Поправишь мне макияж?

Громкая музыка бьёт по ушам, софиты заливают сцену яркими вспышками, а вокруг — море девочек-подростков, кричащих, топающих в такт музыке. Толпа в экстазе, руки тянутся вверх, глаза горят от восторга. Фанатки хором подпевают песне, слова которой давно выучены наизусть до последней строчки. Кажется, что каждый куплет — это часть их собственной истории, которую пропели в унисон с любимой группой. Последние аккорды растворяются в воздухе, прожекторы меркнут, а сцена погружается во тьму. Музыканты отправляют в зал благодарные взгляды и воздушные поцелуи. Фанаты взрываются оглушительным криком — концерт подошёл к концу, но эмоции всё ещё накалены до предела. Потные, растрёпанные, тем не менее безумно довольные девушки бросаются к месту, где уже выстраивается очередь на автограф-сессию. Здесь они смогут подойти ближе, увидеть любимых исполнителей вблизи, взять заветный автограф. Делятся впечатлениями, обсуждают каждую песню и мечтают о моменте, когда они, пусть на секунду, встретятся взглядом с кумиром и это станет их личной историей, связанной с этим ярким вечером. Смущаясь, высокая и худощавая блондинка с трясущимися руками протянула диск с альбомом «Shrei» на подпись самому Биллу Каулитцу. Она слегка наклонилась вперёд, боясь встретиться с ним взглядом, когда тот с привычными лёгкостью и обаянием улыбнулся ей. Его глаза зажглись искренней теплотой, и в этот момент девушка почувствовала, как сердце пропустило удар. Он аккуратно взял диск, словно это была хрупкая реликвия, и оставил на обложке свою размашистую, неповторимую подпись. — Билл, ты… Ты такой потрясающий! — голос девушки дрожал от волнения. — Я обожаю твой стиль! Ты меня вдохновляешь на самовыражение! Фронтмен на мгновение остановился, его взгляд стал мягче и задумчивее. Он улыбнулся ещё шире, словно оценив её смелость, и положил руку себе на сердце, как будто хотел выразить благодарность от чистой души. — Спасибо, — ответил он, звуча искренне и серьёзно, — Я рад, что мне удаётся вдохновлять таких красивых людей, как ты. Продолжай идти к своей мечте. Ты сможешь достичь всего. Артист кивнул, и девушка, сжимая в руках подписанный диск, сделала шаг назад, стараясь удержать слёзы радости. Этот момент — его добрый взгляд, поддержка и уверенность — останется с ней навсегда, как маленький, но важный шаг на её пути к великому будущему. Впервые о «Tokio Hotel» Эмма услышала в свои пятнадцать лет — тогда песни с их альбома играли буквально в каждом плеере, и она не могла не поддаться всеобщему увлечению. В шестнадцать, дождавшись своего первого концерта «Tokio Hotel», она стояла в толпе фанатов, затаив дыхание. Это было что-то волшебное — оглушительная музыка, яркие огни и сам Билл, от которого невозможно было оторвать взгляд. Он стал для неё примером. Его дерзкий макияж, неординарные причёски и смелый стиль подстегнули её интерес к миру красоты и самовыражения. Именно тогда она поняла, что хочет так же вдохновлять людей, помогать им раскрывать свою уникальность и не бояться выделяться. Она начала экспериментировать с косметикой, копируя образы своих любимых артистов, и даже стала создавать что-то своё. Решение стать визажистом пришло само собой — девушка хотела помогать другим находить свою неповторимую красоту и уверенность через макияж, так же, как Билл помог ей через свои песни и образы. С тех пор прошло четыре года. Все эти подростковые мечты, восторги и смелые образы остались в её памяти теплыми огоньками. Эмма успела повзрослеть, набраться опыта, пережить взлёты и падения. Она уже как год работала в профессиональной среде визажистов, постепенно завоёвывая уважение и доверие клиентов. Однако даже в самые смелые свои фантазии она не могла представить, что однажды будет стоять здесь, за кулисами, с