другой чудовища, что размером с жертву, отлавливают, впиваются когтями, кусают и поднимают над землей, чтобы с высоты уронить. Довольно жестокий способ расправиться, отчего Джейс кривится, наблюдая за неприятным, хоть и естественным зрелищем. Смотреть по телевизору передачи про охоту на антилоп он тоже спокойно не мог, особенно когда сюжет переключался на брошенного детеныша, что остался без матери. — Они их не убивают, такими ударами ослабляют, чтобы спокойно выпить свежую кровь. Такой туше нужно десятки литров для прокорма, отсюда падение скота, которое люди приписывают мистике, — Начинает Виктор, когда гул немного стих, и хищники аккуратно прокалывают жертв длинными клыками и отсасывают кровь, как комары. — Неужели люди никогда не охотились за ними? Никто никогда не ловил их? — Почему? Было и такое. Кому-то просто не верили, у кого-то было мало доказательств и все перерождалось в байки, либо же эта история умирала внутри деревень и поселков, что живут так глубоко и оторвано от городов. Маги, на самом деле, хорошо следят и заботятся о сохранности магической фауны. Они подпитываются их энергией, поэтому и берегут. — Подпитываются? — Да, животные и растения могли концентрировать в себе магические свойства, с каждым новым поколением, новым витком эволюции стали буквально источником Аркейна. Люди передают энергию слабо, даже не знаю с чем это связано, быть может, приматы сами по себе не шибко к этому предрасположены. Тем не менее, научились ее выкачивать из природы. — Ты… тоже? Виктор поворачивается к Джейсу, что сейчас был немного растерян. Явно в его голове складывается та же навязанная медиа картинка на счет того, что «человечество — гнойник в истории Земли» и все, что они делают — против природы. Истребление видов, выбросы отходов, изобретение пластика и токсичных газов, войны и оружие… Это мнение понять можно. — Я поглумился над ними больше, чем кто-либо, — Все же решает устало бросить, отходя от утеса обратно в глубь леса и утягивая за собой. В его голосе нет стыда или насмешки, хотя и хвалиться нечем. Его ужасно злит брошенная когда-то профессором фраза «Не приготовишь омлета, не разбив яиц», только вот всю жизнь Виктор то и делает, что бьет их один за другим, гонясь за бесконечным и идеальным блюдом. За секунды под их ногами меняется трава, позади поднимается потихоньку солнце, пуская рябью по небу рыже-розовые переливы, а рядом оказывается река, омывающая шустро большие валуны с начертанными рунами. Дышать даже легче стало, тяжелый еловый запах ушел и пахнет в воздухе камышами и рогозом. Вместе натыкаются на мужчину, что в закрытых одеяниях роется ветвью в пепле, где перемешивает кости и угли. Он устроил тут привал, судя по раскиданным по берегу принадлежностям, где также были магические книги, а рядом привязаны две собаки, лайки, что заметно суетились. — Как?.. — Я же говорил, что мы в астральном измерении, Джейс. Все вокруг ненастоящее. Это… мои воспоминания. Сначала мы видели мир глазами зверя, а сейчас — моими. Незнакомец слышит с их стороны шорох и опускает капюшон, отчего Талис сглатывает, увидев того же молодого Виктора, что стоит рядом с ним, но более измученного и худого. Он поднимается и опирается на самодельный костыль, будто сооруженного из сподручных лесных материалов, отвязывает собак, что резко прекратили метаться и навострили уши. Не долго вслушиваясь и принюхиваясь, они нападают на след и мчатся против течения, весьма профессионально — бесшумно. Пока их не было, иллюзорный Виктор начал шаманить над костром, но, по всей видимости, просто готовил обед. — Ты говорил, что после ссоры с профессором ушел искал ответы самостоятельно, получается, это — тот период? — Склоняется над чужой кастрюлей с кипящим самым обычным супом, наблюдая, как парень трясется рядом то ли от холода, то ли от болезни, нарезая криво морковь и картофель. Орудует ножом просто отвратительно, хотя по многим причинам можно понять, что это не первый месяц странствий. — Верно. Я охотился на местных магических зверей, чтобы изучить и провести эксперименты, хоть это