Дарт Лонгботтом

Тайная библиотека в мэноре Лонгботтомов никогда не видела дневного света, потому что находилась глубоко в подземельях. Палпатин нашёл её случайно. В записях одного из предков Фрэнка он обнаружил намёки, что некие уникальные знания спрятаны в подземельях и будут найдены лишь тогда, когда в роду появится действительно могущественный волшебник. А на следующее утро Шив проснулся с чётким пониманием, как попасть в хранилище. Лонгботтомы были старинным родом шотландских волшебников. Предки происходили из кельтских племён и поголовно были друидами. Как выяснил Палпатин, интуитивное умение работать с живой природой появилось не на пустом месте, а культивировалось целенаправленно. Впрочем, в те времена многие старались развивать в потомках уникальные качества. Лонгботтомы не растворились в веках и по праву числились в списке священных двадцати восьми чистокровных фамилий, в то время как многие другие волшебные семьи и кланы исчезли. Это свидетельствовало о том, что эти, на первый взгляд, безобидные тюфяки вовсе не были беззащитными пацифистами. Спустившись в подземелья и щедро окропив кровью алтарный камень, Шив вскоре обнаружил секретный архив рода. Опыт подобных поисков он в своё время приобрёл ещё на Коррибане благодаря наставнику. Заклинания в старинных свитках, образцы растений в стазисе и магические артефакты, обнаруженное, приводило его в восхищение. Ситх в глубине души Палпатина просто брызгал слюной от восторга, представляя, как все эти занятные растения можно будет использовать на врагах. Один из таких милых кустиков он и опробовал на наглой жирной крысе, которая являлась родственником Фрэнка. Однако это было ещё не всё, что Палпатин обнаружил в секретной библиотеке. Каллидора Блэк, жена Альфанга Лонгботтома, скопировала бо́льшую часть родовых книг и подарила их новой семье в качестве приданного, естественно, втайне от отца с матерью. Знания Блэков были бесценны. Этот род достиг серьёзных высот в самых разных разделах тёмной магии, которая, как понял Палпатин, была схожа с ситхским колдовством. Поэтому, хотя он уже и так знал большинство из этих силовых воздействий, но всё равно нашёл для себя много полезного и нового. Впечатлённый таким могуществом Блэков, Шив незамедлительно выяснил всё об этой семье и порадовался, узнав, что последний из представителей грозной фамилии сидит в тюрьме. Иначе, как предположил Палпатин, у него мог бы появиться достойный соперник в тёмных искусствах. А Шив, как истинный бейнит, считал, что лорд ситхов может быть один. Остальные претенденты на это звание или умрут, или признают его власть. Только лучший из всех, волшебник с невероятным потенциалом в силе, сможет стать его учеником. Да и то, после Скайуокера, Палпатин решил, что пока не готов брать ещё одного ученика. Слишком это хлопотно и опасно для жизни. Вначале надо подготовить запасные варианты, так же, как он это делал в прошлом. Через три дня из Гринготтса пришло уведомление, что в сейф рода поступило целое состояние. Элджи Лонгботтом был вынужден вернуть всё, что наворовал за эти годы. Более того, как и приказал Палпатин, тот продал всё своё имущество, поселился на съёмной квартире и даже где-то отыскал редчайшую жабу породы венди, из волшебных жаб, живущих на юге Танзании. Этих магических животных в мире насчитывалось около тридцати штук, и они были идеальными спутниками для гербологов. Палпатин назвал жабу по-кельтски «Трефор», что значит «мощный», но Невилл называл фамильяра «Тревор», мальчику захотелось продемонстрировать свою независимость. В целом подарок дяди Элджи ему не понравился, но Августа Лонгботтом, когда узнала, что это за жаба, незамедлительно заставила Невилла пройти ритуал привязки. В качестве бонусов мальчик получал невосприимчивость к любым зельям, влияющим на разум, а также приобретал иммунитет к растительным и животным ядам. Бабушка Невилла была в восторге. Теперь внук не пострадает, даже если будет контактировать с самыми опасными и ядовитыми растениями, а ведь он обязательно к ним полезет, в этом Августа не сомневалась. Правда, тут не обошлось и без ложки дёгтя. Невиллу предстояли сложные времена, поскольку связь с жабой поначалу негативно сказывалась на мыслительных способностях волшебника. Как правило, такие маги в юности не демонстрировали ничего выдающегося, однако в зрелом возрасте были способны достигать значительных высот. Палпатин успокоил леди Августу, сказав, что в следующем году выпишет для Невилла на всё лето персональных учителей по всем предметам, чтобы подтянуть знания мальчика. В этих заботах незаметно промчались последние дни июля, и наступила пора отправляться за покупками к школе.  