дрожащими от волнения руками перед дверью гримёрной Билла Каулитца. Когда ей позвонили и предложили поработать на концерте «Tokio Hotel» в качестве ведущего визажиста, она едва поверила своим ушам. Её подростковая мечта стать гримером благодаря вдохновению Билла теперь казалась чем-то нереально далёким и одновременно — пугающе близким. И вот она, в коридоре за дверью, где сидит её кумир, тот самый человек, который однажды перевернул её мир. Эмма глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь. Она была профессионалом, мастером своего дела, который может справиться с любой задачей. Но волнение всё равно настигает её, как волна накрывает берег. — Готова? — спросил помощник продюсера, заглянув в коридор. Эмма кивнула, хотя её сердце бешено колотилось. Она постучала и через мгновение услышала знакомый голос, приглашающий войти. Девушка аккуратно открыла дверь гримёрной и встретила взгляд Билла в отражении зеркала. Мужчина сидел, расслаблено откинувшись на спинку кресла, его тёмные глаза сразу же приковали её внимание. Напряжение повисло в воздухе. Эмма выдавила из себя профессиональную улыбку, стараясь игнорировать жар, который поднимался изнутри: а он такой же красивый, как и всегда. — Ты Эмма, да? — спросил Каулитц, мягко улыбаясь. Его голос прозвучал низко, чуть хрипло. — Да, — кивнула она, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Я буду готовить вас к концерту. — Запри дверь, пожалуйста, не хочу чтобы нам помешали. — Эмма кивнула, стараясь сохранять спокойствие, но сердце вдруг забилось быстрее. Рука на мгновение замерла на металлической ручке. Она бросила на кумира быстрый взгляд через плечо, и, сглотнув, повернула замок. Щёлчок замка раздался громче, чем ей хотелось бы, разрезая тишину комнаты. Девушка подошла ближе, чувствуя, как тревога пронизывает её с ног до головы, и начала раскладывать косметику. Билл молча наблюдал за её работой, его взгляд спокойный, но с какой-то игривой искоркой. Когда блондинка наконец взяла кисть с тональной основой и шагнула к нему, он чуть подался вперёд, их лица оказались неожиданно близко. Её пальцы коснулись подбородка мужчины, чтобы удержать лицо в нужном положении, и этот невинный жест отозвался внутри неё волной тепла. По телу разлилось странное, тягучее чувство, её тело слегка задрожало от внезапного томления внутри. Визажистка начала наносить тон, водя кистью по мраморной коже медленными, выверенными движениями. Однако каждая секунда, каждое прикосновение, казалось, длилось вечность. Дыхание Билла стало чуть более тяжёлым, будто он тоже ощущал эту странную близость между ними. — Ты… очень аккуратная, — произнёс он тихо, её пальцев коснулось тёплое дыхание. Взгляд Каулитца был уверенным и пронзительным, он смотрел прямо в глаза, будто пытался проникнуть глубже и заглянуть в самые тайные мысли. — Стараюсь, — почти шёпотом ответила Эмма, чувствуя новую волну дрожи по рукам. Взявшись за контуринг, она поднимала его подбородок, аккуратно прокладывая линии. Каждый раз, когда их кожа соприкасалась, Эмма чувствовала слабую искру, точно по телу проходил заряд. Билл не отводил глаз, его взгляд становился всё внимательнее, темнее, и казалось, в этом молчании они вели какой-то тихий, тайный диалог. — Всегда такая сосредоточенная? — его голос прозвучал ниже обычного. В этом вопросе было что-то большее, чем простое любопытство. — Только когда мне это действительно важно, — ответила девушка, подводя контур его скул; её рука замерла на мгновение у щеки, стоило их глазам встретиться. Когда Эмма взялась за подводку, она наклонилась еще ближе, лица разделяло всего несколько жалких сантиметров. Билл прикрыл глаза: в этот момент девушка уловила его еле заметный выдох — как будто он сдерживал что-то, что хотел сказать или