Падение "Белого Кардинала"

      Спустя какое-то время Иван стал задаваться вопросом: а сам-то он честен с собой? После откровенного разговора, случившегося тем вечером, их отношения с Альфредом стали налаживаться и возвращаться в прежнюю стезю, когда Джонс непринуждённо болтал о том, о сём, разбавляя тишину и скуку рабочего кабинета, не опасался находиться рядом, даже стал бегать за кофе для Брагинского, когда тот предлагал сам устроить перерыв и отдохнуть от бумаг. И Иван понимал, что только больше начинает привязываться к Альфреду. Теперь, когда он стал вести себя как прежде, Брагинский снова стал ощущать приятный комфорт от компании Джонса. Его присутствие рядом ничуть не раздражало, совсем наоборот, чаще хотелось, чтобы он просто хотя бы постоял рядом.       Единственными моментами, когда Альфред кардинально менялся в поведении, были выезды на всякого рода встречи. Он становился серьёзным и внимательным, а ещё он не скрывал своей неприязни по отношению к происходящему, если точнее, его раздражало, что все выпивают, в частности Иван, курят, про нюханье наркотиков он вообще отдельную возмущённую тираду устроил Брагинскому, хотя тот и сам был не в восторге от галлюциногенов, не принимая их вовсе. И кстати, именно из-за негативного отношения Джонса Иван отказался от услуг эскорта. Не замечать раздражённые и брезгливые взгляды Альфреда было просто невозможно. Первое время Брагинского забавляла такая реакция, из-за чего он даже нарочно перегибал палку в его присутствии, откровенно заигрывая с эскортницами. Но сейчас он стал с большим уважением относиться к мнению Джонса, стараясь его не провоцировать. Всё-таки получать от него положительные эмоции и хорошее отношение было куда приятнее, чем наблюдать за его кислой физиономией и выслушивать недовольства.       Говоря о хорошем отношении, за прошедшую очередную неделю Иван не раз вспоминал те объятия, которыми удостоил его Альфред. Последней так его обнимала младшая сестра, что Брагинский уже забыл о том, каково это, чувствовать чужое тепло и ласку. Поэтому периодически ему хотелось обыкновенной физической близости вроде простых прикосновений, случайных столкновений и других мелочей, чтобы вновь напомнить себе о том, как же приятно контактировать с человеком, который проявляет к тебе доброту. Потому-то Иван и инициировал подобные контакты, кажущиеся совершенно безобидными: то он поправит Джонсу съехавший на бок галстук, который того, к слову, раздражал, то случайно коснётся его руки, когда тот передаёт ему стаканчик с кофе, то пригладит взъерошившуюся причёску после пробежки из одного конца особняка в другой, что Брагинскому особенно нравилось, ведь Альфред именно этому контакту не возражал, а ему самому было приятно касаться его волос.       Джонс же в ответ, пока Иван был сильно занят, и отвлечь его на разговор не представлялось возможным, но самому ему делать было нечего, решил получше узнать культуру его родины. Брагинский признался, что он из России, и в свободные минуты Альфред гуглил любую информацию об этой стране, чтобы ещё лучше знать своего начальника как человека. Он читал обо всём, что только можно было прочесть, либо же посмотреть или послушать. К примеру, он послушал музыку на русском языке, даже умудрился в перерывах посмотреть российский фильм, правда, чтобы понять смысл, с переводом на английский, прочитал про памятники культуры, деятелей искусства и литературы, даже углубился в саму культуру вплоть до крылатых выражений, поговорок и… ругательств. Ведь периодически у Ивана проскальзывали в лексиконе ругательства, а Джонс не сомневался, что это были именно ругательства, на русском языке. Почему-то у Альфреда было назойливое желание удивить Брагинского. Ведь наверняка он думает о нём как о необразованном подростке с горячей головой, а эти мысли очень хотелось опровергнуть. И Джонс понимал, что он во многом проигрывает ему. А проигрывать он ой как не любил.       И, пожалуй, это была их общая черта.              