***

Переместившись камином на Косую аллею, Шив первым делом повёл Невилла в магазин одежды «Твилфитт и Таттинг». Неделю назад он уже был там, делал заказ, и сейчас им предстояло забрать обновки. Себе Палпатин построил несколько дорогих комплектов на все случаи жизни, а Невиллу мастера пошили парадную мантию, которая сама могла подстраиваться под взросление ребёнка вплоть до выпускного курса. — Запомни, сынок! — наставительно произнёс Палпатин, когда Невилл с капризной гримасой спросил, зачем ему такая роскошная мантия. — Во всём мире чаще всего встречают по одёжке, а первое впечатление о себе можно оставить только один раз. Невилл с неудовольствием натянул парадную мантию. Пухлощёкий мальчик незамедлительно стал похож на юного лорда, а не на мелкую банту, как порой называл его Палпатин про себя. Дальше они посетили Гринготтс, где Невиллу торжественно вручили очередной подарок щедрого дяди Элджи — личный ученический сейф и тысячу галлеонов. Правда, Невилл ежегодно имел возможность потратить только сто золотых. И лишь с пятого курса на каждый год дополнительно добавлялась ещё сотня. Палпатин нацепил Невиллу золотое кольцо-печатку, которое являлось ключом от сейфа, и строго посмотрел на мальчика. — Наш бизнес — это растения. Учись выращивать редкие магические травы. Как подрастёшь, сможешь продавать их зельеварам и алхимикам. Для этого тебе следует научиться очень хорошо разбираться в Травологии и Зельеварении. Тогда тебя никто не сможет обмануть, и в будущем ты приведёшь наш род к величию. — Я не хочу идти на Пуффендуй, там одни трусы, — возмутился Невилл. — Ты ведь сам учился на Гриффиндоре? — Это потому, что мне ещё в поезде понравилась твоя мама, поэтому я решил поступить на тот же факультет, что и она. А она мечтала попасть на Гриффиндор, — хмыкнул Палпатин, мгновенно находя в памяти причину столь странного поступка Фрэнка Лонгботтома. — И запомни, Невилл. Пуффендуйцы вовсе не трусы, кто бы что ни говорил. Наоборот, там учатся очень умные и трудолюбивые волшебники. После Хогвартса многие из них спокойно устраиваются работать в Министерство магии на хорошие должности или открывают свой бизнес. А все нелестные эпитеты факультету барсуков дают жалкие неудачники, которые просто завидуют деловой хватке пуффендуйцев. — Я всё равно хочу на Гриффиндор! — набычился Невилл. — Бабушка говорит, что там можно обрести самых преданных друзей. Когда мама очнётся, она будет рада узнать, что я учусь там же, где и она. Палпатин только кивнул, не собираясь спорить с мальчишкой по такой незначительной причине. Хотя за десять лет, которые Фрэнк Лонгботтом провёл в Мунго, друзья-гриффиндорцы его ни разу не навещали. Возможно, они не хотели видеть живое подтверждение смертельного риска, подстерегающего авроров на каждом шагу, кто знает. Однако факт оставался фактом. После того как все денежные вопросы были разрешены, они договорились с мастером Радиксом встретиться ещё раз, но уже вдвоём. Следующим пунктом плана было посещение магазина сумок. Здесь Палпатин не стал ничего выдумывать и приобрёл Невиллу стандартный школьный сундук. Тот мог превращаться в шкаф или рабочий стол. Сложный магический артефакт по желанию владельца становился маленьким или вовсе терял вес. Вещи в таком сундуке всегда были чистыми и выглаженными. Совет попечителей Хогвартса и Министерство магии компенсировали торговцам более девяноста процентов стоимости школьных принадлежностей, поэтому весьма серьёзные артефакты продавали ученикам Хогвартса совсем недорого. Правда, все эти великолепные возможности становились доступными владельцам только