сделать, и пальцами сильно впился в подлокотники своего кресла. Женская рука невольно задержалась у его виска, пока Эмма подводила линию. Когда стрелки были готовы брюнет открыл глаза. Вместо того, чтобы разорвать зрительный контакт, он чуть подался вперёд — казалось, готов был нарушить границу, которая существовала только на уровне их молчаливой договорённости. — Ты действительно хороша, — произнёс он тихо, перед этим бросив быстрый взгляд на свое отражение. Слова звучали двусмысленно, будто под ними крылись совсем другие чувства. Эмма замерла, не зная, как ответить. Ей показалось, что мир вокруг них исчез на мгновение — остались только они двое в этом интимном, почти невыносимом напряжении, которое могла разрешить одна смелая попытка шагнуть дальше. Воздух в гримёрной стал почти удушающе плотным. В ярком свете лампочек вокруг зеркала она отчётливо видела каждую деталь на лице Билла: его чуть приподнятые уголки губ, загадочный взгляд с каким-то вызовом и румянец, который проступил на щеках даже сквозь слой тональника. Мужчина подался вперёд, и их лица оказались так близко, что она уловила слабый запах его парфюма. Время снова застыло. Девушка не могла оторвать взгляд от глубоких карих глаз, и казалось, что он тоже не собирается отступать, вглядываясь в ее серые. Рука солиста неожиданно нашла её, мягко касаясь пальцев, которые она всё ещё держала у его лица. Их прикосновение было лёгким, почти невинным, но напряжение в этом жесте невозможно было проигнорировать. Дыхание слегка сбилось, когда он мягко, но уверенно провёл по тыльной стороне её ладони, задержавшись на мгновение, словно хотел проверить, не отстранится ли она. Блондинка улыбнулась: жар охватил её лицо и шею, но она не отошла. Билл снова подался вперёд. Его губы так близко к её уху, что от исходящего тепла по женской спине пробежались мурашки. — Может, сделаешь ещё пару финальных штрихов? — тихо проговорил он. Эмма не шевелилась — решила не обрывать интимность момента. Взяв кисть, она старалась сохранить спокойствие: коснулась его кожи снова, нанося хайлайтер на скулы, и не удержалась — поправила выбившуюся прядь волос у его виска. Их лица почти соприкоснулись; пальцы скользнули по его черным густым волосам, и этот жест выглядел гораздо более интимным, чем ожидалось. Билл не шевелился, и девушка поняла, что тот ждёт — делает выбор, готов ли он нарушить ту невидимую черту, которая разделяла их всю эту напряжённую встречу. Она не отводила взгляд. Её дыхание чуть рваное, когда брюнет вновь мягко обхватил её запястье, притягивая ближе. Движения медленные, словно проверял её реакцию на каждый жест, и когда она не отступила, а наоборот сделала шаг навстречу, его пальцы скользнули по предплечью выше, замирая на шее. Она ощущала его горячее дыхание на своих губах. Их взгляды встретились вновь, на этот раз без тени сомнений. Этот момент, эта искра между ними была слишком явной, чтобы игнорировать. Билл медленно придвинулся ближе, и расстояние между их лицами сократилось до едва уловимых миллиметров. Блондинка закрыла глаза, и всё вокруг исчезло, погружая их в собственный маленький мир. Когда их губы наконец встретились, поцелуй оказался мягким и тёплым — Эмма действовала аккуратно, ощущая лёгкую неуверенность. Она до сих пор не могла поверить, что они так быстро перешли эту невидимую грань. И не могла удержаться: её рука, будто по собственной воле, поднялась, пальцы скользнули в его волосы, слегка сжимая. Билл ответил, углубив поцелуй, и напряжение, которое витало между ними всё это время, наконец нашло выход. Этот поцелуй вместил в себя всё: подавленную страсть, её годы юношеского восхищения и их внезапное, но неоспоримое притяжение. Он отстранился на мгновение, тепло выдыхая ей в подбородок, прежде чем вновь настойчиво