Дверь в неизвестность

      два месяца спустя       Гарри никогда бы не подумал, что обрадуется возвращению Робардса из отпуска. Он с радостью переместился в общий кабинет к ребятам, надеясь навсегда забыть о планах, сводах отчётов и ненавистных планёрках у Министра. Гарри готов был смириться и с пошлыми шутками коллег, и с бесконечными рассказами МакЛаггена о его победах на любовном поприще, и с постоянным гамом, мешающим сосредоточиться. Тут была его стихия, родные лица и понятные дела.       Волшебную шкатулку Гермиона решила оставить у себя. Было опасно нести её с собой в Отдел Тайн. Магия шкатулки оказалась очень своевольной, трудно изучаемой и отказывалась подчиняться любым алгоритмам препарации. Поразмыслив, Гермиона решила, что будет исследовать её дома самостоятельно.       Драко Малфой прошёл курс лечения от алкогольной зависимости в Мунго, где подружился со Златопустом Локонсом и теперь обменивался с ним письмами совиной почтой. Тем более, что друзей у Драко совсем не осталось. Он окончательно переругался с Ноттами из-за злополучного кольца и теперь выходил из своего унылого поместья ещё реже, чем раньше. После всего случившегося Малфой уже не разбрасывался плаксивыми интервью направо и налево, а, наоборот, сторонился журналистов, что Гарри было только на руку. Некоторые издания теперь не стеснялись периодически песочить имя слизеринца на своих страницах, выставляя его в весьма непривлекательном свете.       С исчезновением своего двойника Гарри вздохнул свободно. Ревность, от которой он никак не мог избавиться, отравляла его будни, пока Гарри из другого мира находился рядом с Гермионой. Сейчас же ничего не могло омрачить его счастья.       Они нырнули в отношения со всей страстью, позволяя, наконец, эмоциям вырваться наружу, снести запреты и поглотить их с головой. Не боясь быть откровенными и уязвимыми, бесконечно доверяя друг другу, Гарри и Гермиона поняли, что их многолетняя дружба — прекрасный фундамент для любви.       Рабочие дни пролетали в привычных хлопотах, а вечера и ночи они коротали либо в квартире у Гермионы, либо в доме Сириуса.       Кикимеру пришлось смириться с тем, что теперь молодой хозяин и его подруга частенько устраивали на Гриммо романтические ужины при свечах. Старый эльф продолжал ворчать для приличия и сплетничать с портретом любимой госпожи, но в тайне мечтал о продолжении достопочтенного рода Блэков. Давно на площади Гриммо не звучал детский смех. Новая пассия хозяина хоть и была «грязнокровкой», но нравилась Кикимеру больше прежней «предательницы крови».       Гарри и Гермиона медлили окончательно съезжаться по одной-единственной причине. Всё это время отношения с Уизли оставались натянутыми и несложно было предположить, что их совместное проживание может вызвать очередной скандал. Тогда, в магазине Джорджа, давая Рону обещание во всём разобраться, Гарри и не предполагал, что всё так обернётся. Раскрывать другу тайну прибывшего из другого мира двойника смысла не было. Всё равно же они с Гермионой сошлись, а для Рона данный факт был хуже красной тряпки для быка.       Джинни… Ему очень не хотелось, чтобы она считала его изменщиком, не хотелось так низко падать в глазах миссис Уизли, но Гарри понятия не имел, как теперь объяснить им всё произошедшее. Кто же знал, что, уходя от него, Джинни выплюнет ему в лицо обвинения, ставшие пророческими. На тот момент он и не помышлял о романе с Гермионой, подобная идея казалась ему донельзя странной. Теперь же он не представлял без неё свою жизнь.       Выбор был сделан. Окончательный. Судьбоносный. Единственно-верный.       Гарри немного замечтался, колдуя над очередным скучным отчётом, когда в общий кабинет влетел МакЛагген. Его алая мантия развевалась при ходьбе, лицо раскраснелось ей в тон, а ярость, казалось, сейчас повалит прямо из ушей.       