после кровной привязки сундуков, а во второй половине двадцатого века магию крови считали чуть ли не тёмной, и простых детей ничему такому не учили. Несмотря на испуг на лице Невилла, Палпатин спокойно проколол мальчику палец кинжалом и совершил привязку. — Теперь, кроме тебя, его открыть никто не сможет, — пояснил он сыну, залечивая тому ранку на пальце. — Инструкцию дома изучишь. Этот сундук тебе до выпуска таскать с собой. Отличный многофункциональный артефакт с расширенным пространством. Мальчик вначале с ужасом смотрел на неподъёмный сундук, не представляя, как будет его тащить. Однако после привязки он интуитивно почувствовал возможности артефакта, приказал сундуку отрастить лапки, и теперь тот шустро двигался за новым владельцем, словно собака на поводке. Сундук не пропустили в книжный магазин «Флориш и Блоттс», и он остался стоять в ряду таких же сундуков на специальной площадке возле магазина. Внутри Палпатин сразу подошёл к стойке и заказал комплект учебников для первого курса, а для внеклассного чтения взял Невиллу «Большой справочник герболога» с картинками. — А я решил, что меня мистифицируют, — раздался со стороны уверенный голос. Человек немного тянул гласные звуки и вид имел донельзя высокомерный. — Бывший аврор восстал из мёртвых, чтобы вновь нести добро и справедливость на улицы Лондона? По вытянутой физиономии и платиновым волосам Палпатин узнал представителя ещё одного древнего рода — Люциуса Малфоя. Тот тоже был с сыном. Маленькая белобрысая копия отца с растущим недоумением разглядывала Невилла, и то, что пухлощёкий мальчик был одет лучше, чем он, юному Малфою совершенно не понравилось. — Здравствуй, Люциус, мой скользкий друг, — усмехнулся Палпатин и неожиданно для аристократа протянул тому руку. — Твоё остроумие нисколько не пострадало за те годы, что мы не виделись. Даже, кажется, стало ещё более изощрённым. Малфой вздрогнул от вкрадчивого голоса Палпатина, наверное, школьное прозвище вызывало у него какие-то свои ассоциации, и осторожно пожал протянутую руку. — А ты, наоборот, сильно изменился, Лонгботтом. Не бросаешься с ходу в драку и вообще ведёшь себя как аристократ, а не аврор. — Смерть способна повлиять на мага в лучшую сторону, — усмехнулся Палпатин, вновь заставив блондина чего-то испугаться. — Если волшебник достаточно могущественен, конечно. — Значит, ты теперь не отвергаешь общество чистокровных магов? — осторожно поинтересовался Малфой после непонятной паузы, во время которой он что-то искал на лице бывшего ситха. — Конечно, нет, — добродушно улыбнулся Палпатин. — Уже этой осенью я рассчитываю активно поучаствовать в заседаниях Визенгамота, завести полезные знакомства и вплотную заняться семейным бизнесом. Малфой изумлённо приподнял бровь, оценил одежду Палпатина, золотой перстень на его пальце и удивлённо покачал головой. — Ну что ж, тогда до встречи в министерстве, лорд Лонгботтом. Хотя знаешь что? Я буду рад тебя видеть среди гостей на приёме, который мы проводим с Нарциссой в честь Хеллоуина. Пришлю тебе и леди Августе совой приглашение, а там и поговорим насчёт совместного бизнеса. У меня хорошие международные связи, и мне кажется, магические растения из твоих теплиц за границей могут принести больше прибыли нам обоим. Пока они расшаркивались, Драко тоже подошёл к Невиллу, исподлобья посмотрел на пухлощёкого мальчика и прошептал, стараясь, чтобы не услышали взрослые: — Я рассчитываю, что мы попадём на разные факультеты, Лонгботтом. У Слизерина не может быть двух принцев, а я точно поступлю на зелёный факультет. Выбирай любой другой, только не лезь