Половое воспитание

25.02.2021       Эмиль тяжёлым взглядом смотрел в окно, следил за каждой пролетающей по своим делам снежинкой. Через пару дней март, а на весну ни намёка. Брюнет с детства любил зиму: родился в это время года, каникулы, праздники, застолья… Они с отцом много гуляли и играли на улице, вместе готовили какао и шарлотку, наряжали ёлку и украшали квартиру, ездили на природу с друзьями, лепили снеговиков, устраивали обстрелы вражеских баз снежками и проводили гонки на санках. Однако с возрастом, а, возможно, именно с уходом отца, отношение к радостям жизни стало меняться. Мать не особо любила активный отдых, предпочитала лежать на диване и смотреть фильмы в свой выходной. Во дворе одному играть быстро наскучило, а наблюдать за детьми, гуляющими со своими родителями, навивало тоску и неизбежное чувство одиночества. В школе Иманов мало с кем общался, да и мать не разрешала задерживаться после уроков. Таким образом маршрут «школа—дом» стал для парня базой на много лет. И как он вернулся к тому, с чего начинал?

«Я смою керосином поцелуи с щеки,

Сделаю ещё больней, чтоб постараться забыть.

И, знаешь, все твои слова уничтожают мой мир.

Покажи мне, кто ты, покажи мне, кто ты!»

      Переключил внимание на Масленникова, когда они остановились на светофоре. Эмиль прожигал того долгим и пристальным взглядом.       — Что? — поинтересовался мужчина, устало смотря в ответ.       — Ты специально эту песню включил? — Дима раздражённо вздохнул.       Нет. Не специально. Просто так совпало. Масленников ещё не отошёл от той ситуации. Эмиль ушёл, оставив его без ответа. Вывалил всё и спрятался в комнате. Дима не знал, как подступиться. Сам прислушался к песне и понял, насколько точно она описывает то, что произошло между ними. Насколько она описывает то, что чувствует он. Очень хотелось, чтобы Иманов открылся и показал настоящего себя. Да, будет тяжко, будет сложно, но за эти два месяца Масленников понял, что уж лучше будет так, чем то, через что они проходят сейчас. «Надо поговорить… Надо просто поговорить… Надо…» — из транса его вывел громкий гудок машины позади. Красный сигнал светофора сменился на удивление быстро.