было совершенно не моим профилем. Однако… я добился отличных результатов, — Шум между деревьев стихает, даже бурное течение словно умолкает, отступает и нагнетает, только тихо трещат угольки костра, отчего голос мага чувствуется особо холодно и пронзающее, нежеланно громко. — Все же… — Джейс поднимается и недоверчиво оборачивается на мага, что чувствовал негодование и созревающие претензии, отчего не хотел сталкиваться взглядами, — Я не дурак совсем, Виктор… Я понимаю, что в Химеру ты превратил себя сам. Так ведь? Та девушка из комиссии разозлилась на то, что кто-то другой нашел именно твои записи, верно? По твоим же инструкциям меня и превратили в… нечто. — Джейс… — Нет, тебе стоило сказать об этом сразу, потому что теперь я даже и не знаю о чем думать… Что еще ты мне не сказал? — Джейс, я не собирался и не собираюсь врать тебе. Правда… и мне дается тяжело. Я просто хотел, чтобы кто-то меня понял… — Мужчина сглатывает и опускает голову, сжимая кулаки, — Единственное, где я солгал тебе — я не состою в комиссии. Они меня совершенно не жалуют, хоть и значительно им помогаю с расследованиями. Мои инновации в сфере магии многое перевернули с ног на голову, а люди, как правило, не любят перемены и смену ориентиров. Однако же я — прямое доказательство того, что мои труды были полезными, — Он неуверенно тянет руки к костылю, вспоминая, как когда-то в нем нуждался, как в воздухе. Вспышками все еще помнится боль в теле и острая ломка по медикаментам, что никогда не справлялись должным образом, — Несмотря на то, что приходится расплачиваться за дар до сих пор. Джейс, это правда, я хочу не только вылечить тебя, но и изучить. Как бы то не было, ты плод моей работы, хоть и чужими руками. Я глубоко заинтересован в тебе, ты… можешь стать ключом в моих исследованиях побега от смерти. Виктор походит ближе, затягивая узел на своем запястье и воодушевлено заглядывая в карие глаза напротив. У Талиса перехватывает дыхание, никак не может оторвать взгляда от губ мага, что говорил и что-то невероятно успокаивающее, и дикое, а что ему нравилось или пугало больше, пока не понимал. Он знал раньше и чувствует сейчас, что ему хотят искренне помочь, однако неопределенность спутывала и сбивала с ног, хочется понять и узнать все сразу, чтобы все карты были на столе, но не принимает во внимание то, что в новом неизвестном мире он словно ребенок, что учится ходить и держать голову ровно. Виктор как раз понимает, отчего обходителен и не тороплив, терпелив. Парень глубоко выдыхает и сокрушается на трухлое бревно, откуда только что встало иллюзорное воспоминание, чтобы помешать суп. — Прости, я не хотел тебя обвинять… Просто совершенно не понимаю, что в вашем мире «хорошо», а что «плохо», и как что судить. Черт… — Ничего, Джейс. Откровенно говоря, я тоже. Эти понятия размыты не только в человеческом мире. — Я убил человека, Виктор, это «плохо» во всех плоскостях. Я не хочу больше никому вредить. — Я… понимаю. Этого не случится, обещаю, — Пару секунд смущено мнется, но все же кладет ладонь на чужое плечо. Талис поднимает свои «щенячьи» невинные глаза, что не меняются, не смотря на его значительные внешние изменения в астрале, но тут оборачивается на приближающийся лай, а маг отрывается взгляд от его лица не сразу. Вернулись собаки с уловом: они тащили вдвоем оленью мертвую тушу, по чьей шерсти расходились цветные пятна, будто ее топили в машинном масле, переливающимся на солнце радугой. Иллюзорный Виктор осматривают ее и находит еле заметные укусы, подобно от той нежити. Он тут же записывает что-то в свой блокнот, все подробно конспектируя, а после идет за рюкзаком, полным инструментов от скальпелей до хирургических пил. — Нам пора идти, — Дергает рукой и тянет лентой за собой, уходя в чащу. Джейс до последнего бросает взгляды через плечо, желая разглядеть что будет дальше, при этом прекрасно понимая до чего опускался Виктор. В воспоминаниях маг двигается очень медленно и сковано, тремор охватывает тело, часто закашливается, а лицо просто безобразно от синяков и серого цвета кожи — он