к змеям. Он заметил на пальце Невилла золотое кольцо-печатку и сразу понял, что у того есть индивидуальный ученический сейф. А значит, Лонгботтомы — люди одного с ними круга. Аристократы считали, что дети с раннего детства должны уметь обращаться с золотом. Отец обещал ему подарить такой сейф в следующем году, если Малфой покажет хорошую успеваемость. Белобрысому Драко, который с раннего детства считал, что он самый богатый и знатный юный волшебник в Англии, было крайне неприятно видеть мальчика, у которого уже сейчас есть то, чего нет у самого́ Малфоя. Палпатин и Невилл расстались с семейством аристократов и продолжили покупки к школе. Через полчаса их остановил громкий крик поистине огромного человека, в котором Палпатин признал полувеликана Хагрида, одного из членов «Ордена Феникса». — Фрэнк? Лонгботтом! Чтоб мне больше никогда пива в «Кабаньей голове» не пить! Ты ли это? — рявкнул на всю Косую аллею огромный косматый мужик с нечёсаной бородой, одетый в кротовью шубу. За ним тащился маленький черноволосый мальчик в очках, перемотанных синей изолентой. Мальчишка с трудом волок за собой огромный школьный сундук. Палпатин с усмешкой определил, что полувеликан даже не попытался осуществить мальчику кровную привязку с артефактом. Возможно, хогвартский лесник думал, что сундук сам настроится на будущего владельца. Всё же, как помнил Палпатин, полувеликан не получил достаточного магического образования и многих вещей просто не знал. — Здравствуй, Хагрид, — широко улыбнулся Палпатин, решив, что проблемы мальчишки — не его забота. — Да, я поправился и тоже рад тебя видеть. Ты ничуть не изменился, такой же огромный! Мы вот с сыном покупки к школе делаем. — Мы тоже, а это Гарри, — многозначительно пробасил полувеликан, представив тяжело отдувающегося мальчика. — Сын Джеймса и Лили Поттер. Ребёнок в круглых очках смущённо кивнул, с подозрением глядя на богато одетых незнакомцев. Его пухлощёкий ровесник казался важным и упитанным, однако не был таким большим, как кузен Дадли. В отличие от двоюродного брата Поттера, этот полный и круглолицый мальчик выглядел добродушным. Невилл тоже был смущён. Он с детства знал, кто такой Гарри Поттер — победитель самого могущественного тёмного волшебника, имя которого боялись произносить вслух. Как у многих детей магической Англии, у Невилла были игрушки с карточками Гарри Поттера и даже куклы знаменитого мальчика в круглых очках. В раннем детстве маленький Лонгботтом представлял, как однажды он познакомится с этим великим волшебником и, возможно, даже станет ему другом и соратником в борьбе с тёмными силами. Они вчетвером двинулись по улице в сторону лавки Олливандера. Хагрид и Палпатин оживлённо вспоминали старых знакомых, прежние времена и славные попойки, а мальчики настороженно поглядывали друг на друга и молчали. Больше всего Поттера удивило то, что за Невиллом, словно привязанный, бегает такой же, как у него, сундук, только с лапками. Однако спросить, как это возможно, он не решился, хотя очень хотел. Невилл посмотрел на мучения Гарри, и через секунду мальчишки волокли сундук Поттера вдвоём. Войдя в магазин местного мастера палочек, Шив осмотрелся по сторонам и без удивления обнаружил белоглазого старика, который подкрадывался к ним со спины за стеллажами. Из памяти Фрэнка Шив прекрасно помнил чудаковатый характер владельца этого магазина, поэтому не удивился, когда Олливандер наконец появился из-за угла. После того как старик торжественно произнёс тысячекратно отрепетированную речь про величие волшебных палочек и то, как они выбирают себе хозяев, Палпатин, едва