***

      Когда чёрный Мерседес припарковался во внутреннем дворе дома, женщина в белой норковой шубе вальяжно вышла из авто премиум-класса. Эмиль не особо разбирался в машинах, но по его предположениям это был Rolls-Royce, стоимостью столько, сколько он выговорить не сможет. Парень тяжело вздохнул и положил телефон в карман.       — Подожди меня тут. Я быстро. — Холодным тоном отрезал Иманов, а у водителя аж мурашки по спине пробежали. И не от морозной свежести, которая молниеносно проникла в салон с открытой дверью.       Эмиль натянул привычную улыбку и направился к матери. Та смирила его серьёзным взглядом и нахмурилась. Не успел он даже поздороваться, как ему прилетела тяжёлая пощёчина. Брюнет ошарашено посмотрел на белую землю, которая совсем недавно была практически чёрной от грязи. Медленно поднял взгляд и усмехнулся, не услышав, как позади него захлопнулась дверь.       — И тебе привет, мам.       — Тебе телефон для чего нужен? Когда ты перестанешь избегать проблем и станешь нести ответственность за свои действия? Когда будешь думать, а потом делать? — сходу начала женщина, повышая тон с каждым словом. — Взрослый, да? Да ты позаботиться о себе не можешь! На тебе лица нет! Ты вообще ешь? Или ты что-то принимаешь? Стоишь уши морозишь без шапки. Да ты хоть… — Эмиль удивленно уставился на мать, когда та замолчала. Её взгляд был прикован к чему-то позади него. Или ком-то. Иманов тяжело вздохнул.       — Сказал же, ждать меня в машине…       — Это кто? — холодно спросила она, и её глаза тут же округлились. — Ты, что, реально живёшь с муж…       — Ты хотела обсудить квартиру. Что с ней? — профессионально проигнорировал парень, засунув руки в карманы. Ему не впервой делать вид, что он не замечает закипающий с каждой секундой гнев матери. Той потребовалось пару секунд, чтобы надеть максу безразличия и деловито сложить руки на груди.       — Я её продаю.       Эмиль был готов к этой фразе. Думал, что был готов. Он же даже согласился с таким исходом у себя в голове.       — Тебе вообще насрать, что вы с отцом столько лет… — замер под её холодным взглядом. Сам ответил на свой вопрос. — Почему я просто не могу в ней жить и всё? — тишина. — Почему ты всегда молчишь? — отчаянно повысил голос. Знает, что мать терпеть не может, когда в её сторону направлены действия подобного рода.       — Ты тоже не отвечаешь на мои вопросы.       — То есть, тебе вообще всё равно, что это единственное, что осталось от него? — молчание. Эмиль опустил взгляд. — Знаешь, а продавай. Мне похуй. Ты итак уже забрала у меня всё: детство, любовь, ласку, даже квартиру. Ты забрала у меня отца! — выкрикнул брюнет, одарив мать презрительным взглядом. Сжал кулаки от осознания, что его слова как о стену горох.       — Да как ты… А знаешь, от него так пользы даже больше, чем при жизни было!       Потребовалось четыре секунды, чтобы принять информацию. Три, чтобы её обработать. Две, чтобы понять, что она намекает на алименты по потери кормильца. Одна, чтобы вспыхнуть и замахнуться.       — Эмиль… — спокойный и ровный мужской голос привёл в чувства быстрее, чем ощущение крепкой хватки на запястье. Брюнет испугано поднял взгляд, не осознавая, что происходит. — Это мама.       Парень злобно нахмурился и попытался выдернуть руку.       — Да хоть Папа Римский, мне поебать!       — Спокойно. — Тихо ответил Масленников, не разрывая зрительного контакта. Когда он почувствовал, что напряжение на чужом запястье ослабло, осторожно его отпустил. Парень тут же выхватил руку, недовольно смотря на старшего.       — Дима, иди в машину… — потирал кисть, а в голове крутилось множество мыслей: «Я же сказал не выходить», «Вечно он вмешивается», «Но если бы не он… я… Я правда был готов… на мать», «Нет, я не такой, я… Я не помню… Я не понимаю… Я…»       — Твой ёбырь? — ядовито кинула мать, возмущённая попыткой сына поднять на неё руку.       — Психолог. — Безэмоционально ответил Масленников, переводя холодный взгляд на женщину.       В ответ на него посмотрели недоверчиво, с полным непониманием происходящего. «Что тут делает психолог? Почему они приехали вместе? Он ходит к психологу?» — в порыве вопросов не заметила, как на её плечо осторожно легла рука. Женщина подняла голову и увидела улыбающегося мужа.       — Добрый вечер, господа. — Протянул руку Масленникову, которую тот тут же приветственно пожал. — Егор Витальевич.       — Дмитрий Андреевич. — Внимательным взглядом пробежался по мужчине.       — Вы чего тут стоите? Снег же, потом всё мокрое будет. — Аккуратно приобнял жену за плечи. — Дорогая, иди в машину, а мы поговорим в мужском кругу.       Та на удивление послушно пошла к белому авто. Эмиль даже немного ошалел от такой покорности. Что за укротитель змей? На автомате пожал руку старшему и пытался понять хоть что-то сквозь противный звон в ушах. Квартира? Сдача? Ипотека? Деньги? Ребус, который мозг отказывался разгадывать. Но последнюю фразу Масленникова Эмиль услышал очень чётко. Она даже эхом отозвалась в его набухшей голове.       — Мы покупаем квартиру.       Иманов даже возмутиться не смог сначала — настолько сильно ахуел.       — В смысле «мы»? В смысле «покупаем»? Ты ах… — на мгновение запнулся, вспомнив, что они не одни. Не то, чтобы парень как-то боялся отчима… скорее, уважал. — Нет. Продавайте её. Но позвольте мне забрать некоторые вещи.       — Ты точно уверен, Эмильен? У тебя есть время подумать. — Приподнял бровь мужчина, поправив галстук. — Мы можем переоформ…       — Спасибо, не стоит, — «похуй». — Меня там уже ничего не держит.       — А жить где будешь? — поинтересовался дипломат, поправив волосы.       — Найду. Жил же где-то до этого. — Потребовалось нереальное количество сил, чтобы стойко побороть желание посмотреть на Масленникова большими глазами хомяка из мема под грустную музыку. Робкие мысли о своей наглости решил отложить на потом. — Можно я зайду и заберу… кое-что?       — Конечно. — Протянул ключи, которые тут же пропали вместе с брюнетом.       Егор Витальевич устало выдохнул и закрыл лицо рукой.       — Как же с ними сложно…       — Почему вы решили продать квартиру? — спросил Масленников, засунув руки в карманы пальто.       — Она хочет вернуть ребенка. Думает, что он набегается и вернется к ней. Но что-то мне подсказывает, что…       — Почему просто не скажет об этом?       — Да мне бы знать. Слушай, а ты… 26.02.2021       В комнате царила умиротворяющая тишина, а за окном вальяжно вальсировали в лунном свете снежинки. Дима устало потёр заспанные глаза и встал с кровати. Надел тапочки и быстро натянул тёплый халат. Хоть в квартире и было тепло, но не настолько, чтобы сравниться с уютной кроваткой. Он медленно поплёлся в ванную по особо важным ночным делам, после сходил на кухню и попил водички. На обратном пути заметил свет в чужой комнате. Мельком глянув на часы, он осторожно постучал.       — Блять! — выкрикнул подросток, когда кот рядом с ним подскочил. — Дима, нахуй! Напугал до усрачки… — облегчённо выдохнул Эмиль, пытаясь унять учащённое сердцебиение.       — Извини. — Виновато улыбнулся, войдя в комнату. — Четыре утра, ты чего не спишь? — Заметил в чужих руках альбом.       Не дождавшись ответа, которого, вероятнее всего, и не было бы вовсе, Дима осторожно встал напротив младшего и внимательно глядел на фотографии. Вверх ногами распознать целую картину было затруднительно, но смысл уловить можно.       — Уйди, ты свет загораживаешь.       — Можно, я…       — Зачем спрашивать, если всё равно сядешь? Да и это твой дом, если ты не забыл. — Эмиль закусил губу, снова отложив эти мысли на дальнюю полочку сознания. Не понимал, почему тот вечно с ним сюсюкается. Почему вообще ещё не выгнал?       Масленников усмехнулся и, проигнорировав колкости, сел рядом, отправив Его Величество Энтони недовольно мяукать в другую комнату. Иманов долго смотрел на последнюю фотографию: на фоне деревянного дома и заснеженного леса стояли двое мужчин и мальчик с санками. Дима не сразу узнал маленького Эмиля. Тот так искренне улыбался, что Масленников и не заметил, как тоже начал умиляться. Один из мужчин в красной шапке был очень похож на Иманова сейчас. Дима аж пару раз перевёл взгляд, сравнивая. От фотографии веяло невероятным теплом и комфортом, которые приятно растекались в груди. Старший долго не решался что-то сказать, но больше не мог сдерживать своё любопытство.       — Твой отец?       — Да. Папа и его лучший друг — дядя Саня. — Сам не заметил, как стал улыбаться. Дима подметил, что улыбка была немного печальная.       — Это где?       — На базе отдыха недалеко от Иваново.

