Что было после?

***

      Заметив длительную паузу и как потускнел взгляд любимчика, Ин Хо поддался вперед, беря мужчину за руку. Она была такой мертвецки холодной, что казалось, будто убит был не солдат, а сам Ки Хун. По сути, только что осознанием происходящего и недлительным анализом… игрок 456 выбыл из игры в героя.       Выстрел в беззащитного человека, оглушенного стулом по голове ради достижения собственной цели. Что это: самооборона? Крайняя необходимость? Причинение смерти по неосторожности? Ни одно из этих понятий не вязалось с тем, что носящий маску квадрата был убит ради розового костюма для конспирации. Блять, уже от абсурдности смешно: словно клишированные девушки — в типичных сериалах или книгах, вышедших из-под пера незатейливого писателя или режиссера, — готовы поубивать друг друга ради понравившейся вещицы. Отличительной чертой здесь явилось только то, что Ки Хун изначально хотел сделать выстрел, не думая воспользоваться экипировкой в своих целях, этот умысел трансформировался в процессе совершения преступления. Забавно говорить о преступлении, когда вся эта игра сплошной геноцид бедняков, где победивший не только идёт по головам ради денег, но и сам готов убить, чтобы поскорее увидеть, как желаемая сумма в подвесной копилке увеличивается на еще один миллиард. Ки Хун грустно усмехается, осознавая, что он проделал этот путь лишь для того, чтобы понять, что человеческая сущность, адаптируясь, может переступить все привычные рамки морали, так почему он должен ненавидеть лежащего перед ним связанного по рукам Ин Хо? Не снимая с его лица печального взгляда, он положил свободную от чужой руки ладонь на щёку своего «напарника», успокаивающе поглаживая пальцем. Но этот жест был направлен скорее на успокоение самого Хуна, поскольку второй чувствовал себя довольно уверенно.       — Что такое, — спокойно, почти мурчаще произносит командир, стараясь не расплыться от удовольствия в руках своего фаворита.       — Пожалуйста, — сделал тяжелую паузу, которая встала комом в горле у мужчины, осмелился продолжить, — поговори со мной, я правда запутался. Я не понимаю, почему я не могу эту ситуацию никак улучшить, почему я чувствую себя так, словно мои действия не только бесполезны, но ещё и по цепной реакции вызвали больше смертей. Почему я был так глуп? Почему я подумал, что смогу хоть что-то исправить, — глаза больно защипало, захотелось зажмуриться что есть силы. Рука невольно отстранилась от чужой щеки и накрыла глаза своего хозяина, чтобы хоть как-то спасти краснеющие глаза. Как давно Ки Хун не плакал? Последний раз это было в первой его игре, а с тех пор прошло достаточно времени, тяжело вспомнить что послужило причиной его слез на тот раз, но более и до сих пор он не пролил ни одной слезинки, справляясь в одиночку со своими эмоциями, резвившейся паранойей, разбираясь с планом по завершении этой игры. Он все это время был один, и сейчас, когда он стоит перед своим врагом, он понимает, что враг не он, а сложившаяся система, в которую он вклинился и сделал ситуацию хуже, но только для себя. Он начал убивать других людей. Он спланировал нападение на «кружочков» — тех, кто был за продолжение игры. Он начал убивать солдат, пробираясь к главному. Он делал всё для благих целей, но оказался в дураках, убив себя этим и свою геройскую личность самостоятельно.       Ведущий обомлел, он даже не знал, что ему говорить в ситуации, когда перед ним плачет мужчина. Ин Хо никогда не попадал в такие обстоятельства, проще говоря. Осторожно сжимая руку, чтобы обозначить своё нахождение рядом, мужчина дал время выговориться своему собеседнику. Каждое слово из уст Хуна резало его сердце на живую, словно у него резко пропала грудная клетка и он сейчас, беззащитно распахнув нагой орган, прочувствовал полосование ножом, которым Ки Хун сейчас разбивал свои розовые очки. Признаться, Ин Хо изначально вступил в игру ради забавы: понаблюдать за этим инфантильным победителем, возжелавшего стать предводителем ополчения обреченных бедняков, обремененных долгами, но сам не понял, как проникся этим духом надежды, вспоминая себя, свою игру и понимая, что хотел бы видеть в ней такого лидера. Тогда он мог бы уйти с меньшей суммой, не было бы такого груза на плечах, что из-за его победы погибли другие; мужчина просто покрыл бы свои долги и вылез из кабалы перед кредиторами. Тогда он не убил бы своего брата. — Послушай, Ки Хун, ты не виноват в том, что победил. Ты не виноват в том, что пытался остановить эту игру, потому что она аморальна. Ты не виноват в том, что хотел как лучше. Против насилия тяжело избрать верную меру пресечения, когда это насилие имеет большие ресурсы и связи. Ты не виноват.       