сдерживая смех, предложил Хагриду оставить детей наедине с Олливандером, а самим подождать их на улице. Выслушивать бредовые дифирамбы магическим деревяшкам он не собирался. Среди некоторых джедаев в своё время тоже ходили суеверия, что фокусировочный кристалл даёт не только цвет, но и дополнительные возможности. В поисках «своего» камня многие одарённые детишки годами были вынуждены бегать с тренировочным мечом, тем самым лишая себя возможности становиться сильнее, а порой даже теряя жизнь. И только ситхи понимали, что кристалл надо не искать по всей галактике, а выращивать с помощью алхимии в точном соответствии со своими потребностями. Палпатин не отрицал полезность волшебной палочки в этом мире, но считал, что и без неё способен смертельно удивить любого местного пользователя силы. К сожалению, до создания светового меча в этом мире могут пройти годы и даже века, но Палпатин собирался в ближайшие десятилетия решить проблему существования своей физической оболочки. После чего Шив планировал сделать себе новый меч, не хуже старого. — Фрэнк! А давай пока сходим в «Дырявый котёл» и выпьем бочонок пива, как в прежние времена? — едва они очутились на улице, предложил Хагрид, вырывая его из размышлений. — Ты не поверишь, дружище, я сегодня совсем умаялся. Одни тележки в Гринготтсе чего стоят. Думаю, эти гоблины специально их изобрели, чтобы издеваться над всеми нами. Как вспомню: то вниз, то вверх, то снова вниз! Меня мутить опять начинает и живот крутит! — пожаловался полувеликан. Палпатин воспринимал Хагрида как ценный источник информации и возможный канал поставки редчайших ингредиентов из Запретного леса, поэтому тут же согласно кивнул и первым двинулся в сторону знаменитого бара, в котором находился портал из обычного Лондона в магический квартал. В «Дырявом котле» было шумно и многолюдно, но Хагрид и Шив взяли по кружке пива и смогли пристроиться за одним из столиков. Там уже сидел волшебник, но Хагрид его знал. — Это профессор Квиррелл, Фрэнк, — представил ему полувеликан дёрганного молодого человека. — А это Фрэнк Лонгботтом, герой войны и известный борец с тёмными силами, Квиринус. Мой старый знакомый, который сумел победить смерть. На этих словах Квиррелл вздрогнул и затравленно посмотрел на Палпатина, явно того опасаясь. Шив дружелюбно улыбнулся, устраиваясь за столиком, и сказал: — Я рад познакомиться, профессор. Обучать юных апрентисов магическому искусству — задача не из лёгких. — Я в этом году буду преподавать в Хогвартсе защиту от тёмных искусств, — проблеял напряжённый Квиррелл. — А вы здесь по службе или просто так, сэр? — Как и все, сегодня я собираю к школе наследника рода, — Палпатин с удовольствием отхлебнул свежего пива. — Не верьте, профессор Квиррелл, разговоры о том, что авроры заранее чувствуют готовящиеся преступления, — это всего лишь сказки, которые бродят по Лютному переулку. Как правило, мы не чувствуем... мы знаем... Говоря это, Палпатин с усмешкой посмотрел в глаза Квирреллу. В ментальном поле испуганного профессора чёрной змеёй шевелился чей-то приказ. Он был прост: молодой человек должен был ограбить одну из ячеек «Гринготтса». Палпатину было неинтересно, зачем это понадобилось Квирреллу или его таинственному хозяину, но ему хотелось как можно скорее остаться с Хагридом наедине и расспросить того о поставках из Запретного леса. Он знал, что тот ни за что не стал бы обсуждать подобные вещи в присутствии профессора Хогвартса. Поэтому Палпатин придумал, как заставить нервничающего человека убраться подальше. — Мне нужно срочно уйти, — чуть ли не взвизгнул