Ждал тебя целый год

Его мозг буквально отключился. Лололошка? Это реальность или сон? Он не знал, но так сильно хотел, чтобы это оказалось правдой. Перед ним стоял тот, кто просто исчез, не сказав не слово. — Здравствуй? — произнес он, но голос дрогнул от неуверенности. — Ты… это ты… — слова мужчины прозвучали едва слышно, словно выдох. И тут его лицо исказилось — в нём промелькнули эмоции, такие сильные, что Лололошка не успел отреагировать, когда тот вдруг сделал шаг вперед и обнял его. Нет, не просто обнял — буквально вжался в него, как будто боялся снова потерять. Он дрожал, его руки с силой прижимались к шее Лололошки, пока тот ощущал, как плечо намокает от слез. Кавинский плакал громко, неконтролируемо, а его дыхание прерывалось от рыданий. Лололошка замер. Сердце стучало как сумасшедшее. Как утешить человека, которого он… даже не помнил? Медленно он обвил его руками в ответ, тихо произнося: — Тише… всё хорошо… всё в порядке. Кавинский дрожал, но, похоже, начинал немного успокаиваться. Он ловил каждое движение Лололошки — как его руки осторожно скользили по спине, как тихий голос проникал в его сознание. В какой-то момент он выдохнул глубже, но все еще держался за него, не в силах отпустить. — Где ты был? — спросил он вдруг, едва слышно, но Лололошка уловил эти слова. Он не успел ответить, как мужчина отстранился ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом. Его лицо, все еще мокрое от слез, выглядело искаженным от боли. — Где ты был?! — выкрикнул он громче, требовательно. Его голос дрожал, но в нем ощущалась такая злость, что Лололошка невольно напрягся. — Почему ты оставил меня? Почему? Его глаза сверкали слезами, но в них читалась не только боль. Это было отчаяние. — Ох… — Лололошка не знал, что ответить. — Я… я не понимаю, о чем вы… Мы знакомы? Эти слова будто молнией ударили Кавинского. Он застыл, его руки дрожали, глаза широко раскрылись. — В смысле… знакомы ли мы? — он усмехнулся, но в этой усмешке не было радости. — Да ты… ты… мы должны были пожениться! — выкрикнул он, срываясь. — Мы собирались пожениться, а ты исчез! Просто исчез, оставив этот дом и меня одного! Скажи мне, почему?! Кавинский снова разрыдался, но Лололошка не мог найти слов. Эти слова, «мы должны были пожениться», эхом отдавались в его голове. --- (Четыре часа спустя) (Ладно, да, мне просто лень писать драму) Кавинский уже выглядел спокойнее, хотя его глаза еще покраснели от слез. Лололошка сидел напротив, слушая его сбивчивый рассказ, в котором столько раз звучало слово «ты». — Подожди минуту! — вдруг выкрикнул Кавинский, резко вставая и убегая куда-то наверх. Лололошка растерянно проследил за ним взглядом. Он даже не мог представить, что тот принесет. Через пару минут Кавинский вернулся с альбомом. — Вот, смотри, — он с нежностью протянул альбом с золотой надписью «Молодожены». — Это… что это? — осторожно спросил Лололошка. — Это… память, — слабо улыбнулся Кавинский. — Райя подарила его мне. Она изначально собиралась отдать его нам обоим на свадьбе. Но, видимо, судьба распорядилась иначе. — Он открыл альбом. — Здесь… здесь все, что мы пережили вместе. Райя записывала наши моменты, чтобы… чтобы мы не забыли. Он говорил с дрожью в голосе, но продолжал листать страницы. Лололошка видел фотографии, где они вдвоем выглядели счастливыми. И это счастье будто бы било по нервам. — Когда ты ушел… я… я чуть не сломался, — Кавинский замолчал, а потом выдохнул: — Я думал, что больше не выдержу. Этот альбом спас меня… Его голос прервался, и он резко замолчал. Лололошка, не выдержав, потянул его за руку и крепко обнял. — Прости меня, — произнес он, его голос дрожал. — Прости, что оставил тебя одного. Я… я ничего не помню. Не знаю, кто ты… но я чувствую это. Чувствую, что ты мне дорог. Он чуть отстранился, чтобы посмотреть в глаза Кавинскому, и увидел в них слезы. — Обещаю, я больше никогда не оставлю тебя одного. — Обещаешь? — его голос прозвучал тихо, но в нем звучала надежда. — Да. — Тогда… мы поженимся. Ты… ты должен мне это, — с напором произнес Кавинский, вцепившись в него взглядом. Лололошка улыбнулся, положив ладони на его лицо, поцеловав при этом его щеку.

***

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Винса. Его глаза сияли, словно драгоценные камни, наполненные ожиданием и счастьем. Лололошка мягко улыбнулся, не отводя взгляда от его лица, и провел пальцами по его щеке. — Мы обязательно поженимся, — повторил он, словно скрепляя это обещание не только словами, но и всей своей сущностью. — И я сделаю всё, чтобы компенсировать тебе каждую минуту боли, что ты пережил. Винс дрожал, но уже не от отчаяния. Это было что-то другое — смесь облегчения, радости и еле сдерживаемой надежды. Его руки снова обвились вокруг шеи Лололошки, словно он боялся, что тот снова исчезнет. — Только теперь ты никуда не денешься, — сказал Винс, его голос звучал твердо, но всё ещё дрожал от эмоций. — Я не позволю тебе снова оставить меня. Лололошка чуть отстранился, чтобы посмотреть ему в глаза. — Никогда. Я больше никогда не покину тебя. Даже если мир снова сойдёт с ума, я останусь с тобой. Винс закусил губу, стараясь сдержать слёзы, но несколько капель всё-таки скатились по его щекам. Лололошка аккуратно стёр их, а потом мягко поцеловал Винса в лоб. — Ну что, жених, — с лёгкой улыбкой произнёс Лололошка, пытаясь разрядить атмосферу, — какие у нас планы на ближайшее время? Винс чуть улыбнулся, отстраняясь, но всё ещё держа его за руку. — Для начала мы приготовим что-то вкусное. Ты ведь не думаешь, что я оставлю тебя голодным? — в его голосе зазвучала лёгкая язвительность, возвращая знакомую динамику их общения. — О, готовить я умею, — подыграл ему Лололошка, поднимаясь со стула. — Правда, последний раз это было... э-э... когда я готовил? Винс засмеялся. Его смех был искренним, свободным, будто долгий груз свалился с его плеч. — Тогда будем надеяться, что ты вспомнишь, как пользоваться плитой. Иначе мне придётся кормить тебя самому. — Честно говоря, — Лололошка хитро улыбнулся, — я бы не отказался, если ты будешь меня кормить с ложки. — Наглец, — фыркнул Винс, но в его голосе звучала теплая нежность.