Ки Хун услышал только первую фразу. Последующие были приглушены белым шумом, постепенно нарастающим. Град слёз посыпался из глаз, обжигая щёки. Лёгкие требовали воздуха, дыхание участилось, но с каждым глотком кислорода его всё больше не хватало. Просторный кабинет начал сужаться, намереваясь раздавить оказавшегося в нём. Слух порезал громкий стук крови, циркулирующей по организму, но он постепенно перетек в барабанную дробь, от чего стало казаться, что барабанные перепонки сейчас лопнут, а к этому в ансамбль добавился противный оглушающий писк, как от контузии. Этот аккомпанемент разрывал сознание на мелкие куски. Ноги уже давно перестали держать и разум трубил на всю: «нужно спасаться», что стало сигналом для тела спрятаться от неминуемой опасности. Явление, называемое панической атакой, одолело мужчину довольно внезапно и впервые, что усугубило восприятие этого феномена. Рефлексия сложившейся личности Ки Хуна действительно пошатнула его психику, ведь человеческий разум всегда стремится быть правым и найти себе оправдание, а здесь такое разочарование.       На помощь сломившемуся под влиянием слома психики поспешил Ин Хо, он смягчил падение на пол мужчины, придержал за предплечье, помогая опуститься осторожно на колени. Видя как дрожит фаворит его сердца, как можно дальше развел локти, на сколько это было бы возможно при связанных запястьях, надевая на него обруч из своих рук. Хван прижал к себе мужчину как можно крепче, когда тот уткнулся лицом в грудь. Довольно сложно успокаивающе поглаживать или похлопывать со связанными руками, поэтому метод успокоения был выбран немного другой. Ведущий зарылся носом в копну волос своего товарища, тихо шепча «всё будет хорошо».       Сону понадобилось точно минут десять, чтобы очнуться от заполонившей его паники. Когда же эта атака психики на организм закончилась, Хун немного выпрямился, утыкаясь холодным носом в шею сидящего напротив мужчины.       - Что вообще происходит в этом мире... - тихо спросил мужчина, обессиленно взвалившись телом на чужое. Удивительно, как мало времени понадобилось, чтобы дать себя обнять ведущему кровавых игр. Ухмыльнувшись собственным мыслям, обвил талию напарника руками, прижимая к себе свой номер один покрепче.       - Все в порядке, я рядом, несмотря на все, что может произойти.       - Да я чувствую, что ты рядом. Как ты вообще со связанными руками справляешься, - 456-ой отстраняется, выныривая из обруча чужих рук и берет перочинный ножичек, разрезая веревки, здорово натершие чужие запястья, - уж прости, что забыл об этом.       - Забудем об этом. Как Вы себя чувствуете? - с неподдельной заботой спросил командир, потирая затекшие руки.       - Мне легче, благодарю, теперь давайте перейдем к делу. Что Вы делаете в этой комнате помимо наблюдения за мной и другими игроками?       - Ну...я здесь живу.       - А где кровать? - не задумываясь, как это прозвучит, выкинул свой "козырь" Ки Хун, а после решил добавить, чтобы это не выглядело как предложение переспать. Боже, эти отношения все страннее и страннее, - а где ванная, кухня?       - Еду мне приносят солдаты, туалеты и ванная в другой комнате, как и спальня. Всё-таки, это мой кабинет, где я принимаю VIP-ов, поэтому, думаю, понятно, почему напротив телевизора стоит диван, а не кровать.       "Вещий Сон" хотел было высказать желание посмотреть, но осёкся, кусая внутреннюю часть губы. Боже, почему всё такое странное.       Заметив эту заминку, Хван решил ею воспользоваться, чтобы отвлечь серьезного Хуна от своих мыслей - мало ли как они снова скажутся на нём.       - Вы спальню хотели посмотреть? - улыбается беззлобно, впившись взглядом в лицо собеседника.