Квиррелл, подскакивая со стула. — Прошу меня простить, джентльмены. Мне тоже следует подготовиться к урокам в Хогвартсе. Он поспешно зашагал в сторону перехода в магический мир. Хагрид только изумлённо покачал головой и тоже встал, чтобы взять у стойки ещё пива и свежесваренных раков. Когда он вернулся, Палпатин продолжил осторожные расспросы, намекая на будущие прибыли. Впрочем, полувеликан от денег отказался. Ему было достаточно обещания поставлять крепкую выпивку. В благодарность за хороший виски Хагрид грозился побрить не один десяток единорогов и нацедить пинту-другую яда акромантулов. Благо, как оказалось, он и среди членистоногих тварей имел нужные знакомства. А за редкими растениями предложил заходить самому. Мол, вы, Лонгботтомы, всяко лучше разбираетесь в волшебных травках, чем простой полувеликан. Обговорив все детали, они перешли к воспоминаниям, и здесь Хагрид тоже оказался ценнейшим источником информации. Он поведал Палпатину о судьбе Поттеров, Блэков, Люпина и Петтигрю. Смахнул слезу, вспоминая погибших в первой войне светлых волшебников и соратников по «Ордену Феникса». — А ведь твоя жена — крёстная Гарри Поттера, — почесал в затылке полувеликан, после того как шумно высморкался в огромный клетчатый платок. — Если бы вы взяли мальчика к себе в мэнор, ему бы не пришлось жить у этих ужасных магглов. После чего Хагрид поведал Палпатину историю несчастного сироты Гарри Поттера. Рассказал, как по приказу Дамблдора привёз ребёнка на мотоцикле Сириуса Блэка к дому сестры Лили, искренне считая, что в эти неспокойные времена среди магглов мальчику будет лучше. И с каким разочарованием он потом узнал, что родственники не любили Гарри Поттера и даже думали запретить тому учиться в волшебной школе. — Панталоны Морганы, Фрэнк! Ты можешь себе представить? — Хагрид одним глотком ополовинил десятую по счёту кружку с пивом и покачал косматой головой. — Эти магглы с ума посходили! Как можно отказываться учиться в волшебной школе? Я их совсем не понимаю. Странные они люди, да... Палпатин задумчиво кивнул, очищая от панциря очередного рака, и тоже приложился к кружке. Информация о том, что Алиса Лонгботтом является крёстной матерью Гарри Поттера, находилась в числе других воспоминаний. Однако особого значения Палпатин той не придавал. Взваливать на себя опеку над местной знаменитостью он не хотел. Однако эту возможность следовало хорошо обдумать. Здесь чувствовалась чья-то интрига. Возможно, став опекуном мальчишки, можно получить политические дивиденды? Поэтому он пообещал Хагриду подумать. Посидев ещё немного, они решили возвращаться за детьми. Оставив несколько кнатов на чай, Палпатин и Хагрид заторопились в сторону лавки Оливандера. Благо, что из-за роста полувеликана толпа перед ним расступалась, словно волны перед кораблём. Они быстро достигли нужного места и увидели мальчишек, которые сидели на сундуках и весело болтали, размахивая палочками. Подобное обращение с магическим инструментом вызывало неодобрение прохожих, но, увидев парадную мантию Лонгботтома, вслух претензий никто не высказывал, предпочитая поскорей пройти мимо. Совместное приключение в лавке Олливандера окончательно растопило лёд между мальчишками, и сейчас Гарри и Невилл дружески общались и договорились, что поедут в Хогвартс в одном купе. — Предлагаю закрепить ваше знакомство мороженым в кафе «Фортескью», — прервал Палпатин восторженные рассказы на тему, у кого какая палочка. Дети встретили его предложение с энтузиазмом. Только вечером Хагрид отправился провожать Гарри на автобус, а Палпатин и Невилл трансгрессировали в мэнор.  

