How long

      Время идёт, а опасность в лице Далии не спешит стучаться в их дом. Давина успешно сдаёт финальные экзамены и Элайджа ненавязчиво подсовывает ей брошюры различных колледжей и университетов. Юная ведьма всё также бегает на свидания перестав скрывать это от Майклсонов, но знакомить с парнем никого не спешит. Никто на этом и не настаивает.       Кол также не торопиться связываться с семьёй, хоть определённо и обитает в Новом Орлеане или где-то близко. Иви подумывала вернуть его в тело насильно, это было вполне в её власти, но решила что деревяшек в плечах ему пока будет достаточно. Финн на вопросы о проказливом братце только фыркал и уверял всех, что тот объявиться как только «нагуляется». Массовых смертей в штате Луизиана и соседних не происходило, что могло указать на «гуляния» младшего брата, и Элайджу с Никлаусом это вполне устраивало.       Старшие Майклсоны и без того были заняты, оставшиеся опять без очевидного лидера ведьмы продолжали создавать кольца и привлекать в свои сети оборотней. Благо Финн как один из организаторов всего этого знал с какого края подступиться к этой проблеме.       Клаус снова ударился в рисование ища в нём способ восстановить ускользающий контроль. Это не мешало ему проводить время с всё более стремительно развивающимся сыном, радоваться его успехам. Агитировать жену научиться естественному питанию вампиров через вену. И участвовать в некоторых вылазках старших братьев.       Это время можно было бы назвать идиллическим, если бы не угроза нависшая над их семьёй. Финн почти фанатично верил в скорое пришествие Далии, боялся его и в то же время неистово ждал. Чёткие воспоминания о единственном разе когда он видел сестру матери, поселили в его душе безотчетный страх перед ведьмой. Но надежда на то что Фрея всё ещё может быть жива и только у Далии можно узнать что с ней, давала ему силы преодолеть этот страх.       Колдовские знаки на зачарованном сосуде окончательно потускнели как раз к исходу прогнозируемого Эвелин месяца. Прежде чем занимать своим артефактом одну из полок в мастерской мужа, ведьма рассказала об их договорённости с его братом. И о том как вызывала дух Финна, предлагая, возродиться из мёртвых. То что это делалось без его ведома и согласия если и возмутило Никлауса то он это никак не показал. Да и против использования своей мастерской и заимствования некоторых инструментов гибрид не высказывался. Просто чмокнув любимую в губы и велел делать что хочет и отправился читать сказку их сыну.       Если бы не знание того что рисование помогает мужу восстанавливать душевное равновесие Иви подумала бы что он не воспринимает угрозу Далии всерьез. А так она отчётливо видела и его состояние, и иной раз ощущала отголоски смятения охватывающие Ника при взгляде на Генри.       Выбрав стол в столовой как единственную из поверхностей в доме достаточно длинную, чтобы вместить оригинальное тело Финна. Гладкое дерево хорошо поддавалось вырезанию на нём специфической рунной надписи, а может всё дело было в нечеловеческой силе с которой это делали. Так как восстанавливать приходилось не абы кого, а тело первородного вампира и не на неделю другую, Эвелин тщательно готовилась. Ведьма старалась не только потому, что дала обещание, но и понимала что три первородных против древней ведьмы лучше, чем два.       — Ты уверена, что тебе не нужна моя помощь? — осмотрев вырезанную рунную цепочку, что формировала собой размытый человеческий силуэт, спрашивает юная ведьма.       — Да, Давина, — уверяет Иви, ещё раз окинув взглядом своё творчество, девушка не находит возможных ошибок. И поясняет свои слова, — этот ритуал больше требует точности формулировок чем силы, — кивнув на действительно множество колдовских знаков показывая что имела в виду, ведьма договаривает, — так что можешь спокойно идти к своему Джону.       — Его зовут не Джон, а К… — поняв что почти проговорилась по задорной ухмылке Эвелин, юная ведьма замолкает поджимая губы и пытаясь скрыть ответную улыбку. И почти с настоящей укоризной протягивает, — Иви.       — Что? — делает вид, что не понимает чужого наигранного недовольства Эвелин, и признает, — Да я грешна и мне любопытно.       — Всё ещё слишком зыбко, — печально отвечает на это Давина. Она не разговаривала с Калебом о Майклсонах. Было бы глупо с её стороны верить что ведьмак не в курсе с кем она живёт. Вот только слава первородных среди ведьм далека от положительной и это не то чтобы пугает девушку, просто она не хочет вставать перед выбором. Их отношения с Калебом легки и необременительны, отдушина в интригах и проблемах, что похоже вечный спутник не менее вечного семейства. Она не хочет видеть непонимание в карих глазах парня, если придется объяснять что её связывает или держит в логове древних и страшных «монстров».       — Не торопись, дорогая. — видя сомнения чётко отразившиеся на юном лице ведьмы по-доброму советует Иви. — Если тебя всё устраивает то и пусть. Просто будь осторожна. Хорошо?       — Хорошо, — принимая чужое участие соглашается Давина. И внимательно смотрит как наставница высыпает собранный прах из сосуда. Тёмно-серые песчинки как живые притягиваются к человеческому силуэту образованному из рунной цепочки на столе.       Несмотря на зыбкость и летучесть праха, весь он оседает чётко в определённом для него месте. Он словно примагниченный к столу не сдвигается, даже когда Эвелин взмахнув белой простыней полностью накрыла ею стол, вместе с прахом. Чёткие слова на незнакомом Давине языке легко слетают изо рта рыжей ведьмы. По мере прочтения явно древнего заклинания стол накрытый белой простыней начинает отдавать голубым светом, с редкими фиолетовыми не то разрядами, не то всполохами. По расслабившейся фигуре Иви девушка поняла что колдовство окончено, и решила спросить:       — И что теперь?       — Ждём пока магия восстановит тело. — отходя от зачарованного предмета мебели отвечает с улыбкой Эвелин, чувствуя некую усталость. Всё же магия пока с неохотой подчинялась ей, заставляя прилагать к себе непривычные усилия. И скорее себя, чем Давину успокаивает, — Это займёт не так много времени как сбор праха. И можно переселять Финна.

***

      Калитка, как и в тот единственный раз когда она пришла сюда без приглашения, легко открылась перед ней. Будто повторяя тот день во внутреннем дворе было пустынно, да только и смеха слышно не было.       Тишина пугала.       Только явные следы жизни уравновешивали для неё зловещую картину. Забытая кем-то кружка из-под кофе, сложенная вдвое газета рядом. Плед перекинутый через спинку декоративного диванчика.       Странный отблеск голубого света привлекал своим потусторонним цветом и отпугивал одновременно. Но Камилла уверовав в себя храбро пошла на этот свет. Снисходительное отношение сверхъестественных существ в её и дяди окружении внушил ей ложные чувства неприкосновенности и безопасности.       Парадная столовая в мрачных тонах, декорированная множеством свечей, чьи высокие массивные подсвечники навевали ассоциации с пятнадцатым-семнадцатым веками. Но свечи не горели, в комнате вообще было бы темно если бы не мистический свет от белой простыни накрывающей стол. А точнее тело. Светящееся тело лежащее на столе в столовой и накрытое белой простыней в пустом доме.       — Вы заблудились, леди? — спрашивает её незнакомец внезапно появившийся за спиной. Своим вопросом он заставил её подпрыгнуть от испуга и резко развернуться. Темнокожий мужчина лишь улыбается на её реакцию и вежливым тоном уточняет, — Или чем-то помочь?       — Простите, — теряется от вопроса Камилла, она только сейчас понимает что её поведение не совсем уместно. Озадачившись она даже не замечает вспыхнувшие после её разворота свечи, только краем сознания отмечая как в комнате стало светло. Привыкнув к некоторой беспардонности Марселя, девушка сама того не понимая переняла её в отношении к остальным относящимся к этому миру. А сейчас не зная кто перед ней, человек или нет, Ками не ведает как вести себя.       — Может быть вы пришли к кому-то? — продолжает задавать вопросы мужчина, ненавязчиво подталкивая сказать что она забыла в доме первородных.       Финн не заметив в незнакомой блондинке ничего особенного, уж точно она не была ни вампиром, ни оборотнем, может слабенькая ведьма, но вряд ли, всё ещё ждёт от неё ответа. Он хоть и ждёт, но поглядывает на своё тело, что вот-вот закончит формироваться. Он не то чтобы скучал по нему, или ему уж сильно надоело тело Винсента, только первородный устал быть не в себе.       