У камня есть душа

Вихри, как же предательски полыхнуло огнем в низу живота, когда слайдер с беспощадной улыбкой намотал на кулак золотую цепь — медленно, красиво… Искры его плясали бликами на бесценном металле, в серых глазах играло жадное темное пламя — так смотрит зверь на свою добычу, наслаждается ее беспомощностью, растягивает удовольствие, предвкушая, как будет терзать… В памяти ярко вспыхнул вдруг морок, который «навел» покатун в салоне космолета: видел себя вот точно в таких же золотых оковах в крепких объятиях упыря… — Я не… — запнулся Ричард, не отрывая взгляда от намотанной на кулак слайдера цепи. — Зигфрид, я… Мне только смотреть нравится, но чтобы самому такое пробовать — нет. Да Вы… ты же сам знаешь, у меня ни разу до «дела» не дошло. — Так ведь не с кем было, — бархатно прошептал упырь, придвинувшись так, что ощущалось его жаркое дыхание и едва уловимый аромат терпкого шипрового парфюма. — По-настоящему довериться можно только добровольно признав власть над собой. Полностью отдать контроль над своими ощущениями, наслаждаться тем, что не знаешь, чего ждать в следующую минуту от того, кто тобой владеет…. — Зигфрид… — рвано выдохнул Ричард в нелепой попытке остановить происходящее безумие. Чарующий голос слайдера обволакивал томной пеленой, его откровенные слова будоражили острым возбуждением, а властный серебристый взгляд сладостно сковывал, подчинял… Пугал, и в то же время сладостно манил… — Да, это непросто — признать чью-то власть над собой, — беспощадно продолжил упырь и по-хозяйски скользнул рукой по бедру Ричарда, отчего все тело снова ожгло волной острого возбуждения, а ноющий уже член неприятно уперся в ткань штанов. — Ведь власть должна быть оправданной, так? Иначе это просто игра с бесчисленными условностями, договоренностями и распределением «ролей». Спектакль в «любительской» постановке, который обоим участникам дает лишь надежду, что в следующий раз выйдет лучше. — Тебе-то откуда знать? — покраснел Ричард, вспомнив бездарную ночь с Эстенисом, когда предложил любовнику опробовать свои «бесстыдные» покупки: наручники, маску и стэк. — Да почитал вот в сети, как у вас эти игры происходят… — пожал плечами Зигфрид. — У землянина нет никаких оснований для власти над другим землянином. А у нас есть. Я — слайдер, твой «естественный хищник», от одного взгляда на которого в дрожь бросает. Бояться меня — твой природный инстинкт. Но я ведь «разумный хищник», которому можно довериться и полностью отдаться, Ричард. Принадлежать… — Вихри… — только и успел вымолвить землянин, когда слайдер потянул к себе властно и впился в губы жадным поцелуем, не дав ничего сказать. Да впрочем, и ответить ему было нечего — от этого безумного откровенного разговора о подчинении «вело», будто синт-пыли понюхал, а тело сладостно изнывало в ожидании ласки. Голова закружилась, когда упырь прервал сладостный поцелуй и потащил вдруг за руку, смахнул с низкого деревянного столика изысканные антикварные безделушки, что жалобно зазвенели осколками. Уложил, в несколько опытных движений примотал руки теми самыми золотыми цепями…. Окатило страхом от осознания своей полной беспомощности — вихри, ну не будет же Зигфрид его резать?! Не договаривались об этом, сказал: нет! Да впрочем, и «путы» весьма условные: это же ювелирные цепи, если сильно дернуть, порвутся… — Стоп-слово… — пролепетал Ричард, когда упырь стащил с него штаны и белье, и принялся привязывать золотыми цепями за щиколотки к ножкам антикварного деревянного столика. — М-м? — деловито отозвался слайдер, поднялся и с довольной ухмылкой оглядел свою «работу». — Что еще за слово? — Астеризм… — землянин рвано дышал, глядя, как Зигфрид медленно расстегивает его рубашку. — Это тот самый эффект шестилучевой «звезды», что «играет» в рубине. Как только я скажу это слово, ты все прекратишь… — А, понял, — кивнул слайдер. — Я скоро вернусь. — Зигфрид? — жалобно позвал Ричард, но услышал только как мягко хлопнули двери кабинета обер-командора. Страх и возбуждение мешались в дикий адреналиновый коктейль, сердце билось так, будто сейчас из груди выскочит, мысли хаотично путались — вот куда этот упырь пошел?! Заерзал на на столе, но не особо это удалось — Зигфрид явно знал, что делал, растянул так, что до дрожи напряжена каждая мышца. «Естественный хищник» он, значит… Но ведь и правда: человек никогда не являлся чьей-то целенаправленной жертвой. «Венцом творения» был, пока сам не создал себе «естественного хозяина»: слайдера…. И сейчас вот очень хотелось двух ну совершенно противоположных вещей: чтобы Зигфрид как можно дольше где-то там ходил по своим внезапным делам и…. Чтобы как можно скорее вернулся уже и взял жестко, но сладко, как в прошлый раз, без фальши, без «ролей» и стоп-слов… — Астеризм, значит, — буднично произнес обер-командор, чеканной военной походкой прошагав к столику, на котором был «распят» привязанный золотыми цепями Ричард. — Яхонтовый мой, у нас не будет никаких стоп-слов и прочей «мишуры». Только я решаю, насколько тебе будет больно или приятно. Только я решаю, как долго