Солдаты без границ

      Утро, как говорится, добрым не бывает. Особенно после хорошей пьянки. В Таркове-то дураков не было напиваться до беспамятства. Слишком уж легко протрезветь от ножа в своей печёнке. А вчера нас понесло. Местные, едва поняв, что прошло мимо них, закатили пирушку. Выставили на площадь перед таверной несколько бочек вина, кто-то выкатил бочонок бренди, зарезали поросёнка. Помню, как Краб неимоверно фальшиво пел "Рюмку водки", а селяне пытались подпевать, хотя не понимали ни слова. Азимут пытался отплясывать на наспех сделанном костыле. Я заплетающимся языком пытался рассказать Алисе про ловлю зайца на кирпич. Та собралась проверить, но перца в небогатом селе не нашлось. А Грейс незатейливо уснула после второй кружки.       — Незнакомый потолок, — пробормотал я, открыв глаза.        Вместо привычного старого бетона - закопчённые, грубо обтёсанные доски. Ну, хоть не небо голубое. Это пусть останется для бременских музыкантов. Я предпочту хоть какую крышу над головой.        И кровать хорошая, не чета армейской раскладушке, где не понятно, что толще, матрас или простыня. Мягкая, огромная. Такие принято траходромами называть. Кстати, а ведь я не один тут спал. Вон, кто-то под боком сопит, ещё и ногу на меня закинул. Скосив взгляд, я увидел разметавшиеся по всей подушке рыжие до красноты волосы. Алиса, та вчерашняя девушка с АПС, говорящая по-русски. Интересно, у нас ночью что-то было? Последнее, что я помню, это как мы с Крабом на спор креплёное вино пить начали. Бурда та ещё, но градус есть. Нам большего и не надо было тогда. Будь у нас дезодорант, и его бы вылакали, как во времена сухого закона.        Судя по тому, что спал я в трусах и тельняшке без рукавов, а на выглядывающих из-под одеяла плечах девушки видны бретельки от чего-то, ничего у нас не было. С одной стороны, малость жаль. Девчонка что надо. Но, если думать здраво, то и к лучшему, что ничего не было. Обидится, уйдёт, и кто нам переводить будет        Но как ей объяснить, что она делает в одной кровати со мной, если я и сам этого не знаю. Девчонка то боевая, может не разобравшись мне вломить. А я на рефлексах могу ответить.       — Блять! Пока я дрых, ты времени даром не терял, — раздалось со стороны двери.        Тело среагировало быстрее мозга, и я перекатился, свалившись с кровати и подхватив стоящий у изголовья АК.       — Доброе утро, — сказал я одновременно с щелчком предохранителя.       — Угу, доброе, — кивнул стоящий в дверях Краб с Ярыгиным в руках, — хорошо ты гостей встречаешь.       — Как говорил один великий медведь — кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро.       — Какой медведь, — раздалось с кровати, — и что вообще происходит?        О, проснулась. Неудивительно, с учётом того, как я грохнулся с кровати. Весу то во мне под центнер. Когда такой кабанчик падает, гремит неслабо.       — Да так, это мы о своём, о девичьем, — я поднялся, — а что происходит… Самому интересно. И опусти пистолет.        Что за странная привычка у всех в этой комнате чуть что хвататься за оружие? Что я с калашом, что Краб с ПЯ, что Алиса со своим Стечкиным.       — Ладно, вы тут разбирайтесь, а я пойду похмеляться, — махнул рукой Краб.        Вот же гад. Зашёл, разбудил всех и свалил в закат. А мне теперь объясняться.       — Я жду объяснений, — повернулась ко мне девушка, — Ой.        Так, а чего это она? Я вроде не голый, одет по первой форме, сиречь трусы и футболка. А краснеет, словно отличница в качалке.       — Что? На мне узоров нет и цветы не растут.       — Столько шрамов. Судя по экипировке, ты не беден. Почему не вылечил?       — Не хочу заморачиваться. У меня не так много свободного времени было, чтобы под лазером лежать.       —Лазером? Это же маги делают. Червонец серебрянных, пол-стражи и шрамы сведены. Это же не руку отращивать.       — А что, и руку отрастить можно?       — Ну да, — пожала плечами девушка.        