Дарт Лонгботтом

В камине появилась голова Грюма, и тот нетерпеливо прорычал: — Альбус, к тебе можно войти? Рука Дамблдора замерла над перстнем. Чтобы коснуться артефакта, пальцу не хватило миллиметра. — Альбус! Чего молчишь, заснул там, что ли? У меня срочные новости, полюби тебя тролль! Под разочарованный вздох нарисованного Финеаса Найджелуса Блэка, рука Дамблдора отдернулась от кольца. Он поморгал, приходя в себя, понял, что едва не случилось несчастье, и от души выругался. — Похоже, я тебя всё-таки разбудил! Ха-ха-ха! — разнёсся по комнате жизнерадостный голос Грюма. Сотканная из огня голова мракоборца ворочалась в камине, словно пыталась разглядеть, что творится в комнате. — Входи, Аластор, я снял защиту, — хрипловато проговорил Альбус. — Ну наконец-то! — буркнул Грюм, появляясь из камина целиком и отряхивая от сажи рукав кожаной куртки. — Думаешь, приятно вот так болтать, зная, что голову и шею разделяют сотни миль каминной сети? А вдруг какой-то сбой произойдёт? Мне моя голова дорога, если ты не в курсе. И не надо мне тут говорить, что это моя паранойя! Оба на, а ты что такой мрачный, Альбус? Дамблдор не стал отвечать. Он с помощью магии вернул смертельно опасный перстень на место, затем аккуратно убрал шкатулку в ящик стола и только после этого посмотрел на Грюма, который буквально лучился энергией. Впрочем, тот не обратил никакого внимания на ошеломлённое выражение лица Альбуса. Было заметно, что Аластору не терпится поделиться новостями. Предчувствие надвигающейся войны действовало на мракоборца сильнее, чем двойная доза эйфорийного эликсира. Дамблдор кивнул тому на кресло, и Грюм с удовольствием присел, сразу же начиная рассказывать: — У меня есть две новости, Альбус. Одна хорошая, вторая плохая. На Скримджера было совершено покушение, но, к счастью, ему на помощь подоспел Пий Тикнесс. Вдвоём они отбились от нападавших, правда, сами никого задержать не смогли. Тикнесс в пылу драки ногу себе подвернул, аврор комнатный. — Это, как я понимаю, была хорошая новость? — спросил Дамблдор, окончательно приходя в себя. — А какая тогда плохая? — «Пожиратели Смерти» убили Амелию Боунс и Эммелину Вэнс. Ублюдки также прикончили около двадцати магглов, хотя я не уточнял точное количество. Это были жители соседних домов, — сообщил Грюм. Он пошевелил губами, вспоминая, и продолжил: — Штатный легиллимент невыразимцев, судя по голосу, совсем ещё мальчишка, смог извлечь важные подробности из голов тех магглов, которые сумели спастись. В общем, Боунс дала достойный отпор «Пожирателям». Амелия точно сразила с десяток этих ублюдков, а ещё там два трупа оборотней обнаружили. Однако, по всей видимости, затем появился Тот-кого-нельзя-называть и убил её саму. Мы смогли понять это только по магическому фону. Там темнотой какой-то жуткой несло от трупа так, что уши заворачивались! Дамблдор с фальшивым огорчением покачал головой и сказал: — Волдеморт стремится запугать нас. Убивает преданных делу Света магов. Но наш дух по-прежнему крепок, нас не сломить. Надеюсь, Скримджер не снимет свою кандидатуру с выборов. Не хватало нам ещё, чтобы Малфой стал министром. Он же всю Англию постарается засунуть себе в карман! — Я поговорю с Лонгботтомом, — пристукнул посохом Грюм. — Ты же сам знаешь: белобрысый слизняк в его упряжке пристяжным ходит. Думаю, Фрэнк предпочтёт видеть в министрах надёжного аврора Скримджера, а не хитрозадого торгаша Малфоя. Это слизеринский