Он в два шага пересёк пространство и, остановившись около стола Гарри, истошно заорал:       — Вот спасибо тебе, Поттер! Удружил! Я в ахуе!       — Кормак, ты чего? — удивился Гарри.       Они с МакЛаггеном никогда не были приятелями, и его изрядное дружелюбие в последнее время объяснялось лишь проделками недавнего гостя из другого мира. Гарри уже устал придумывать различные причины, чтобы отделаться от Кормака, а теперь его, казалось, подменили, и всё резко решило вернуться на круги своя.       — Какого дракла ты задумал? Демографию Британии решил подлатать за мой счёт?! Так сам яйцами торгуй, хули ты меня к этой ходячей овуляции отправил?! — бас МакЛаггена разносился по этажу. Его рёв был отчётливо слышен во всех кабинетах — ближайших и не очень.       — Да о чём ты, гиппогриф тебя подери?! — не выдержал Гарри, вставая из-за стола.       — О чём, о чём?! Эта твоя рыжая прошмандовка беременна! Пиздец! Я ей присунул-то пару раз всего. Думал, баба умелая, знает заклинания там всякие! А нет! Она залетела, да растрясла всё своей чокнутой матери! Что мне теперь делать, Поттер?!       — Кто?! Джинни? — Гарри не верил своим ушам.       — Не мог предупредить, что она такая бестолковая?!       — Слушай, да не ори ты так! — с трудом пришёл в себя Гарри. — Я-то здесь причём?!       — Ты причём?! Да ты же сам просил её утешить!       — Я? — пуще прежнего изумился Гарри.       — Эй, — вмешался сидевший за соседним столом Симус, — Кормак, ну чё ты так разошёлся-то. Сходите к целителям в Мунго, всё решаемо…       — К каким, на хуй, целителям, Симус?! — взревел МакЛагген и со всего маха саданул кулаком по столу Гарри, от чего чернильница опрокинулась прямо на бумаги. — Мне теперь проще к Дамблдору в гробницу рядышком прилечь, чем отменить всю эту свистопляску! Её кудахтающая мамаша уже дядьку моего оповестила, а ему от бесплодия совершенно крышу рвёт! Он же зацепился за продолжение рода и к свадьбе приказал готовиться! Там даже предки мои ему ничего сказать не могут, он наследства лишить грозиться! Всех! Даже дом у отца отобрать! И конюшни! И…       Гарри просто моргал, не представляя, что сказать.       — Ай, пошёл ты на хуй, Поттер, чтоб тебе до конца дней одна только Грейнджер и давала! — Кормак резко развернулся и направился прочь.       — Спасибо, за пожелание, я так и хотел, — произнёс ему во след ошарашенный Гарри, на что МакЛагген, не оборачиваясь, показал ему средний палец.       Гарри, придя в себя, принялся собирать чернила обратно в чернильницу, да очищать пергаменты. Симус и остальные ребята обменялись многозначительными взглядами и поспешили вернуться на свои рабочие места. Магическую Британию в скором времени ждала громкая сенсация — свадьба Джинни Уизли и Кормака МакЛаггена. Кто бы мог подумать, что этот неисправимый бабник отправится под венец самым первым из всего отдела?       — Гарри, а вы с Гермионой правда… вместе? — полюбопытствовал Дин, который до этого прятался за стопкой папок.       — Правда, — ответил Гарри, который уже не видел смысла что-либо скрывать.       Раз уж Джинни вовсю устраивает личную жизнь с Кормаком, то и ему нечего попусту терзаться чувством вины и терять время. Давно пора было сделать одну важную вещь.       — Ребята, прикройте меня перед Робардсом, — попросил он, направляясь к двери.       — Да не вопрос, — бросил Симус, — но на свадьбу пригласить не забудь. А то ведь МакЛагген, гад, зажмётся.       — Оно и понятно, — хихикнул Дин, — ты же там ржать будешь до посинения, глядя на его «счастливую» рожу.       Гарри покинул Министерство в прекрасном настроении и трансгрессировал в Косой Переулок. Здесь была парочка мест, куда он собирался наведаться.

