My best enemy it’s you.

Янтарная жидкость в бокале медленно покачивается из стороны в сторону, пока Хван Ин-Хо скучающе наблюдает за первой игрой. Абсолютно ничего нового из раза в раз не происходит. Его не покидает ощущение, будто он пересматривает заученный до каждого действия героев фильм — слишком все предсказуемо. Но его внимание все же привлекает Сон Ки Хун. Снова. Его отчаянная попытка объяснить людям, что делать, чтобы остаться в живых вызывает усмешку. Он даже знает, что будет после — ему не поверят, и он прав — Ки Хуну не верят. До первого выстрела. Ин-Хо не был удивлен, услышав намерение Ки Хуна снова учавствовать в «играх». Герой думает, что ему под силы остановить то, что вышка строила годами. Будто он один сможет пойти против целого мира, созданного властью. Ему хорошо известно, что такое власть, как к ней подобраться, и как удержать в руках. Она досталась ему легко, но удержать ее оказалось сложнее. Пришлось уничтожить в себе все, похоронить каждую частичку прошлого, и создать нового себя. Сейчас в мире нет ничего, что могло бы остановить его. Ин-Хо ненавидел слабость — любое ее проявление. Наблюдая за Ки Хуном, он думает слабак он или просто глупец? И склоняется ко второму. 3 года назад, на игрока 456 никто не ставил ставки. Никто не думал, что он продержится долго, стало удивлением, что он стал финалистом, и шоком, что вышел победителем. В каждом игроке умирала человечность — это вопрос времени, на ее место приходили инстинкты. Игроков можно было сравнить с животными в дикой природе, где действовал лишь один принцип: «либо ты, либо тебя». Ин-Хо это было слишком хорошо известно, он быстро понял это правило в свое время, и оно вело его до конца. Его вела мысль, что он заберет эти деньги, что его жена поправится, и они вырастят свое дитя в достатке, только вот, вернувшись в тот злополучный 2015 год домой, он обнаружил, что его там уже никто не ждал. Это убило последнюю каплю человечности, что оставалась в нем, и он примкнул ко «злу». Первое время он воображал свою жизнь, если бы остался. Страдал бы в пустой квартире, неудачник без работы, сколько еще лет он носил бы с собой это бремя? И он был благодарен судьбе за этот подарок. Даже был рад, что все сложилось именно таким образом. Сейчас он там, где должен быть. Ки Хун же был другим. Он был безобидным, цеплялся за жизнь, но больше за надежду, за мешающее чувство морали. Наблюдать за ним было интересно, ведь сам О Иль Нам видел в нем победителя. Фронтмена это забавляло, но господин оказался прав. Ин-Хо не верил в удачу, но Ки Хуну она действительно улыбнулась. Он стал первым победителем без крови на руках. Ин-Хо скользит взглядом по нему, подмечая насколько он изменился за эти годы. В глазах больше нет доброго огонька и детской наивности — только твердость и уверенность. Он часто смотрел в камеры, зная, что по ту сторону сидит человек в черной маске, пристально наблюдающий за ним. В такие моменты его настигало ощущение, будто они только вдвоем, друг напротив друга. Взгляд Ин-Хо постоянно останавливается на нем, даже ищет его в толпе. Ему было интересно, как далеко он зайдет, на что он готов ради своего плана, и каков его план вообще? «Играть куда интереснее, чем смотреть как играют», — однажды сказал ему господин, будто Ин-Хо это не было известно. Именно сейчас эти слова мелькают у него в голове, и он уже