Где я стоял, там я и сел. Ладно та сигналка, но отрастить руку? Столько хороших парней отправились на гражданку с потерянными конечностями. А тут спокойно говорят про их восстановление. Вот тебе и средневековье. Интересно, а космические корабли уже бороздят просторы вселенной, или ещё нет?       — И многое у вас такой магией вылечить можно?       — Почти. Некоторые магические проклятия и раны неизлечимы.       — А ранение ноги? Пуля прошла насквозь, но кость задета?       — Серебряк, и любая знахарка за день вылечит. Но тут её нет. В деревне.       — Хреново. Ладно, я пошёл.       — Так, стоять! — девушка чуть ли не мгновенно закрыла собой дверь, — улизнуть захотел? Рассказывай, что ночью было.       — Оденься хотя бы. А то сиськами сверкаешь.        По поводу того, что она одета, я поторопился. На ней была только легкая, вообще ничего не скрывающаяся ночнушка. Одень такую стриптизёрша — её бы сразу за разврат выгнали. Вообще, я ещё вчера заметил, что девушки тут одеваются весьма откровенно. Совсем не земное средневековье, где голая коленка — верх эротичности.       — Что? — она опустила взгляд на свою грудь, и её лицо мгновенно стало одного цвета с волосами, — Не смотри! Выйди!       — То стоять, то выйди. Определись уже, — я нехотя отвёл взгляд, — ща, штаны одену. Я эксбриционизмом не страдаю.       — Эксбр… Чем? Не важно, быстрей давай.        Набросив брюки и взяв оружие, я вышел в коридор. Дверь сразу же захлопнулась. Вот никогда не понимал женщин. Одеваются так, чтобы все на них смотрели, а потом обижаются, что на них смотрят.        Махнув на это рукой, я пошёл по коридору в сторону, откуда доносился гомон голосов. Где есть компания, обязательно появляется Краб. А часто и наоборот бывает. Он у нас весёлый и общительный, не то, что сыч Азимут. Впрочем, снайперы другими не бывают. Служба меняет.

Надо с похмела пойти просраться И принять сто граммов от тоски И расследованием заняться Кто вчера мне отрывал соски Ой, бля-я-ть, сколько-ж было выпито вчера!

      Краб засел в углу тихо бренчал на гитаре. Откуда только взял. Местные, ничего и не понимали, но прислушивались с интересом. Чую, когда отойдёт от похмелья, сыграет Высоцкого, как и положено попаданцу.       — Что хлебаешь? — дождался я, пока Краб закончит петь.       — Пивас, — он потряс деревянной кружкой, — попробуй. Уж не знаю, как и из чего его делают, но Гиннес по сравнению с ним — моча осла.       — Да ну? — подбежавшая служанка в коротком платье с передником поставила передо мной точно такую же кружку.        Вот как у него это получается? Языка не знает, а выпивку спокойно заказывает. А пиво, кстати, реально отменное.        Пока остальные собираются, можно и подумать о будущем. Оно у нас не такое радостное, как показалось в начале. Казалось бы, наконец сбежали из Таркова. Но здесь места тоже неспокойные. Даже у простых путешественников топоры или дубинки на поясе висят. Да и собачки те явно не гладиться в деревню бежали.        Мы, конечно, победим кого угодно… Пока патроны не закончатся. А потом окажется, что и нож короткий, и броня почти ничего не покрывает.        БК на автомат брал двойной, двести сорок патронов. Из них осталось чуть больше двухста. Под винторез пять десятипатроных магазинов нетронутые, а под пистолет четыре семнадцатипатронных и два больших, на тридцать три патрона. Ну и десятка бесшумных для ножа, но это совсем на крайний случай.        Хватит этого на несколько, или, если не садить длинными очередями на любой звук, десяток стычек. А дальше что, в штыковую?        Да и элекроника не на святом духе работает. Рации, прицелы, ПНВ. Всё это требует электричества в аккумуляторах. Да, у нас есть зарядки и повербанки, но всё это лишь немного продлит работу. А генератор мы не соберём при всём желании. Учились другому.        В общем, надо использовать временное преимущество по полной. Быстрые рейды, устранения неугодных со снайперки, разведка, диверсии. Затраты ресурсов меньше, результата больше.       — Ой бля, что же я вчера творил? — уселся на соседний стул Азимут, — нога пиздец болит.       — Танцевать на раненой ноге, это ты конечно хорошо придумал, — хмыкнул Краб, — Змей, какие планы?       — Допиваем пиво и идём на зарядку. Саня, — я кивнул в сторону снайпера, — освобождается по ранению. Вторичку на всякий возьми.       — Есть, — с лица напарника сошла улыбка. Но спорить не стал, понимает, что хорошая форма — залог выживания, — кореянку брать будем? Она же типа с нами.       — Сдаётся мне, что ты просто хочешь посмотреть на девушку в спортивной форме.       — И это тоже, — кивнул он.        Ну понять его можно. В Таркове с женщинами туго. Пару раз дикие порывались открыть бордель, но работницы там были страшные, как моя жизнь, и успехом даже среди изголодавшихся по женской ласке ЧВК-шников не пользовались.        Правда может крышу снести от воздержания, а там и до неприятных болячек рукой подать. Но он мальчик большой, почти тридцать лет, сам разберётся.       — У нормальных попаданцев под каждым кустом эльфийские принцессы и мастера кунг-фу сидят, а у нас нихера, — вздохнул Краб, — даже языка не знаем.       — Я бы предпочёл ящик патронов любой принцессе. Как и мастеру кунг-фу. Все эти карате против пули не канают, — ответил Азимут.       — Ну даёшь... Патроны уже ебать собрался.       — Так, пиво допил? Через пять минут в дворе. Одет по второй форме одежды.        Краб кивнул и молча пошёл вглубь трактира. На смену ему сразу же пришла Алиса, уже одетая.       — Мы можем поговорить? — спросила она у меня.       — Давай снаружи, — я мотнул головой в сторону двери, — тут ушей много.       — Ушей? — девушка удивлённо оглянулась.       — Я образно. Душновато тут, пошли на свежий воздух.       — Ладно, — девушка ничего не поняла, но спорить не стала.        Оказавшись на улице, я с улыбкой подставил лицо лучам утреннего солнца, вдохнул полной грудью. Пахло сырой землёй, сочной травой, дымком, и, куда без этого, навозом. Лепота. Будто бы опять на лето к бабушке в деревню приехал, а не в другой мир попал.       — Ну и? О чём хотела поговорить? Если что, я сам не знаю, как оказался в одной постели с тобой.       — Я вспомнила, пока одевалась, — девушка чему-то улыбнулась, — староста деревни распорядился выдать вам комнаты в трактире. А мне отказался, пень трухлявый.       — Так у тебя местные деньги скорее всего есть. А у нас только рубли и баксы. Хрен бы мы этими бумажками расплатились. — поддерживающего доллары американского флота тут нет, так что и ценности они, к моему сожалению, не имеют, — Но всё же, как мы оказались в одной кровати?       — А ты, как увидел её, заявил, что на такой траходром отделение положить можно, и что спать на ней одному — неци…нерациональное использование спального пространства. Уф, еле выговорила. Схватил меня в охапку, кинул на кровать, после чего… — она сделала небольшую паузу, — ты сказал "отсель грозить мы будем миру снов", и заснул со своим пистолетом под подушкой       — Неплохо я выпил. А почему ты не ушла, как только я вырубился?       — Так кровать мягкая и бесплатная, что ещё надо?       — А не опасалась, что я могу начать домогаться? — она или тупая, или бесстрашная. Хотя для меня это синонимы.       — Так не ты один с пистолетом под подушкой спишь.       — Аргумент, — рассмеялся я.        Помню, как в далёком уже девяносто третьем до зубовного скрежета ненавидел командира, каждое утро пинками выгонявшего нас на утреннюю зарядку. А сейчас, спустя почти два десятка лет, сам стал таким командиром.        Через пару минут из таверны вышел Краб, а следом за ним зевающая Грейс. Он её что, прямо из кровати поднял? И кстати, откуда он знал, где она спит. Хотя с него сталось бы каждую комнату проверить.       — А что вы собираетесь делать? — поинтересовалась Алиса.       — Страдать, — опередил меня с ответом Краб, — Змей тот ещё садист. Пока из нас всю кровь не выпьет, не успокоится.       — Мне по званию положено, я сержантом был.       