гад: сегодня он лебезит перед нейтралами, а завтра может снова прогнуться под Тёмного Лорда. — Не любишь ты Малфоя, — сказал Дамблдор, ухмыльнувшись в бороду. — А я вот опасаюсь, что, после смерти Боунс, Лонгботтом попытается выдвинуть свою кандидатуру на министерский пост. Не верю я ему, Аластор, Фрэнк давно уже не тот надёжный и простой гриффиндорский парень, которого мы помним по первой войне. Этот повзрослевший Лонгботтом хоть и не станет водить дружбу с Волдемортом, но ещё неизвестно, кто из них двоих хуже. Грюм с ухмылкой закашлялся, но ничего не сказал. Однако Альбус и так понял, что Аластор снова вспомнил тот злополучный разговор с Лонгботтомом. Тогда оборзевший вконец щегол публично назвал его, великого светлого волшебника, мужеложцем. На изрезанном шрамами лице мракоборца так и читалось скрытое ехидство. Грюм был твёрдо убеждён, что за тяжелое оскорбление надо платить кровью. — У меня тоже есть для тебя хорошие новости, — с загадочным выражением лица произнёс Дамблдор. — Мне удалось раскрыть секрет неуязвимости Волдеморта и найти один из его крестражей. Грюм мгновенно посерьёзнел, нахмурился и подался вперёд, словно гончая, взявшая след. — А ты знаешь, как разрушить крестраж? — спросил мракоборец с надеждой. — Я слышал, эту дрянь невозможно уничтожить и даже расплавить в вулкане не выйдет, как у старика Толкина. — Всё зависит от того, куда заклинатель поместил крестраж, — произнёс Дамблдор академическим тоном. — Если он спрятан в человеке, то уничтожить его будет довольно просто. — Авада! — сразу же догадался Грюм. — Вот только она убьёт и крестраж, и носителя. — Поэтому никакой адекватный тёмный маг не станет прятать часть души в столь ненадёжное место, — пожал плечами Дамблдор. — Хотя крестраж и уберегает сосуд от любых смертельных опасностей, но против Авады вряд ли поможет. — А если волшебник не дурак и выбрал что-нибудь понадёжнее? — спросил Грюм, предчувствуя проблемы. — Тогда справиться с крестражем сможет только яд василиска, гоблинский металл, пропитанный всё тем же ядом, ну или заклинание «Инферно Фламаре». Но с адским огнём шутки плохи. Знаешь же, гарантий нет, что сам не сгоришь, — поморщился Дамблдор. — Вот дела, — крякнул Грюм. — И где ты возьмёшь яд василиска в наше время? Его теперь даже у зельеваров не купишь. Это в индийские колонии надо лететь. Говорят, там местные потомки нагов ещё кое-где разводят этих тварей. — Меч Гриффиндора пропитан ядом василиска, — спокойно ответил Дамблдор, не став, впрочем, вдаваться в детали. — Если хочешь, можешь посмотреть сегодня, как я расправлюсь с кольцом Волдеморта, заодно и подстрахуешь меня. — Ещё спрашиваешь! — ощерился Грюм. — Давай сделаем безносому ублюдку первое кровопускание. — Уже не первое, — хмыкнул Дамблдор, открывая ящик стола, и отмахнулся от вопросов: — Потом как-нибудь расскажу! Вновь достав шкатулку с перстнем, он подошёл к Распределяющей шляпе, мирно дремавшей на книжной полке, и торжественно произнёс: — По праву директора Хогвартса приказываю тебе: дай мне меч Годрика Гриффиндора! Шляпа недовольно приоткрыла один глаз, буркнула что-то матерное в адрес волшебников, которые будят почтенный артефакт на каникулах, но тем не менее выполнила требование Альбуса. Взяв осторожно меч в правую руку, он приказал Грюму: — Следуй за мной, Аластор. Вдвоём они вышли из директорской башни и поднялись по движущимся лестницам до седьмого этажа. Затем молча подошли к