буду наслаждаться тобой, и как именно. И только я решаю, когда ты сам кончишь для меня, и сколько раз. — Ч-что?! — равно вскрикнул Ричард, дернувшись в золотых цепях. «Что»… Да то. Нет времени потихоньку приручать землянина: виза его оформлена всего на семь дней. Нет гостевых квот на ближайшие два месяца, вот хоть голым задом в реголит садись. В таких «исключительных» случаях обращаются к обер-командору: ну, можно же отказать какому-нибудь Его Высокородию из анклава Москва, который весь год только и мечтал, что окажется в колодках на сцене клуба Thanatos & Eros, где его будут трахать и шóтать молнией до потери искр… То есть, пульса: у землян же так говорят. Но что делать, когда ты сам и есть обер-командор кратера Деландр? Стоит только позволить себе малейшую поблажку, и Айнур Вальди не упустит возможности подать в Верховную Цитадель прошение о пересмотре права наследования: трижды уже пытался. Достойные попытки были: на второй все едва не полетело к вихрям, благо, Джонслайдериан понимает, что кратером Деландр эффективно может управлять только клан Тейлор… Впрочем, к вихрям все это. Завтра. А сейчас — наслаждаться Ричардом и дать ему то, чего он в той же степени хочет, что и боится. — Не надо! Я так не хочу! — забился в золотых цепях землянин. — Открой рот, — приказал Зигфрид. — Не заставляй меня причинять бессмысленную боль. Не хочу этого, и ты тоже не хочешь. Впихнул в дрожащие губы кляп с фаллосом: небольшой, просто чтобы ощущался. Застегнул мягкие черные нейроремешки — о, звезды, как же красиво… Нужно будет приучить его к кляпу, чтобы подольше любоваться. — Все хорошо, яхонтовый мой, не дергайся, успокой дыхание. Вдох-выдох, через нос, ничего этому ведь не мешает. — Зигфрид ласково погладил Ричарда по растрепанным русым волосам. — Не пытайся контролировать происходящее. Обещаю: понравится тебе. Нам обоим. Понравится?! Ричард едва не задыхался от очень уж реалистичного члена во рту, дернул руки, что было сил, но золотые цепи только впились в запястья. Отчаянно попытался промычать сквозь кляп: «астеризм» и четко осознал вдруг — упырь же сказал, что никаких стоп-слов не будет. Только то, что он сам захочет. От мысли этой хотелось заскулить, напрягся всем телом, зажмурился, ожидая чего-то ужасного… Ощутил вдруг прикосновение теплых ласковых ладоней на груди, всем телом вздрогнул. Но слайдер, похоже, гладил в нейроперчатках: не «липли» его руки к коже, не покалывало от прикосновений. Таких нежных, бережных… Контроль. Нельзя сорваться и просто взять этого мальчишку, как в прошлый раз. Этим сокровищем хочется наслаждаться медленно, самого себя изводить ожиданием. Боится… Но возбуждение его сильнее и куда «слаще» — медовое, тягучее, терпкое… Совсем не похоже на ощущения «обученных мальчиков»: по виду «сахар», а пробуешь — «не сладкий», не то… Ричард извивался, как мог, но золотые цепи не рвались, от кляпа во рту задыхался и давился слюной, «мычал» в надежде, что упырь остановится, но тот продолжал гладить теплыми ладонями, безошибочно дразнил легкими импульсами своей молнии самые чувствительные места — то пробегал пальцами по шее, то оглаживал ключицы, спускаясь прикосновениями по груди к самому паху. Не трогал только давно сочащийся уже предсеменем член — только и оставалось, что мучительно-глухо глухо стонать и невольно ласкать языком втиснутую в рот игрушку. Вихри, как же заводило то, что ее нельзя самому вынуть! И каким же неожиданно-сладостным оказалось само ощущение: Зигфрид будто одновременно жестко имеет его в рот, и, в то же время, так упоительно нежно ласкает… — Значит, этот камень называется «ратнарадж»? — хрипло произнес упырь, вынимая кляп из истерзанных губ Ричарда. — И он хочет крови? — Я… мне… Мне надо попробовать, чтобы… — едва слышно пролепетал землянин. Звякнули цепи на щиколотках, упырь потянул к себе, щелкнул тюбиком смазки — звук этот ни с чем не спутать. Пальцами вошел одним медленным движением, вырвав болезненно-сладкий стон, «импульснул» совсем немного простату — не слишком сильно, но Ричард рвано закричал и забился в золотых цепях, что сковывали руки. И ощутил вдруг прикосновение хищного ледяного лезвия к тяжело вздымающейся груди. Пожалуй, Зигфриду только в далекой юности так тяжело давался контроль над своей молнией — она металась, терзала подсознание в безмолвном крике дикой жажды — «УБЕЙ Я ХОЧУ СДЕЛАЙ СЕЙЧАС СДЕЛАЙ»… Не получит. Не для нее… это… сокровище… Ричард выгнулся, рвано заговорил вдруг на неизвестном языке, а перед глазами вспыхнули кадры, будто фильм: смуглая полуобнаженная землянка с длинными каштановыми волосами, пальмы, шумящие волны. Темноволосы мужчина в странной одежде и и... и нож… О, вихри, беги, он же тебя убьет!.. Кровь… Мешок на голове, вонючий, так трудно дышать, и цокает что-то, трясет…. Рубин. Тонкие пальцы в черной кожаной перчатке. Довольно усмехается…. Кровь опять… много… — Зигфрид!.. — из последних сил прохрипел Ричард, и только тут слайдер очнулся от наваждения, увидев, как изрезал землянина кинжалом — неглубоко, но… Для первого раза, пожалуй, очень уж слишком…