***

      — Хочу умереть, — пробормотала Алиса, прислонившись к стене, — у вас каждый день так?       — Нет конечно, — Краб, хоть немного и запыхался, но уставшим не выглядел, — обычно сложнее.       — Ужа-а-с, — девушка присосалась с фляге с водой.       — Заметь, никто тебя не тянул, — я потыкал вилкой лежащий на тарелке корнеплод, — сама напросилась.       — Так я же не знала, что вы так себя истязать будете.       — Ничего, я до учебки ещё хуже был. Подтянем до нашего уровня, это не сложно. Кстати, далеко до твоего отца ехать?       — Пару дней пешком, или день на повозке.       — Повозка откладывается, у нас с финансами туго. Так что идём пешком. Надо бы носилки сварганить что-ли, для Азимута. Или волокушу, на крайняк.       — А может продать что-нибудь ненужное, и оплатить повозку, — предложил Краб, — не бог весть какие деньги, думаю. А нам ещё и скидон подогнать могут.       — Что бы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет, — вздохнул я. Выискался, блин, кот Матроскин.       — Ой, ты прямо как дядя Фёдор из одной сказки, — хихикнула Алиса, — там ещё был пёс Шарик, а жили они в деревне…       — Простоквашино, — закончил за неё Азимут.       — А, ой. Вы же из страны отца. Кстати, вчера в деревне остановился караван, идущий к берегу. Скорее всего, пройдёт и через мою деревню. Можем наняться туда охранниками на пару дней.       — Вариант, — кивнул я, — ехать проще. Пошли договариваться.        Купец, выслушал Алису, и через час мы уже сидели в повозке, ощетинившись во все стороны стволами. Торговец в обмен на охрану пообещал подвезти до Алисиной деревни, и даже приплатить, если случится бой. Всяко лучше, чем идти с раненым на руках. Сначала Краб горланил песни, потом, ближе к обеду, затих, и все просто сидели, погрузившись в свои мысли.              — Змей, а какие у нас планы? — спросила Грейс. Русский язык она знала, но плохо, и предпочитала ему универсальный английский, — доехать до отца этой девушки, а дальше что?       — Разобраться с языком и с местными реалиями. Найти замену огнестрелу или источник боеприпасов. Потом будем искать дорогу домой.       — Почему? — брови девушки взлетели вверх, — тут же целый неизведанный мир.       — У меня уже не тот возраст, чтобы убивать владык тьмы и соблазнять эльфийских принцесс. Хочу купить домик в лесу и спокойно копаться в огороде.       — Купи здесь, — предложил Краб.       — Скучно будет. Захочу я посмотреть фильм или сериал какой нибудь, а телека с дисководом нет. Захочу послушать музыку. Ой, тут даже патефона с пластинками нет, не то что проигрывателя. Ну, хоть книгу интересную почитаю. Ан нет, книгопечатание тоже не изобрели, а рукописи стоят целое состояние и вообще. И чем мне тут заниматься? Бухать? Пиво конечно хорошее, но остального-то нет.       — С этой стороны я не думал, — почесал начавшую расти щетину Краб.       — А я бы хотела вернуться домой, — вздохнула Грейс, — пройтись по родной улице, зайти в ресторан тёти. Да хоть показаться аджумам. Они твердили, что женщинам в армии не место. Но и тут интересно. Целый новый мир.       — Я бы тоже хотел пройтись по родному посёлку, — согласился я, — но меня при пересечении границы посадят на лет на десять минимум.       — Я конечно догадывался, что ты не так просто из армии свалил и в USEC оказался, но что-бы настолько, — хмыкнул Краб, — и за что же на тебя такой срок повесили.       — Потом расскажу, — попытался отмазаться я.       — Ты говорил, что расскажешь свою историю, как выберемся из Таркова. Выбрались? Рассказывай.       — Хрен с тобой. Участие в массовом убийстве в составе группы по предварительному сговору. Ну или выполнение приказа. Тут как посмотреть.       — О как. Расскажешь поподробней?       — Угу, — кинвул я….        … Утро выдалось на редкость морозным и солнечным, прямо по Пушкину. Такое хорошо, когда ты сидишь в тёплой квартире с кружкой чая, но точно не в боевом выходе. Хруст снега под ногами, сводящий мышцы холод, бьющее прямо по глазам солнце. И, вдобавок к этому, тяжелый рюкзак за плечами, АКМС с подствольником на ремне и ВСС за спиной. К счастью, нам предстоял не выход, а просто засада на дороге. Лежи себе, попивай чай из термоса да останавливай редкие машины. Фэйсы в клювиках принесли информацию, что в селе Дай может скрываться какой-то из полевых командиров (может даже сам Хаттаб), и очень неплохо его задержать. Ну а начальство решило, что наша группа 513 слишком долго сидит в расположении, и поэтому уже на следующий день мы уже высаживались с вертолёта недалеко от разрушенной кошары на дороге Шатой—Дай-Нохч—Келой.       — Едут, — Каган поставил на снег стаканчик с чаем и припал к прицелу СВД, — УАЗик. Забитый. Оружия не видно.       — Попробую остановить, — Ульман встал и выбежал на дорогу, размахивая руками.        Джип, свернув чуть в сторону, обьехал командира, обдав того снегом из под колёс.       — Вот суки, — одними губами прошептал он и уже громче скомандовал, — огонь!        Басовито грохнула винтовка Кагана, застрекотали автоматы. Дело было привычное. Гражданский автомобиль — губка для пуль. И даже макаров прошьет насквозь. Так что УАЗ уехал недалеко. Медленно затормозив, он встал на месте. И сразу оказался окружен бойцами группы.       — Выйти из машины, руки за голову! — крикнул Ульман.       — Мы сдаемся, не стреляйте.        Из транспорта вышло пятеро человек. Шестой, с аккуратной дыркой в голове, остался безвольно лежать на руле. Чёрт, опять рапорт писать. Хотя отпишемся, даже если он с боевиками не связан. Война всё спишет.       — Змей, Воевода, стащите машину в кювет и подожгите. С трупом. Нефиг животных кормить, и так оборзели.       — Принято, — вздохнули мы.        Пока мы занимались этим неприятным делом, остальные собрали документы выживших и передали данные в штаб.       — Не понял, повтори, — командир кивнул нам, мол заметил, и повернулся рации.       — Повторяю, у тебя шесть двухсотых.       — Есть, шесть двухсотых, — он выключил рацию, — Все приказ слышали? Упомянете в рапортах, несколько раз. Пахнет эта хрень дурно, а чем больше бумаги, тем чище жопа.        Двухсотые. Они же трупы. Пока что будущие. Сидят далеко, переговоров не слышали. Так что ничего не поймут, умрут спокойно.       — Змей, Сток, со мной. Отрабатываем, сжигаем трупы и снимаемся. Тут делать нечего.       — Есть, — я вздохнул и поплелся следом.        Вот повезло же мне стать негласным замом командира. Привилегий никаких, одни головняки. Понятно, что у меня опыта в Чечне больше всех в группе, я ещё в злополучном новогоднем штурме Грозного участвовал, и потом всю Чечню оббегал.        Хотя, стоит отдать командиру должное, выбрал самых пофигистичных. Мы то уже столько навидались, что нам после расстрела местных даже кошмары сниться не будут.        Выстрел, второй. Мужчина и женщина предпенсионного возраста падают в снег. Сток и Ульман тоже ждать не стали. Дальше действовали привычно. Уничтожили трупы, снялись, и к вечеру следующего дня были в расположении. А через несколько дней к нам вломился злобный Чеченский ОМОН…       — … И что дальше?       — Два суда присяжных, оба раза оправдали и оба раза чехи подавали апеляцию. На третий решили обойтись без присяжных, нам знакомые это слили. Мы решения нашего гуманного суда ждать не стали и свалили куда глаза глядят.       — Тебя слили, — констатировал Азимут, — как и нас.        Для страны солдаты, даже верные, всего лишь инструмент. А что делают с инструментом, когда он становится не нужен? Правильно, выкидывают. Вот и от нас всех избавились в нужный момент. BEAR формально набирали из отставников и просто людей с боевым опытом, а реально действующим бойцам и офицерам предлагали перевестись в новую структуру, с повышением зарплаты и льгот. Так что воевали в Таркове вполне себе вооруженные силы нашей могучей и непобедимой.       — Gi! Noktari fa soiuf! — раздался крик с головы колонны.       — Что там орут? — спросил вскинувшийся Краб у Алисы.       — Разбойники. Чёрт, всё-таки встретили...