неприметной двери, за которой располагался Зал проклятий. — Давно я здесь не был, — ухмыльнулся Грюм каким-то приятным воспоминаниям и, скривив нос, бросил вокруг них очищающие чары. — К счастью, нынешнему поколению, выросшему в послевоенное время, нет особой нужды отрабатывать проклятья. Немногие ученики хотя бы слышали об этом месте, — проворчал Дамблдор себе под нос. Он быстрыми движениями палочки расчерчивал ритуальный круг. Уловив вопросительный взгляд Аластора, Альбус пояснил: — Кусок души Реддла — это ведь, по сути, энергия, верно? Будет замечательно, если она пойдёт на подпитку Хогвартса, а не рассеется в пространстве. Возможно, в замке станет меньше сквозняков. Уже ради того, чтобы облегчить мой артрит, стоило постараться и начертить ритуальный круг. Грюм застыл, наблюдая, как, повинуясь взмахам палочки Дамблдора, перстень взмыл в воздух над раскрытой шкатулкой и полетел в центр ритуальной звезды. — Какая всё-таки мерзкая магия у этой штуки! — рыкнул старый мракоборец. Побелевшие пальцы Грюма вцепились в посох. — Это колечко чем только не пыталось меня сейчас соблазнить, чтобы я тебе Аваду в спину пустил, Альбус! — Я в тебе никогда не сомневался, старый друг. Тебе и свою жизнь не страшно доверить, — с улыбкой произнёс Дамблдор, незаметно трансфигурируя часть мантии на спине. Таскать слишком долго литую металлическую плиту было малополезно для его артрита. Альбус, переступив черту ритуальной фигуры, поднял меч над головой. Резко размахнувшись, он ударил по перстню, стараясь не задеть камень. Но в этот миг перед его глазами вновь возник образ Арианы, умоляюще протягивающей руки. В итоге меч немного отклонился. В воздух взвилось бесформенное облако магии, в глубине которого просматривалось уродливое лицо Тёмного Лорда. Раздалось громкое шипение, словно в огромный клубок раздражённых змей кто-то плеснул напалмом. Дамблдора и Грюма расшвыряло в стороны ударной волной, впрочем, границы ритуальной звезды тёмная магия преодолеть не смогла. Меньше чем через минуту от беснующегося образа Волдеморта не осталось и следа. Дамблдор подошёл, поднял слегка оплавившийся перстень и осторожно выковырял из оправы немного треснувший камень. — Изучу на досуге, — буркнул он на вопросительный взгляд Грюма. — Возможно, найдётся способ отыскать и остальные крестражи. Всё кончено, Аластор, нам пора возвращаться к нашим делам. Ловушка, которую создал Волдеморт, потрясла Дамблдора своей циничной практичностью. Ведь если бы не случайный визит Грюма, он бы точно в неё угодил. Слишком велико было искушение пообщаться с сестрой и матерью и по-настоящему попросить у тех прощения. Однако теперь ничто не помешает ему это сделать и успокоить душу. Камень, пусть и получил повреждения, но тем не менее остался цел и по-прежнему ощущался как магический артефакт. А значит, функциональность камня тоже не сильно пострадала. Поблагодарив Грюма за помощь и отправив того поискать возможность переговорить с Лонгботтомом, Альбус наконец остался один в своей башне. Достав Воскрешающий камень, он сосредоточился и пустил в него немного магии, желая увидеть родных. Артефакт сработал так же, как было написано в книге сказаний барда Бидля, и вокруг Дамблдора немедленно появились полупрозрачные фигуры мёртвой родни. Великий Светлый волшебник почувствовал, как из источника рекой потекла энергия, но увидев глаза матери, решил, что вытерпит любые неудобства, даже магическое истощение.