***

      Оказавшись дома, Гермиона скинула надоевшие каблуки и блаженно вздохнула, сунув ноги в мягкие тапочки. Гарри сегодня не прислал ей записки, наверняка, был занят. Она решила лишний раз не светиться в Аврорате и подождать его у себя. Если не объявится в ближайшее время, то придётся послать Патронуса, чтобы хотя бы убедиться, что с ним всё в порядке.       Гермиона успела переодеться в домашнюю одежду и заварить себе чай, когда раздался стук в дверь. Гарри обычно перемещался к ней через каминную сеть, других гостей она сегодня не ожидала. Сжав в руке палочку, она распахнула дверь и ахнула. На пороге стоял Гарри с огромным букетом невозможной красоты: белые розы переплетались с орхидеями глубокого синего оттенка, напоминающего бездонный космос.       — Это мне?       — Вряд ли я стал бы покупать их для себя, — усмехнулся Гарри. — Разрешишь войти?       — Ой, да, конечно же, — Гермиона отступила в сторону, принимая из его рук цветы. — Спасибо, Гарри, они великолепны. Но по какому поводу?       — А что, я не могу подарить тебе цветы без повода?       — Можешь, конечно, просто на тебя это совсем не похоже…       — Мой двойник умел блеснуть чешуёй, почему же я не могу?       — Гарри! Если ты снова надумаешь устроить мне сцену ревности за тот поцелуй, я надаю этим букетом тебе по голове, честное слово.       — Не жалко букет?       — Жалко. Но, может, хватит уже ревновать меня к самому себе?       — Герми, расслабься, я пошутил, — притягивая её ближе, улыбнулся Гарри. — И вообще мне надоело мотыляться туда-сюда. Переезжай ко мне, или я окончательно поселюсь у тебя. Только учти, Кикимер никогда не простит нам такого предательства. Да и на Гриммо просторнее…       — Думаешь, уже пора?       — Думаю, мы изрядно запоздали с этим решением, — кивнул Гарри, наклоняясь к её губам.       Поцелуй вышел долгим и невероятно нежным. И таким чувственным и опьяняющим, что она почувствовала дрожь в ногах.       — Так каков будет твой ответ? — подмигнул Гарри, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить её на руки и не утащить в кровать.       — Ты сегодня невероятно дерзок, — отметила Гермиона. — Что, даже не дашь мне времени на раздумья?       Его глаза — его бесстыжие зелёные глазищи, которые гипнотизировали подобно взгляду василиска — смотрели прямо и открыто. И он улыбался так озорно, по-мальчишески беззаботно.       — Десять… Нет, пять минут тебя устроит?       — Гарри!       — Выходи за меня! — вдруг выпалил он, доставая из кармана бархатную коробочку в цвет орхидеям.       — Ох, — она ошарашенно прикрыла рот свободной ладонью.       На синем бархате лежало то самое кольцо, о котором грезят мечтательные юные барышни. Гермиона никогда не относила себя к подобным, не планировала свою свадьбу, не обводила в каталогах понравившиеся платья, не думала, сколько гостей будет приглашать на данное торжество. Будучи в отношениях с Роном, она всячески избегала любых намёков и разговоров о бракосочетании, боясь, что данный шаг свяжет её по рукам и ногам.       Хотела ли она замуж за Гарри? Проводить вместе вечера, засыпать в его объятиях, утомленной от страстных ласк, просыпаться рядом, любуясь его безмятежным сном, обнимать без опаски, лохматить упрямую чёлку, строить совместные планы, растить детей…       Размышления были излишними. Она вверила свою жизнь в его руки ещё тогда, когда отправилась с ним на войну. Когда отказалась от родителей. Когда без колебаний сделала свой выбор в палатке. Когда…       — Я начинаю волноваться, ты слишком долго думаешь, — напомнил Гарри, ловко подхватывая кольцо и надевая ей на палец.       — Ты задаёшь слишком много вопросов подряд, — прошептала она, зачарованно наблюдая, как переливается камень в свете волшебных огоньков.       — Ты права. Но ответить на все сразу можно одним коротким словом, — Гарри склонил голову на бок. — Я знаю, что я весьма сложный и проблемный человек, Гермиона. Что со мной небезопасно. Что я не умею выражать свои чувства и сам порой плохо в них разбираюсь. Что постоянно встреваю в какую-то задницу и тащу тебя за собой. Что любая женщина сбежала бы от меня, сверкая пятками…       — Я не любая, — выдохнула Гермиона, положив руку ему на грудь — туда, где под одеждой билось родное сердце.       — В том-то и дело. Ты — особенная. И я хочу провести эту жизнь с тобой, и все последующие тоже, если таковые существуют…       — Я согласна.       — Это и есть твой положительный ответ?       — Да.       — Сразу на все вопросы? — уточнил он.       — Да.       — Ух, — выдохнул Гарри, — можно теперь я просто утащу тебя в спальню?       На радостях он крепко прижал её к себе. Бёдра к бёдрам, мягкая грудь уткнулась в его твёрдую, почти каменную, а горячие губы нежно коснулись чувствительной венки на шее.       — Дай хоть букет в вазу поставить, — нехотя уворачиваясь, рассмеялась Гермиона. — Он действительно потрясающий.       В спальню они перебрались чуть позже, после лёгкого ужина, обмениваясь поцелуями и избавляясь по пути от одежды. Их тела жались друг к другу, плавясь от желания. Ощущая горячую кожу под пальцами, наслаждаясь запахом, вкусом, прикосновениями они полностью отдавались страсти. В тот момент пространство вокруг них сжалось, и весь остальной мир просто-напросто перестал существовать.