притянул девушку к себе. Губы стали требовательнее, а язык уверенно скользнул в её рот, стирая последние остатки сдержанности. Он притягивает девушку ближе, на колени, и сжимает талию собственнически. Эмма чувствовала, как её личные сомнения растворяются в этой близости. Её пальцы крепче сжались на затылке, отвечая с той же страстью. Весь мир сократился до них двоих, тесно прижавшихся друг к другу, забывших обо всём на свете. Поцелуй казался бесконечным, но в какой-то момент Билл неожиданно отстранился. В его глазах вспыхнул огонь, от которого у Эммы перехватило дыхание. Не говоря ни слова, он встал, смахнул со стола всё, что на нём лежало — кисти, палетки, баночки разлетелись в стороны с громким стуком. Этот звук был почти оглушительным, но он словно подогревал нетерпение. Он возместит все. Позже. Эмма едва успела сориентироваться: сильные руки подхватили её под бедра и с лёгкостью усадили на освободившийся стол так, что их лица вновь в оказались в опасной близости. — Я хотел сделать это с того момента, как ты вошла, — голос был хриплым, пропитанным напряжением. Его губы снова прижимаются к женским: целует жадно, чуть грубо — хочет услышать её сладкие звуки. И Эмма охотно обвивает его шею руками, притягивает как может ближе. Отвечает ему, забыв совершенно прошлые сомнения — настолько пьянят крепкие руки на её бедрах; понимает, что не хочет останавливаться. Билл осторожно прикусил нежную кожу её шеи, легонько потянув зубами, затем переместился к уху, касаясь теплыми губами. Его голос прозвучал низко, почти шёпот, вызывая табун мурашек по коже: — Ты невероятно красивая. Эмма прерывисто вдыхает: смотрит зачарованно, как мужчина закидывает её ноги себе на талию, и сжимает его крепче, притягивая ближе. Губы покусывает бездумно, сдерживая желание потереться о прижавшуюся в неё эрекцию. Женское сердце бьётся быстрее, барабанит в ушах, и она чувствует, как нагревается, стоит только подумать о нём внутри, об этом сладком чувстве наполненности. Билл проводит руками по её телу, скользит по ней, исследуя аккуратные линии, выступающую линию позвоночника и аккуратную грудь. Каждую реакцию мужчина изучает, наслаждается вздохами и дрожью под пальцами. Эмма стонет, когда он прикусывает её губу — несильно, но достаточно, чтобы ощутить его настойчивость. Хнычет, тая под мягкими касаниями его горячих губ на шее. Сладкое напряжение внизу живота девушки нарастает, стоит Биллу скользнуть под юбку, оглаживая острые бёдра. От каждого прикосновения словно электрический разряд бьёт по оголённым нервам, заставляет сжиматься мышцы в приятном ожидании. Эмма дышит тихо и прерывисто: сердце бьётся так сильно, кажется, будто мужчина может услышать его тоже. Время для них будто не существует. Только он, только она, их чувства, каждый вздох и каждый взгляд. Эмма разглядывает его внимательно, встречается с ним глазами: её кумир так близко, смотрит на неё с желанием и нежностью, но в то же время с внутренней силой. И Билл словно в подтверждение её мыслей обхватывает женскую шею ладонью — притягивает ближе, пока дыхания обоих не сольются в одно; хочет показать, что не отступит, только они в их маленьком мире. — Ты не боишься? — его голос был тихим, почти неуверенным, но в нём чувствовалась искренность, которая не оставляла места для притворства. — Нет, — твердый ответ; Эмма позволила себе расслабиться, отпуская беспорядочные мысли и доверяясь ощущениям, которые захватывали её. Билл ещё несколько долгих секунд смотрел ей в глаза, словно пытаясь найти подтверждение словам. Убедившись, его взгляд смягчился. Его руки, горячие и умелые, пробрались под её футболку, мягко касаясь нежной кожи живота. Одежда внезапно стала лишней. Она, чуть отстранившись, резко сорвала с себя футболку, бросая на пол, привлекая