***

Палпатин работал в кабинете верховного волшебника Визенгамота, когда миловидная секретарша сообщила, что к нему хочет попасть Аластор Грюм. — Пусть войдёт, — разрешил Палпатин, пряча обратно в конверт письмо славянского архимага. Волхв Велимир не стал тянуть резину, а прислал перечень артефактов и книг, которые был готов обменять. — Привет, Фрэнк. Пора тебе бороду отращивать, как у Альбуса, — с усмешкой поздоровался старый мракоборец. — А то смотришься в этом кресле, как вчерашний стажёр, а не как верховный маг. Слишком молодо ты ещё выглядишь, пузо не отрастил. — Цветущий вид — признак хорошего здоровья, — улыбнулся Палпатин в ответ. Не чинясь, он поднялся навстречу Грюму и обменялся с бывшим наставником Лонгботтома крепким рукопожатием. — Присаживайся, Аластор, говори, с чем пожаловал? Старый мракоборец предложил выпить за лучшее посмертие Амелии Боунс, и Палпатин, естественно, отказываться не стал. После первых двух рюмок Грюм осторожно заговорил о политике. Шив рассказал, что Малфой испугался проблем и самостоятельно снял свою кандидатуру с выборов. — Его даже уговаривать не пришлось, — с улыбкой сказал Палпатин. — А я туда лезть и раньше не планировал, и теперь не буду. Поэтому совсем скоро мы сможем поздравить Руфуса с заслуженной победой. Он единственный из всех участников, кто не сошёл с дистанции до самого финиша. — Не сомневаюсь, что Руфус быстро наведёт порядок в Министерстве, — хлопнул Грюм рукой по искусственной ноге и убеждённо проговорил: — Пора вычистить отовсюду эту «пожирательскую» плесень. — Я тоже на это надеюсь, — индифферентно пожал плечами Шив. — Но, возможно, первое время Руфус будет разбираться с новой должностью. Всё же уровень ответственности и размах задач у министра будет побольше. В этот момент в кабинет вновь заглянула симпатичная секретарша и немного виновато произнесла: — Сэр, вам срочное послание от Гиппократа Сметвика. Уловив кивок Палпатина, цокая каблучками, девушка вошла в кабинет, неся в руках письмо. — Что-то с сыном случилось или с леди Августой? — полюбопытствовал Грюм, глядя, как мрачнеет лицо Палпатина. — Нет, моя Алиса очнулась, — признался Шив, понимая, что Аластор и так видит текст письма с помощью своего артефактного глаза. Он грустно посмотрел на старого мракоборца и, не играя, с горечью произнёс: — Время, проведённое между жизнью и смертью, негативно сказалось на её разуме. Когда Алиса пришла в себя, она, вероятно, услышала от кого-то о смерти Боунс. Это стало для неё сильным потрясением, и она начала считать себя руководителем ДМП. Алиса не желает никого слушать, как будто не существует любящих её мужа и сына. Представляешь? По крайней мере, так мне пишет Гиппократ. — Главное, что твоя жена пришла в себя, — сочувственно вздохнул Грюм. — Конечно, последствия применения Круциатуса могут быть самыми разными. Тебе стоит попросить Скримджера организовать пост авроров у её палаты на случай, если «Пожиратели» попытаются причинить ей вред. — Ты прав, Аластор. И надо поскорей перевезти её домой, — помассировал виски Палпатин. — После нападения Беллатрикс Лестрейндж на наш мэнор я немного модифицировал чары на доме. Теперь оборотка не поможет «Пожирателям», и защита больше не подведёт. Вскоре Грюм попрощался, а Палпатин отправил Скримджеру бумажный самолётик с просьбой установить временный пост у дверей палаты очнувшейся жены. «Значит, такова её судьба», — подумал Шив. После чего, мысленно пожав плечами, активировал дополнительный функционал в надетом на шею Боунс защитном амулете. То, что Амелия рассказала Сметвику о своём перемещении в тело Алисы Лонгботтом, заставило Палпатина посуроветь. Он предполагал, что подруга не захочет смириться с жизнью обычной домохозяйки, но надеялся, что сможет показать Амелии преимущества её нового статуса. Однако Боунс, похоже, была полна решимости вернуть себе прежнее положение, даже если это рикошетом ударит по нему. Быть в шаге от поста министра магии, а потом в один миг потерять любую надежду на продолжение карьеры. Амелию такое положение вещей не устроило. Шив посмотрел на большие песочные часы. Чары на стеклянных колбах переворачивали сообщающиеся сосуды каждый час. И как раз в этот момент из верхней колбы утекали последние золотые песчинки, словно что-то символизируя. «Как я и предполагал, — подумал Шив, — целитель Сметвик не поверил Амелии. Да и кто бы такому поверил? Однако в магическом мире непременно найдутся те, кто захочет воспользоваться столь опасной информацией, чтобы мне навредить. К тому же, если Амелия даст исчерпывающую магическую клятву, даже самые скептично настроенные волшебники перестанут сомневаться, что перенос души произошёл. Тогда у них возникнут вопросы ко мне: как Амелия Боунс оказалась в теле Алисы и не мог ли я сам это устроить. Доброхоты сразу побегут к невыразимцам, а это довольно закрытое подразделение Министерства магии, которое может быть ещё более опасным, чем Дамблдор или Волдеморт».