при смерти, но ищет рьяно лечения, игнорируя боль и обессиленность, сложно представить какое отчаянье охватывало его тогда. Все же решается на лишние телодвижения, гладит и подкармливает собак, хвалит, и любопытным мордам показывает то, чем собирается сейчас заниматься, будто те понимают и контролируют процесс, единственные спутники в его одиночестве. Контрастом кажется его образ астральной проекции — таким он себя помнит? Видит? Тот облик, к которому стремился? Здоровый и румяный, но более отстраненный? — Куда мы? — Подает голос, когда они ушли уже достаточно далеко, но вокруг все еще частые стволы, что с каждым шагом становятся выше и выше. — Мы возвращаемся, все прошло не совсем так, как я полагал. — О чем ты? — Помнишь, я говорил, что странно то, что твоего вервольфа нет рядом? — Да. Все совсем плохо? — Мое подозрение подтвердилось, твоя физическая оболочка и астральная превращаются в него, а не как у меня — делят тело, но не разум. По всей видимости, твоя личность перемешалась с личностью зверя. Ты что-то странное помнишь или чувствуешь? — Да, но… не знаю, это может быть из-за шока или что-то в этом роде. Мне сложно собраться с того дня, как ты подобрал меня. Виктор вздыхает, потирая переносицу. Они остановились на одинокой опушке, снова в еловом массиве, освещаемым луной, словно перешли черту одного мира и вернулись в другой, чужой, более холодный и зловещий. Джейс в принципе чувствует себя встревожено, инородно здесь, даже подступает легкая тошнота, отчего изводиться на ругань было проще, что не в его характере. В стрессовых ситуациях же люди и ведут себя не так, как обычно, как сами полагали, уверенные в своей стойкости и благоразумности. Ему не хочется подводить Виктора, наоборот, все бы отдал, чтобы стать удобнее, послушнее, полезнее, лишь бы этот кошмар закончился, лишь бы все точки над «и» были расставлены. Глупо скрывать, что ему не интересна магическая природа, что скрывалась долгие годы за ширмой, утаивалась от любопытных глаз, а сейчас кажется лучшим лекарством для человечества без всяких побочек. Ведь маг разделяет с ним эти взгляды, так? Он тоже ищет спасения, и тем более знает один способ, что спас его собственную жизнь, однако именно Талису пришлось за это расплачиваться. А может нет? Может проклятие Джейса просто неясно толкуется и единожды попало в руки плохих людей? Ведь Виктор говорил, что наука и магия — неразрывны, а прогресс родил на свет, как и борьбу против ранее смертельных болезней, как и атомные бомбы. Рассуждать о подобном здесь, где не работают законы физики, кажется чем-то нереальным и недосягаемым. Мужчина щелкает пальцами и рядом образуется дверь из пустоты, точно та, что ведет в злополучный подвал. Талис инстинктивно движется прямо к ней, пока маг отвязывает его от себя и, напоследок, подталкивает в открывшуюся пропасть. Все произошло так быстро, будто выдернули из сна, из давней комы, и спустили на землю, где все ощущается остро и четко. — Черт! — Дергается неожиданно Джейс и валится на спину, размахивая руками в воздухе, как персонаж Луни Тюнз, но его быстро хватают. — Тише ты! — Виктор тянет юношу на себя и помогает встать на подкашивающиеся ноги. Все тело затекло и онемело, неприятно покалывая, — Поэтому не стоит увлекаться походами туда. — Да-а, хорошо, что вернулись, а то еще чуть-чуть и я своих ног час не чувствовал бы… — Не преувеличивай, — Смеется и заправляет неряшливые локоны за ухо. Талис промаргивается, вспоминая, что ведь маг по-другому выглядит, при этом, не сказать, что старо, а значительно уставше и тусклее, худее. Действительно ли он нашел лекарство от своего недуга? Тело поражено, по нему расходятся лиловые «расщелины», будто сухая кожа треснула и разошлась, все еще хромает, а лик безжизненный. Но надо полагать, что даже в магическом мире не все дается легко и без жертв? Джейса не оставляет в покое реплика «С вами очень гадко обошлись», когда Виктор рассказывал о «диагнозе» юноши… Что гадкого пришлось сделать магу, чтобы получить волшебное исцеление? — Ч-что дальше? — Джейс сам себя уверяет, что