его взгляд к своей оголённой коже. Эмма затаила дыхание, когда Билл помог снять лифчик, бросая его на пол вслед за футболкой. Глаза, полные горячего желания, заводили сильнее любых прикосновений, вызывая трепет внизу живота. Мужчина осторожно притягивает Эмму к себе, прижимая поцелуи на худых ключицах и медленно спускаясь ниже. Языком ведёт по тонкой коже вниз, оставляет розоватые метки — следы его обладания. Когда он коснулся её груди, поцелуи сменились лёгкими покусываниями, от которых её дыхание стало прерывистым; тихий стон сорвался с её губ. Мужская ладонь мягко обхватила вторую грудь, пальцы нежно поглаживали и сжимали, вызывая новый всплеск удовольствия. С каждым его движением по телу проходила волна наслаждения, оставляя её беззащитной перед захлёстывающим желанием. Билл отстраняется на мгновение и тоже сдёргивает футболку. Его руки сжимаются на женских бёдрах, когда Эмма не сдерживается, проводя по обнажённой груди. Кончиками пальцев смакует ощущение его кожи, которая словно пышет жаром; чувствует напрягшиеся в ответ мышцы. Билл и сам чуть не стонет в ответ: касается её бедра со внутренней стороны так трепетно и осторожно, что Эмма давит в себе всхлип, сама подставляется под его поцелуи, тихо прося о большем. Ещё один стон срывается с женских губ в ответ на уверенное касание мужских пальцев между бёдер. Её тело выгибается навстречу непроизвольно, просит освободить достигшее пика напряжение. И Билл усмехается, блестя глазами. Медленно надавливает на неё через ткань нижнего белья, наслаждается, как извивается под ним девушка. Поглаживает всё быстрее, знает точно, куда надавить и с какой силой, и Эмма хнычет, хватаясь за стол одной рукой, а второй за мужское плечо; чувствует знакомую дрожь по телу. — Ты прекрасна, — его голос был низким, почти хриплым, наполненным страстью. Он знал, что она полностью принадлежит ему в этот момент, и это осознание только усиливало его желание. Их дыхание смешалось, и он продолжал смотреть на неё, видя, как её собственное желание отражается в каждом движении. Билл отстраняется неожиданно, смотрит на неё пристально: на недовольное лицо, на мольбу в глазах продолжить, на непонимающе приподнятые брови. Эмма сглатывает тяжело — поняла, что мужчина дразнит её намеренно, играет с ней, прежде чем дрожащими руками наконец расстегнёт ремень. И она проводит ладонью от груди вниз, ощущает взаимное напряжение внизу живота. Чуть царапает Билла, когда тот наклоняется для ещё одного поцелуя. Эмма уже едва понимает, где граница между ними; где её и его вздохи, единственные нарушающие тишину запертой гримёрки. Девушка задыхается, когда Билл скатывает её юбку выше на талию, отвлекая скользящими по груди губами. Наконец он входит в неё, и Эмма откидывает голову назад — растворяется в его плавных, уверенных толчках; губах, ласкающих чувствительные от укусов шею и грудь. Душит громкие стоны, которые просятся с каждым сладким толчком внутрь. Сжимает его плечи так сильно, без стеснения впиваясь ноготками в кожу. Билл двигается ритмично и мягко: хочет как может продлить момент, ответить на каждый её вздох, на каждое касание. И Эмма выдыхает в его губы мягко, хнычет — уже так близко к заветному оргазму после долгой прелюдии. Билл прижимает крепкий поцелуй к женским губам и мягко выходит, разворачивая её и прижимая грудью к столу. Входит снова, уже жёстче, без стеснения давит девушке между лопаток, укладывает на стол полностью, прежде чем обхватить за бедра, наращивая темп. И Эмма стонет, смотря на своё бесстыдное отражение в зеркале: вся красная, с опухшими губами, в отметках, и ей ещё не было так хорошо. Она отпускает последнее смущение: рукой скользит между бедёр и трёт клитор, почти завывая от того, насколько близка к оргазму. Билл наклоняется к ней