По-другому

Юнги сначала подумал, что уши заложило или ещё что-то в этом роде. Иначе, как объяснить непривычную тишину перед дверьми столовой. Крики школьников, смех, звуки разбитой посуды и перевёрнутых подносов обычно раздавался за три кабинета до долгожданной двери. Но не сегодня. Юнги даже заглянул в телефон проверил время, дату, чат класса, а то мало ли, бес попутал, со временем ошибся или столовку закрыли, а он не в курсе. Но нет, всё было правильно, на своих местах. Мин, немного с опаской открывает массивную дверь и видит спины учеников. Все как один смотрят в одну сторону и молчат. Юнги прошмыгнул внутрь, тихо переступая, как будто заразился страхом издать громкий звук. Он выглядывает за спины школьников, любопытствуя, да что же там такое?! В центре помещения, краснея и бледнея одновременно, непонятно, как такое возможно, стоит Сокджин. Его друг и одноклассник выглядит совершенно несчастным. Сгорбился, глаза прячет за длинной челкой, щеки малиновые, лоб бледнее чем варёный рис, что подают на обед. Плечи совсем опустились, уже не мощные, широкие, как обычно, а просто вешалки сломанные. Жалкое зрелище. Юнги хмурится, рукава рубашки закатал, готов идти драться с тем, кто хёна обидел и привел в такое состояние. Он уже делает шаг вперёд, но тут глаза цепляются за широченную улыбку. Мелкий гаденыш Чонгук, обнял Джина за талию, видно как пальцы сцепились мертвой хваткой, сжимая ткань пиджака. Он практически висит на бедном Джин хёне, но его это не смущает совсем. Гордый пиздюк смотрит прямо, выпятив грудь и неестественно выпрямив спину. Комичность ситуации добавляет разница в росте. Ну ещё бы! Джин хён в десятом классе, а мелкий в пятый только перешёл. Он тощий, долговязый, на полголовы ниже Джина, но совсем не замечает застывший вопрос на лицах учеников, что окружили их в безмолвии. — Хён теперь мой парень! — пищит высоким голосом Чонгук. Тут даже Намджун не удержался, заржал, не успев прикрыть рот. И его примеру, президент школы всё-таки, последовали остальные. Тишина разбивается о смех и визги. Юнги тоже готов взорваться неудержимым хохотом, но вид страдающего Джин хёна, порывы эти тушит на корню. Старший выглядит как человек, познавший всю горечь поражения. Он словно великий военачальник, сдавший крепость врагу, отчаяние и злая обида легко читаются на красивом лице. Да ёб твою мать! Какого хрена, его хён позволил молокососу посмешищем себя выставить? Задаётся справедливым вопросом Юнги. — Чё за хуйня?! — Мин встал перед другом и небрежно кивает в сторону мелкого. — Потом объясню, — отчаянно шепчет Сокджин. И в глазах мольба безмолвная, понять и принять ситуацию, какой бы абсурдной она не была. Юнги кивает. Ладно, допустим. Всю длинную перемену Чонгук не выпускал из рук подол пиджака Сокджина. Лыбился, друзей позвал похвастаться красивым взрослым парнем. Юнги тут уж не выдержал, засмеялся чаечкой, предавая доверие друга. Джин его злобным взглядом сверлит, но это не помогает. Ну реально смешно же и Юнги не железный! Наконец, спасательный звонок оповещает о начале урока. Мин не помнит, чтобы Сокджин с таким энтузиазмом бежал в класс когда-либо вообще. Пиздюшонок его всё отпускать не хотел, хмурился, мотал башкой, мол не пущу, но всё же сдался, взяв обещание встретиться после урока. — Так чё это было? — шепчет Юнги, пиная друга под партой. — Он чуть не задохнулся, — шипит Сокджин. — Чего, бля? — Того! — отчаянно стонет Джин, — Сказал не будет дышать, пока я не соглашусь с ним встречаться! У Юнги глаза на лоб лезут и улыбка тоже лезет, потому что, это пиздец! Как хён мог на такую ересь повестись. — Да-да, — опережает его немой вопрос Сокджин. — Я тоже подумал - херня! А он реально не дышал! В глазах капилляры полопались, лицо краснее спелого помидора стало! Стоял ещё, руки на груди скрестил, и смотрит решительно: помрёт, но не сдастся. Юнги-я, не смейся, это правда было жутко! Мне пришлось согласиться! Мин под партой уже валяется, вот пиздюк, додумался же! Учитель делает замечание и ребята наконец замолкают, обещая обсудить эту тему после уроков. Но кто же им позволит? Стоит звонку прозвенеть, за дверью уже Чонгук нарисовался. Лыбу довольную давит и Джин хёну поцелуйчики воздушные шлёт. — Джин хён, — у Чонгука голос ломается и это пиздец, как смешно звучит. — Пусть твой друг вперёд идёт, я сам провожу! У Юнги аж кулаки зачесались, вот ещё! Всю жизнь сознательную с хёном домой ходил, а из-за какого-то пиздюшонка одному топать? — А ты не охренел, мелкий? — басит Юнги. — Я сейчас дышать перестану! — пищит сопляк. — Юнги-я, я позже к тебе зайду, — примирительно предлагает Сокджин. Чонгук радостно кивает и снова хватается за подол пиджака, сжимает темную ткань и на хёна снизу вверх смотрит. Как щенок, ей богу! — Ладно, — бурчит недовольно Мин. — Мелкий шантажист. А Чонгук уже его и слушать перестал, у него в глазах сердечки и любовь необъятная к первому красавчику школы. Тэхен с Чимином от зависти, чуть ли не локти кусали, а нечего было смеяться над ним! Чонгук он такой, пусть и мелкий, но своего добьётся любой ценой!