***

Едва Грюм вошёл к себе в дом, на него с визгом запрыгнула полуголая Тонкс. Не дав произнести ни слова, она впилась Аластору в губы жарким поцелуем. Лёгким движением Грюм сбросил мантию с плеч, вылез из башмаков и невербально снял верхнюю одежду. После чего, прихрамывая, направился в спальню, придерживая за талию так и не отцепившуюся от него Нимфадору. Когда страсть молодой аврорши немного поутихла, Аластор поделился сегодняшними новостями. Тонкс сразу же загорелась идеей проведать Алису Лонгботтом, чтобы предложить той вновь вступить в «Орден Феникса». — После этого, дорогой, Фрэнк Лонгботтом не сможет остаться в стороне. Куда жена, туда и муж, — игриво мурлыкнула Тонкс, слегка прикусив Грюма за ухо. — Давай, Аластор, покажи мне, на что ты ещё способен!.. Через два часа, приняв душ, они наскоро перекусили и отправились в Мунго. Возле палаты Алисы Лонгботтом уже сидели на диванчике два дежурных аврора. Увидев Грюма и Тонкс, они поздоровались и позволили им войти. Алиса Лонгботтом с бледным до синевы лицом лежала в кровати и просматривала номер «Ежедневного пророка», который держала на весу домовушка, одетая в накидку лимонного цвета. — Здравствуй, Алиса, я рад видеть, что ты наконец сумела побороть болезнь, — хрипло поздоровался Грюм. Тонкс тоже представилась. — Привет, Аластор, — прошептала Алиса, с трудом повернув голову в их сторону, — здравствуй, Тонкс. На странице газеты, которую продолжала держать домовушка, выделялась движущаяся фотография: шесть мракоборцев торжественно несли закрытый гроб. Позади них двигалась целая процессия, состоявшая из важных чиновников министерства, военных и толпы обычных магов, знакомых ранее с усопшей волшебницей или просто желающих почтить её память. У многих людей в руках были портреты, с которых строго и печально смотрела Амелия Боунс. Рита Скитер, написавшая большую статью, размещённую под фотографией, была необычайно сдержанной в своих оценках погибшей начальницы ДМП. Более того, талантливая журналистка выплеснула на читателей потоки пронзительных эмоций и массу хвалебных эпитетов в адрес Амелии Боунс, ни разу даже не намекнув на какую-нибудь грязную историю. Читавшая ранее этот номер Тонкс тихо прошептала на ухо Аластору, что, похоже, ушлая начальница ДМП заранее проплатила мерзкой проныре Скитер красиво составленный некролог. Грюм наколдовал себе и Нимфадоре по стулу рядом с кроватью больной Алисы. Затем грузно сел, придерживаясь за посох, и коротко перечислил все значимые события, произошедшие в Англии за эти годы. Рассказав про возмужавшего Невилла и новую должность Фрэнка, он скривил лицо в подобие улыбки и многозначительно посмотрел на Алису. — Крестник твой вырос копией своего отца, — сказал Грюм. — Совсем как Джеймс Поттер, такой же шебутной и резкий пацан. Гарри у нас национальный герой, об него убился Тот-кого-нельзя-называть. Ублюдки, что вас с Фрэнком пытали, на пожизненном в Азкабане сидят, а Крауч вообще подох. Аластор не стал рассказывать, что не так уж давно «Пожиратели» оказались на свободе, а воскресший Волдеморт угрожает им всем. Он видел ослабленное состояние Лонгботтом и не собирался сразу вываливать на ту все проблемы «Ордена Феникса». Сначала следовало дать женщине немного прийти в себя и восстановиться. — Я всё это знаю, Аластор, — тихо произнесла Алиса. — И то, что вместо тебя в Хогвартсе преподавал Крауч, а ты целый год провёл в своём сундуке, тоже слышала. Потом женщина перевела взгляд на Тонкс и сказала: — А ты, девочка, была личным стажёром Аластора и не так давно получила значок. — Не верьте всему, что пишут о нас в газетах, миссис Лонгботтом, — сказала, покраснев, Нимфадора. — Рите Скитер даже повод не нужен, чтобы облить кого-то грязью. Грюм только вздохнул, задумчиво изучая стопку газет и журналов на прикроватной тумбочке больной. — Я не Лонгботтом, я Амелия