ближе, давит на неё сверху, прижимая смазанные поцелуи на лопатки, и входит грубее, глубже. Горячее дыхание мужчины, его сладкие толчки и обжигающие касания смешались в одну волну удовольствия. Билл дышит рвано — сжимает пальцы на бёдрах почти до белых костяшек, но не останавливается. И Эмма стонет всё громче, пока не взрывается оргазмом: вздрагивает всем телом, чувствует, как сжимается вокруг него, и протяжно хнычет. Мир для неё на мгновение уменьшился: только она и он внутри. Девушка от удовольствия сжимает руку на столе от сверхстимуляции: Билл не останавливается, позволяя продлить оргазм. Мужчина наконец не сдерживается — двигается короткими быстрыми толчками, положив голову на женское плечо. Его стоны тихие, но глубокие, почти утробные. Эмма покорно ждёт, пока он закончит, и подмахивает бёдрами навстречу. Чувствует, когда Билл внезапно выходит и накачивает член. Эмма смотрит в зеркало помутнённым взглядом: на белые верёвки спермы, падающие ей на спину; на его тяжело вздымающуюся с каждым вздохом грудь; даже на маленькие бусины пота на мужском лбу. Кладёт голову на стол и устало прикрывает глаза; мычит довольно, когда Билл обнимает её сзади, целует в макушку. Приходят в себя медленно: каждый чувствует, что не хочет разорвать эту хрупкую связь. Наслаждаются ощущением покоя и единства, просто стоя прилипшие друг к другу. — Прости, пожалуйста. Дай мне минуту, я уберу беспорядок, — мужчина неохотно делает шаг назад и, быстро застегнув джинсы, достаёт салфетки. Эмма благодарит его кивком и слабо улыбается. Ждёт, пока тот поможет ей привести себя в порядок, и стоит смирно. Наконец выпрямившись, она наблюдала, как Билл, чуть запыхавшийся, но с едва заметной улыбкой на губах, поднял свои вещи с пола и начал одеваться. Он выглядел спокойным, будто всё произошло так, как должно было. В воздухе всё ещё витала острая напряжённость, которая только что нашла своё выражение. Он бросил взгляд на Эмму, всё ещё стоящую у стола: та прикусывала нижнюю губу и проводила рукой по волосам, которые спутались от внезапной близости. Билл нагнулся, подняв с пола её лифчик и футболку, и протянул ей: — Тебе это понадобится, — сказал он с легкой улыбкой, в его глазах — что-то тёплое и даже нежное. Эмма взяла одежду из его рук — их пальцы на мгновение соприкоснулись, и она почувствовала, как это касание всё ещё отдаётся в груди странной смесью волнения и удовлетворения. Девушка не торопилась одеваться, на мгновение позволив себе просто присесть на края стола, смотреть на него и наслаждаться этой тишиной — той, в которой не было ни тени неловкости, лишь тихое понимание произошедшего. Билл отступил на шаг, оставив ей пространство, и прислонился к стене — наблюдал, как она неспешно оделась обратно и дёрнул юбку вниз. Тишина в комнате была наполнена чем-то неуловимо интимным. Эмма почувствовала, как щёки внезапно загорелись — они сделали это! — но стыда не было, лишь тихое принятие, что этот момент принадлежал только им. Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой. И мужчина ответил ей тем же — короткой, тёплой улыбкой, которая была далека от образа звезды, который она видела на сцене. Билл шагнул к ней, коснувшись её щеки, и это прикосновение было столь же естественным, как и всё, что произошло до этого. — Ты в порядке? — спросил он с заботой в голосе, от которой у неё защемило в груди. — Да, — ответила, не раздумывая. Её голос был спокойным, без следа сомнений. Они ещё долго стояли в этой тишине, не зная, что будет дальше, но обоих устраивало просто быть здесь и сейчас, вместе, не думая о том, что будет дальше. Билл бросил взгляд на настенные часы, и его лицо слегка изменилось — до начала концерта оставалось всего пятнадцать минут. Ему нужно было готовиться, но в комнате всё ещё стояла