знает свой следующий шаг. Внутри этой игры у него будет своя игра. Держи друзей близко, а врагов еще ближе. У него нет ни друзей, ни врагов, но для Ки Хуна он станет врагом в оболочке друга. Волком в овечьей шкуре. Теперь он Ён Иль — игрок 001. Символичная цифра, выбранная им, как маленькая подсказка. Давно забытое чувство предвкушения охватывает его, вызывая приятные эмоции. Ему интересно снова стать частью этого, увидеть огонь в глазах этих людей, видеть отчаяние, страх, разрушенные надежды. Он спиной чувствует на себе взгляды трех сотен людей, особенно остро чувствуя один единственный. Он не видит лица, но с легкостью может себе его представить, в частности — глаза, полные надежды. Мужчина предвкушает, как отнимет эту надежду через считанные секунды. Не без удовольствия — Ин-Хо нажимает на голубой кружок, слыша за спиной одинаковое количество радостных откликов идиотов и ругательств слабаков. Видеть Ки Хуна вживую, буквально на расстоянии вытянутой руки — непривычно, даже странно. Он может.. прикоснуться к нему, стоит только захотеть. Втереться к нему в доверие до скуки просто, грустные глаза, грустная (пусть и правдивая, только вот эмоций она в нем больше не вызывает) история и все — вы на одной стороне баррикад. С одной стороны все так, как ему нужно, а с другой… Ему казалось, что мужчина теперь в броне, собственно выведенной. Но как оказалось кована она не злостью и жаждой мести, а отчаянием и болью, а потому разрушить ее гораздо проще. Ин-Хо знал, как расположить к себе людей, умел подбирать нужные слова, ловить нужные эмоции и подыгрывать, мастерски лгать и манипулировать, осторожно заставляя людей чувствовать себя в обманчивой безопасности рядом с ним. Это был некий дар, козырь в рукаве, помогающий ему всякий раз оставаться победителем. Находясь рядом с Ки Хуном, его не покидало ощущение нереальности происходящего. Будто только в другой жизни им удалось бы сидеть рядом. Не смотреть на него сложнее, он доверяет, дарит редкие улыбки, он даже переживает за него. Ён Иль чувствует на себе его взгляды, пока Ки Хун думает, что он не замечает этого. Он изучает, располагается. Ён Иль стал ему вынужденным другом. Никто естественно не замечает, как он смотрит на все с усмешкой, будто все это шоу, а не игры на выживание. Ки Хун сидит, напряженно вглядываясь в каждого человека, и не важно спал тот или нет, он ждал подвоха с любого угла и любой койки. Его спина напряжена, плечи расправлены, колени сведены к груди, а брови к переносице. Чувствуя сзади движение, и видя тень, он слегка напрягается, но узнавая Ин-Хо, а точнее Ён Иля, тут же расслабляется. — Вам нужно немного поспать, — ласково говорит он, и садится рядом, их плечи почти соприкасаются. Снова это чувство нереальности происходящего. — Ложитесь, я посторожу. — Я не устал. Мужчина ухмыляется и это заставляет игрока 456 поднять на него глаза. — Не доверяете мне? Ки Хун молчит, опускает взгляд на свои руки, задумывается о чем-то своем. Хмурое выражение его лица меняется, будто расслабляется, выдавая как он устал. — Я даже себе не доверяю. — тихо говорит себе под нос, когда Ин-Хо уже не ожидает ответа. — Зря. На вас надеется больше сотни людей. Они сидят в тишине какое-то время. Взгляд Ки Хуна продолжает бегать по людям. Он уже не выглядит таким напряженным, будто рядом с Ён Илем чувствует себя спокойнее. Ему удалось