Старший Майклсон хорошо помнит описание ритуала которое должно вернуть ему его первородное тело, со всеми его достоинствами и недостатками. По правде там должен был участвовать гроб расписанный сакральными знаками, но хватило одного его панического взгляда как невестка поняла что ритуал придётся переделывать. Длительность действия увеличилась почти в двое, только он ни капли не жалел.       — Да, Эвелин, — ухватившись за явную подсказку говорит Камилла, — Я пришла к Эвелин.       Девушка и сама не понимала зачем здесь, просто встретив в университете Марселя вдруг вспомнила что давно не навещала дом Майклсонов. И сейчас задумавшись об этом, понимает что её поведение мягко говоря странно. Они с женой Клауса толком и не знакомы, и с последнего её визита сюда даже не виделись. В голове блондинки начинают формироваться чёткие подозрения как цепочку её мыслей прерывает темнокожий, так и не представившийся мужчина.       — О, они с Никлаусом и Генри ушли гулять и вроде скоро должны вернуться, — отвечает мужчина смотря мимо Камиллы на тело накрытое простыней, чей потусторонний свет прямо на глазах тускнеет. Бросив взгляд на наручные часы он, хмыкнув, кидает непонятную фразу, — Строго по времени.       — А кто это? — проявляет своё любопытство девушка кивая на переставшее светиться тело. Или труп?       — Это я, — просто, как само собой разумеющееся отвечает мужчина и обойдя её откидывает простынь с лица.       Точеные скулы, чувственные губы и тёмные с редкой проседью волосы открылись перед Камиллой. Это совершенно точно незнакомое девушке лицо, всё равно ей кого-то напоминало. И переведя взгляд от бледного мужчины на столе который совершенно точно не дышал на темнокожего вполне живого перед ней, Камми озадачено открывает рот чтобы что-то спросить. Но опять теряет мысль от сюра, что происходит перед ней.

***

      Залитый дневным солнечным светом парк, разбитый перед главным корпусом Новоорлеанского университета был оживлен. Вот только ни одного ребёнка кроме Генри в коляске которую катил Ник, Эвелин не видела. Шумные компании разношерстных студентов разговаривали, смеялись, словно собранные здесь, чтобы быть эталоном беззаботной молодости. И девушка не может взять в толк, для чего муж привёл её именно сюда.       — Что-то я не вижу ни детских площадок, ни даже мамочек с колясками, — скептически смотря на занятые лавочки вдоль аллеи замечает Иви, и напрямик спрашивает, — Зачем мы здесь?       — Хорошая погода, просторный парк, — словно не поняв вопроса деланно отвечает Клаус улыбаясь в ответ. Генри привлечённый обилием звуков, голосов, да и мельтешение незнакомых людей вокруг, вертел головой в любопытстве сидя в своей коляске.       — Да, того и ждёшь, что кто-нибудь раздевшись догола на спор, вот-вот пробежит мимо, — саркастично говорит Эвелин не спуская подозрительного взгляда с мужа, завершает мысль, — как в какой-нибудь дурацкой комедии про колледж.       — А ты не хочешь этого? — глубоко вздохнув и обведя рукой пространство парка спрашивает гибрид.       — Чего? Пробежаться голой? — всё ещё не отпуская свой саркастичный тон уточняет ведьма.       — Не делай вид, что не поняла, — серьёзно говорит мужчина ловко подхватывая на ходу выброшенную сыном игрушку из коляски, вернув её на место, продолжает, — Я видел каким взглядом ты смотрела на брошюры колледжей и университетов, любовь моя.       — Я думала над этим, — окидывая взглядом студенческое общество переходя на серьёзный тон отвечает Иви подхватывая в очередной раз выкинутую из коляски игрушку, она держа её в руках продолжает говорить смотря только на сына. — Но сама не думаю что мне это надо.       — Что мешает тебе попробовать? Бросить всегда успеешь. — также смотря на начавшего кукситься от забранной мамой игрушки малыша предлагает гибрид, — Ну, или внушить чтобы выписали диплом.       — Ты серьёзно? — выгнув бровь переводит вопросительный взгляд на мужа Эвелин. И начинает перечислять, — Заговор ведьм, Марсель набирающий приспешников, возвращение твоей матери в мир живых, и как вишенка на торте — Далия. От которой по сути непонятно чего ждать.       — Это всё отговорки, — не соглашается с мотивами любимой Клаус уверяет её, — Если ты этого хочешь, давай.       И кивнув на здание университета вынимает из коляски начавшего плакать и привлекать к ним внимание сына. Добившись своего карапуз внимая утешающим словам отца начинает задорно улыбаться и проводить ладошкой по подбородку держащего его родителя. Казалось ощущать под пальцами колючую щетину доставляет ему такую радость, что он начинает смеяться по истине детским заразительным смехом.       Фрея с любопытством провожает взглядом семейную пару, что пройдя вдоль аллеи университетского парка неспешно его покидает. Она слышала весь разговор, хоть и не поняла зачем кому-то бегать голым на людях, выводы сделать из него смогла. Одно имя — Далия, чего стоило, сорвавшись с губ невысокой рыжей девушки оно заставило ведьму невольно вздрогнуть. Она не знала, кто рассказал им про тётю, что вскоре должна была объявиться придя на магию Генри как на маяк, как не знала что делать и с самим Генри. Рождение ребёнка у Никлауса никак не вписывалось в её планы. Лучшим решением было бы убить мальчика, чтобы тот ни в коем случае не повторил её судьбу.       Но только то с какой любовью и нежностью младший брат обращался со своим сыном, сразу рушило всё. Он не отдаст его, и не позволит убить, и Фрея не могла, его не понять. Воспоминания о собственном ребёнке разбередили хоть и старую, но всё ещё кровоточащую рану в её сердце. Она была растерянна и пока не представляла что делать. А потому знакомство с семьёй пока стоит отложить. Пока она не придумает новый план как избавиться от Далии.

***

      На болотах было по-летнему душно и влажно, несмотря на близость воды. Она, казалось, наоборот только ухудшала ситуацию, разве что тень от деревьев окружающих лагерь оборотней спасала ситуацию. Увидев Хейли возящуюся с малышкой Хоуп, Элайджа не почувствовал ничего. Только лёгкое удовлетворение что бывшая волчица, а ныне гибрид несмотря ни на что осталась жива, как он и обещал. И даже, похоже была счастлива. Это счастье, без него, должно было его расстроить. Наверное.       — Элайджа? — с радостной улыбкой, что вызвана скорее нахождением спокойной и счастливой дочери рядом, чем его присутствием, приветствует его Маршалл. — Что привело тебя к нам?       — Помниться не так уж и давно кто-то хотел себе место во Французском квартале, — напоминает первородный и заодно поясняет причину своего посещения. Он действительно считает Хейли и её стаю хорошими союзниками, хоть от последней и осталось прискорбно мало волков. А союзников стоит поддерживать.       — Ты хочешь нам что-то предложить? — переходя на деловой тон, уточняет девушка.       — От Геррера осталось много пустующих площадей. Эти дома могут стать вашими, — предлагает вампир отслеживая реакцию на озвученное им. Они обговорили это с Клаусом, тот был не против видеть лояльную к их семье стаю под боком.       — Это ведь не просто, приходи и живи? — прекрасно зная что древние не будут делать что-то подобное просто так, Хейли хочет знать условия. Но в то же время она оборачивается на Джексона, что заметив приход первородного завершил свой разговор и идет к ним. Она возвращает своё внимание Элайдже и заметив его хмурый взгляд обращённый к Кеннеру говорит, — Я всяко не смогу принять твое предложение в одиночку.       — Кто это? — первородный вампир сразу понял кого девушка ищет взглядом и сам обратил свой взор туда же. Но только не мистер Кеннер привлек его внимание, а мужчина рядом с ним. О нем он и спрашивает волчицу.       — Это Энсел — он наш друг. Какие-то проблемы? — подошедший Джексон слышит вопрос вампира и спешит встать на защиту собрата. Этого оборотня он встретил недавно в гуще леса и успел привязаться. Энсел оказался кладезем информации, почти энциклопедией по оборотням и многое смог не только рассказать, но и обучить его.       — Нет, — маска безразличной холодности заменила собой лицо Элайджи стоило ему услышать имя.       