Сидя в своём кабинете и перебирая первичный талмуд документов, поступивших от нового партнёра, с которым, к слову, скоро должно пройти заключение сделки, Иван задумчиво подпёр голову рукой и постучал ручкой по столу. Пусть взгляд его был направлен на документы, но смотрел он сквозь них, а в суть слов, напечатанных на бумаге, не мог вникнуть, думая совершенно о другом. Думал он о том, что уже близился к концу испытательный срок для Альфреда. Подумать только, прошёл почти месяц. А они довольно сильно сблизились, что сейчас Брагинский только больше начал сомневаться в себе. С одной стороны, он начинал понимать, что Джонс становится для него слабостью, которой могут воспользоваться, и от которой нужно как можно скорее избавиться. Но с другой… он не хотел его отпускать, не хотел, чтобы он отходил даже на шаг от него, ощущая себя при этом жутким собственником, который не хочет отдавать кому-то то, что стало принадлежать ему.       Встряхнув голову, Иван упрекнул себя в своих же мыслях. О чём он только думает? Сейчас он боролся между противоречивыми мыслями: сказать Альфреду о том, что тот свободен и просто не подходит на должность, таким образом спровадив его ради его и своей безопасности, или, наоборот, заставить его остаться на как можно долгое время, повесив на него обязательство по исполнению контракта. Устало выдохнув, Брагинский провёл ладонями по лицу, надеясь на то, что Джонс сам примет решение относительно своего будущего, сделав его правильным, а Иван наберётся сил, чтобы согласиться с его мнением, если оно его не устроит.       Поток мыслей прервался в тот момент, когда дверь кабинета открылась, и в помещение спиной вперёд протиснулся Альфред, неся в руках стаканчики с кофе. Дойдя до рабочего места Брагинского, Джонс с улыбкой водрузил один из стаканчиков на стол, а сам присел на его край, закинув ногу на ногу.       — Ноль воспитания, – осуждающе приподняв одну бровь, хмыкнул Иван. – Наглец.       — Какой есть, – невинно пожал плечами Альфред, сделав глоток из стаканчика. – Если не нравится, так и скажи.       Сначала Брагинский поразился. С каких пор Джонс стал таким наглым? Он словно бы специально его провоцирует, не отдавая себе отчёт, что творит. А вот Иван понимал, что выглядит это слишком провокационно, но лучше уж вести себя сдержанней. Поэтому Брагинский просто ухмыльнулся, неодобрительно покачав головой, и молча пододвинул к себе ближе принесённый стаканчик с кофе.       — Раз сам не против, чего ворчишь тогда? – в ответ на немое разрешение хихикнул Альфред, а потом просто взял и соскочил со стола как ни в чём не бывало. – Ладно, это я так, обстановку разбавить. А то ты сегодня слишком мрачный. Хоть улыбнулся.       Да, в последнее время Джонс стал обращать внимание на настроение Ивана, сделав акцент на том, что он стал улыбаться иначе в его присутствии. Не так, как другим подчинённым или людям, с которыми приходилось вести переговоры. И Альфреду нравилось, что именно он заставляет его улыбаться как-то по-особенному. А Брагинского поражала эта наблюдательность. И он тоже заметил, что Джонс всячески старается содействовать его настроению. В последние пару дней он даже стал заставлять Ивана делать перерывы, когда замечал, что тот слишком зарабатывается и не следит за временем. Что это? Забота? Если так, то Брагинский был вовсе не против, не скрывая того, что ему подобное нравится.       Пока Альфред попивал кофе, глядя в окно и стоя рядом со столом, Иван думал о том, что хотел бы снова коснуться его. Сегодня он к нему не прикасался, а сам Джонс лишил его такой возможности, не передав кофе прямо в руки. А заодно он хотел кое-что проверить, чтобы уж окончательно понять самого себя.       — Альфред, – окликнул его Брагинский, чтобы привлечь внимание, а Джонс сделал большой глоток кофе, забавно надув щёки, и недоумённо обернулся. – Подойди ко мне.       Пару раз непонимающе моргнув, Альфред чуть ли не через силу проглотил кофе и, поставив стаканчик на стол, послушно исполнил просьбу, подойдя к креслу сбоку. Что-то это ему напоминало, особенно, когда Иван развернул кресло так, чтобы посмотреть ему в лицо, при этом глядя снизу-вверх каким-то изучающим взглядом.       — Чего? – сунув руки в карманы брюк и с наигранным возмущением склонив голову на бок, уточнил Джонс.       — Ничего особенного, – улыбнувшись, отрицательно качнул головой Брагинский.       Непонимающе вскинув обе брови, Альфред уже собрался возмутиться от того, что над ним решили поиздеваться забавы ради, но Иван только протянул к нему руки и, обхватив за пояс, притянул ближе к себе, плотно прижимаясь, таким образом обнимая. От неожиданности Джонса пробрала дрожь, и он резко вскинул руки вверх до уровня груди, посмотрев на светлую макушку Брагинского поражённым взглядом. Но когда до него дошло, что больше ничего ему делать не будут, Альфред вспомнил тот вечер, когда он сам так обнял Ивана. Прикрыв глаза и с улыбкой хмыкнув, Джонс опустил руки на плечи Брагинского, решив ответить ему, чем неосознанно его попросту осчастливил.       — Смотрю, тебе вкатили обнимашки, – насмешливо высказался Альфред.       — Человек в принципе быстро привыкает к хорошему, – не стал отнекиваться Иван. – А ласка так вообще любому будет приятна.       — Не так страшен чёрт, каким его малюют, да? – опустив хитрый взгляд, уточнил Джонс, в ответ на что получил удивлённый взгляд от Брагинского. – Правильно я сказал?       — Это ты про меня? – как-то предупреждающе спросил Иван и только усмехнулся. – В тихом омуте черти водятся.       — А это ты обо мне? – искренне возмутился Альфред, получив в ответ довольную улыбку. – Ну… возможно.       — Интеграция прошла успешно, раз ты уже используешь поговорки с моей родины и понимаешь их, – снова прижавшись щекой к груди Джонса и прикрыв глаза, довольно отозвался Брагинский. – Удивил, ничего не скажешь.       А Альфред только рад был это услышать, ведь именно такую реакцию он и рассчитывал получить, поэтому довольно выдохнул, не сопротивляясь крепким объятиям. Вот только Иван что-то не планировал его отпускать, что Джонс невольно заподозрил его в том, что он уснул. Но Брагинский на самом деле просто радовался тому, что его не отталкивают, и наслаждался мгновением, теперь начиная понимать самого себя и принимать свои ощущения, которые он испытывает.       Однако долго стоять в таком положении было немного неудобно, поэтому Альфред решил это озвучить.       — Эм… Иван, у меня уже ноги немного устали, – неловко проговорил Джонс со звучащей в голосе виной.       — Так садись, – хмыкнул Брагинский, хитро прищурив глаза.       — Куда? На колени тебе что ли? – немного раздражённо возмутился Альфред.       — Почему нет?       Джонс даже удивиться не успел услышанному, как неожиданно почувствовал, что Иван потянул его на себя, из-за чего ноги подкосились, и Альфред практически рухнул к нему на колени, схватившись за его плечи, чтобы ещё и не свалиться на пол. Отойдя от первого потрясения, Джонс перевёл непонимающий взгляд на Брагинского, посмотрев ему в глаза, заметив с его стороны странный взгляд и почувствовав чужие руки у себя на талии.       — В этот раз я не пил, – без прежней улыбки, серьёзно сказал Иван, глядя точно в глаза Альфреда. – Если я тебя раздражаю своим поведением и поступками, скажи мне об этом, и я прекращу себя так вести.       Прекрасно понимая, о чём идёт речь, Джонс нервно прикусил нижнюю губу, неуверенно глядя Брагинскому в лицо. Сконцентрироваться на мыслях совершенно не получалось, особенно отвлечься заставило осознание, что Иван спустил одну руку чуть ниже, погладив ладонью по бедру. Если уж говорить откровенно, Альфред сам до сих пор не мог определиться с тем, кто ему нравится, девушки или парни. Недавно ему казалось, что он вообще не способен на отношения, ведь предыдущие, как раз с девушкой, сложились крайне неудачно, сильно разочаровав. Но вот в случае с Брагинским он догадывался, что тот имеет на него виды, хотя и не понимал, из-за чего. Ведь у него ничего нет, что он мог бы предложить Ивану. В то же время сам Брагинский явно был завидным партнёром: симпатичный, при деньгах, влиятельный. Вот только, вспоминая его беспринципные ранние связи с сомнительными девушками, сам Джонс понимал, что в нём самом нет ничего особенного, кроме внешности, и он не хотел становиться очередным эскортом, за который его однажды приняли. Из-за этих мыслей Альфред невольно нахмурился.       — Я не твоя игрушка, Брагинский, – хмуро отозвался Джонс. – И я не собираюсь быть для тебя очередным телом на ночь.       