страх — это нормальное явление, как глупо не звучало, страха не нужно бояться. Он боится того, что не понимает и не видит, того, что ему раскроют и того, что оставят за занавесом, являясь в этой сфере ведомым. Виктор молчит, робко остерегаясь, в первую очередь, осуждения, отчего стоит, наверное, позволить ему подавать информацию порционно. — Мне нужно составить план исследования. Теперь я понимаю структуру заклятия и где могли быть допущены ошибки, которые, на самом деле, пока не представляю насколько сделаны нарочно. Тем не менее, теперь я полноценно могу заняться вашим… твоим делом, Джейс, — Голос звучит твердо, но насторожено, Виктор явно еще летает в собственных мыслях и рассуждения, — Однако ты не можешь быть просто моим подопечным, я… научу тебя всему тому, что сам знаю. Это ускорит и облегчит нам работу, ибо она зависит также и от твоего эмоционального состояния и знаний. Аркейн, как и наука существуют только во время изучения, без понимания своих действий ты не сможешь вылечиться. — Я-я понимаю, Виктор! — Тут же подает голос, сжав кулаки и приблизившись, показывая свою готовность, — Но это и значит, неизвестно насколько я останусь здесь? Мужчина кротко кивает и поджимает губы. Талисом поначалу охватывает тревога, безысходность, приближающаяся клаустрофобия с давящими на мозг стенами неизвестного и пугающего здания, но он находит в себе силы зацепиться за надежду, за внутреннюю правильность и альтруизм — Джейс опасен для общества, опасен своей неграмотностью и уязвимостью, а значит добровольно сдастся. Так нужно. Знали бы родители — гордились бы им, хоть и остались безутешны. — Все в порядке, — Кладет ладонь на худощавое плечо под шелковой рубашкой, подбадривая своим оптимистичным тоном, — Когда приступим? Виктор тихо и облегчено вздыхает, немного кривясь в улыбке, стараясь ее скрыть. Он осматривается вокруг. — Сначала нужно навести порядок. Организуем тут лабораторию, перетащим все важные принадлежности и оборудование. — Отлично. Им потребовался весь день, чтобы очистить помещение, испорченную мебель от воска было уже поздно спасать, однако Виктор не разрешил ее выкидывать (да и куда?), поэтому перетащили в другой затхлый подвал. Как оказалось, никаких фей-помощников или летающий метелок тут не обитает, а на поместье наложено сильнейшее заклятие — клининг, ибо маг не шибко-то и скрывается от людей, ему просто дорог сам дом и память о нем. Кабинетов у ученого здесь уйма, как и комнат в здании, где-то лежат инструменты, где-то учебники, по которым он сам познавал базис магии, где-то алхимические материалы, где-то просто любимое кресло. Конечно же, Джейс сразу предложил использовать телепортацию, но маг уверил, что небезопасно создавать сферу больше размера средней дыни, если они не хотят порвать материю пространства, но решение нашлось — Виктор оказался невероятно сильным, отчего поднять громоздкий заполненный книжный шкаф для него не было проблемой. Теперь ясно то, как он справился с чудовищем, что разбушевалось в этих стенах. — Я все хотел спросить… — Немного мнется Талис, таща несколько железных кейсов, пока мужчине досталась холодильная камера. — Да? — Ты, получается, излечился от своей болезни — это круто, да, но и получил кучу преимуществ, так? — Верно, я не собирался останавливаться только на своих несовершенствах, но и решил улучшить физическую форму. Это вышло только в моем случае, когда скрещивание прошло успешно. Однако некоторые недостатки я все же перенял от нежити, к сожалению. — Да? А какие? — Ммм, ну-у, например, мне вредит солнце. Кожу обжигает. — Тот зверь боится солнца? — Да, он ночной хищник, обычно прячется в пещерах или обитает там, где солнца почти не видать. — А что еще? — Мм… Из лучших качеств: сила, ловкость, скорость. Также умение себя скрывать, свой поток энергии, поэтому магам достаточно тяжело их найти. — Уму не постижимо. — Это так. Но самое важное, почему выбор пал именно на это животное — долголетие. Они во время спячки умеют замедлять свой метаболизм, отчего живут о-о-очень долго. Самая старая особь, что я