создать между ними хрупкий баланс. — Позвольте спросить, — осторожно начинает он, разрушая убаюкивающую тишину между ними. — Как так вышло, что вы победили? Вопрос был задан не из фальшивого любопытства, чтобы расположить к себе еще больше — ему действительно было интересно посмотреть на этот путь глазами самого Ки Хуна. Конечно, если он решит поделиться этим с ним, в конце концов, они чужие люди, вынужденные «выживать» вместе, как видит это Ки Хун. — Я не знал, что эти игры на выживание, а когда понял это… очень испугался. Я хотел только одного — выбраться и продолжить свою жизнь. — Ин-Хо внимательно слушал, не готовый к откровениям, он наблюдал, как меняются эмоции на лице мужчины. — Только вот после того, как я вышел я ни секунду не чувствовал себя живым. Взгляд Ин-Хо застывает где-то на полу. Он понимает прекрасно о чем говорит Ки Хун, ведь сталкивался с этим сам. С этим же чувством. И это то общее между ними — он тоже не чувствовал себя живым с тех пор, как вступил в игру. Ему приходит понимание, почему ему так странно находиться рядом с Ки Хуном, все потому что смотреть на него — то же самое, что смотреть в разбитое зеркало, неудачно склеенное. Все равно, что смотреть на ту версию себя, которой он думал, что станет во время своей игры. — Если можно было вернуть время назад, я бы никогда на это не пошел. Я был без гроша в кармане, но при этом был… счастлив. — Продолжает Ки Хун и закрывает глаза, прогоняя тяжелые воспоминания. Ин-Хо осторожно берет его руку в свою, крепко сжимая. Ему самому слишком чуждо, непривычно, настолько, что хочется откинуть эту руку. Кожа к коже. Это пускает по телу волну тепла, такого не нужного, лишнего, забытого. Он не помнит когда в последний раз касался кого-то таким образом. Ки Хун поднимает на него глаза, полные боли и усталости, но без доли страха и сомнения. Именно в этот момент мужчина показался ему прекрасным в своих страданиях. Он сжимает его руку сильнее. — Я не могу спать. Я ни разу за эти годы не смог нормально поспать. Кошмары мучают меня, я вижу их смерти, слышу голоса, они преследует меня во снах… — Прошлое преследует вас, потому что вы не отпускаете его, и даже не пытаетесь вести с ним войну. — Я все эти годы именно это и делаю. — тихо отвечает Ки Хун. — Поэтому вы снова здесь? — слишком резко отвечает Ин-Хо, сразу же понимая, что говорить это не стоило, ему не стоит рушить образ доброго Ён Иля в глазах мужчины. Но Ки Хун лишь опускает глаза вниз, молчаливо соглашаясь. — Я не смогу отпустить, пока это все не закончится. — Умирать, ради призрачного шанса уйти отсюда с деньгами — их выбор. Чужой опыт не учит людей. Они поймут вас только если прочувствуют то же самое. Вы не сможете спасти всех. — Но это не выбор каждого. Посмотрите на остальную часть людей. Они мечтают о том, чтобы вернуться домой, к своей обычной жизни. Мечтают о простых заботах, таких, как посидеть в кругу семьи и поужинать, вдохнуть свежий вечерний воздух. Разве они заслужили чувствовать то же самое? Разве ты заслуживаешь пройти через то, что прошел я? Ин-Хо давит усмешку, если бы он только знал, через что ему пришлось пройти. Теперь это место служит ему домом. Ад для Ки Хуна является для него раем. Мужчина замечает, что все еще держит чужую руку, он в последний раз впитывает в себя это тепло, прежде чем отпустить его навсегда. Уже завтра все изменится.