Зато он сказал честно, что думает, за что Иван был ему благодарен. Это, кстати, была одна из черт, которая ему в нём нравилась: честность. Но при этом так быстро сдаваться Брагинский не собирался.       — Могу обещать тебе, что так не будет, – заверил его Иван. – Ведь именно из-за тебя я отказался от эскортниц.       — Из-за меня? – недоверчиво и непонимающе уточнил Альфред.       — В том-то и дело, что мне не нужно тело на ночь, – решил честно признаться Брагинский. – Я не хотел, чтобы ты испытывал ко мне отвращение и неприязнь. Мне с тобой комфортно просто так: говорить, находиться рядом, прикасаться к тебе и наблюдать, как ты радуешься обычным мелочам. О большем не прошу. Можешь считать это за платоническое проявление чувств.       — С чего вдруг ты… – непонимающе покачав головой, хотел спросить Джонс, но его прервали.       — Скоро твой испытательный срок закончится, и ты будешь волен уйти, – отведя разочарованный взгляд, Иван тяжело вздохнул. – И, если ты действительно не захочешь остаться, я хочу знать, что мы разойдёмся, не держа обиды друг на друга. И не волнуйся, я своё слово сдержу и полностью рассчитаюсь с тобой.       — Ты действительно думаешь, что я всё время оставался ради денег? – с раздражением спросил Альфред, удивив своим вопросом. – Пусть я понимаю, что впутался в криминал, но не деньги для меня важны. Я здесь потому, что мне это нравится. Потому что узнал, что ты не такой, каким показал себя с самого начала. И… – вдруг Джонс стал каким-то подавленным. – И, если это правда, то, что ты говоришь… я рад, что тебе со мной комфортно.       Изумлению Брагинского не было предела. Он был не просто рад. Он был счастлив, поэтому не смог сдержаться и крепко обнял Альфреда поперёк талии, закрыв глаза и уткнувшись лицом ему в плечо. А Джонс только обнял его в ответ, одной ладонью погладив по волосам, и глубоко вдохнул. Невольно он вспомнил первый день их знакомства, мысленно сопоставив тот образ Ивана из прошлого с тем, который предстал перед ним сейчас. Это были совершенно разные люди. Неужели именно из-за него он так изменился? На момент Альфред допустил мысль о том, что хотел бы видеть Брагинского за пределами этой криминальной жизни и провести с ним обычный день, как у обычных людей. Сходить на прогулку, посетить какие-нибудь места как друзья. Хотя Иван сказал, что испытывает нечто иное. До конца доверять ему Джонс опасался, но и сразу отталкивать не собирался. Было приятно разбавить его напряжённую жизнь и позволить ему расслабиться хотя бы за счёт объятий.       Момент спокойствия и умиротворения прервался, когда раздался стук в дверь, и Альфред, вздрогнув, моментально соскочил с колен Брагинского и отошёл подальше, принявшись поправлять брюки и пиджак, а Иван с явным недовольством посмотрел в ту сторону, откуда раздался раздражающий звук. Дверь отворилась и в помещение осторожно прошёл Торис, с опаской посмотрев на хозяина кабинета, а потом покосившись на ещё одного его обитателя.       — Извините за беспокойство, – поправив осанку, вежливо начал Лоринайтис. – Тут пришло сообщение, что наши новые партнёры выслали документы о сотрудничестве. Курьерская служба известила, что пакет прибыл.       — Хорошие новости, – довольно откинувшись на спинку кресла, со стандартной улыбкой отозвался Брагинский, вновь войдя в свой привычный образ.       — Я тогда возьму машину и съезжу за ним, – согласно кивнув, Торис уже собрался уйти, очевидно, сообщив всё необходимое.       — Нет, – строгим тоном остановил его Иван. – Ты лучше займись подготовкой помещения, где пройдёт встреча. Забронируй место и убедись, что всё будет в подобающем виде.       — А… но… – пытаясь возразить, замямлил Лоринайтис, но только вздрогнул и замолк, получив в ответ суровый взгляд. – А разве встреча будет не в «Белом Кардинале»?       — Я предпочту быть на нейтральной территории, – ухмыльнувшись, с каким-то предвкушением возразил Брагинский. – Что-то мне захотелось японской кухни. Помнится, есть один хороший ресторан, в котором мы часто заключали сделки с партнёрами. Место знакомое, крайне удачное, да и хозяин заведения лояльный.       — А пакет документов? – взволнованно уточнил Торис.       — О нём не беспокойся, – успокоил его Иван. – Это не твоя забота.       Лоринайтис как-то нервно перемялся с ноги на ногу, будто собираясь снова возразить, но в итоге, очевидно, понимая, что спорить бессмысленно, сдался и покорно кивнул, собравшись уходить.       Проследив за тем, как Торис ушёл, Брагинский с подозрением прищурился, а вот Джонс, наблюдавший за происходящим со стороны, вообще, кажется, не вникал в случившееся. Почему секретаря, в главную задачу которого входит работа с документами, отстранили от основной деятельности?       — Почему… – хотел уже спросить Альфред.       — Потому что он ведёт себя подозрительно в последнее время, – не оборачиваясь на прозвучавший вопрос, Иван продолжил сверлить дверь пронизывающим взглядом. – Я ему не доверяю.       Крайне занимательно. Джонс прямо-таки чувствовал неладное в происходящем. Да и он сам заметил, что после той встречи в городе, когда он гулял с Лоринайтисом и его друзьями, тот как-то переменился. Торис стал каким-то рассеянным и нервным, постоянно озирался по сторонам и пугливо шарахался, если его неожиданно окликали. В общем, как и было замечено, стал себя вести подозрительно. И именно тогда Альфред вспомнил слова Брагинского в тот день, когда они познакомились. Не доверять никому, особенно подчинённым. Учитывая странное поведение Лоринайтиса, теперь Джонс даже мысли не имел о том, чтобы возразить тем словам.       Достаточно насмотревшись на закрытые двери кабинета, Иван наконец отвёл от них взгляд и посмотрел на Альфреда.       — Для тебя будет задание, – серьёзно сказал Брагинский, взяв со стола небольшой листок и принявшись в нём что-то писать. – Съезди в город и забери тот пакет документов, о котором шла речь, – закончив писать, Иван протянул листок Джонсу, а тот, подойдя, посмотрел на написанное, увидев, что там указан какой-то адрес. – Переговоры имеют для меня большое значение. Это самый значимый партнёр, которого я давно добивался. Поэтому могу поручить это только тому, кому доверяю.       Альфреду очень польстило, что Брагинский ему настолько доверяет, хотя, скорее, он вошёл в очень узкий круг людей, которым он просто доверяет.       — Встреча пройдёт послезавтра. Всё-таки моему партнёру нужно добраться до Америки аж из Германии, – усмехнувшись, продолжил объяснения Иван, только после этого сразу как-то помрачнел. – Это будет твой последний день испытательного срока. Закончится он на торжественной ноте заключением делового соглашения.       — Ты хочешь знать, останусь ли я после этого? – догадываясь, к чему это было сказано, уточнил Джонс.       — Мне это, конечно, интересно, но ты лучше хорошенько подумай и дай ответ в последний день, – пожав плечами, снисходительно сказал Брагинский. – Не хочу, чтобы ты принимал поспешных решений.       — А если вдруг я решу уйти… – отведя взгляд, Альфред как-то виновато поджал губы, – мы с тобой ещё увидимся?       — Вряд ли будет такая возможность, – честно ответил Иван.       Заметив подавленный взгляд Джонса, Брагинский вздохнул и покачал головой.       — Прости, что я так повёл себя с тобой, – разочарованно сказал Иван. – Я уже сказал о том, что мне с тобой комфортно, и это действительно так. Но удерживать я тебя не буду, если ты решишь уйти. Рядом с тобой я начинаю забывать о том, кем я являюсь. Поэтому… лучше обо всём забыть сейчас. Я должен был тебе сказать о том, что испытываю, до того, как наши пути разойдутся. Просто я на мгновение позволил себе подумать, что могу тоже радоваться жизни и быть счастливым, не беспокоясь о завтрашнем дне.       Противоречия, в которые кидался Брагинский из крайности в крайность, выбивали Альфреда из колеи. А ещё немного раздражали. Поэтому он нахмурился и направился в сторону выхода из кабинета.       — Рано ты со мной попрощаться решил, – обернувшись через плечо, со злорадной ухмылкой бросил Джонс, перед тем как выйти. – Не разводи драму раньше времени.       Не дождавшись реакции Ивана, Альфред демонстративно вышел в коридор, хлопнув дверью, оставив потрясённого Брагинского наедине со своими мыслями.       