находил, была возрастом 357 лет. — Ого?! Парень настолько изумляется, хотя ему многое впереди еще предстоит узнать, отчего спотыкается на лестнице, не заметив ступеньку, и чуть было не полетел вперед зубами на каменную плитку, но и секунды не проходит, как Виктор его подхватывает, успев еще аккуратно поставить на пол холодильник. — Хах, — Как куклу ставит на ноги и рефлекторно отряхивает чужие плечи, благо Талис мертвой хваткой вцепился в кейсы, а то не хотелось собирать осколки повсюду, — Я немного завидую твоему невинному взгляду на новый мир. — Эм… Получается и ты будешь жить долго? — Сглатывает и пожимает смущено плечами, застыдившись от своей неуклюжести. — Посмотрим, — Поджимает губы и уводит взгляд, небольшим рывком поднимает вновь камеру. — А как… ты себя чувствуешь? — М? — Ты чувствуешь себя хорошо теперь? — Джейс опускает глаза на чужие ноги. Он помнит то, как Виктор описывал боль и свой ортез, наверное, желая донести яснее до слушателя то, почему он так поступил, поссорился с профессором и ушел. Почему перешел черту. Талис никогда серьезно не болел, никаких ангин и анемий, разве что мальчишкой руку как-то сломал, когда упал с велосипеда, не знает что такое ломота в теле, хотя занимался спортом, не знает то, как тяжело вставать по утрам и надевать на свое тело металлические приспособления, не нужно было каждую неделю обследоваться и видеть безразличные лица врачей, ведь на тебе давно поставили ярлык смертника. Однако увидев всего разок измученного и трясущегося, как увядающего старика с Паркинсоном, молодого мага, у того сердце сжалось. — Да… Хорошо. Правда, хорошо. Спасибо. — Медлит с ответом, но все же тихо подает голос, а на лице чувствуется легкий жар, — А тебя что-то тревожит? — Я не знаю, — Тоскливо выносит, мотая головой. Ему хочется знать ответ, но сложно разобрать комок странных ощущений, будто не своих эмоций и чужого присутствия, что чьим-то дыханием отдает в загривок. — Мы разберемся, Джейс. Со временем. Парень верит ему. Наконец подвал меньше стал походить на карцер, где держат пленников, вполне уютно, хоть и чувствуется напыление операционной Доктора Франкенштейна. Убрали паутину, отмыли пол и стены, сменили свечи в канделябрах — со скоростью мага это не стало проблемой. Как удобно. Было бы, конечно, потрясающе, если бы никто и не задумывался магию использовать во зло, а лишь для решения нудных бытовых вопросов. Вскоре большие шкафы упираются в самый потолок, в витринах комодов всякие склянки, несуразный круглый стол занимает почти все пространство — будто иллюстрация из довольной жуткой книжки про волшебников, которая точно не 6+, хоть обложка утверждает обратное. И Виктора все устраивает, он сверяет свой список с нужными инструментами, проверяет полки, двигает все плотнее и ближе. Пока непривычный бардак, но у них еще будет время все обжить и подстроить под себя. Мужчина откладывает блокнот и вдруг озаряется, он вытаскивает из шкафчика красивый патефон с интересными рисунками по сторонам, удивительно, но довольно современный, потом роется в одном чемодане и вытаскивает пластинки. Их тут целая коллекция. — Давай, садись. Тебе нужно отдохнуть, а я включу кое-что. Я совсем ведь и забыл про него… Подставляет под Джейса стул, заставляя упасть на него и ухнуть, а сам укладывает нетерпеливо один винил на диск, а иглу ставит аккуратно. Как только заиграли первые ноты мелодии, садится рядом и ложится на стол, подставляя под лицо свое плечо. Юноша следует его примеру и ложится рядом, прямо напротив. — Хм. Что-то знакомое… — Это Крис Айзек. Его сингл «Wicked Game». — О, вот как. Какая красивая… — Да, сам влюблен в нее… — Надо же. — М? — Ну, я почему-то полагал, что ты слушаешь классическую музыку. — Могу иногда и ее, если есть настроение, но больше предпочитаю джаз или такой вот меланхоличный рок. А почему ты так решил? — Ну-у, твой дом и твои… н-наря… одежда. Такие… дремучие. Вроде того. — Аха, сколько по-твоему мне лет? — Недоверчиво хмурится, но не может скрывать улыбку. — Э-э-э, — Сильно засмущался и отвел виновато глаза, начиная