***

Черный плащ, перчатки на руках и огромное зеркало. Все снова привычно, снова на своих местах. Ён Иля больше нет, этот выдуманный персонаж исчезает, словно его и не было никогда. Ин-Хо бросает взгляд на маску в своих руках — его второе лицо, оно уже стало слишком родным, чтобы отрезать его от себя. Мужчина неохотно признает, что находиться рядом с игроками, наблюдать за ними было весьма… интересно. Признаться честно, некоторым даже удалось его немного удивить. Как только бунт завершится — игра продолжится там, где остановилась, пусть и без какой-то части игроков, умерших за свой жалкий героизм. Маска ложится на его лицо как влитая. Вместе с ней удовлетворение и чувство власти — он скучал по этому, как никогда ранее ощущая силу этой черной маски. В окружении двух людей он идет по выученным коридорам прямо к Сон Ки Хуну. Каждый шаг ощущается все тяжелее и тяжелее. И вот он перед ним. Игрок 456 поднимает глаза, смотрит с неприкрытой ненавистью. — Вам понравилось играть в героя? — спрашивает измененным голосом, что сейчас непривычно режет уши, и поднимает руку с заряженным пистолетом. Оружие в его руке теряет свою опасность, когда дуло направлено на Ки Хуна, его рука, незаметно для посторонних глаз едва дергается. Это злит, это вызывает еще больше желания нажать на курок. Ки Хун не отводит взгляд, не дергается, но в глазах на какое-то мгновение мелькает страх. Страх за жизни людей, которые на него надеятся, за то, что все продолжится. Будто он способен остановить это. Убить его сейчас будет правильно, и почему его палец словно застыл, обвив курок? Он стрелял в родного брата, так к чему сейчас эти колебания? — Вы, похоже, еще не поняли последствий вашей маленькой игры в героя. Пистолет меняет свое направление, сейчас дуло указывает на Чжон Бэ. Лучше он убьет последнее, что осталось у Ки Хуна в этом мире, причинив ему тем самым невыносимую боль, убивая еще одну важную частичку в нем. Звук выстрела пронзает пустой коридор, эхо бьется о стены. И это сработало. Ки Хун на мгновение застывает, будто не понимая в полной мере случившееся, после чего в отчаянии орет и плачет, боль разрывает его изнутри на мелкие кусочки. Ин-Хо запечатлев эту картину у себя в памяти, разворачивается и уходит обратно в комнату. С каждым шагом становилось всё холоднее и холоднее. Он хлопает дверью и наконец выдыхает. Снимает маску и смотрит на себя в зеркало. Оставаясь в одиночестве, сотни не нужных мыслей начинают преследовать со всех сторон. Что-то внутри рвется, требуя выйти наружу. Воздуха в груди становится слишком мало. В голове против воли всплывает образ жены, впервые за долгие годы. Эта секунда, всего лишь мгновение, что кажется ему вечностью. И его хватает, чтобы замок с темной комнатой его прошлого, залатанной цепями сломался, и цепи с противным лязгом упали вниз вместе с дверью. Зажмурив глаза, пытаясь взять себя в руки, он видит заботливое лицо мамы, любящие глаза брата. Видит любимую женщину, их общие мечты, так и не увидевшего белый свет ребенка. Видит себя — слабого, потерявшего работу и теряющего свою семью. У того Ин-Хо была только надежда, он убивал людей, чтобы выжить и поскорее уйти с деньгами. Он видит себя, отчаянно плачущего в пустом доме. Мама всегда говорила о том, как важно сохранить свет внутри, чтоб не теряться, когда наступят темные времени. Интересно, впустила бы она его домой, стоило ему появиться у порога? Простил бы его брат, в которого он всадил пулю? Лоб горел, кожа покрылась испариной. Ин-Хо падает на колени, упираясь руками в пол, он крепко сжимает их в кулаки и бьет до содранных костяшек. Безумная злость за собственную слабость накрывает его. Он думал, что сможет убежать, если прошлое настигнет его, так почему сейчас чувствует, что его ноги сломаны? Ведь он уже давно не тот, он забыл все молитвы, которые читал ради своих любимых. Он забыл своих любимых. Почему Ки Хун, которого Ин-Хо так презирал напомнил ему обо всем? Почему ему вдруг тяжело думать о нем? Стоило его убрать, стоило стрелять в самое сердце. Ведь еще тогда, застыв над ним с пистолетом в руках, не в силах выстрелить, он понимал — Ки Хун в этот момент заставил его чувствовать себя слабым, именно по этой причине, не в силах выстрелить в него, Ин-Хо убил его друга. Это была месть — за свою уязвимость. Он сделал это, чтобы убить его душу окончательно. Сейчас мысль о том, чтобы увидеть его еще раз, взглянуть в глаза задевает внутри что-то… что-то спрятанное глубоко. Настолько глубоко, что и достать не получится. И он сделает все, чтобы оно там и осталось. Ведь шоу должно продолжаться.