По-другому

Тарелка с закусками опускается на стол. Госпожа Ким приветливо улыбается Чонгуку. — Ешь, дорогой, мы всегда так рады, когда ты приходишь к нам. — Спасибо, — чуть смутившись, отвечает Чон. Он чувствует тёплую ладонь на своём бедре и молча благодарит за поддержку своего парня. Глава семейства Ким одаривает его тяжелым взглядом и очевидно, специально громко прочищает горло. — Папа, — тихо начал Джин, — всё в порядке? — Хён, почему ты так волнуешься? — встревает Тэ. — Отец рад видеть Чонгука как и год назад! — Тэхени, — мягко пытается осадить сына мать. — Мы собрались здесь по чудесному поводу, давайте не будем портить вечер. Да, дорогой? — последнее она произносит, смотря мужу в глаза, тот недовольно, но кивает. — Вот и славно! Тэ, милый, расскажи про своё повышение. Тэхен широко улыбается и начинает живо описывать перспективы работы заграницей. Чонгук ерзает на стуле, пытаясь скрыть нервозность, Джин убирает руку с его бедра и принимается за еду. Ужин проходит в сжатой, напряженной атмосфере. Сокджин жалеет, что согласился прийти и Чонгук судя по полной тарелке еды, тоже. — Что же это? Вам не понравилась еда? — вздыхает госпожа Ким. — Нет-нет! — пытается оправдаться Чонгук. — Всё очень вкусно! Правда. — Хён, твоя тарелка слишком полная, доедай, не стесняйся. В конце концов, объедки никому не нужны в этом доме. — улыбаясь, говорит Тэ. Джин моргает, глупо уставившись на брата. Это похоже на тупую комедию или дешёвый спектакль. Он напряжен словно натянутая струна и не замечает, как металлические палочки выскользнули меж пальцев, разбивая тишину. — О, Господи, — ахает мать, в то время как улыбка на лице Тэ становится шире. — Хён? — Чонгук разбирается с беспорядком на столе перед Джином, пока тот сидит будто в ступоре. — Что ты так смотришь? Я что-то не то сказал? — наигранно удивляется Тэхен. — Мне... Мне нужно выйти, простите, — мямлит Сокджин резко вскакивая со стула. Глаза горят от подступающих слез, тяжелый ком сковал горло, Джин готов разрыдаться перед всеми, но сдерживает себя из последних сил. Он бежит в свою бывшую комнату на второй этаж и непреднамеренно громко хлопает дверью. Прекрасно. Теперь его семья будет думать, что он истеричка. Джин утыкается лицом в подушку и наконец может себе позволить громко всхлипнуть, не останавливая слезы. Всё это словно прыжок в недавнее прошлое. Чувство вины снова окружает его со всех сторон, оно танцует победно и скалит зубы, заставляя вспоминать о своей никчёмности. Чуть больше года назад, Тэхен привёл парня на семейный ужин. Он окончил университет и отметить это радостное событие в кругу самых близких, казалось правильным решением. Джин робко улыбнулся Чонгуку тогда и решил не обращать внимание на сладкую дрожь пробежавшуюся в теле. Это немыслимо, сказал он себе, пытаясь выровнять сбитое дыхание от мимолетного пересечения взглядами с Чонгуком. Такого просто не может быть, шептал голос разума, пока Джин отчаянно краснел, случайно столкнувшись пальцами с парнем его младшего брата. Он ловил заинтересованность в глазах напротив, пока Тэхен радостно щебетал о планах после учёбы и принимал похвалу от родителей. — Извините, мне нужно выйти, — не выдерживая напряжения между ним и Чонгуком, Сокджин решил спрятаться в ванной комнате. Он ополоснул лицо в холодной воде, не веря своим чувствам и желаниям. Чертовски хреновый старший брат, очень хреновый. Чонгук стоял возле двери, дожидаясь пока он выйдет. — Что ты... — Я тоже это чувствую, — перебил его Чонгук. — Не знаю как описать, но у меня крыша съезжает, когда смотрю на тебя. — Нет, так нельзя, — слабо понимая, что происходит, Сокджин пытается быть "хорошим" братом. — Ты же хочешь этого, — шепчет Чонгук, наступая словно хищник перед прыжком. Его горячая рука обжигает касанием, щёки пылают, но Джин даже и не думает уйти от прикосновения. Он чувствует как влага скапливается в уголках глаз, ещё есть возможность прекратить это, избежать ужасных последствий. Но нечто гнилое внутри ликует, нашептывая, что не все самое лучшее должно доставаться любимчику судьбы Тэхену. Сокджин ненавидит себя за эти мысли, он ненавидит Чонгука, за то, что разглядел и ответил. Он ненавидит Тэ, за то, что слишком идеальный и питать к нему ненависть не за что. Нежное соприкосновение губ, как разряд тока прошибает от пяток до самой макушки. Джин дрожит в этой неправильности и жмется ближе, наслаждаясь вкусом губ и языка Чонгука. Он неосторожно громко выдыхает в приоткрытый рот напротив и всё же чувствует как пару слезинок скатились из его глаз. — Так не должно быть, — на грани слышимости произносит он. Чонгук молча обнимает его, прижимает к себе так, словно пытается спрятать от внешнего мира, от того, куда им нужно будет выйти из неосвещенного коридора. Уют надёжных объятий напрочь заглушает голос разума, что вопил буквально минуту назад. Джин вдыхает вкусный запах тела Чонгука и неосознанно улыбается, наивно предполагая, что это судьба. Влажные поцелуи тронули щёки и скулы, нежность которой его одаривает Чон похожа на облако счастья. Джин хихикает мило уворачиваясь от ласки и совершенно точно забывает, где он находится и с кем. — Хён, куда вы... До боли родной голос, как гром среди ясного неба вырывает Сокджина в реальность. Он отскакивает от Чонгука, но видит по выражению лица брата, что слишком поздно. — Тэ, мы... ты не так понял! — зачем-то переходит на крик Джин. Сердце стучит так громко, что заглушает собственный голос. Чонгук что-то пытается объяснить Тэхену, но тот упрямо смотрит прямо на Джина, не скрывая презрения и обиды в глазах. — Прости, — единственное, что удаётся выдавить из себя хоть немного искренне. — А знаешь, что? — в глазах Тэхена океан боли и слез, он скрестил руки на груди и гордо выпрямился, не собираясь показывать хоть кому-то слабость. — Доедай. Объедки, это то, чего ты достоин. Джин открывает глаза, когда чувствует тёплое касание губ на лице. — Ты в порядке? — Чонгук лёг рядом с ним, его пальцы мягко проходятся по рукам, едва касаясь кожи. — Я ужасен, — отвечает Сокджин. Чонгук тяжело вздыхает, он знает этот взгляд, выражение лица и интонацию, его любимый человек снова утонул в самобичевании. — Хён, ужасен там был я. Ты не состоял в отношениях, когда мы встретились, в отличие от меня. — Но он мой брат! — А ты моя любовь и что? Скажешь теперь нам расстаться и мучаться? Улыбка вопреки желанию сама лезет на лицо. Джин снова краснеет, он наверное никогда не привыкнет к признаниям от Чонгука. — Он сказал доедай, — бурчит Сокджин, всё ещё не позволяя себе наслаждаться любовью. — Перед тобой самый вкусный объедок, — играет бровями Чонгук. Мгновение и тишина тонет в теплом смехе двух влюблённых людей.