Он помнил его и его обладателя, даже слишком хорошо. Как живое перед ним встаёт воспоминание о первом в его жизни кровавом побоище. И как отец насадил на копьё этого самого Энсела. Любовника их матери, отца Никлауса. Так же хорошо он помнил и то во что Майкл превратил поселение оборотней, отец в ярости своей не щадил никого. И напугал своих сыновей, своей кровавой жестокостью. Как Кол боялся подойти к тому близко, и даже в глазах всегда собранного Финна он впервые увидел страх.       — Тогда что ты хотел, Майклсон? — немного расслабившись спрашивает Кеннер.       — Я озвучил предложение Хейли, — отвечает первородный и завершает разговор, — Обсудите его, условия не будут для вас обременительны. Обещаю. А сейчас мне пора.       Стремительный уход мужчины напоминал собой бегство, чем сильно озадачил не только Хейли, но и Джексона, тот повернувшись к девушке спрашивает:       — Так зачем он приходил?       — Сказал, что во Французском квартале есть для нас место, но сам понимаешь первородные не будут делать что-то просто так, — чуя подвох говорит Маршалл и замечает, — к тому же там ведьмы и их ручные песики.       — Вампир сказал что условия будут приемлемы, а ведьмы… — Джексон с затаенной надеждой смотрит на девушку перед ним, и это не ускользает от неё. Он всё ещё мысленно зовёт её своей невестой и так долго её ждал, — я предложил решение.       — Свадьба? — недовольно отвечает на это Хейли. Рассказ, что их обручили младенцами, она восприняла как забавную историю, не более и предложение Джексона выйти за него стало для неё сюрпризом. И девушка не знала как на него реагировать, просто уйдя от ответа. Сейчас же она резонно возражает, — Не представляю как она поможет нам с ведьмами. Да и к тому же, я теперь гибрид, Джексон. Кроме Хоуп у меня никогда не будет больше детей. Не порть себе жизнь.       После этой тирады волчица, развернувшись, уходит, искренне считая что поступает правильно. И не видя каким взглядом Кеннер её провожает.

***

      По возвращении домой Никлауса ждал встревоженный брат, по одному лишь выражению его глаз, при бесстрастном лице, можно было понять что случилось что-то из ряда вон выходящее. Передав сына жене гибрид последовал за Элайджей в кабинет. Где тот разлил им по бокалу бурбона и всё это молча.       — Ты пугаешь меня брат. — считает должным заметить Клаус всё же отпивая из бокала, что был передан ему. Он спрашивает, — Что случилось? Страшная тётушка Далия объявилась? Мать вновь вселилась в девочку-подростка?       — Отец, — с какой-то странной интонацией произносит первородный вампир отпивая из своего бокала.       — Майкл?! — вспыхивая как сухой порох восклицает гибрид допивая остатки алкоголя залпом. У него возникает ощущение, что покойные родители кидают жребий в царстве мёртвых кому из них настал черёд доставать своих детей.       — Нет, Никлаус. Твой отец — Энсел. — опровергает домысел младшего брата Элайджа и видя как тот потушив ярость в своём сердце со скепсисом во взгляде смотрит на него ожидая продолжения, — Я видел его как тебя сейчас, менее полу часа назад. На болотах, среди стаи полумесяца.       — Во-первых тот о ком ты говоришь — мёртв, уже более десяти веков как. Я сам видел его труп насаженный на копьё от… Майкла, — подходя к бутылке и наливая себе ещё выпить, бесстрастным тоном говорит Клаус. Он не хочет верить в это и нутром чует неприятности, очередные. Как будто злобной тётушки взявшейся из неоткуда им было мало. Прежде чем отпить из своего опять полного бокала, гибрид продолжает несмотря на старшего брата готового возмутится его словам, — Во-вторых своего отца я убил лично. Других у меня не было и не будет.       Завершив свою мысль и единым махом опрокинув в себя то что только налил Никлаус собирается покинуть кабинет. Но Элайджа недовольный его безразличной реакцией на свои слова останавливает уже в дверях:       — Я так же видел его, как и ты. — недовольный чужим неверием говорит первородный, — Более того я был там, когда Майкл его убил. И я уверен, что это он, брат.       — Даже если это действительно вдруг оживший любовник нашей матери, меня это не касается, — зло отвечает гибрид стоя в дверях и даже не поворачивается к старшему брату. Поставив этим точку он покидает комнату.