Боунс, — прошептала Алиса. — Дайте мне палочку, я вам сейчас это докажу. Голос женщины прозвучал настолько требовательно, что Грюм едва не вытянулся во фрунт, будто находился сейчас на плацу. Он достал запасную универсальную палочку из кармана и вложил её в руку Алисы. Бледные тонкие пальцы сжались, и женщина тихо произнесла: — Люмос. На кончике палочки загорелся слабый огонёк. После этого волшебница одними губами улыбнулась и выдохнула: — Нокс. — И пламя погасло. Простейшее магическое действие вызвало на лице Лонгботтом ещё большую бледность, но глаза волшебницы загорелись твёрдой решимостью. Алиса перевела взгляд на Грюма, потом вновь взмахнула палочкой и, стараясь говорить как можно увереннее, выдохнула: — Клянусь магией и своей жизнью! Я — это Амелия Боунс! — Ты что творишь, дура! — взревел в ужасе Грюм, попытавшись посохом выбить палочку из руки Алисы Лонгботтом. Нимфадора Тонкс только хлопала глазами, не понимая, что сейчас произошло. Она думала, что они с Аластором узнали ужасную тайну о переселении души погибшей начальницы ДМП. Едва увернувшись от посоха, Нимфадора отметила, как Алиса побледнела ещё сильнее, но тем не менее решительно взмахнула рукой и уверенно прошептала: — Люмос... Грюм безнадёжно выругался, глядя на дрожащий кончик её палочки. Заветного огонька не появилось. Алиса Лонгботтом недоумённо заморгала и с напряжением повторила: — Люмос!.. — Затем ещё и ещё, пока через несколько секунд не потеряла сознание. Огонёк на палочке так и не загорелся. Было очевидно, что с каждой секундой состояние женщины ухудшается. Её дыхание со свистом вырывалось из горла, а бледные губы посинели. Магические датчики тревожно замигали красным светом. От приборов раздался пронзительный писк, и в комнату стремительно влетели оба аврора, которые до этого находились снаружи. — Мерлинова борода! — выругался Грюм в очередной раз и схватился за посох. — Давайте, ребятки, вместе кастуем исцеляющие чары… Чему вас учили, болваны! — рявкнул он, увидев, как авроры растерянно переводят взгляд друг на друга. Они с Тонкс начали колдовать, оказывая первую помощь при магическом истощении, а буквально через полминуты в палату влетел запыхавшийся Гиппократ Сметвик с бригадой реаниматологов. Волшебники тут же включились в работу, пытаясь остановить разрушение магического источника Алисы Лонгботтом. Однако ничего не помогало. Набежали ещё целители, Грюма и Тонкс оттёрли в сторону, в дело пошли зелья и артефакты. Аластор стоял у стены, прижимая к груди трясущуюся Тонкс, и чутьём опытного мракоборца отчётливо понимал, что всё бесполезно. Алиса Лонгботтом совершила самоубийство. Тело очнувшейся женщины жило только благодаря магии, а когда та, повредившись умом, разрушила свой магический источник, удерживать организм от смерти оказалось больше нечем. И целители здесь были не в силах помочь, а некроманты, способные удержать душу волшебницы, не работали в лечебнице со времён Бонама Мунго. — Какой идиот притащил ей все эти газеты? — сердито прошептал Грюм, глядя, как Сметвик безуспешно пытается реанимировать тело Алисы Лонгботтом. — Госпожа сама просила приносить ей, — испуганно пискнула вжавшаяся в угол домовушка в лимонной накидке. — Тупси всего лишь выполняла повеление госпожи Алисы. Целитель Сметвик, сэр, приказал помогать миссис Лонгботтом. Тупси не виновата, сэр аврор! — захныкала эльфийка, схватив себя за длинные уши. Пульсирующий в ушах писк магических приборов слился в один непрерывный звук. — Вот дерьмо! — выругалась Тонкс. Грюм зло скрипнул зубами. Мало того, что они с Нимфадорой косвенно поспособствовали смерти Алисы, так теперь о любых планах вновь привлечь Фрэнка Лонгботтома к делам «Ордена Феникса» можно было забыть. Стараясь не привлекать внимания, Аластор незаметно приманил упавшую под кровать палочку себе в рукав. В голове мелькнуло осторожное: «Нечего