***

      Пока все маги Британии пристально следили за грандиозной подготовкой свадьбы Кормака МакЛаггена и Джинни Уизли, а затем и за самим торжеством, Гарри и Гермиона обвенчались в небольшой церквушке на окраине Лондона. На церемонии присутствовали лишь родители Гермионы, Хагрид и Минерва МакГонагалл. Молодые герои войны не хотели привлекать к себе излишнего внимания, не хотели помпезности, громких заголовков и первых полос газет. Для того, чтобы быть счастливыми им не нужна была лишняя мишура.       Парой дней позже к ним забежали Луна с Невиллом. Луна сообщила, что ей донесли новость мозгошмыги и даже принесла в подарок целую коробку собственноручно изготовленных амулетов. Невилл, на тот момент уже ставший профессором в Хогвартсе, тоже не остался в стороне и подарил друзьям растение собственной селекции — это был необычайной красоты цветок в форме сердца.       Новобрачные перебрались на Гриммо, где сразу затеяли масштабный ремонт. Дом Сириуса планировалось отреставрировать и полностью сменить интерьер на более светлый и современный. Кикимер по привычке продолжал ворчать, но с нетерпением ждал, когда же молодой хозяин с супругой продолжат род. Будет ему, чем занять себя на старости лет. Старый эльф пообещал себе и любимой госпоже, что не уйдет на покой, пока не вырастит как минимум двоих наследников Блэков.       Через два года его мечта наполовину сбылась. В магической Британии появился ещё один волшебник с фамилией Поттер. Своевольного зеленоглазого малыша назвали Джеймсом.       Тогда же обрёл своё счастье и Рональд Уизли, который женился на Розе Целлер. Молодая ведьмочка устроилась продавщицей во «Всевозможные волшебные вредилки» и очаровала Рона своим покладистым характером, лёгкостью и аппетитными формами. Он прилично раздобрел на маминых пирожках, успокоился и даже не спалил в камине свадебное поздравление, которое прислали ему Гарри и Гермиона.       Джинни к тому времени уже обзавелась вторым ребёнком, на радость дядюшке Тиберию. Тот с превеликим удовольствием нянчил внучатых племянников. Лишь Кормак МакЛагген не испытывал должного счастья по этому поводу и в очередной раз проклинал себя за то, что снова забыл про предохранение. Детский плач по ночам и куча забот, связанных с малышами, не очень-то его вдохновляли.       — Надеюсь, твоя Грейнджер скоро снова залетит. Желательно, двойней! — сыпал он «проклятиями» на работе, обращаясь к Гарри, которого теперь просто не выносил, ведь считал, что именно он лишил его весёлой беззаботной жизни.       А Гарри лишь улыбался и благодарил его в ответ. Он всегда мечтал о большой семье, и данное пожелание его вполне устраивало.       Так всё и продолжалось. Люди женились, семьи разрастались. В Хогвартс прибывали новые восторженные студенты. В магической Британии, наконец, наступили спокойные времена. Вот только в овальном кабинете на самом верху Директорской башни постоянно спорили два портрета. Северус Снейп и Альбус Дамблдор не сошлись во взглядах даже после смерти, но это уже абсолютно другая история…