***

      С Генри на руках Эвелин входит в столовую, где на столе лежит полностью воссозданное тело Финна. Там же она видит и его в теле колдуна и в компании немного напуганной Камиллы О’Коннол. Сын, которому больше нравилось путешествовать на руках родителей чем в коляске вполне доволен сидеть у неё на руках и мусолить её волосы пробуя яркие пряди на ещё не выросший зуб.       — Камилла? Какими судьбами? — озадачившись появлением племянницы отца Кирана в их доме вместо приветствия спрашивает ведьма оказавшись в дверях столовой.       Эвелин не виделась с этой блондинкой с самого праздника благословения, где та преподнесла ей милую заколку. Собственно на этом их общение с барменшей и ограничилось по сути, и видеть её здесь для ведьмы было странно.       — Ты её знаешь Эвелин? — уточняет Финн вздёрнув вопросительно бровь. Мужчина был удивлён застать возле своего тела девушку, что не могла внятно объяснить зачем пришла.       — Да это Камилла О’Коннол — она со своим дядей являются представителями фракции людей во Французском квартале, — представляет Иви первородному всё ещё выглядевшую потерянно девушку. И недолго думая продолжает, — А это Финн Майклсон — первородный вампир, брат Никлауса и Элайджи.       — А, да приятно… — не зная куда себя деть и вообще зачем пришла сюда пытается быть вежливой Камми.       — Ясно, — уяснив кто перед ним отзывается Финн и смотря на невестку говорит то зачем ждал её возле своего тела, — Оно готово, ты можешь.?       — Да, это быстро, — соглашается ведьма и кивком головы указывая куда встать мужчине говорит, — положи руки на свои плечи и закрой глаза.       Отцепив от своих волос Генри, что вполне может неосознанно помешать магическому действу передаёт его Камилле со словами:       — Подержи его, это не надолго, — уверяет девушка блондинку передавая той на руки сына. Эвелин не уверена что Генри долго высидит у незнакомки на руках, но то как его заинтересовали волосы Камиллы вселяет надежду минимум минут на пять времени. Оставив ребёнка с ещё больше озадачившийся девушкой Иви быстро кладет руки на плечи мужчин.       Этот процесс мог бы требовать много времени или сил, да даже полноценного магического ритуала, если бы не обстоятельства. А они сложились так что ведьма по факту возвращала душу на её законное место. Тело и душа первородного проведшие больше тысячелетия вместе, сами стремились объединиться. А тело Винсента в свою очередь с охотой изгоняло вселенца.       Для Камми всё происходило быстро и странно, она даже сама не в силах сформулировать за чем пришла, чтобы ответить рыжей девушке, как ей уже передали ребёнка. Милый белобрысый малыш с любопытством в голубых отливающих бирюзой глазах тянет прядь её волос в рот. Эвелин встаёт рядом со столом и кладёт руки на плечи вставшего рядом мужчины и того кто лежит на столе. Слова этого «Финна» что на столе он, блондинка не восприняла всерьёз. Нет, она давно убедилась в наличии в этом мире вампиров, ведьм и оборотней, но происходящее всё ещё за гранью её понимания.       Миг и темнокожий мужчина, стоявший с закрытыми глазами и руками на теле лежащем на столе, падает на пол без сознания. А мужчина всё это время казавшийся мёртвым открывает глаза и вдыхает полной грудью.       — Добро пожаловать обратно, Финн, — с улыбкой приветствует ведьма очнувшегося в своём теле первородного и отойдя забирает из рук Камиллы сына. А обернувшись обратно к старшему Майклсону видит как тот без особого стеснения садиться на столе оголяя мускулистую грудь. Съехавшая простынь почти ничего не скрывает заставляя Камми резко отвернуться и залиться краской.       — О, с возвращением брат, — приветствует очнувшегося в своём теле Финна и Клаус пришедший в поисках жены и сына, — Надо бы тебе обзавестись новой одеждой, — в слух замечает гибрид смотря как старший брат встав со стола заправляет простынь на себе на манер римской тоги.       — Пф, пойду приведу себя в порядок, — оповещает Финн и подхватив тело бессознательного Винсента перекидывает его через плечо, — И с Винсентом разберусь, — поясняет вампир свои действия и напоследок кивает блондинке прощаясь, — леди О’Коннол приятно было познакомиться.       — Мда, стол теперь только в помойку, — ехидно улыбнувшись говорит Клаус оценивая выгоревшие магические знаки. Да и после голого Финна за ним уж точно никто не захочет принимать пищу.       — Нет, его надо будет сжечь, — возражает ведьма на слова мужа и вновь возвращает своё внимание Камилле. — Так, чем можем помочь мисс О’Коннол?       — Я не знаю, — беря себя в руки отвечает Камми. Она действительно, стоило войти в дом Майклсонов будто забыла зачем пришла.       — Очень интересно, — комментирует сказание Иви.       — Ты всё ещё общаешься с Марселем, дорогуша? — интересуется Клаус гадая между внушением вампиров и ведьм.       — Да, но причём тут Марсель? — озадаченно спрашивает девушка, чувствуя что у неё в голове будто с трудом проворачиваются ржавые шестерёнки. И словно всё встаёт на место, — Не хочешь же ты сказать, что он…       Камми растерянно не заканчивает свой вопрос, силясь, вспомнить когда последний раз действительно общалась с мулатом. Да она помнит просьбу того подружиться с Эвелин, но что-то внутри неё против этого. Нет она ничего не имеет против рыжей девушки, но внутреннее противодействие останавливало все её порывы прийти в дом к Майклсонам, до этого дня. Да и разговор с дядей Кираном, в котором он поддержал её решение не лезть к этой семье, многое прояснил для девушки.       — Вполне возможно, — соглашается с несозвучным Иви и говорит, — Пойдём, дам тебе одно зелье оно поможет прочистить мозги от наносного. И пожалуй ещё и амулет с вербеной тебе не помешает.       Отдав начавшего кукситься Генри мужу, ведьма сама озадаченная проснувшейся у нее щедростью берёт блондинку за руку и ведёт за собой на кухню.       Пока в кастрюльке булькает зеленовато-коричневая бурда, Эвелин забрав у Камиллы памятное ей, а потому почти не покидающее её, украшение заговаривает его на вербене. Блондинка под требовательным взглядом ведьмы выпивает при ней же сваренное травяное нечто и надевает обратно украшение. Вот только кроме лёгкой ясности в мозгах и тех воспоминаний, что вновь оказались у неё слегка затерты никаких изменений она не чувствует.       — Сутки, — видя вопросительно-скептический взгляд говорит Иви, поясняя, — зелье войдёт в полную силу в течение суток. И мой тебе совет, поспи. Сон поможет легче пережить воздействие и так же ускорит работу моей магии.       — Спасибо, — тяжко вздохнув благодарит её в ответ Камилла.       — Не стоит и не снимай амулет, если опять не хочешь прийти куда-то, не зная зачем, — говорит в ответ Эвелин.       Проводив Камиллу, Иви поднялась в детскую. На ковре посреди комнаты лежал Никлаус и возился с Генри, тот хоть и увлечённо, но неторопливо ползал за переливающимся всеми цветами радуги мячиком. Остановив так и норовившую укатиться игрушку ребёнок сел рядом и аккуратно помня прошлую неудачную попытку пытается поднять мяч.       Эвелин присев с другой стороны «игрового поля» с любопытством смотрит на задумчивого мужа. А тот внимательно наблюдает как опять упустивший из неловких пока ручек игрушку сын не расстраивается, а снова ползёт за строптивой игрушкой.       — О чем хотел поговорить Элайджа? — любопытствует девушка и видит как из благодушного настроения Ник проваливается в мрачное, — Что-то случилось?       — Элайджа уверен, что видел вполне живого Энсела, моего… — поменяв положение из лежачего в сидячее говорит гибрид подталкивая к сыну, пытающейся укатится с ковра мяч. — Любовника Эстер, — заканчивает Клаус.       Он не хочет признавать этого мужчину своим отцом, виня того в том что он оставил его с деспотичным Майклом. Нет, гибрид не хотел бы променять своих братьев и сестру на возможно любящего родителя. Но вечное «что если» не даёт ему сейчас покоя. Что если бы Энсел вырастил его? Что если бы он рос среди оборотней, действительных и возможных. Как бы изменилась его жизнь? Как бы изменился он? Никлаус знает как глупы эти вопросы, что вновь вспыхнули в его голове после слов брата. Но несмотря на это знание, вопросы не спешат покидать его голову.       — Он говорил с ним? — после продолжительной паузы, в которую Эвелин пытается понять, чем грозит им появление на горизонте биологического отца Никлауса. И что вообще всё это значит.       — Нет, — отрицает гибрид, но вспомнив разговор с Элайджей исправляется, — Я почти уверен, что они не разговаривали.       — Ты же понимаешь, что если он это действительно он. — внимательно смотря на мужа ожидая от него возможной реакции говорит ведьма, — То это дел рук Эстер? Только она могла вернуть Энсела с того света.       — Мне всё равно, — слишком равнодушно отзывается на слова жены Никлаус, чтобы она поверила в это. Но сейчас он не желает обсуждать старого оборотня восставшего из мёртвых непонятно для чего. Генри уставший ползать за игрушкой подползает к отцу, будто чувствует его грусть и опираясь на его ноги одной ручкой требовательно тянет вторую вверх. Клаус понимая безмолвную просьбу сына берёт его на руки.       — Ты устал, Генри? — спрашивает мужчина поднимаясь на ноги, и чувствуя как сын положил голову к нему на грудь.       — Он поел? — с беспокойством уточняет Иви, зная что если малыша уложить спать не покормив, то проспав не больше часа тот проснётся крайне недовольным.       — Нет, но мы это сейчас исправим, ведь так? — обращаясь к сыну говорит Клаус поглаживая того по спинке.       Эвелин не нравится появление Энсела на горизонте, а она почти уверена, что это именно он и Элайджа не ошибся. Она боится того что сделает Ник, когда перестанет изображать безразличие к биологическому отцу. Ведьма не видела и не общалась со старым оборотнем тысячу лет назад, и не горит желанием делать это сейчас.

***

      Проводив Давину до ворот дома, Кол, насвистывая, удаляется прочь. Французский квартал слишком оживлённое местечко, чтобы скрываться в нём. И потому колдун предпочитает появляться в нём как можно реже. Даже свидания с юной ведьмой старается устраивать как можно дальше. На вопросы девушки он отвечает ссылаясь на проблемы с семьёй. И он не далек от правды, возвращаться в лоно семьи Кол не желает, пока. Он знает, что при реальной опасности для него, может рассчитывать на заступничество малышки, но колдун слишком долго пробыл в гробу. Парень больше чем уверен стоит ему переступить порог дома как его опять туда уложат. А этого он само собой не хочет.       — Хей, приятель! — окликнувший его голос ему знаком. Вот уж кого он ни слышать, ни видеть не хотел бы.       — А?! — обернувшись Кол в теле Калеба видит перед собой Марселя, но выдавать то что он знает кто перед ним не спешит. — Чего тебе? И кстати, кто ты?       — Считай меня старший братом Давины, — зубасто улыбаясь ему, вампир бесцеремонно подходит и кладёт руку на его плечи и только потом представляется, — Меня зовут Марсель.       — Калеб, — отвечает на это колдун и с подозрением взирая на мулата говорит, — Давина не, упоминала никаких братьев. Вообще-то она даже сказала что единственный ребёнок в семье.       — Вот как, — не убирая улыбки с лица, Марсель не расстраивается что его поймали на лжи. — Тогда считай меня кузеном или дядюшкой. Неважно.       — Что тебе нужно дядюшка? — сбросив с себя чужую руку, Кол разворачивается к вампиру всем корпусом, ожидая ответа. Но вместо него получает по голове. Уже теряя сознание колдун чувствует как его вскидывают на плечо и куда-то несут.       — Зачем нам этот парень? — чужой голос неразборчив, но достаточно чёток, чтобы разобрать слова неизвестного, скорее всего подручного Жерара.       — Он вьётся возле Давины, — поясняет голос Жерара который его судя по всему и несёт куда-то. Тщетно стараюсь оставаться в сознании Кол слышит последние реплики мальчишки, — Выясним, кто он и зачем это делает. А потом решим, что делать с ним.       Полностью отключаясь колдун впервые за последний год жалеет что не находится в своём первородном теле. И клянётся как только очнётся, после того как выпотрошит Марселя, вернётся в себя. Пусть это и грозит ему возможным гробом.