По-другому

Сокджин прикрывает глаза и просто отдается медленному ритму мелодии. Сильные руки нежно сжимают его талию, Джин чувствует лёгкие поцелуи на своей шее. Он тихо смеётся запрокидывая голову на плечо Чонгука. — Я так счастлив, — шепчет Чон. И Сокджин слышит искреннюю улыбку в его голосе, он угукает, как бы говоря этим и я тоже счастлив с тобой. Бутылка вина и два пустых бокала забыты на стеклянном столике. Джин двигает бёдрами, плавно, соблазнительно, так, чтобы почувствовать зарождающуюся эрекцию своего парня. Он хитро улыбается, прикусывая нижнюю губу и жёстче проезжается своим задом по чужому паху. — Мхм... Грязный Сокджин, — стонет Чонгук и не выдерживая этого провокационного танца, разворачивает к себе Джина. — Любишь меня дразнить, да? — Если и так, что ты мне сделаешь? — закидывая руки на плечи Чонгука, дразнит Джин. — Разве не это ты во мне полюбил? — Вообще-то нет. Чонгук хихикает, замечая как мгновенно хмурится Джин и не дав ему открыть рот, сладко целует. Медленно, обсасывает пухлые губы и мажет языком, так, будто не может насладиться их вкусом. — Я полюбил тебя, потому что ты это ты, — отстраняясь, признаётся Чон. — Я люблю тебя, Сокджин. В этот раз Джин целует его первым. Напористо и страстно, его руки зарываются в отросшие волосы на затылке парня и давят, дабы быть к Чону ещё ближе. Чонгук стонет от такого Сокджина, он отстраняется, для того чтобы поднять его на руки, отнести в их спальню, а там уже хорошенько оттрахать. Но Джин шлёпает его по рукам и снова целует. — Песня слишком прекрасна, я хочу ещё потанцевать, — капризничает он, не давая Чону осуществить желаемое. — Ты просто демон, — усмехается Чонгук и чувствует губами чужую улыбку. — Эй, ты не собираешься мне помочь? Сокджин отрывает взгляд от старого проигрывателя и смотрит на порог гостиной. Чонгук с тремя сумками в руках, сверлит его недовольным взглядом. А когда-то также стоя на пороге этой комнаты, Чонгук дарил ему взгляды полные любви и обожания. Воспоминания вопреки всему всплывают. Конечно же так и должно быть. Они для этого ведь и отправились сюда, воскресить, оживить, дать новую искру их чувствам. — Я взял и твои вещи тоже, но их, блять, просто дохуя, — неаккуратно кидает сумки Чон. — Договаривались же, взять самое необходимое. — Харош пиздеть, от твоего ворчания голова кругом идёт. — Ты сейчас, блять, серьезно?! Чонгук проходит в центр комнаты и громадной скалой нависает над сидящем на диване Джине. — Просто подними свою задницу и забери свои вещи с машины. Сокджин смотрит снизу вверх на своего парня. Он не в первый раз так на него смотрит, правда раньше это имело сексуальный характер. Например, отсасывать Чонгуку и видеть как ему хорошо, было просто наградой для Джина. А сейчас, Джин чувствует себя слабо, беззащитно и совершенно одиноко. Хотя в комнате их как минимум двое. Он смотрит на Чонгука и замечает как крепко тот сжимает челюсть от раздражения и злости, как Чон играет кулаком то сжимая, то разжимая его. — Что, хочешь ударить меня? — цепляет на лицо нахальную улыбку Джин. — Придурок, — выплевывает Чон, он сразу расслабляет руки, видимо заметив куда был направлен взгляд Джина и как-то смущённо добавляет: — Ладно, сиди, я сам занесу. Сокджин усмехается и отводит взгляд. Неужто Чон испытывает жалость? Мерзость. — Я заказал пиццу, надеюсь ты не против. Джин разложил свои вещи в спальне и наконец добрался до кухни. Они перекусили по пути сэндвичами, но это было как минимум часа четыре назад. — Хорошо, — просто отвечает Чон и садится за барный стул. Столешница сделанная из гранита была идеально гладкая и холодная. Джин проводит ладонью по ней, он как сейчас помнит, ее холод на своей заднице. Это было первое утро здесь, Джин варил кофе, а Чонгук просто посадил его на столешницу, а сам опустился на колени. Боже, Сокджин думал, что умрет от этого вида. — Мне тогда было хорошо, — Джин прошептал так, будто делился секретом с бездушной мебелью. — Что? — Ничего, — убрав руку в карман брюк, ответил Сокджин. — Уже ничего.