Из сновидений и грёз

Утро встретило его легким ознобом и пульсирующей на периферии головной болью. Рейнольд недовольно заворчал, пряча лицо в подушки, а когда открыл глаза, от сна не осталось ни следа. Спальня была… не то чтобы не знакомой. Она была не его. Он сел в ворохе одеял, ощупал себя, ожидая худшего, но нашел только чужую одежду, которая ему была немного велика, и россыпь синяков под нервными пальцами. Тогда-то в голове начали возникать размытые очертания вчерашних воспоминаний. Драка, дождь, ребенок в оскаленной маске, а потом… Винтер. Он был у Винтера дома. Он был у Винтера в постели. Рейнольд не знал, какой именно из фактов заставил его лицо пойти нездоровыми пятнами, но само то, что воспоминания были, позволило нежному теплу потянуться в крови через сердце, унимая болезненное ощущение холода, пожирая дрожь. Его не выставили после скандала, не отправили домой. А еще он сам потянулся к Винтеру и был принят во всех допустимых смыслах. Солнце в окне стояло уже высоко. Тело еще сковывало болезнью, но Рейнольд нашел в себе достаточно сил, чтобы слезть с мягкой перины. Спать дольше было бы совсем неприлично. К тому же он в комнате был один, и плотная пелена тишины действовала угнетающе. Какое-то время Рейнольд просидел без движения, в тайне надеясь, что Винтер заглянет сам. Минувшим вечером он был совсем умалишенный, и пусть не испытывал ни капли раскаяния о случившемся, готовым следовало быть ко всему. Маркиз, в конце концов, теперь был в полном праве выставить его за порог, однако память услужливо подкинула Рейнольду картинку того, как трепетно его вчера целовали, и он согнулся, отчаянно пряча пылающее лицо в ладонях. Нет, Винтер его не выставит. Он его в принципе теперь не отпустит. Впрочем, не то чтобы Рейнольд был совсем против. Так он просидел, пока за дверью не послышались приглушенные голоса. Мужчина встрепенулся, проглотив смущение, но ни тогда, ни несколько минут после никто так и не вошел. Рейнольд нахмурился. О чем можно так долго трепаться с прислугой? Предлог, впрочем, звучал вполне удачно. В одном Винтер вчера оказался точно прав — корить его, пусть и не всерьёз, было сущим удовольствием. Поэтому Рейнольд, смакуя шутливые обвинения, со всей готовностью распахнул дверь спальни, на ходу выдав дивно надменное: — Так ты, значит, решил меня бро… Реальность выбила у него почву из-под ног. — …сить. Пенелопа удивленно хлопала глазами и переводила взгляд с одного на другого. Все они были в приемном кабинете торгового дома, а тишина звучала оглушительнее выстрела. Девушка кашлянула, мастерски пряча неловкость, и Рейнольду под ее взглядом сделалось настолько страшно, что он пошатнулся и непременно бы упал, не появись за спиной Винтер. Он отреагировал мгновенно: развернул лицом в себе и заставил уткнуться в плечо, в защитном жесте обхватил за плечи, делая и без того двусмысленную ситуацию совсем безнадежной. Рейнольду хотелось умереть. В этот раз по-настоящему. А потом Пенелопа радостно захлопала в ладоши. — Господин Рейнольд болен, миледи, и я бы… — начал Винтер, но его сразу же перебили. — Брат, ты должен был мне рассказать!.. — накинулась на них Пенелопа, но в голосе ее не было настоящей обиды. — И вы, маркиз, тоже. — Пенелопа… — слабо запротестовал Рейнольд, и Винтер осторожно сжал его ладонь в свободной руке. — Но! Отец тебя обыскался — кстати, Дереку там прилично тоже досталось, — торопливо продолжала девушка, а на словах о старшем из братьев даже лукаво заулыбалась. — Хорошо ты его отделал. Иногда и самой хочется, но да о чем это я. Хотела, маркиз, уже просить вас о помощи, но кто ж знал, что мой дорогой брат окажется… ну, у вас. Я тогда, наверное, передам, что его еще пару дней не будет. Удачи. Но я все равно жду подробностей. Перестук ее удаляющихся каблучков совсем скоро потонул в удушливом молчании. Ураган унесся прочь, а Винтер всё продолжал держать Рейнольда в своих руках. — Похоже, это можно считать благословением. Рейнольд первый нашел в себе силы сказать хоть что-нибудь, но не ожидал, что для Винтера это станет как приказ к действию. Он, как и вчера, повалился вперед, пряча лицо у Рейнольда в изгибе шеи, и глухо взвыл. — Твой отец меня прикончит. — Он пережил жениха сестрицы, а ты ему хотя бы нравишься. Для пущей уверенности Рейнольд растрепал Винтеру волосы, а тот оставил на беззащитной коже легкий поцелуй. Расклад был, конечно, не из приятных, но раз уж герцог Экхарт пережил кронпринца, то маркиза переживет и подавно.