***

      Эмиль снова проспал до обеда. Уже и забыл, когда ложился спать в человеческое время. В былые времена он рвал и метал, если не удавалось лечь до одиннадцати, ведь правильный и полноценный режим сна — очень важно для здоровья. Сейчас же он дай бог уснёт и проснётся не через двенадцать часов. Диме иногда казалось, что он умер. «Нет, не дождутся!» — гордо улыбался Иманов в своей голове, а на деле выглядел хуже цыплёнка табака, который мало того, что с пятидесятого этажа упал, так его ещё и бульдозер переехал раз пять. Эмиль услышал странное шуршание пакетов на кухне. Выглянув из комнаты и заметив сумки на полу в коридоре, тут же испуганно-удивлённо посмотрел на Масленникова, который завязывал белый пакет.       — Всё? Я съезжаю?       — Доброе утро! День… Пофиг! — махнул рукой, радостно улыбаясь. — Собирайся, мы едем отдыхать!

***

      — Я не понимаю, это какой-то прикол? — Масленников вопросительно посмотрел, заводя двигатель уже прогретой машины. — Всегда через 0,00001 секунды от моего пробуждения говорить: «Собирайся, мы едем».       Дима усмехнулся, выезжая с парковки. Во время активных сборов Иманов завалил его множеством вопросов, на которые получил достаточно аргументированные ответы: «А в школу нам разве не нужно?» — Съездил к знакомому врачу, сделал справку о болезни и предупредил директрису. Да и от пяти дней Армагеддон не случится. В среду уже будем дома. «Куда мы едем?» — На базу отдыха с той фотографии. «Кедровый дом», верно? «Как ты узнал?» — В Иваново не так много мест для отдыха в лесу. «Дим, зачем? Ты нормальный?» — А ты? Без раздумий и размышлений согласился ехать.       Иманов не знал, как и чем ещё можно парировать и просто сложил руки на груди, отвернувшись к окну. Снег уже не шёл, но было не менее красиво. Первые три часа пролетели незаметно для Эмиля — он спал. Дима же наслаждался заранее составленным зимним плейлистом. К его восхищению снежинки снова начали порхать, когда заиграла невероятная атмосферная песня. Эмиль медленно открыл глаза, заметив Масленникова, который воодушевлённо качал головой под «Снег кружится». Нескромно удивился, когда пейзаж за окном сменился с суетного города на белые поля. Глазам аж больно стало от яркого света.       — Нам долго ещё ехать? — хриплым голосом поинтересовался Эмиль, вздыхая так, будто они в пути уже четвёртые сутки.       — Часа три. По навигатору через час уже будем в Иваново. — А у парня аж внутри всё замерло при упоминании родного города.       Некоторое время они ехали в относительной тишине, наслаждаясь волшебной атмосферой. Эмиль поймал себя на мысли, что за последнее время он не чувствовал себя настолько спокойно и комфортно. Украдкой наблюдал за старшим, который расслабленно вёл машину по заснеженной трассе с безмятежной улыбкой. Кто бы мог подумать, что настроение передаётся от одного взгляда на источник флегматизма.       — Эмиль… — осторожно начал Масленников, не сводя глаз с дороги, — ты часто бывал на этой базе?       Парень задумался, меланхолично смотря на сугробы за окном. К своему же удивлению, ему хотелось поговорить о детстве. Причём без негативной окраски. Масленников создавал непривычную доверительную атмосферу, что хотелось выложить всю подноготную. Чёртов психолог со своими трюками.       — Да… Каждую зиму и лето. — Начал Эмиль, не замечая, как на его лице появилась улыбка. — До развода родителей я, папа, дядя Саня и его друг часто собирались именно в том домике. Там так… хорошо и спокойно. Чувствуешь себя вдали от всех хлопот, где тебя не достанут проблемы и повседневная суета. По крайней мере так говорили они, я просто наслаждался временем, проведённым без упрёков матери. — Улыбка медленно спала, а притупленный взгляд задержался где-то на уточке в виде пикачу, расположившейся на торпедо. — После развода я был там в последний раз, на свой день рождения… Мне исполнялось семь, папа забрал меня, не сказав матери. И это был последний раз, когда я видел его. Но я никогда не забуду, насколько невероятно мы тогда провели время. Жаль, что…       — Это же здорово! Посмотришь, как всё изменилось за столько лет! Вспомнишь, как оно было! Я смотрел фотографии и…       А дальше Иманов не слушал. Он просто залип на профиль старшего, который увлечённо рассказывал о своих ожиданиях. Нельзя не отметить, как профессионально тот свёл грустное настроение в никуда, затмив его тёплыми воспоминаниями и впечатлениями. И Эмиль подключился: стал рассказывать смешные истории, которые помнил, а где-то, может, и придумал, но разве это имеет значение сейчас?       Последующие три часа пролетели незаметно, но на этот раз из-за увлечённых разговоров. Дима узнал, что парень родился и вырос в Иваново, а только потом переехал с матерью в Москву. Смерть отца они не затрагивали: Масленников не настаивал, а Эмиль не считал нужным упоминать данный факт. Зачем? Им и без этого нормально общается. Брюнет узнал, что старший в студенческие годы тоже часто ездил с большой компанией на различные базы загородом. Никита всегда был тамадой и тем ещё заводилой, пока Влад и Дима решали организационные вопросы поездки. В принципе, ничего не изменилось.       Масленников аккуратно остановил машину на заснеженной парковке, наблюдая за тем, как по-детски сияли глаза Иманова. Всё-таки он принял правильно решение. Они покинули чёрное авто, и, пока Дима отошёл поговорить по телефону, Эмиль беседовал с девушкой на ресепшене. Настроение подлетело до того уровня, где обычно покоилась тревожка Эмиля, когда он узнал, что именно тот домик, где они останавливались с отцом, оказался свободен. Ни секунды не размышляя, Эмиль забронировал его на пять дней. Потом подошёл Масленников, который почувствовал себя тем самым помощником Жириновского из мема «Сафонов оплатить». Оплатил. И пока Эмиль с парой сумок счастливо летел по знакомым тропинкам, Масленников тащил тяжелые пакеты с едой и напитками. Но на душе было спокойно. Разве это не главное?       Эмиль открыл дверь и буквально выпал из этого мира. Осторожно кинув сумки на пол, он стал расхаживать по противно-скрипучему полу. В углу стояла, вроде бы, ещё рабочая печка. Радость от её живучести была настолько невероятной, что вопросы о безопасности были посланы куда-то в лес явно. Шторы, ковёр у входа, шкаф, радио — ничего не изменилось. Казалось, что время застыло. Но кое-что смущало. И это не осознание того, что этот домик застрял в прошлом.       — Двуспальная? — удивлённо спросил Дима, переводя недоумённый взгляд на младшего.

***

      Споры о том, кто и где спать будет были отложены до момента возвращения, а пока отдыхающие направились в местный бар-ресторан поужинать. Уличные фонари немного тускло подсвечивали широкие дорожки, но это не мешало снегу завораживающе блестеть, создавая сказочную атмосферу. Для Эмиля точно. Он буквально окунулся в своё детство: ходил, рассматривал, казалось, каждую мусорку, сравнивая с воспоминаниями в голове. Через пару минут Дима осторожно открыл деревянную дверь то ли ресторана, то ли бара, пропуская брюнета внутрь первым. Эмиль так и не понял, отчего у него мурашки пробежали по телу: от неожиданной смены температур или от того, насколько всё поменялось, кроме головы того медведя на стене. Всё будоражило до чёртиков. Парень оглядел помещение и заметил, что появился второй этаж. Столики были почти все заняты, поэтому действовать нужно было незамедлительно. Они подошли к барной стойке, а у себя в голове Иманов отметил, что не стоял у бара целую вечность. По возвращении нужно исправлять данное упущение.       — Етить тебя за ногу, Димас, — раздался удивлённый голос из-под стойки. Мужчина рядом смотрел вниз, сложив руки по бокам, странно прищурившись. Казалось, что он не заметил только что подошедших гостей, — ни одного «Дяди Вани» не осталось! Ты чё, сожрал всё без меня?       — Сань, не дури, мы же вчера с тобой… — бармен с русыми волосами, наконец-то, заметил недоумённый взгляд Димы. — Ой, доброго ве…       — Пельмень контуженный мне в рот! — громко вскрикнул мужчина, который ранее прятался под баром. — Эмилька?!