Пока Джонс шёл через особняк, чтобы добраться до машины и отправиться по поручению в город, он случайно натолкнулся взглядом на Ториса, который смотрел на него настороженным и отнюдь не дружелюбным взглядом. Взяв себе это на заметку, Альфред поспешил к машине, а то мало ли, что взбредёт в голову Лоринайтису, ведь он Джонсу перестал нравиться как раз после той прогулки по городу. Лишний раз с ним пересекаться не хотелось.       Адрес, написанный Иваном на листке бумаги, был благополучно введён в навигатор, когда Альфред уже сидел в машине. И пока он ехал до города, он о многом думал. В частности, о том, что случилось сегодня. Подобного явно не ожидалось, тем более Джонс даже не предполагал, что может привлечь Брагинского именно с такой точки зрения. Ему казалось, что он не из того числа людей, которым может понравиться человек того же пола, что и он сам. Однако сам Альфред невольно смутился собственных мыслей, когда подумал о том, что Иван очень даже привлекательный, если отбросить в сторону некоторые мелочи, например, что он практически является главой преступной группировки. Ещё больше Джонс смутился от того, что понял, как неосознанно сам же и подливал масла в огонь своим собственным поведением, сам пытался привлечь внимание Брагинского. Вполне возможно, что он просто неправильно понял его действия, но Альфред теперь прекрасно понимал, что сам-то по сути не против такого отношения к себе. Платонические чувства, так он сказал? А если они перерастут в нечто большее? Или вдруг он просто так сказал, чтобы не спугнуть Джонса, и в действительности чувства имеют несколько интимную сторону? Окончательно раскрасневшись от собственных мыслей до такой степени, что физически чувствовался жар на щеках, Альфред вспомнил тот вечер, когда, будучи пьяным, Иван чуть не склонил его к сексу, хотя и сам признался, что с парнями он не был. Неужели уже тогда Брагинский что-то к нему начал испытывать?       Проведя таким образом всю поездку в размышлениях, Джонс добрался до города и был вынужден оставить машину на парковке, так как место, в которое ему было нужно, не подразумевало возможность размещения транспорта поблизости. Поэтому, ориентируясь уже по навигатору на телефоне, Альфред шёл по улице, периодически оглядываясь, в этот раз, чтобы отвлечься от мыслей, сконцентрировавшись на поставленной задаче. Всё-таки ему не хотелось подводить Брагинского и подвергать сомнению его доверие к нему.       В самой курьерской службе, Джонс уже немного успокоился, получил необходимый пакет, расписавшись за получение, параллельно удивившись тому, что не так уж много тут документов, а после со спокойной душой вышел на улицу, собравшись идти за машиной, чтобы вернуться в особняк и сообщить об удачном завершении задания. Вот только, выходя из помещения, Альфред наткнулся на знакомое лицо. Забыть его будет трудно, ведь именно благодаря обладателю этого самого лица на брови Джонса теперь красовался свеженький шрам. Артур сначала выглядел так, будто кого-то ждал здесь же на улице, но стоило ему увидеть в упор Альфреда, глаза его удивлённо округлились, а кустистые брови невольно приподнялись.       — Ты?! – угрожающе спросил Кёркленд.       Джонс чувствовал, что нужно срочно давать дёру, причём туда, где народу побольше. Нет, он мог в случае нападения постоять за себя, но его беспокоила сохранность документов, а также назойливое ощущение, что Артур оказался здесь не случайно. Поэтому Альфред просто молча развернулся, сделав вид, что обращались не к нему, и уверенной походкой зашагал вдоль улицы поближе к перекрёстку.       — А ну стой! – послышалось грозное обращение из-за спины, а также быстро приближающиеся шаги.       В соответствии с услышанным, Джонс сделал в точности наоборот: ускорил шаг, целенаправленно глядя вперёд.       — Стой, кому говорю! – снова угрожающий оклик.       Осознав, что преследователь перешёл на бег, чтобы догнать его, Альфред также побежал, плотно прижав к груди пакет документов. Только вот Кёркленд, похоже, сдаваться не собирался, уверенно преследуя, попутно выкрикивая вслед ругательства и очередные требования остановиться.       — Я тебя не знаю, отстань от меня! – на бегу крикнул за спину Джонс, даже не собираясь следовать требованиям остановиться.       Спустя где-то километр пробежки и словленное огромное количество странных взглядов со стороны прохожих, Альфред понял, что преследователь начал отставать. Замедлив бег и обернувшись, Джонс увидел, что Артур и вовсе остановился, согнувшись пополам и упёршись руками в колени, пытаясь отдышаться. Логика подсказывала Альфреду просто и дальше следовать курсу, и попросту сбежать, не дожидаясь пера под ребро, но ему просто стало любопытно, чего Кёркленд от него хотел таким долгим преследованием. Поэтому Джонс, украдкой осмотревшись по сторонам, выискивая подвох, решил подойти к нему, но при этом оставшись на почтительном расстоянии, чтобы до него не было возможности даже при неожиданном рывке дотянуться.       — Да уж… бегаешь ты что надо… – сквозь рваное дыхание проворчал Артур, подняв раздражённый взгляд.       — Что тебе нужно от меня? – настороженно спросил Альфред, нахмурившись и не поведясь на грубую лесть.       — Поговорить, – отдышавшись, наконец, Кёркленд распрямился и поправил пальто. – А ты сразу дёру дал.       — Ты с таким взглядом поговорить хотел, что я решил, что ты меня убить собираешься, – недовольно сощурив глаза, с подозрением возразил Джонс.       — Если бы я собирался тебя убить, я бы подкараулил тебя и увёл куда-нибудь к канализационным стокам, чтоб тебя дольше искали или вовсе не нашли, – злорадно ухмыльнувшись, возразил Артур, заметив шокированный взгляд Альфреда.       — Приму на заметку, – отойдя от шока, недовольно фыркнул Джонс.       — Ты не похож на тех, кто ведёт дела с криминалом, – серьёзно высказался Кёркленд, скрестив руки на груди, не пытаясь нарушить дистанцию.       — А сам-то, – возмутился Альфред. – Раньше копом был, а теперь крутишься с теми, кого должен был сажать за решётку. Как ты вообще связался с этим склизким французским извращенцем?       — Как сказать?.. – Артур довольно ухмыльнулся, отведя задумчивый взгляд. – Давняя история, которой делиться я не обязан. А вожусь теперь с теми, кого должен был преследовать, потому, что риски те же, зато плата выше и люди честнее.       И всё-то сводится к деньгам. От этих мыслей Джонс раздражённо хмыкнул. Он явно рассчитывал на менее… банальный ответ.       — Так что тебе надо от меня? – желая завершить эту странную встречу, требовательно спросил Альфред. – О чём поговорить? Счёты свести за прошлую встречу?       — Нет, – теперь и Кёркленд стал совершенно серьёзен, предупреждающе резко ответив. – Хочу дать тебе совет. Ты совсем не понимаешь, во что ввязываешься. Ты явно молод, а молодым свойственно делать глупости. Но, пока не поздно, брось это всё. В прошлый раз тебе просто повезло. В другой раз может не повезти. Не рискуй так преданно жизнью ради человека, который этого не заслуживает.       — Могу сказать то же самое и тебе, – парировал Джонс, откровенно начиная злиться. – Не стоит давать советов о том, чему сам не следуешь.       — Я тебя предупредил, – раздражённо нахмурился Артур. – Дело за тобой. Надеюсь, мы больше с тобой не увидимся.       Ничего больше не говоря, Кёркленд слегка склонил голову в прощальном жесте, а потом просто развернулся и, сунув руки в карманы пальто, направился вдоль улицы куда-то по своим делам. А Альфред смотрел ему вслед, глядя до тех пор, пока не потерял из виду. Его откровенно разозлило такое прямолинейное предупреждение и утверждение о том, что Иван, по словам Артура, якобы, не заслуживает преданности и хорошего отношения. Возможно, это именно то, чего он заслуживает за неимением того самого, потеряв веру в людей. И Джонс считал, что именно благодаря ему Брагинский начал вновь эту веру обретать.       Приняв вызов, Альфред побрёл в сторону парковки, чтобы вернуться в особняк и доложить о завершении задания, а также сообщить о случившейся встрече с Кёрклендом. Джонсу казалось, что это очень важно. А ещё он принял для себя неожиданное решение. Несмотря на риск собственной жизни, он решил остаться с Иваном и продолжать помогать ему в работе и поддерживать его морально, чего ему, как оказалось, долгое время не хватало.