***

Раздался гудок красного паровоза, и на перроне началась суета. Ученики, которые опоздали на поезд, торопились занять места. Родители искали глазами своих детей в окнах вагонов и, найдя их, махали им руками. Палпатин шёл через толпу к выходу на маггловскую сторону, приветствовал знакомых волшебников и думал над предложением Амелии Боунс, которую встретил здесь на вокзале. Она хотела собрать компанию действующих и вышедших на пенсию мракоборцев, посидеть в ресторане и вспомнить былые времена. После некоторого размышления Палпатин согласился поучаствовать в мероприятии. Ещё будучи сенатором от сектора Чоммель, он считал силовиков хребтом будущей империи и всегда старался поддерживать с ними хорошие рабочие отношения. Поэтому и здесь он решил делать ставку на мракоборцев, а не на любителей праздной болтовни. Когда Шив приблизился к колонне перехода, то чуть не столкнулся с Гарри Поттером, который выскочил из неё с тележкой и стал беспокойно оглядываться по сторонам. — Добрый день, мистер Поттер, — доброжелательно усмехнулся ситх и пригладил мальчику взъерошенные волосы. — Не волнуйтесь так, а то от вас магией искрит. Поезд не тронется ещё минут двадцать. У вас как раз хватит времени, чтобы найти себе место в одном из вагонов. — Ой, здравствуйте, дядя Фрэнк! А вы не знаете, в каком купе Невилл? — выпалил мальчик и смутился. Во время посиделок в кафе «Фортескью» Палпатин предложил обращаться к себе по имени. Он видел, что мальчишка не доверяет взрослым, будто постоянно ждёт какого-то подвоха или даже нападения. Шив решил наладить хорошие отношения с будущим приятелем сына. В Поттере чувствовалась сила, причём она имела тёмный окрас. Со временем мальчишка обещал вырасти могущественным волшебником. Однако после истории со Скайуокером Шив настороженно относился к «избранным», а Хагрид ему все уши прожужжал про то, что Поттер — победитель тёмного лорда и надежда магической Британии. На вопрос Гарри Палпатин покачал головой и лишь сказал, что Невилл садился в предпоследний вагон. В этот момент поезд ещё раз предупреждающе свистнул, а Гарри неловко попрощался и заспешил сквозь толпу к вагонам. Из колонны выскочил рыжеволосый мальчик с тележкой, а сразу за ним появилась дородная женщина, крепко державшая за руку маленькую девочку. Увидев Палпатина, рыжеволосая толстуха неподдельно удивилась. — Мерлин всемогущий! Это же Фрэнк Лонгботтом! — не дав тележке сына опрокинуться, она железной рукой поставила ту на место и приветливо заулыбалась Палпатину. — Здравствуй, Молли, — в свою очередь дружелюбно кивнул Шив. — Я смотрю, ты тоже провожаешь детей в Хогвартс? — Сразу четверых! — гордо произнесла женщина. Палпатин удивлённо приподнял брови. — Как быстро время пролетело. Я смотрю, вы с Артуром решили не останавливаться на близнецах? — Ты же знаешь, я всегда хотела девочку, — ухмыльнулась женщина. — Упрямство Прюэттов не позволило мне сдаться. — Да, ты и раньше была очень решительной, — рассмеялся Палпатин. — А как там Артур? По-прежнему увлечён маггловскими железяками? Рыжеволосая женщина закатила глаза. — Ты представляешь? Он даже зачаровал маггловскую повозку лишь для того, чтобы показать детям вокзал простецов. Вот только забыл, что её нельзя бросать прямо на ступенях, у всех на виду. Поэтому он сейчас пытается пристроить её на стоянку и накладывает «Конфундус» на местных бобби. Столько ненужной суеты! Как будто нельзя было спокойно пройти сюда камином прямо из дома. — Зато тогда бы мы не встретили самого́ Гарри Поттера, — пропищала рыжеволосая кроха, которая всё это время выглядывала кого-то в толпе. — Смотри, мам! Рон уже где-то испачкал лицо и сейчас полезет в вагон с грязным носом! Женщина чуть не подпрыгнула и тут же начала протискиваться к сыну сквозь толпу, напоследок крикнув Палпатину, чтобы тот заходил в гости. Шив усмехнулся и наконец вышел на маггловскую сторону вокзала, где в этот момент тоже было многолюдно. Он собирался заранее побывать в том ресторане, в котором предложила собраться Амелия Боунс.  

***

Пожилой мужчина с морщинистым лицом и аккуратно подстриженной щёточкой усов недоверчиво смотрел на движущуюся фотографию Фрэнка Лонгботтома. Тот о чём-то разговаривал с хогвартским лесником в момент снимка и, как казалось мужчине, зловеще улыбался. То, что мерзавец сумел очнуться, стало самой ужасной новостью последних лет. Ведь теперь Лонгботтом непременно захочет отомстить всем, кто был виновен в его состоянии. А это значило, что рано или поздно дотошный аврор узнает его тайну, и тогда конец всему. Жертва жены окажется напрасной, сына скормят дементорам, а на его карьере можно будет поставить крест. А ведь мужчина всё ещё мечтал когда-нибудь стать министром. «Надо что-то делать, — прохрипел в тишине гостиной человек, суетливо барабаня пальцами по столу. — Я не могу рисковать будущим рода. Надо найти кого-нибудь, готового за золото разобраться с мордредовым Лонгботтомом».