***

      — Вот так встреча, аж моль в обмороке! — радостно вскрикнул дядя Саня, разливая себе и гостям «праздничный» коньяк. — Кто бы мог подумать?! Димас, вот ты мог подумать? — Локтем толкнул друга в грудь, что тот закашлялся, запивая три таблетки Мезима.       — Спасибо, но я, пожалуй, откажусь… — вежливо помотал головой Масленников, за что ему налили аж до самых краёв. Устало вздохнул и закатил глаза.       — Не выдумывай! Ты в своей жизни лучше коньяка не пробовал, дружок! — улыбнулся дядя Саня, постучав гостю по спине. Тот натянуто улыбнулся, переводя взгляд на Иманова, который мыслями был явно не здесь, а где-то за пределами этой планеты. — Эмилька, моя ж ты арбузная косточка, возвращайся к нам! — налил тому немного крепкого напитка в снифтер. — Рассказывай, какими судьбами и кого ты нам привёл.       «Да, вроде бы, привёл я…» — пронеслось в голове Масленникова. Такая сомнительная компания ему не особо нравилась. Они, как бы, специально уехали от Сударя, чтобы подзарядить социальную батарейку, а тут Никита 2.0, но ещё и более настойчивый и взрослый.       — Да мы… просто отдохнуть на пару дней… — с неловкой улыбкой начал Иманов. — Это Дмит… Дима. Мой друг. — Неуверенно представил преподавателя и перевёл взгляд на дядю Саню, который оживлённо пихал друга в рёбра.       — Твой тёзка, прикинь! Но не переживай, Димасик, я тебя ни на какого другого Диму не променяю!— его смирили уставшим вздохом. Дима полностью разделял настроение своего нового знакомого. Вот они точно поладят. — Да чё вы такие кислые? А ну-ка! Давайте выпьем за встречу!