перебирать пальцы, а уши предательски покраснели, — Не знаю, прости, прости! Просто так подумалось… — Ладно-ладно, я понимаю почему ты так предположил. Я не такой старый, как тебе кажется. Я лишь храню историю чужого родового поместья, так как вырос здесь, да как бы то не было, как бы мы не ссорились и не расходились во мнениях, профессор был самым дорогим человеком для меня. Меня так воспитали да банально привык. — Тяжело, наверное, в современном мире? — Да, я сталкиваюсь все равно с трудностями, технологии 21 века быстро меняются, за ними не уследишь, но какой из меня ученый, если я не умею подстраиваться и впитывать новшества? Талис смеется, он представил забавную картинку того, как Виктор с очками и прищуром тыкает в сенсорный экран мобильника, зачитывая любой текст вслух, что тут же появляется, то отдаляя его, то приближая к лицу, будто от этого что-то изменится. Мужчина вопросительно приподнимает брови, но после и сам пропускает тихий смешок, носом утыкаясь в ткань рукава. Будто читает чужие мысли и допускает другому такие шутки. — Мне… достаточно неловко было от того, что я видел твои воспоминания, — Не затейливо и ребячье водит пальцем по поверхности стола, стыдливо признаваясь в кое-чем, — Мне жаль, что все пошло не по плану. — Не беспокойся, я сам показал тебе их. — Правда? — Да, Джейс, знаешь, астральное измерение это не просто одно место, это — тысяча мест, объединенные своими правилами. Это словно устроить свое укромное место между костей домино, что стоят ребром. Можно спрятаться за стенами, но если что-то серьезное происходит на другом конце планеты — ты узнаешь, и все может измениться. Цепная реакция. Это невероятно сложная вещь, где вверх в любой момент может стать низом, просто потому что, у кого-то иначе, но это необязательно плохой исход, просто нужно быть аккуратным. Наше измерение всегда меняет структуру объекта измерения, особенно если мы говорим о квантовом мире, где и один предмет может иметь несколько разных положений до тех пор, пока ты не бросишь взгляд на него. — Господь… — Аха, теперь ты понимаешь? — Понимаю? — Да. Все, о чем я тебе говорю — это Аркейн. Как думаешь, человек, что наконец понял, что Земля, оказывается, круглая — смог бы рационально его понять? — Даже я его не понимаю… — В этом нет ничего страшного, — Улыбается Виктор и кладет руку на большую смуглую ладонь, чтобы успокоить чужую тревожность, — Я сегодня тебе показал свое укромное место, где я храню воспоминания, мысли и ощущения, совмещая их с звериным нутром, чтобы здесь быть целостнее. Я специально показал тебе именно эти отрывки. Хотел посмотреть реакцию, хоть ты и не видел пока самого страшного… Лишь взглянул в щелочку. Ты не обязан был тянуть мое бремя, а я и не хочу внемлять тебе чувство вины… Однако тебе придется дальше в это окунуться, чтобы я мог найти решение… Мужчина сам не ожидал, что голос начнет срываться и дрожать, попросту забыв какого общаться с живым человеком о личных переживаниях. Он не помнит, когда в последний раз кому-то открывался, несколько противно от того, как сильно в подобном нуждался, как важно получить одобрение. Это и двигало его юношеский максимализм, пошел против системы, против общества, когда хлопнул дверью и затеял свои игры с природой, при этом надеясь найти поразительный ответ, который заставит всех передумать, заставит профессора гордиться его мальчиком. В итоге погоня за величием его и заставила рухнуть с треском на землю. — В-все в порядке, все в порядке, Виктор. Я… готов к этому. Тебе не обязательно тянуть все в одиночку. Я постараюсь помочь. Джейс сглатывает, но не убирает руку, чувствуя, что это важно, в первую очередь, для Виктора. Пластинка уже пошла на второй заход, но тихое и немного не чистое от заедающего механизма пение нисколько не мешает, а расслабляет и усыпляет, так и утягивая в сладкую дремоту с расползающемся теплом от чужой тонкой ладони. — А ты расскажешь мне, пожалуйста, кто такой Гарри… Гарри Поттер? — Осторожно и сипяще прерывает молчание, поглядывая смущено, а в ответ Талис плывет в улыбке и кивает.