посторонним знать, что здесь произошло на самом деле. Я об этом никому не скажу, Нимфа тоже будет молчать. А остальные только и видели, как Алисе внезапно стало плохо. Что же, такое часто случается с людьми, долгое время пробывшими в коме. А всё Рита Скитер со своими статьями, мордредова писака!» Он подхватил Нимфадору под локоть и потащил её из палаты. Сейчас всем присутствующим было не до них. Вечером, лёжа в постели, сбросившая напряжение Нимфадора задумчиво посмотрела на Грюма и сказала: — Аластор, от Алисы Лонгботтом хоть Невилл остался. Мы ведь с тобой тоже по краю ходим. Мне порой страшно представить, что тебя или меня убьют. Давай уже подумаем о ребёнке? Хоть кто-то цветы на могилы наши положит. — Хорошо, милая, организуем на Йоль ритуал плодородия, — согласно кивнул уже собравшийся задремать Грюм. — Чтобы ребёнок унаследовал все магические дары нас обоих. — Юхууу! — взвизгнула счастливая Тонкс и тут же уселась на него сверху. — Нам надо усиленно тренироваться, старик! И даже не пытайся задрыхнуть раньше времени!

***

Шив писал ответное письмо славянскому архимагу, и в тот момент, когда от охранного амулета Амелии пришло сообщение об её окончательной смерти, он поставил на бумаге финальную точку. К неудовольствию Палпатина, след от пера оказался значительно глубже, чем ему бы хотелось. Впрочем, бывший ситх не испытывал угрызений совести. Выбирая между угрозой для плана вернуться домой и Амелией, Шив почти не колебался. Всю свою жизнь он ставил достижение цели выше личного счастья. Поэтому защитный амулет не сработал, когда Амелия сделала свой роковой выбор. А перекрыть удалённо магические каналы в руках ослабленной волшебницы оказалось сущим пустяком. «По вере вашей да будет вам, — прошептал себе под нос Палпатин, запечатывая конверт заклинанием. — Надеюсь, в следующем воплощении ты обретёшь своё счастье, Амелия». Попрощавшись с секретаршей, Шив приказал той немедленно отправить письмо, а сам поднялся в атриум. Кинув в камин горсть летучего пороха, он вначале переместился домой. Затем Шив нацепил на себя личину Питера Керригана и трансгрессировал в Литтл-Хэнглтон. Прогулявшись до хижины Гонтов, он с удовлетворением обнаружил, что кольцо исчезло. Судя по остаткам магических следов, здесь побывал Дамблдор. Теперь, даже если проклятие Волдеморта не сможет убить Великого Светлого волшебника, то реплика «Воскрешающего камня», созданная специально для повреждения магического источника, всё равно сделает Дамблдора слабее. Поднявшись на холм к усадьбе Реддлов, Палпатин зашагал обратно к деревне. Через какое-то время он остановился и постучал в калитку непримечательного дома, на который, однако, были наложены магические чары. — Какого Мордреда ты сюда припёрся, маггловское отродье? — сердито произнёс невысокий полный человек, подходя к забору со своей стороны. Низкорослый волшебник посмотрел на самую обычную одежду Палпатина и презрительно скривил лицо. На носу коротышки сидели старомодные очки с невероятно толстыми линзами. В своём негодовании тот был похож на надменного крота из детских сказок. — Я такой же волшебник, как и вы, сэр, — мягко улыбнулся Палпатин, в ускоренном легилименцией темпе продолжая подбирать ключи к магической защите дома. — Это тролль такой же, как ты, волшебник! — презрительно фыркнул коротышка. — Мы бродягам не подаём! Даже если ты освоил пару дурацких фокусов и можешь теперь видеть сквозь антимаггловские чары, это не делает тебя нормальным человеком! Пшёл прочь от наших ворот, рыжая маггловская свинья! — Кого там принесло на этот раз, Боб? — послышался голос из сарая. — На работу просится? — Не знаю, Тиберий, какой-то нищий грязнокровка стоит тут и молчит, — крикнул назад толстяк, а потом вновь повернулся к Палпатину и выплюнул: — Ну и чего стоишь, словно драконьего навоза нахлебался, тупое ты