***

      Время пролетело незаметно. Эмиль и понять не успел, когда они закрыли дверь бара и Димасик утащил наклюканного дядю Саню в его домик. Единственное, чем они успели перекинуться напоследок:       — Дядь Дим, ты с нашей последней встречи вообще не изменился. Разве что, чуть помоложе выглядел, но…       — Спасибо, ты тоже. — Пьяно посмеялся и подмигнул мужчина, отсалютовав гостям.       Эмиль растерянно похлопал глазами и негромко посмеялся. На его плечо осторожно легла сильная рука. Парень поднял голову, пытаясь сконцентрировать взгляд, но при свете фонарей Масленников выглядел слишком по-ангельски. Пришлось зажмуриться, после чего ему тепло улыбнулись и развернули в сторону их временного убежища. Они шли, наслаждаясь успокаивающей тишиной. В отличие от дяди Сани, остальные выпили не так много. Дима вообще умудрился растянуть один снифтер на весь вечер. Он настойчиво не рекомендовал младшему пить после всего, что пережил его не до конца восстановившийся организм, но кто он такой, когда дядя Саня на горизонте?       Иманов зашёл в домик первым. Тут же разулся, надел тапочки и устало упал на заправленную кровать. Кажется, спор о том, кто из них будет спать на мягкой кровати, решился слишком просто. Дима про себя хмыкнул от того, насколько данная ситуация абсурдна и клиширована, но этот дом был единственный свободный в силу своей дряхлости, в сравнении с другими на этой базе. Дима быстро принял душ, пытаясь смыть с себя всю усталость с долгой дороги. Замотал полотенце на поясе, как делал всегда, и вышел в комнату, задёргивая тяжёлые шторы. Услышав непонятное мычание со стороны кровати, Масленников слабо улыбнулся, наблюдая за тем, как Эмиль свернулся клубочком, обнимая себя за плечи. Он накрыл его тёплым пледом, а сам натянул футболку и домашние штаны, ведь негоже в гостях в трусах щеголять. Долго размышлял, насколько сильно ему прилетит утром за то, что без предварительного обсуждения тоже спал на кровати, но что поделать? Не впервой… 27.02.2021       К слову, наутро ему не прилетело. Дима просто проснулся первым. Успел сходить на пробежку, наслаждаясь местными красотами, от которых дух захватывало, принять освежающий утренний душ и даже найти кофе в ближайшем автомате. Невкусный, правда, но хоть что-то. Он вальяжно расположился в кресле рядом с камином, уже лет так пять точно не функционирующем, и переписывался с Никитой, который некрасиво и нагло напрашивался в их компанию. Того останавливало только то, что нужно приходить к другу в квартиру и кормить Его Высочество Энтони. Эмиль, казалось, вообще выключил свой телефон, ну или же поставил в режим «не беспокоить» на неопределенный, бесконечный срок.       Ближе к одиннадцати часам утра Дима распахнул шторы, зажмурившись от яркого света, от которого даже Эмиль, лежащий спиной к окну, проснулся.       — Настолько меня не любишь, что хочешь ослепить? — пробубнил Иманов, медленно закутываясь в плед ещё больше.       — Доброе утро. Вставай, у нас впереди завтрак и множество всего. — Вернулся в своё любимое кресло, умиротворённо улыбаясь.       — Что, например? — недоуменно посмотрел Эмиль. «Неужели он настолько ебнулся, что расписал планы на каждый день?»       — Встретил того Дмитрия утром, он посоветовал много чего, чем можно тут заняться.       С горем пополам через полчаса Иманов стоял одетый, умытый, даже причесанный, но не наетый, что они и направились исправлять. В том же ресторане, в котором они провели увлекательный вечер накануне, было не так много людей. Эмиль выбрал столик у окна и заказал себе сэндвич и кофе, Дима же не стал отличаться оригинальностью и остановился на привычной яичнице с колбасой и салатом. Разговор как-то не клеился, отчего Масленников снова разочаровался, что холод не только снаружи, но и всё ещё в их отношениях. А ведь они приехали на какую-никакую реабилитацию. Эмиль чаще всего молчал и вертел головой туда-сюда. После завтрака они вернулись в домик, где утеплились, а потом воодушевлённые отправились покорять зимние просторы. 27.02.2021 – 02.03.2021       Следующие три дня вышли невероятно изматывающими, но не менее запоминающимися. Эмилю, конечно, больше всего запомнилась прогулка на лошадях, ведь до этого в его жизни такого опыта не было. Он и представить себе не мог, насколько увлекательным может быть данное развлечение. Эмиль, на немного вредном вороном коне Астоне, которого он называл Антоном по невнимательности, и Дима, на изящной белой кобыле Айвори, следовали по заснеженным тропам, оставляя за собой аккуратный след копыт. Они шли рядом, и лошади, казалось, чувствовали их настроение, перебирая ногами особенно аккуратно и тихо. Время от времени они останавливались, чтобы поделиться своими впечатлениями от захватывающих пейзажей или просто помолчать, наслаждаясь моментом.       В другой день дядя Саня с Димасиком решили устроить для гостей вечер с барбекю и банькой. Тоже запоминающееся событие. И не та часть, где Диме с Эмилем пришлось самим жарить мясо, потому что один повар экстренно побежал искать пиво, а второго резко вызвали в бар поработать. На удивление все освободились именно когда шашлык и стейки привлекательно лежали в общей тарелке. Вот в бане было поинтереснее. Эмиль нечасто посещает такие заведения, а тут ещё и воспоминания из детства, когда папа легонько шлёпал сына веником из берёзовых листьев, а потом дядя Саня неожиданно облил его ледяной водой. Ощущения, конечно, непередаваемые, особенно от дальнейшего скандала, что детский организм слабее, кожа тоньше и чувствительнее, да и вообще, так делать нельзя. Но никто не умер же? Что пыхтеть? Дима в бане надолго не задержался, скинув всё на свои противопоказания, которых, вероятнее всего, и вовсе не было. Эмиль быстро пополнил его ряды, когда доел все закуски и понял, что у дяди Сани и Димасика какая-то своя атмосфера крепкой мужской дружбы.       