Что было после?

                                                            «В моменте бывает, что все становится неважным.»             Неважно то, что теперь выбор стоит между тем, чтобы умереть, загоревшись любовью и тем, чтобы сгореть, сжигая мосты. Невесомая, густая пелена застилает разум, пленяя чувственностью и нежностью, хотелось плакать, но ком в горле, вставший поперек, вернулся отказанным сомнением, ведь околдованные молодые люди, не взирая на запретность чувств предпочли сгореть в любви.             Этот до мурашек вводящий поцелуй и трепетные прикосновения рук, словно отражающиеся в сознании по частичкам, которые собирались в один портрет, желали запечатлеть каждую малую толику эмоций, сохранить ее в своей памяти, лишь бы сейчас не упустить это мгновение и этот прекрасный момент, когда губы сливаются в поцелуе и тела так горят — внутри и снаружи, что ни одному пожару не сравниться. Если в аду будет так же жарко, ни один из них не будет против смерти.             Но сейчас пора жить и прочувствовать не ад, оставшийся за их плечами, а рай в полумрачной комнате с окровавленным диваном — странная романтика, но она не в обстановке, ведь теперь единственное, что важно — это глаза напротив. Поглаживая шероховатые щеки «напарника»…нет, возлюбленного, Ин Хо отступал к стене позади, пока затылок не впечатался в твердую поверхность, в очередной раз отстранившись, чтобы отдышаться, Ки Хун зачарованный и плененный черными бездонными глазами, не прикрывая своих, чтобы не упустить ни единой смены эмоции, стал покрывать поцелуями лицо мужчины, прикасаясь и оставляя краткие поцелуи на щеках, виске, а после спустился к шее, открывающейся ему, когда Хван задирал голову от приятной ноющей боли внизу живота. Холодная рука Сона могла бы охладить и вернуть в эту реальность, если бы легла на шею, приводя в себя, но она, еще больше затягивая в плен страсти, соприкоснулась с торсом юноши, не спрятавшимся под футболкой.             — Холодно…- прошептал Ин Хо, рукой обвивая чужую шею, слегка опираясь на парня, тем самым вытягиваясь.             — Врешь, сам ведь горишь… — как ни странно, но тем самым Хван открыл больше пространства под футболкой, и Сон не упустил возможности согреться и согреть. Бегло обрисовывая пресс и аккуратную грудь, подобрался к набухшему соску, сжимая его, подобно прищепке.             На действие Ин Хо отозвался тихим стоном, а его тело покрылось мурашками. Вторая же рука Ки Хуна спустилась по контуру талии к тазу, сжимая его выпирающую косточку. Пронаблюдав и довольно улыбнувшись последствиям своих действий, отображающихся на лице Ин Хо, последний игрок вернулся к сладким устам, продолжая теперь уже влажный поцелуй. Руки ведущего, который уже сгорал от нетерпения потянулись к ширинке ценного игрока, но были резко перехвачены одной давеча лежащей на бедре.             — Какой нетерпеливый, — отстраняясь от горячих уст, промурчал Ки Хун, оценивая смущение, принесённое плодами его работы.             — Это ты медлишь… — пробубнил сквозь надутые в шутку губы, с вызовом заглядывая в глубокие глаза.             — Любишь быстрее? Как мило, — не желая больше задерживаться, крутанул рукой, разворачивая к себе спиной и словно кандалы зафиксировал над головой чужие кисти рук. Вжимаясь закаменевшем пахом в задницу мужчины, приблизился к уху, шепча, — Я должен признаться, что тоже сгораю от желания.             Чувствуя насколько ватными становятся ноги от такого тихого, но громкого шепота, отразившегося эффектом эха по телу мурашками, повернул голову вбок, дабы взглянуть на это красивое и такое сексуальное лицо, особенно сейчас, но смущенно опустил взгляд, краснея и плавясь от горячего дыхания.             Ки Хун после такого недвусмысленного сигнала и прошения ускорить процесс, не смел противоречить, свободной рукой высвобождая из спортивных штанов зад. Наконец он увидел его воочию. Шлепнув упругие ягодицы, тут же огладил, видя, как содрогается владелец этой роскошной задницы, усмехнулся:             — Волшебной тумбочки со смазкой у нас нет, прости, могу быть грубым, — не снимая пристального взгляда с поглядывающих смущенно глаз, пальцем коснулся чужих губ, проникая между них в ротовую полость и смазывая этим действием свой палец слюной возлюбленного. Не сказать, что этого бы хватило, чтобы безопасно начать их секс, но это лучше, чем ничего. Смоченным пальцем Ки Хун обвел колечко мышц, сжимающееся и пульсирующее от холодных, но горячих касаний.             Млея и сжимаясь от касаний, Ин Хо запрокидывает голову назад, издавая протяжный и нетерпеливый стон. Внизу уже все затвердело и требовало срочной разрядки, но даже прикоснуться к себе было невозможно из-за обездвижившей его руки. Переминаясь с ноги на ногу, сам не понял, как расставил их шире, прогнувшись в пояснице навстречу руке возлюбленного.             Без предупреждения палец погружается вовнутрь, растягивая мышцы, сжавшиеся вокруг. Но не только мышцы сжались, сам парень весь сгруппировался от неизведанных прикосновений, таких смущающих и желанных, руки сжимались в кулаки, терлись друг об друга, уже даже успели затечь. Умоляюще взглянув на Ки Хуна, он высвобождается, а последний и ценный игрок теперь может скорее доставить им удовольствие. Ин Хо опирается на стену, упираясь ладонью в нее, а второй спускается наконец к своему паху, касаясь разгоряченного и затвердевшего члена. Он настолько возбудился, что любое прикосновение казалось болезненным, но таким приятным.             Ки Хун замечая чужие действия, приспустил свои штаны, высвобождая такой же каменный стояк, теперь он был готов заменить палец, упорно растягивающий этот прекрасный и такой желанный зад. Приставив головку полового члена к анальному отверстию, без промедления вошел, на что ответом последовал громкий стон, чуть ли не переходящий на крик. Дав отдышаться замеревшему и сжавшему Ин Хо от такого резкого натяжения, мужчина начал поступательные движения, сопровождающиеся аккомпанементом стонов и шлепков, соприкасающихся тел. С каждым толчком он становился всё грубее — давно желал и сейчас слишком жадничал, желая услышать и увидеть больше краснеющих щек, смущенных взглядов и больше слышать этих чудесных и завораживающих стонов. В купе это было так волшебно, что казалось сном, ведь в реальности они враждовали, в реальности они должны были сбежать, и не должны были быть вместе.Но сейчас, раз эта комната стала для них раем, реальность казалась чем-то далеким, что было давно и их не касалось, ведь единственное, что сейчас их объединяло и заставило слиться воедино — любовь.             Ускорявшиеся движения были со всех сторон. Ин Хо ускорился, подстраиваясь под темп сзади, доводя себя до исступления чуть раньше, чем это сделал Ки Хун. Падая на стену от подкосившихся и дрожащих от настигшего оргазма ног, ведущий облокотился щекой на свою «подушку безопасности» в виде стены, прерывисто и часто дыша. Ценный игрок, заметив, что ведущий уже иссяк, развернул его к себе, подхватывая на руки. Таким легким движением, словно первый ничего и не весил вовсе. Через мгновение чужая голова коснулась дивана поодаль от красных пятен, а мужчина, чей стояк еще не закончился, сел рядом, накрывшись одной из подушек неподалеку. Спустя недлительное молчание, он все-таки обратился к желанному возлюбленному:             — Понравилось?