ничтожество?.. — Кхм-кхм. Так нагло мне даже генерал Гривус не решался хамить, — изумлённо произнес Палпатин, с укором покачивая головой. — А скажу вам, чёртов калишец ни перед кем не испытывал почтения. Однако я бы хотел поговорить о покупке вашего семейного предприятия, мистер Огден. Мой наниматель занимается производством алкоголя, и он хотел бы получить монополию в Англии. — Что за бред ты несёшь, грязнокровка? — сердито засверкал глазами толстый волшебник. — Какой, к Мерлину, генерал Грибус? У твоего выдуманного нанимателя не хватит денег, чтобы даже пару бутылок «Старого Огденского» купить. Наверняка ты всё придумал, бродяга! Ступай отсюда по-хорошему, пока слизнями блевать не начал, маггловский выкормыш. Шив к этому времени уже разобрался с защитными плетениями на доме. Он добавил в охранные чары отпечаток своей ауры в качестве владельца, заодно переведя настоящих хозяев поместья в разряд гостей. Поэтому без дальнейших разговоров, Палпатин выхватил катану и убил грубияна на месте. Не помогла тому ни вскинутая палочка, ни многочисленные защитные артефакты на одежде. Голова мага слетела с плеч, изумлённо тараща глаза из-за очков. Обезглавленное тело коротышки рухнуло на землю и засучило ногами. Палпатин наклонился и стёр кровь с лезвия полой мантии убитого мага. Всё равно всеми правами на торговую марку «Старое Огденское» и его производством владел не этот отставной мракоборец, а двоюродный братец грубияна — бывший судья Визенгамота Тиберий Огден. Так что разговаривать с Бобом Огденом больше не имело смысла. Перешагнув через труп мага, Палпатин активировал за собой защиту поместья и спокойно направился к сараю, где чем-то занимался второй Огден. Из помещения слышался шум каких-то механизмов и сильно пахло спиртным. Войдя внутрь, Палпатин обнаружил явно расширенное магией пространство, из-за чего внешне скромный сарай внутри выглядел огромным ангаром. Тиберий Огден нашёлся возле большой бочки, где занимался починкой одной из множества сверкающих труб. Бесшумно приблизившись к волшебнику со спины, Палпатин буднично произнёс: — Империо! Через два часа всё имущество Огденов было переписано на солидную фирму из Германии, которая была известна тем, что покупала и продавала выморочное имущество исчезнувших волшебных семей с разрешения Министерств и Международной конфедерации магов. Заранее проинструктированные немцы должны были провести имущество Огденов через цепочку фиктивных сделок, а конечным покупателем оказался бы, естественно, род Лонгботтом. Дождавшись, пока Тиберий, по-прежнему находившийся под Империусом, не сбросит тело брата в свежевырытую эльфами могилу возле яблони, а затем покорно заберётся туда сам, Палпатин росчерком палочки оборвал и вторую жизнь. После чего позвал из сарая местных домовиков, чтобы те закопали могилу и выровняли грунт. Приказав ушастым работать и не останавливать производство, Шив сорвал спелое яблочко и с удовольствием им захрустел. Эльфы неутомимыми муравьями таскали бочонки с готовой продукцией к установленному Шивом порталу. А он грыз яблоко и с удовольствием смотрел за их суетой, размышляя о проделанной работе. По такой же схеме весной к нему перешло производство мистера Блишена с его знаменитым в определённых кругах «Королевским виски». Теперь во всей магической Англии только сливочное пиво могли варить все кому не лень. Винное же производство и раньше принадлежало Лонгботтомам, а теперь и более крепкие напитки добавились к активам рода. «Когда немцы закончат оформление, нужно будет сказать кузену Элджи, чтобы нанял сюда управляющего хозяйством», — решил Палпатин и подумал, что неплохо было бы угостить симпатичную секретаршу яблоками. Подозвав одного из эльфов, он попросил нарвать ему корзину фруктов. Затем дождался исполнения приказа, после чего ещё раз довольно осмотрел новое приобретение и аппарировал в Лондон.