Понедельник они посвятили катанию на вездеходах. Опыт воистину незабываемый и захватывающий. Эмиль не назвал бы себя любителем активного отдыха и адреналина. Однако не каждый день есть возможность покататься по сложным бездорожьям и непреодолимым преградам, особенно зимой. Зато удалось вновь насладиться красотой заснеженных ландшафтов. А после по классике — каток. Кто ж знал, что Дима не умеет даже стоять на коньках? Учили всем скопом и все по-разному. Дядя Саня задорно смеялся над отчаянными попытками Масленникова оторваться от борта, Димасик усердно пытался объяснить теорию, которая звучала сложнее молекулярной биологии. Когда те сдались и за дело взялся Эмиль, дело поехало как по маслу, как бы закаламбуренно всё это не звучало.       Иманов никогда не чувствовал себя настолько счастливым, как в эти дни. Последний раз он так много и искренне смеялся только в детстве. Присутствие дяди Сани и его друга возвращало в те времена, отчего Эмиля охватывали всевозможные эмоции. Дима за эти дни даже прикипел к активному и бойкому мужчине: перестал сверлить того подозрительным взглядом. Всё же дядя Саня оказался классным и простым мужичком. Со специфическим чувством юмора, хотя так было интереснее. Вечером, когда Димасик снова тащил своего спящего друга в домик, махнув гостям на прощание, Эмиль с Димой много болтали о всяком, попивая горячий какао у костра. Они и припомнить не могли, когда в последний раз находились в таком комфорте рядом друг с другом.       Вторник был разгрузочным. Спали до обеда, гуляли по заснеженному лесу, параллельно делая кучу фотографий, слепили худо-бедно снеговика, которому напялили Димины очки. Иманов про себя отметил, что в них даже белый ком снега выглядел привлекательно. Потом сидели на детской площадке, о которой Эмиль рассказывал так много и долго, что успело стемнеть. Дима, в свою очередь, пытался вспомнить хоть какое-то приятное воспоминание из детства. Вышло плохо, пришлось грамотно сойти с темы. Вечером они вчетвером играли в настолки, где дядя Саня вечно злился и ругался, нарекая каждого «Унитазом на лыжах», «Дичью покорябанной» или «Ондатрой тоскливой», а в итоге и вовсе ушёл пить пиво один, пожелав всем, чтобы их «вантузом обсосало» за то, что забрали последние бочонки.       Во время очередной прогулки до домика Эмиль неожиданно остановился и посмотрел на небо. Трудно сказать, о чём он думал на тот момент. Дима замедлил свой шаг, встав чуть поодаль, и завороженно наблюдал за младшим в свете луны. Казалось, что время остановилось, когда он повернулся, и их взгляды пересеклись. Брюнет странно улыбнулся и резко лёг на спину. Сказать, что Масленников ахуел, значить ничего не сказать. Неужели шутка «не упал, а неожиданно решил прилечь» обрела истинный смысл? Он смотрел, как тот делает снежного ангела, раскинув руки и медленно, но с уверенностью, двигая ими взад-вперёд. Его движения были плавными и изящными, по крайней мере такими видел их Дима.       — Эмиль, тут холодно! Ты ещё и без шапки! Заболеешь, я тебя лечить не… — не успел договорить, как младший осторожно привстал и рывком потянул его за край пальто, отчего Дима поскользнулся и больно упал на бок. — Блять!       — Ты тако-ой скучный… Вместе заболеем, как тебе идея? — Масленников одарил хмурым взглядом, пока его правое бедро неприятно ныло. — Ты уже сел, не ломайся! Ложись! — счастливо улыбнулся, возвращаясь в прежнее положение, смотря в небо и разводя руками.       Дима не смог долго дуться, видя в глазах напротив искорки детского искреннего счастья. Расскажи он это кому-нибудь, кто знает Иманова, его бы сразу посчитали сумасшедшим. Осторожно, чтобы ещё больше не задеть чужое творение, лёг рядом и начал повторять чужие движения. Дима никогда таким не занимался. Оказалось, что в этом есть своя атмосфера. Настойчиво отогнал все негативные мысли о том, что после им будет мокро и холодно. На данный момент у него совсем иное восприятие происходящего. Через пару секунд они бездвижно лежали на снегу, вкушая блаженство от звёздного неба и даже от замерзающей пятой точки. Оказалось, этим тоже можно наслаждаться. Снег закружился над ними незаметно. Некоторое время Дима улыбался, повернув голову, думая о чём-то своём. О чём-то приятном. Эмиль почувствовал на себе чужое внимание, и вскоре они смотрели друг на друга, не отрываясь. Внутри что-то сжалось, а сердце то ли замерло, то ли забилось чаще — непонятно. Иманов тихо радовался, что в интимной темноте ночи не было видно его покрасневших щёк. Это же от мороза?       — Вставай, а то заметёт, потом не найду тебя. — Незаметно усмехнулся Дима, поднимаясь.       Он отряхнулся, протянув руку, которую Иманов не заметил. Старший грустно посмотрел на свой жест и сделал вид, что ничего не было. Эмиль выпрямился и посмотрел на их снежных недо-ангелов. Такое чувство, будто два дяди Сани в зюзю набуханные приняли решение поспать на снегу, контуженно дёргаясь. Однако, если честно, вышло довольно неплохо, пусть и кривовато. Эмиль не удержался и сделал пару снимков, параллельно подшучивая над творением Масленникова, который театрально цокнул, не замечая, как его губы содрогнулись в тёплой ухмылке.