странная, успокаивающая тишина, которую так не хотелось нарушать. Эмма увидела, как он глубоко вдохнул и наклонился к зеркалу, изучая своё отражение. Макияж, который девушка так тщательно наносила, чуть-чуть расплылся. Чёрные линии карандаша вокруг глаз стали не такими чёткими, в уголках — едва заметные тени, как результат их интенсивной встречи. Билл поморщился, чуть усмехаясь своему отражению, будто признавая, что это тоже часть случившегося. — Ну что, Эмма, поправишь мне макияж? Девушка быстро спрыгнула со стола, почувствовав внезапный прилив ответственности: пора было возвращаться к работе. Взяв себя в руки, она быстро надела свой фартук и из кармана достала чистую кисть. Подобрав с пола тюбик консилера, она снова подошла ближе. Её рука зависла над мужским лицом всего на миг, и Эмма осторожно наклонилась вперед, подавляя желание подольше задержаться. Медленно, профессиональными движениями она начала исправлять недостатки, возвращая макияж к прежнему идеальному виду. Билл закрыл глаза, доверяя ей, и она чувствовала, как его дыхание выравнилось. Когда девушка закончила, Билл открыл глаза и снова встретился с ней взглядом: в его глазах на секунду мелькнуло то самое напряжение, которое они только что разделили, но теперь оно было куда спокойнее. — Спасибо, — тихо сказал он, поправляя волосы. Его голос был ровным, хоть и звучало в нём что-то такое, что снова заставило женское сердце забиться быстрее. — Иди, тебе пора, — улыбнулась она, стараясь вернуть лёгкость в их разговор. Старалась звучать увереннее, чем себя чувствовала на самом деле. Эмма знала, что это был момент, вырванный из реальности, почти сказочный эпизод, который не повторится. Что-то мгновенное — спонтанное, словно вспышка, которая ослепляет, но гаснет также внезапно, как и появляется. Понимала, что между ними было нечто большее, чем просто влечение, но была почти уверена: после этого концерта их пути разойдутся, как корабли, встретившиеся в море по случайности. И Эмма глубоко вздохнула, глядя, как он готовится к выходу. Его привычная уверенность возвращается вместе с последними штрихами к образу. Билл снова взглянул на неё, на его лице — легкая улыбка, которая казалась одновременно благодарной и немного грустной. Он подал руку, и девушка ответила на жест; их пальцы на мгновение сомкнулись. — Спасибо, Эмма, — сказал он своим завораживающим голосом. В глазах пряталась та самая искра, которая сводила её с ума. — Возможно, мы больше никогда не увидимся, но этот момент я не забуду. Эмма лишь кивнула, чувствуя, как комок подкатывает к горлу, и отпустила его руку. Ей было больно осознавать, что это, возможно, прощание, но внутри осталось странное чувство, будто всё произошло именно так, как должно было. Билл повернулся к двери; девушка провожала его взглядом, пока тот не исчез за дверью гримёрной. Она глубоко вздохнула, пытаясь вернуть себе самообладание. Мир за пределами этой комнаты казался таким далеким и чужим, как будто она провела в этой комнате целую вечность. Девушка посмотрела на своё отражение в зеркале: глаза ещё блестели от пережитых эмоций — знала, что нужно собираться и уходить, но в этот момент что-то внутри неё подсказывало, что эта история не окончена. Быть может, они действительно никогда больше не увидятся, однако жизнь не раз преподносила ей сюрпризы, и Эмма научилась не делать категоричных выводов. Хотя знала одно: этот вечер изменил её. Что-то внутри больше не было прежним. Билл стал для неё не просто кумиром или воспоминанием из подростковых лет — он стал частью её реальной жизни, её настоящего, каким-то невероятным совпадением судьбы. И как бы девушка ни пыталась убедить себя, что это было минутное помешательство, что это останется в прошлом, — чувство чего-то большего не отпускало её.