***

      Дима сидел в уже полюбившемся ему кресле у неработающего камина, перестав задумываться о том, зачем он тут вообще, если всё тепло приносит обогреватель. Перевёл взгляд на кровать и в первый раз за все дни их незапланированного отдыха задумался. Настолько уставали каждый день, что им было абсолютно всё равно, что они лежат в одной кровати. Да, спали под разные одеялами, но только сейчас, почему-то, Масленникова этот факт засмущал. Всеми фибрами своей тревожности он верил в то, что Иманов не примет это не за ту монету и не станет снова обвинять в… Не хотелось даже вспоминать. Они так и не поговорили об этом с того раза. А поговорят ли вообще? В эти дни всё идёт слишком прекрасно и гладко, что Дима просто не решался продолжить этот разговор. Нет. Будем честны, он даже не вспоминал об этом. Настолько они были не «здесь». Услышал, как в ванной выключили воду и глаза распахнулись от непристойных мыслей, которые именно в этот момент решили, что их время настало. Раздражённо прикрыл лицо рукой, громко выдыхая, и пробубнил пару ругательств себе под нос. Как только Иманов вышел из душа довольный и вроде бы даже бодрый, старший быстро влетел в ванную.       Все благодарственные лавры были посвящены контрастному душу: помогает не только взбодриться, но и привести в порядок мысли, потому что во время смены температуры воды в голове только всевозможные маты. Отвлекает невероятно. Масленников вышел из туалета в халате, загадочно улыбаясь, делая вид, что не думает о котиках-собачках, чтобы отвлечься. Эмиль лежал на животе, беспорядочно болтая ногами, и что-то увлечённо смотрел в телефоне. Дима быстро переоделся и выключил свет, забыв поинтересоваться, а можно ли? Однако парень никак не отреагировал и перевёл вопросительный взгляд на старшего, который тут же пластом юркнул под своё одеяло.       — Мы во сколько завтра выезжаем? — задал вопрос, в ожидании гипнотизируя будильник на телефоне.       — Как проснёшься.       — Почему все наши планы зависят от того, когда я проснусь? Я легко могу встать в любое время.       — Да… Плавали, знаем… — усмехнулся Дима, получив в ответ раздражённый вздох.       — Встаём в 10 тогда.       — Ловлю на слове. — Старший продолжал улыбаться, когда Иманов отложил свой телефон.       Эмиль по привычке лёг на левый бок, и его взгляд пал на спящий профиль Масленникова. Или не спящий — проверить не решился. В лунном свете его черты лица казались ещё выразительнее. Глаза постепенно привыкли к темноте, и парень нехотя вспомнил события той роковой ночи. Тогда он тоже смотрел на Диму, но совсем иначе. Сейчас в его голове лишь множество вопросов. Главный: «Как к этому пришло?» Насколько то, что сейчас происходит — правильно? Ответа он не знал. Хотел спросить, но боялся всё испортить. От безмерной благодарности сжимало в груди, но ебаная гордость душила все позывы сказать. Просто сказать «Спасибо».       — Спасибо. — Иманов быстро поднял взгляд на говорящего.       — Что?       — Спасибо, Эмиль. — Парень удивлённо ловил каждое движение старшего, который медленно перевернулся на правый бок — лицом к нему. «Мне это снится?» — Спасибо тебе за это время. Я… никогда не чувствовал себя настолько… по-настоящему счастливым. — У Иманова кровь в жилах начала бурлить. Как давно в комнате так жарко? — Я искренне рад, что у тебя было такое счастливое детство. У меня… такого не было. — Мужчина продолжал улыбаться, пусть в его голосе чувствовалась тонкая нотка печали. — Возможно, когда-нибудь, ты поделишься со мной историей про мать и отца, но я давить не буду. — Дима поднял взгляд и немного смутился, когда чёрные глаза напротив смотрели на него непонимающе, но завороженно. Такое чувство, что они жадно ожидали каждого последующего слова. — Спасибо, что подарил мне эти непередаваемые эмоции. Я не забуду наши выходные. И дяде Сане тоже спасибо, он… крутой. — Усмехнулся, отведя взгляд. — И друг его…       Договорить ему не дали: заткнули отчаянным поцелуем, притянув к себе руками. Масленников удивлённо распахнул глаза. «Нет… Нет, нет, нет…» — Дима пытался взять себя в руки, чтобы дело не дошло до той ошибки, которую он совершил в ту ночь. До того, как брюнет настойчиво хотел углубить поцелуй, старший медленно отодвинулся, пытаясь восстановить дыхание от такого неожиданного порыва.       — Я не хочу, чтобы всё закончилось, как в тот раз.       — Мы были пьяные. Сейчас я абсолютно трезв.       — Я — нет.       — Ты не хочешь?       — Хочу, но… — Иманову не нужно никаких «но», чтобы снова притянуть старшего к себе, на этот раз в жаждущем, мокром поцелуе.       Масленников отрицал происходящее до того момента, как его нижнюю губу больно прикусили в порыве неожиданно появившейся страсти, однако после тут же аккуратно провели по ранке языком. Вспыхнуло не только в груди: возбуждение волной прошло по всему телу, отчего Дима забил на всё то, что его останавливало. Они дышали в унисон, позволив себе отдаться моменту. Младший сжал короткие волосы, пока Дима успокаивающее поглаживал чужую щёку, будто в его руке находилось что-то хрупкое. Иманов взял на себя инициативу, придвигаясь ближе к партнёру и нагло переплетая их языки. Его напористость ярко контрастировала с нежностью партнёра, отчего голову сносило похлеще, чем от самого крепкого алкоголя.       В перерывах между поцелуями их взгляды пересекались: карие глаза смотрели томно и уверенно, зелёные — затуманено и нежно. Чтобы Масленников снова не начал трепать языком, Иманов предпочёл занять его чем-то более полезным и наклонился, вновь сминая чужие губы. На этот раз поцелуй углубил старший, позволив себе забрать немного этой инициативы и трепетно заправив волосы Эмиля назад. Тому казалось, что тогда Дима нагло спиздел о том, что в его жизни было мало секса, ведь целуется он слишком чувственно и возбуждающе. С другими партнёрами Эмиль такого не ощущал. Какое-то негласное правило не позволяло им уйти от губ ни на миллиметр, отчего Дима максимально подавлял в себе желание покрыть ласковыми поцелуями всё лицо парня, не оставляя ни одного нетронутого места. Хотел, чтобы тот понял, что тому не всё равно. Эмиль же хотел простого человеческого разобраться в себе. Желал быть услышанным. Не смог выразить благодарность словами и надеялся, что Масленников разберётся с этим за него. Да, слабак. Да, ребёнок. Да, избегает. Однако, даже несмотря на это, в его объятиях брюнет чувствовал себя защищенным. Масленников будто говорил взглядом, что Эмиль не один, что это их общая проблема, с которой они разберутся вместе. Когда-нибудь. Когда проснутся и осознают, что это был не сон.